вами знаком - и даже имени вашего не знаю. А наливка хороша-а! Вот Наденька
Чаликова зовет вас очень уважительно - дворецкий Бэрримор.
- Звучит внушительно, - дьяк пригубил наливки и закусил огурчиком. - А
что это, простите, означает?
- Это такой англицкий джентльмен, - ухмыльнулся Рыжий, - который то и
дело приговаривал: "Овсянка, сэр!".
- А меня, кстати говоря, весьма похоже зовут, - откликнулся дьяк. -
Борис Мартьяныч.
- Звучное имя, - одобрил Рыжий и щедро наполнил обе чарки почти до
краев. - А главное, редкое.
- Ну а вас-то как по-настоящему звать? - полюбопытствовал Борис
Мартьяныч. - Рыжий - это ведь не имя и не родовое прозвание?
- Рыжий - это и имя, и прозвание, и состояние души, - снова помрачнел
Рыжий. - А имени у меня нет и не было. А коли и было, так давно быльем
поросло.
И Рыжий, будто заправский выпивоха, ухарски опрокинул в себя содержимое
чарки. Дьяк Борис Мартьяныч, придерживая бороду, осторожно выпил до
половины.
Тут в приемную, топоча сапогами, ввалился царский стрелец в красном
кафтане. Увидав "пьянку на рабочем месте", совершенно невозможную при
Путяте, он хотел было выйти прочь, но Рыжий остановил его.
- Ну, что там на улице?
- Народ прибывает, - бодро доложил стрелец. - Царя-батюшку хотят
лицезреть.
- Хотеть не вредно, - уже слегка заплетающимся языком ответил Рыжий. И
оборотился к дьяку: - Ну что, дружище Борис Мартьяныч, покажем народу
царя-батюшку? Хотя не много-то чего полицезреть осталось - одни косточки, да
и те обглоданные!
Дьяк испуганно перекрестился:
- О Господи, ну что вы такое говорите!
- Правду говорю, только правду и ничего, кроме правды! - ответил Рыжий,
словно припечатал. И строго глянул на стрельца, который с испуганным видом
переминался с ноги на ногу: - У тебя что-то еще?
- Да. Вы, господин Рыжий, спосылали вашего возницу за князем
Длинноруким. И вот он вернулся...
- И, конечно, без князя Длиннорукого? - не то спросил, не то
констатировал Рыжий.
- В градоправлении его не было, а дома сказали, что князь вместе с
супругой уже отбыл в Ливонию исполнять должность посла, - сообщил стрелец. -
Но сосед оказался дома, и его-то ваш возница уговорил приехать сюда.
Прикажете ввести?
Рыжий только рукой махнул и подлил себе еще немного наливки.
- Что за сосед? - удивленно переспросил дьяк, взором проводив
охранника.
- Сейчас узнаем, - рассеянно бросил Рыжий. И заговорил как бы о чем-то
совсем другом: - Да, Борис Мартьяныч, хорошо же он жил, Государь наш, что
едва беда пришла, так никого рядом нет. А кто был, так и те прочь бегут,
словно от чумы. Только мы с вами одни здесь дурака валяем! Вот скажите, где
этот, как его, ну, тот парень, что за столом сидел и посетителей отшивал?
- Сказал, что в Тайный приказ отправился, за сыскарями, - пробурчал
Борис Мартьяныч. - И ни его, ни сыскарей... О Господи! - вырвалось у
дьяка. - Что ж теперь будет? И что делать?
- Дельный вопрос, - хмыкнул Рыжий. - Им уже задавались большие умы -
Николай Гаврилыч Чернышевский и Владимир Ильич Ульянов-Ленин. Вы,
почтеннейший Борис Мартьяныч - третий... Что делать? Можно было бы хотя бы
созвать Боярскую Думу - да где они, эти бояре? Ау! Разбежались, как тараканы
из-под веника. Был бы жив князь Борислав Епифанович, какой-никакой, а все из
царского роду - а и того сгубили. Да еще и супругу съели, причем по наводке
нашего милейшего Путяты!
- Да что вы такое несете! - не выдержал дьяк. - С чего вы взяли?..
Рыжий поглядел прямо в глаза Борису Мартьянычу:
- А вы об этом, конечно же, не знали? И не догадывались? И не
спрашивали себя, что общего может быть у Государя с этим прощелыгой
Херклаффом?
- Спрашивал, - каким-то упавшим голосом промолвил дьяк и решительно
допил оставшееся в чарке. - Еще как спрашивал! Да не мое это свинячье дело -
судить, с кем наш царь дела водит. Мое дело служить ему верой и правдой!
И дьяк, отодвинув блюдо с закуской, поставил локти на стол и закрыл
лицо ладонями.
Тут в приемную вернулся стрелец, а следом за ним - обещанный "сосед
князя Длиннорукого", иными словами, глава Потешного приказа князь
Святославский. Но не один, а в сопровождении скоморохов Антипа и Мисаила.
Все трое были слегка "под мухой" - их сорвали с места, когда они
оприходовали содержимое вчерашней бочки.
Господин Рыжий никогда не был высокого мнения о деловых и иных
свойствах князя Святославского, но он привык работать с тем материалом,
какой есть. Поэтому новоназначенный градоначальник встряхнулся, словно
сгоняя с себя хмель, и обратился к прибывшим буднично, по-деловому:
- Надеюсь, господа, вы уже знаете, зачем вас сюда вызвали?
Князь и скоморохи удивленно переглянулись.
- Нет, не знаем, - ответил Святославский. И неуверенно предположил: -
Должно быть, царь-батюшка мне голову рубить будет за то, что давеча
невежливо с ним обошелся...
Рыжий не признавал старинного царь-городского обычая - разводить долгие
разговоры да подъезжать к сути дела издалека. К тому же и случай сейчас был
не тот. Поэтому он решительно возвысил голос:
- Положение сложное и опасное. Нужно что-то делать, чтобы избежать
беспорядка и успокоить людей. Вы ж сами видели, сколько их под окнами
собралось.
- Да уж, народу, словно море, - подтвердил Антип.
- На наши представления и пол-столько не приходит, - со вздохом добавил
Мисаил.
- А для чего они заявились? - запоздало удивился Святославский.
- Они заявились, потому что кто-то пустил по городу зловредные слухи,
будто наш Государь съеден, - объяснил Рыжий. И тяжко вздохнул: - Которые,
увы, соответствуют действительности...
- Мда-а, - глубокомысленно протянул Святославский. - А вы, случаем,
ничего не перепутали?
- Хотите взглянуть на то, что от него осталось? - подал голос дьяк
Борис Мартьяныч, который с самого прихода князя и скоморохов сидел за столом
и бездумно глядел в пустую чарку.
- А давайте для успокоения нравов покажем им представление! - вдруг
предложил князь, на которого весть о съедении царя отчего-то не произвела
должного впечатления. - Мы как раз начали разучивать трагедь "Лютая смерть
царя Валтасара" по библейским сказаниям...
- Народ успокоится только в одном случае - если мы покажем ему царя
Путяту, - отрезал Рыжий. - И желательно не мертвого, а живого! Может быть,
вы знаете способ, как это сделать?
- И даже не один! - с воодушевлением подхватил Святославский. - Вы
сказали, косточки сохранились? Значит, и череп сохранился. А это уже больше,
чем ничего...
- На что вам череп? - с подозрением глянул на князя дьяк Борис
Мартьяныч. - Уж не собираетесь ли вы какое кощунство над ним сотворить? Не
дозволю!
И он даже пристукнул по столу, но попал по краю тарелки, отчего
недоеденный огурец взлетел чуть не до потолка. Мисаил очень ловко поймал его
и незамедлительно отправил себе в рот.
- Никакого кощунства, - заявил он, прожевав огурец. - Разыграем
знаменитую англицкую кумедь, забыл, как называется, ну, там еще один чудик
откопал на погосте череп скомороха и стал его расспрашивать, дескать, ответь
мне, старина, быть али не быть?
- И вы что, думаете с этой хохмой выступать перед народом? - не
выдержал Рыжий.
- Да! - с вызовом приосанился Мисаил. - Потому как искусство
принадлежит народу!
- А то можно спослать в Потешный приказ за рисовальщиками, - гнул свое
князь Святославский. - Они вам так череп разукрасят, что ни одна собака не
отличит! А что, почему бы нет? Кости оденем в царский кафтан, все это
безобразие выставим в окне, а сами встанем сзади, чтоб народ не видел, и
будем толкать туда-сюда, будто он сам движется!
Тут уже Рыжий не выдержал:
- Князь, вы, кажется, не совсем понимаете, в чем дело. Ежели мы сейчас,
вот прямо сейчас не убедим народ, что царь жив-здоров и просит всех
успокоиться и разойтись по домам, то это будет значить одно - в самые
ближайшие дни нас ждут великие беспорядки, брожение, бесчинства и как
следствие - гибель всего Кислоярского царства. А вы устраиваете какой-то
балаган на костях!
- Ну, так бы сразу и сказали, - хладнокровно откликнулся
Святославский. - В таком случае имеется у меня еще один способ, самый
верный. Ну-ка, Антип, покажи нам, что не зря казенный хлеб жуешь.
Антип чуть ссутулился, зачесал волосы на плешь, напряг ноздри, сложил
губки бантиком, раскрыл глаза до отпущенных природою пределов и при этом
каким-то чудом сдвинул их к переносице.
- Государь! - вскрикнул дьяк Борис Мартьяныч и даже вскочил из-за
стола.
- Да-а, и не отличишь от настоящего, - похвалил Рыжий, с изумлением
разглядывая "опутятившегося" Антипа. - А сказать что-нибудь его голосом
сможешь?
- Да ну что вы, в таком состоянии и своим-то голосом ничего не
выговоришь, - ответил за Антипа князь Святославский. - Для этого у нас есть
Мисаил... Хотя нет, было раньше у нас одно дарование, по прозванию Макарий
Галка, этот умел кого угодно изобразить, да так, что не то что ни одна
собака - родная матушка не отличит. Жаль, не задержался в моем ведомстве -
взял да ушел на вольные хлеба. Хотя что за хлеба у него такие - не пойму. С
тех пор как простились, ни разу о нем не слышал, - печально вздохнул
князь. - Спился, должно быть... Ну, давайте.
Мисаил прокашлялся и отрывисто заговорил, старательно подчеркивая и
выделяя каждое слово:
- Господа. Дорