И толпа, сметя с пути бывшего лиходея и душегуба, втекла в
градоправление. Петрович кряхтя поднялся и, потирая ушибленную задницу,
заковылял прочь. А из окон на улицу полетело казенное добро: столы,
несгораемые ящики, перья и чернильницы, а следом за ними - охранники и
служащие, не захотевшие или не успевшие покинуть присутственное учреждение.
Булыжники мостовой обагрились первой кровью...
- А ведь виновницей всего этого могла быть я, - побледнев, чуть слышно
прошептала Надежда. - Нет, я бы такого не пережила...
- К счастью, ваш друг Эдуард Фридрихович не страдает от угрызений
совести, - заметил Василий. - По причине полного отсутствия оной.
- Ну, какие-то остатки в нем еще сохранились, - через силу улыбнулась
Надя. - Когда я ему помогла, он сказал, что, так и быть, кушать меня не
станет. Ах да, совсем забыла, он же мне свою визитку подарил!
Пошарив в сумке, Надежда извлекла кусочек картона и протянула Чумичке.
- Ого, да тут какие-то заклинания заморские, - едва глянув, определил
Чумичка. - К тому же по-латиницки. - И колдун с трудом прочитал: - Херклафф,
потом какой-то чародейский значок, инбокс, точка, эл-вэ. Нет, это не по
моему разумению.
Чумичка вернул визитку Чаликовой.
- Так это же "мыло", - определила Надежда, едва глянув на надпись, так
озадачившую колдуна. - В смысле, электронный адрес. А ниже - обычный адрес и
номер телефона. То есть его координаты в "нашем" мире.
Пока Надя и Чумичка разбирались с людоедской визиткой, Василий
внимательно глядел в кристалл. Тот уж и не спрашивал, кого и что показать, а
сам, словно уличный видеооператор, выхватывал из гущи событий самое острое,
самое горячее. И всюду было одно и то же - грабежи, бесчинства, насилие и
смерть.
- Наденька, гляньте, вам это будет интересно, - пригласил Дубов, когда
на "экране" появился очередной "сюжет" - мрачное здание без вывески, но с
зарешеченными окнами, и перед ним небольшая кучка людей, возглавляемая
могучего вида женщиной, держащей в руке зажженный факел.
- Это что, тюрьма? - предположила Надя. - И люди какие-то не такие, ну,
более интеллигентные, что ли.
- Тайный приказ, - мельком глянув в кристалл, определил Чумичка.
- А-а, так это же моя знакомая, боярыня Новосельская! - приглядевшись к
женщине с факелом, воскликнула Чаликова.
- Здесь, в этом доме, гнусная власть творила свои черные дела, -
"толкала" боярыня Лукерья Кузьминишна зажигательную речь. - В его недрах
исчезали лучшие люди нашего народа, соль земли Кислоярской. Подлые
властители Тайного приказа наводили страх на наш народ - и где они теперь?
Едва исчез их главарь, они разбежались, будто мерзкие тараканы!
- Главарь - это кто? - не понял Василий.
- Известно кто, - ответила Надя. - Тот, которого съели...
- Так снесем же с лица земли сие прогнившее средоточие тайного сыска! -
провозгласила Новосельская и отошла в сторонку, предоставляя действовать
своим соратникам. Несколько мужичков взошли на добротное каменное крыльцо и
стали высаживать дверь, обитую железом. Но дверь не поддавалась.
- Да уж, это вам не те громилы, что зорили градоуправление, - заметил
Дубов.
- Похоже, что они здешние, ну, что-то вроде наших диссидентов, -
сказала Чаликова.
Тем временем боярыня отодвинула тщедушных "диссидентов" в сторону и
сама примерилась к приказной двери. Одно движение могучим плечом - и дверь
ввалилась внутрь, а следом за нею и сама Новосельская. Встав и отряхнув
платье, Лукерья Кузьминишна крикнула: "Вперед, за общее дело!" и, размахивая
факелом, ворвалась в здание. Вскоре из окон вылетели языки пламени и повалил
дым - это горели многочисленные бумаги Тайного приказа, доносы, записи
допросов и признаний под пытками. И хоть кристалл мог передавать только
изображение и немного звук, Надежде показалось, что она ощутила явственный
запах смрада.
Когда дым рассеялся, грань кристалла начала показывать "репортаж"
совсем из другой части Царь-Города - с той улицы, где накануне Дубов вовсю
гулял с боярином Андреем, князем Святославским, веселыми скоморохами и
"Нашими", то бишь юными путятинцами, идущими вместе за боярином Павловским.
Но на сей раз там гуляла совсем другая публика. И хотя на первый взгляд
толпа была обычной вольницей, объединенной одною целью - пограбить, пока
можно, - Василий подумал, что у нее есть некий "дирижер", очень умело
держащийся где-то в тени. Иначе трудно было бы объяснить, почему людской
поток, миновав дома боярина Андрея и князя Святославского, безошибочно
устремился в терем бывшего градоначальника. Но на сей раз невидимый
"телеоператор" не ограничился показом дома с внешней стороны, а следом за
грабителями проник в терем. Нечего и говорить, что первым делом они
набросились на запасы водки и наливок, коих в доме Длиннорукого оказалось
великое множество, а естественную нужду справляли в дорогие вазы и кувшины,
а то и прямо на пол.
- Я где-то читала, что когда в октябре семнадцатого большевики заняли
Зимний, они начали с того же самого, - заметила Надя.
Но миг спустя ей стало уже не до смеха - изображение переместилось в
покои княгини, где два пьяных негодяя пытались завалить на постель молодую
девушку.
Чумичка молча щелкнул пальцами, и насильники замертво свалились на пол,
а Маша, выскочив в окно, убежала по знакомым ей тропинкам хозяйского сада. И
очень вовремя - часть толпы уже высыпала в сад, попутно разбив в гостиной
окна с разноцветными стеклышками. Но красота длинноруковского сада, многие
годы поддерживаемая и множимая стараниями Евдокии Даниловны, вызвала у толпы
прямо-таки животную злобу - поскорее все уничтожить или хотя бы испохабить.
- И ради этого быдла, ради этих пьяных скотов погибают лучшие люди? -
не выдержала Надя. - Да пусть они захлебнутся в собственном дерьме - я и
пальцем не двину! Будь проклят тот день, когда я впервые сюда попала!!!
Дубов и Чумичка терпеливо слушали - они понимали, что Надежда сама не
очень понимает, что говорит, но после всего, что с ней сегодня произошло, ей
просто необходимо было "разрядиться".
А кристалл тем временем показывал очередной сюжет - погром
ново-ютландского подворья. И хоть обитатели подворья, в отличие от многих
коренных царь-городцев, никуда не сбежали и даже пытались сопротивляться, но
их рыцарские шпаги и меткие луки явно уступали оружию противника - дубинкам,
булыжникам и железным ломам.
***
Поминки по убиенному Государю продолжались прямо в его рабочей горнице,
более того - в непосредственной близости от останков покойного. Отличаясь
чисто тевтонской аккуратностью, господин Херклафф не только тщательно
обглодал каждую косточку, но и красиво сложил их на лежанке в углу комнаты.
Поначалу вид царских костей несколько смущал пирующих, и они, случайно
бросив туда взор, поспешно отводили глаза, но вскоре привыкли и воспринимали
такое соседство как нечто само собой разумеющееся.
Когда кувшин был допит, дьяк Борис Мартьяныч куда-то сбегал и притащил
бочонок, украшенный рисунком виноградной лозы и длинной плавной надписью не
то по-италиански, не то по-гишпански.
- О-о, это весьма знатное винцо, - тут же определил князь
Святославский. - Вообще-то говоря, оно лучше всего идет под пирог с
капустой, каковой в прежние годы недурственно стряпали на Боярской улице. Но
не в той харчевне, что рядом с домом купца Кочерыжкина - тоже, к слову
сказать, пресвоеобразнейший был человек - а ближе к набережной. - Князь аж
зажмурился от нахлынувших приятных воспоминаний. - Бывалоча, откушаешь
кусочек пирога, еще горячего, прямо с печки, да запьешь винцом...
- А без пирога можно? - прервал княжеские воспоминания боярин Шандыба.
- Можно, - с тяжким вздохом ответил Святославский.
- Тогда наливайте.
Тем временем дьяк безуспешно пытался вскрыть бочку:
- Тут затычка особая - я даже не знаю, как ее вытащить. Наш царский
виночерпий как-то умеет с ними обходиться, у него для таких бочек даже
особые приспособления имеются...
- А может, внутрь протолкнуть? - предложил Рыжий. Он уже был изрядно
"под мухой", хотя и выпил совсем немного - сказывалась непривычка к
хмельному.
- Конечно, протолкнуть, чего там с нею цацкаться! - зычным голосом
подхватил Шандыба. Приложив ладонь ко лбу, он стал оглядывать горницу в
поисках подходящего предмета и в конце концов остановился на царской
лежанке. Выбрав кость соответствующего размера, боярин приладил ее к затычке
и резко пристукнул кулаком. Затычка проскочила внутрь, а Шандыба, передав
бочонок Борису Мартьянычу, преспокойно положил кость на место.
Когда вино из кувшина было разлито по чарам, боярин Шандыба
торжественно поднялся, чтобы произнести речь:
- Слыхивал я, будто у римлян есть такая поговорка: "О покойниках либо
хорошо, либо ничего". Я так скажу - это мудрый обычай, правильный. И я желаю
римлянам всячески его соблюдать. Но мы с вами не в Риме живем, потому я
скажу все, что думаю. А думаю я вот что: нет, не был наш Государь достоин
того высокого поста, на котором оказался. Правдиво говоря, я сравнил бы его
с девицей из Бельской слободки, непонятно для чего явившейся на
бракосочетание. Так выпьем же за Бельскую слободку. То есть нет, что это я
такое плету, выпьем за то, чтобы каждый из нас занимался своим делом!
Выпили, закусили. Помолчали - каждый о чем-то своем.
- Скоморохи, а вы только Путяту показывать умеете? - вдруг обернулся
Шандыба к Антипу и Мисаилу. - Вот меня, к примеру, могли бы показать? Да не
бойтесь, я не из обидчивых!
Скоморохи вопросительно поглядели на своего начальника.
- Эх, да чего уж там скромничать, - "дал добро" князь Святославский.
Антип раскрыл небольшой сундучок, который всегда носил с собой, и
вытащил оттуда какие-то причиндалы. Один из них, а именно облегающую шапочку
без меха, скоморох натянул на голову, отчего она стала похожа на голову
Шандыбы. Для еще большего сходства Антип нацепил поверх бровей темные
щеточки, потом встал, широко развернул плечи, мутно сверкнул глазами и,
грозно нахмурив накладные брови, с мрачной решимостью провозгласил:
- Девушка должна быть честной! - И, немного помолчав, добавил: - Даже в
Бельской слободке.
Все, кто был в горнице, так и покатились со смеху, а пуще всех - сам
Шандыба.
- А теперь меня, меня покажите! - нетерпеливо захлопал в ладоши князь
Святославский.
Мисаил достал из сундучка огромную бороду, приладил ее к лицу, чуть
распушил волосы, присел за стол и пригорюнился над чаркой:
- Э-эх, в прежние годы и винцо было крепче, и закуска вкуснее, и
солнышко ярче, и девушки краше, и сами мы - моложе...
И хоть полного внешнего сходства с главой Потешного приказа Мисаилу
создать не удалось, да и голос был не очень похож - но суть он передал
настолько точно, что все расхохотались, а сам Святославский шутливо погрозил
Мисаилу кулаком.
Не дожидаясь дальнейших "заказов", Антип выудил из сундучка рыжий
парик, водрузил его прямо на "шандыбинскую" лысину, чуть втянул щеки, слегка
вздернул нос, произвел еще несколько движений мускулами лица - и стал почти
неотличим от новоназначенного градоначальника. Затем он оперся рукой об
стол, другую упер в бок и беззвучно задвигал губами, а Мисаил, даже не сняв
с себя "святославскую" бороду, заговорил голосом Рыжего:
- Уважаемые господа! Если вы считаете, что строительством дерьмопровода
и водопровода мы ограничимся, то вы глубоко ошибаетесь. Моя новая задумка -
возвести в Царь-Городе высокую башню, которая размерами и великолепием
затмила бы Вавилонскую...
- А главное - долговечием, - перебил своего двойника "настоящий"
Рыжий. - Но вообще-то в вашем предложении, как бы оно бредово ни звучало,
что-то есть. Во-первых, такую башню можно было бы использовать как
водонапорную вышку, и это даст резкий толчок к дальнейшему развитию
водопроводного хозяйства. Во-вторых, если мне когда-нибудь удастся воплотить
свою заветную мечту - электрификацию Кислоярской земли - то башня пригодится
для радио- и телетрансляции, а впоследствии и для мобильной связи. В
третьих... Впрочем, простите, господа скоморохи, я вас перебил - пожалуйста,
продолжайте.
Но продолжить Антипу с Мисаилом не пришлось - в помещение заглянул
царский стрелец. Увидев дьяка, боярина Шандыбу, двух князей Святославских и
двух Рыжих, бражничающих и витийствующих над костьми Путяты, стрелец застыл
с разинутым ртом.
- Ну, с чем пожаловал? - еле ворочая языком, проговорил Борис
Мартьяныч. - Заходи, не стесняйся. Выпей с нами за здравие царя-батюшки!
Вернее, за упокой оного, но это уже не суть важно...
- Мы едва сдерживаем толпу, - растерянно заговорил стрелец. - Еще
немного - и они ворвутся сюда. Надо что-то делать!
- Ну, не съедят же они нас, - захохотал Святославский. - Разве что
каменьями побьют.
- И вы так спокойно об этом говорите? - Рыжий попытался подняться со
стула, но его занесло чуть в сторону, и если бы боярин Шандыба его заботливо
не подхватил, то новоиспеченный градоначальник непременно свалился бы прямо
на лежанку с монаршими костями.
- Что ж, дорогие скоморохи, ваш выход! - провозгласил князь
Святославский. - Теперь от вашего умения зависит, уйдем ли мы отсюда живыми,
или покойными. Так что вперед и с песней!
Напоследок еще раз крепко приложившись к чаркам, вся дружина,
возглавляемая стрельцом, направилась обратно в приемную, поддерживая друг
друга и старательно подпевая Святославскому, и впрямь заведшему не совсем
пристойную песенку:
- Я супруга хоть куда,
Кого хошь объеду.
Если мужа дома нет,
То иду к соседу...
***
Поскольку день уже незаметно клонился к вечеру, Чумичка запряг лошадку,
чтобы подвезти своих гостей до Горохового городища. Полагая, что тайным
службам теперь не до Чаликовой с Дубовым, Чумичка не стал прибегать к
средствам вроде шапки-невидимки или ковра-самолета, а ограничился тем, что
взамен одежды зажиточных царь-городцев выдал им какую-то ветошь, которую
Надя и Вася надели поверх одежды из "нашего" мира.
Хоть и весьма приблизительно, Дубов и Чаликова все же ориентировались в
топографии Царь-Города - Надежда чуть хуже, а Василий чуть лучше. Судя по
тому, что Чумичка вез их по каким-то тихим окраинным улочкам, они поняли: их
провожатый не хочет "засвечиваться" в центре, где вовсю продолжались грабежи
и поджоги, и выбрал путь не самый короткий, но более надежный. И хотя даже
на тихих окраинах им несколько раз попадались кучки людей, разгоряченных
вином, кровью и разбоем, наших путников никто не трогал - или считали их
сословно близкими себе, или, что более вероятно, никого не прельщали ни
убогая кляча и столь же убогая телега, ни потертый тулуп возницы и лохмотья
его попутчиков.
Василий подумал, что Чумичка слегка сбился с пути - по его
представлениям, ворота, через которые проходила дорога к городищу, должны
были находиться чуть левее, а Чумичка то и дело забирал куда-то вправо.
Вскоре Чумичка остановил телегу возле ветхой ограды небольшого
кладбища, где, судя по покосившимся крестам и скромным холмикам, предавали
земле далеко не самых богатых и знатных жителей Кислоярской столицы.
- Хотели похоронить на главном городском, но он завещал здесь, -
пояснил Чумичка в ответ на немой вопрос друзей. И указал куда-то вглубь
кладбища: - Вон там.
За деревьями проглядывались несколько десятков человек, столпившихся
вокруг свежей могилы. Надя хотела было спрыгнуть с телеги и отдать последний
долг покойному, но Чумичка ее удержал:
- Не надо.
- Почему? - удивилась Чаликова.
- Нельзя, чтобы тебя видели, - нехотя пробурчал колдун.
Достав из-под лохмотьев кристалл, Василий попросил показать похороны
более крупным планом, и вскоре на большой грани изобразились могильщики,
опускающие гроб в землю.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг