- Я - градоначальник князь Длиннорукий, - заявил он, надеясь, что весть
о его новом назначении досюда еще не дошла. - Извольте пропустить меня
немедля, вне очереди!
Молодой стрелец посмотрел на князя чуть свысока - для него
градоначальник никаким начальством не был, ибо привратная служба подчинялась
совсем другому ведомству. К тому же до Ново-Мангазейских ворот уже дошли
слухи о съедении царя, и стрельцы прекрасно понимали, отчего столько людей,
и отнюдь не самых бедных, разом рванули прочь из столицы. Естественно, таким
случаем грех было бы не воспользоваться, и привратники чуть не в открытую
намекали выезжающим, что во избежание задержки неплохо бы заплатить.
Выезжающие и сами это прекрасно понимали, так что многие стрельцы и
чиновники, оказавшиеся в этот день на службе, значительно повысили свое
благосостояние.
Конечно, стрелец, к которому обратился Длиннорукий, не прочь был бы в
одиночку "навариться" на столь высокопоставленном государственном муже, но
князь, похоже, решил добиться преимуществ, не залезая в мошну. А вымогать
взятку у самого князя Длиннорукого охранник все же поостерегся - не вышло бы
потом себе дороже. Поэтому он позвал непосредственное начальство - старшего
стрельца. Это был уже немолодой человек с хитрым проницательным взглядом.
В отличие от своего подчиненного, он отнесся к князю с самым искренним
уважением и желанием помочь - но больше на словах, чем на деле:
- Понимаете, дорогой князь, я бы со всем моим удовольствием пропустил
вас и без очереди, и даже безо всякого досмотра, но вы же знаете - таков
порядок. Я слыхивал, будто вы сами в градоправлении никакого непорядка не
терпите, и всегда своим ребятам говорю: "Вот с кого вам, оболтусам, пример
надобно брать!.."
Князь уже понял, что именно от него требуется, и в общем-то даже готов
был "дать на лапу" кому угодно, лишь бы поскорее выбраться из города,
которым до вчерашнего дня безраздельно правил. Но увидев, что ему,
светлейшему князю Длиннорукому, перечат самым наглым образом, он, что
называется, "уперся рогами".
- А вот это вы видели? - князь, будто козырного туза, извлек из-за
пазухи верительную грамоту.
- Примите мои поздравления, - с еле скрытой издевкой произнес старший
стрелец. - Значит, вы отныне будете управлять Царь-Городом из Ливонии?
Позеленев в лице, князь полез было в карман за кошельком, но вздрогнул,
услышав за спиной резкий пронзительный голос:
- Что такое? Почему не едем?
Обернувшись, князь увидел супругу. Когда Евдокии Даниловне наскучило
ждать, она отправилась следом за мужем. Сходу "въехав" в суть происходящего,
княгиня тут же обратила все красноречие на старшего стрельца:
- Да ты что, козел безрогий, шутки тут шутить, блин, вздумал? Тебе в
нос твой поганый суют грамоту, самим царем-батюшкой подписанную, а ты
кочевряжисся, будто дерьмо в проруби! Да ежели ты сей же миг не пропустишь
нас, так я до самого Государя дойду, он тебя, шмакодявку позорную, не токмо
со службы выпрет, а с потрохами съест!
Услыхав такое из уст женщины, известной набожностью и незлобивым
нравом, старший охранник даже лишился дара речи - к счастью, ненадолго. А
едва обретя его, крикнул подчиненным:
- Пропустите князя и княгиню Длинноруких! И немедля!
Вскоре лошади уже несли княжескую карету по наезженной Мангазейской
дороге, а княгиня выговаривала супругу:
- Ну какого беса ты стал с ними "заедаться"? Знаешь ведь, что
начальство всегда право!
С этим князь не спорил - такого правила он и сам неукоснительно
придерживался, исполняя должность градоначальника.
- Заплатил бы им, дурачок, пускай подавятся! - не успокаивалась Евдокия
Даниловна. - А если бы они захотели нас досмотреть - ты об этом подумал?
Князь молчал - супруга была кругом права. Дело в том, что сборы "самого
необходимого" отнюдь не ограничивались упаковкой одежды, обуви и прочих
нужных в дороге вещей. Чета Длинноруких собственноручно зашивала деньги и
драгоценности под подкладку одежды, так что нетрудно было представить, к
каким последствиям мог бы привести не совсем поверхностный досмотр.
***
Хозяева дома, где снимали комнаты Глухарева и Каширский, были обычным
купеческим семейством. Они не имели никакого отношения к тому ведомству, чьи
поручения нередко выполняла парочка авантюристов. Пустить к себе в дом столь
сомнительных постояльцев хозяева согласились, уступая просьбе Глеба
Святославовича, приятеля и чуть ли не дальнего родственника. Взамен он
пообещал условия благоприятствования в делах и даже налоговые скидки.
(Хозяева знали, что Глеб Святославович состоит на Государевой службе, но по
какой части - об этом он никогда не распространялся).
И действительно, вскоре их торговля пошла в гору, а вопросы с
государственными учреждениями, в прежние времена требовавшие долгих хлопот
и, чего греха таить, немалых средств, теперь решались как бы сами собой.
Когда по городу поползли зловещие слухи, сие почтенное семейство,
подобно многим другим, тоже решило на время покинуть столицу, а про
постояльцев впопыхах никто даже не вспомнил.
Впрочем, господин Каширский обо всех этих жутких событиях и не
подозревал: вернувшись домой, он засел за научный труд "Астральное и
ментальное тело в социальном аспекте", который писал уже несколько лет в
недолгих и нечастых перерывах между разного рода авантюрными предприятиями.
Но не успел он записать и нескольких строчек, как в комнату ворвалась
Анна Сергеевна Глухарева, причем в самом отвратительном настроении.
- Опять дурью маетесь?! - даже не поздоровавшись, напустилась она на
Каширского. - Кругом такое творится, а вы...
Каширский нехотя отложил тетрадку:
- Что-то случилось?
- Да, случилось! - рявкнула Анна Сергеевна. - Мало того, что у меня
сперли кинжал, так еще и "кинули", как последнюю дуру!
- Кто? - удивился Каширский.
- Кто-кто - черт в пальто! - сварливо бросила Анна Сергеевна. - Путята,
кто же еще! Сделал мне заказ, я все исполнила, а как платить - шиш с маслом!
- Неужели отказался? - посочувствовал "человек науки".
- Попробовал бы, - злобно процедила госпожа Глухарева. - Хуже - сдох!
- Кто скончался? - не понял Каширский.
- Путята, кто ж еще! - пуще прежнего взбеленилась Анна Сергеевна. -
Весь город про то гудит, а вы сидите в этом сраном чулане и ни хрена не
видите!
- Ну так просветите, - спокойно предложил Каширский. - Кто гудит и что
произошло с Государем? Объясните толком.
- Некогда объяснять! - отрезала Анна Сергеевна. - Я одно знаю - все
богатеи рванули из города, и наши тоже. В доме остался один старичок-сторож,
но я его уже того... В общем, нейтрализовала. Раньше, чем через час, не
очухается. Так что весь дом в нашем полном распоряжении. Помародерствуем
вволю!
- Нет-нет, Анна Сергеевна, я решительно против, - отказался
Каширский, - да и вам не советую. Помните, что народная мудрость гласит: не
воруй там, где живешь, а воруй там, где не живешь.
- А вы и не будете ничего воровать, - подъехала Анна Сергеевна с
другого бока. - Вы через ваш астрал отыщете место, где лежат драгоценности,
а воровать их буду я. А потом с вами расплачусь за научный эксперимент.
Идемте же скорее, пока хозяева не вернулись!
- Ну ладно, будь по-вашему, - дал себя уговорить Каширский. - Но
учтите, Анна Сергеевна - я иду на это исключительно ради науки!
Через несколько минут Каширский уже бродил по хозяйским покоям, держа в
руках прут из метлы, будто заправский лозоходец, и мысленно призывал силы
Мирового Эфира указать, где спрятаны драгоценности.
Проходя по полутемному коридору, экспериментатор почувствовал, что
ветка в руке дрогнула, и он решительно указал на старый сундук, покрытый
дырявою рогожкой:
- Вот здесь!
- Да тут, кроме клопов, ничего нет и быть не может, - брезгливо
скривилась Анна Сергеевна, которая неотступно следовала за сообщником, по
пути прихватывая со столов и полок всякие безделушки и небрежно скидывая их
в наволочку.
- Насчет клопов не скажу, - с видом знатока откликнулся Каширский, - но
обычно господа обыватели самые ценные вещи хранят именно в таких местах. Они
думают, что воры туда не полезут, в то время как опытные домушники обычно
там первым делом и шарятся.
- Сразу видно специалиста, - ехидно подпустила Анна Сергеевна.
- Да, я признанный специалист в области человеческой психологии, -
сделав вид, что не заметил "подколки", горделиво подтвердил Каширский. - В
том числе и психологии воров. - Однако, решив, что выразился слишком уж
просто, признанный специалист уточнил: - То есть представителей асоциального
среза социального общества.
- Чем умничать, помогли бы сундук вскрыть, - прикрикнула Анна
Сергеевна, на которую ученые речи господина Каширского должного впечатления
не произвели.
Однако содержание сундука поначалу вызвало у Анны Сергеевны некоторое
разочарование - это были какие-то старые скатерти, дырявые платки, латаное
белье и прочая ветошь, годная разве что для старьевщика, но не для
преуспевающего купеческого семейства.
- Все правильно, - оптимистично заявил Каширский. - Чаще всего так и
бывает: сверху тряпки, а на дне...
На дне оказался какой-то увесистый сверток. Перейдя в комнату, где было
светлее, чем в коридоре, Анна Сергеевна и Каширский развернули его и
обнаружили набор столовых приборов - ножей, ложек, вилок и даже одну
поварешку. По всему было видно, что это добро пролежало забытым на дне
сундука много лет - некоторые предметы уже были сильно тронуты ржавчиной.
- Ага, а теперь вы скажете, что внутри они из чистого золота, - с
невыразимым сарказмом процедила Анна Сергеевна.
- Ну, дать стопроцентную гарантию я не берусь, - заосторожничал
Каширский, - но, в общем-то, весьма вероятно.
- Вы что, дурой меня считаете? - взвилась Глухарева. - Хватит ваньку
валять, ищите настоящее золото, а то я за себя не отвечаю!
- Не хотелось бы вас огорчать, уважаемая Анна Сергеевна, но, насколько
я знаю наших почтенных хозяев, свое состояние они держат отнюдь не в
кубышке, а вкладывают в торговые и иные предприятия, - спокойно, будто читая
лекцию, заговорил Каширский. - Конечно, политэкономия - не совсем моя
научная специализация, но как ученый энциклопедического склада я отчасти
знаком с теоретическими выкладками Адама Смита, Карла Маркса, Егора Гайдара,
других ведущих экономистов, и никто из них не пропагандировал хранения
золотых украшений дома. Напротив, лучшим способом приумножения
благосостояния, по общему мнению, является следование известной формуле
"деньги - товар - деньги", ибо...
Каширский осекся на полуслове - сзади раздался приглушенный и чуть
скрипучий голос:
- Исфините, я фам не помешал?
Появление кого угодно другого стократ меньше поразило бы
золотоискателей. Но увы - посреди комнаты, живой и невредимый, стоял
господин Херклафф, которого Каширский числил в мертвых, а Глухарева не далее
как сегодня собственноручно заколола кинжалом.
- Зд-д-дравствуйте, Эд-дуард Ф-фридрихович, - вразнобой пролепетали
Анна Сергеевна и Каширский.
- Кажется, я оторвал вас от важных дель? - учтиво осведомился Херклафф,
поправляя монокль.
- Да, мы тут проводим экспроприа... то есть, я хотел сказать
эксперимент, - понемногу успокаиваясь, ответил Каширский. - Хотя, как
говаривал один восточный мыслитель, трудно искать золото в темном сундуке,
особенно если его там нет...
"Странно, как это он остался жив, - размышляла между тем Анна
Сергеевна. - И смотрит как-то уж больно ласково, будто не я его ножичком
пырнула... Хотя он может этого и не знать - я же к нему сзади подкралась,
незаметно. Небось, думает на Чаликову..."
- А-а, у вас есть мешок, - выслушав Каширского, радостно проговорил
Херклафф. - Дас ист зер гут, мне он как раз нушен. И вы тоже.
- Зачем? - с подозрением спросила Анна Сергеевна.
- За золотишком, - осклабился Эдуард Фридрихович. - А здесь вы все
рафно ничефо не найдете.
- За золотишком? - повеселела Анна Сергеевна. - И когда?
- Прямо сейчас, - заявил Херклафф и первым направился к выходу. Но
перед самыми дверями вдруг резко остановился и, кинув быстрый пристальный
взгляд на Анну Сергеевну, сделал галантное движение рукой:
- Только после вас, фройляйн.
***
Чумичкина хибарка стояла на городском отшибе, и шум потрясений до нее
почти не долетал. Обедая теми яствами, на которые расщедрилась
скатерть-самобранка, Василий и Надежда наперебой рассказывали о событиях,
свидетелями и участниками коих они стали в этот день.
Когда Чаликова дошла до встречи с Каширским, Дубов попросил:
- Наденька, с этого места, пожалуйста, подробнее.
Хотя Надя добросовестно старалась вспомнить все подробности, ее рассказ
получился очень сбивчивым. Но Василий и так все понял:
- Ясно - Каширский вам элементарно "давал установку", а вы на нее
попались.
- Да что вы, не может быть! - завозмущалась Надя. - Он просто говорил
мне...
- ...что кинжал Анны Сергеевны в ваших руках должен послужить делу
добра и справедливости, - закончил за Надю Василий. - И вы тут же побежали
вершить самосуд над злом и несправедливостью, которые для вас воплотились в
некоем конкретном индивиде. И вы еще говорите, что это не "установка"!
- Ну что ж, и на журналистку бывает проруха, - вздохнула Чаликова. -
Хорошо еще, что так все кончилось. Одного не пойму, как это кинжал пропал из
сумки и очутился у тебя? - Надежда обратила взор на Чумичку.
- Я за тобой всю дорогу приглядывал, - нехотя пробурчал колдун. - А
ножик из сумки достать, так это ж не колдовство даже, а так - баловство.
- Давайте решим, что нам теперь делать, - предложил Дубов.
- Уходить в свой мир, - твердо сказала Чаликова. И печально добавила: -
Теперь, наверное, навсегда...
- Сначала еще из города надо выбраться, - заметил Василий. - А то ежели
Путяту и вправду съели, то непорядков не избежать.
- А может, они уже начались? - предположила Надя.
- Сейчас узнаем. - Дубов извлек из-под кафтана "херклаффский" кристалл
и положил его на стол. - Ну, Наденька, и кого бы вы хотели теперь увидать?
- Петровича, - несколько неожиданно и для себя, и для Дубова, сказала
Чаликова.
Большая грань замутнилась, и на ее поверхности проступило сперва
неясное, а потом все более отчетливое изображение, но не развалин храма на
Сорочьей, где Дубов видел Петровича в последний раз, а добротного дома на
одной из главных улиц.
- Градоправление, - пояснил Чумичка. - Бывшая вотчина Длиннорукого.
Перед градоправлением бушевала толпа, а на крыльце Петрович, бестолково
размахивая руками, что-то надсадно кричал.
- Должно быть, призывает люмпенов грабить награбленное у трудового
народа, - предположила Надя.
Василий хотел было попросить кристалл "включить звук", но тот сделал
это безо всяких просьб - словно бы ему и самому не терпелось узнать, что же
там происходит.
На сей раз Надя ошиблась - "грабить награбленное" толпа была не прочь и
безо всякого Петровича, а Петрович же, напротив, пытался ее от этого
удержать.
- Что вы творите, изверги?! - вопил он. - Не дозволю государево добро
хитить! Костьми лягу!! Всякого, кто позарится, лично буду грабить и
убивать!!!
Но даже старые кухонные ножи не произвели должного впечатления.
- Довольно этого шута слушать! - раздались выкрики из толпы. - Бей,
круши, все нашенское будет!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг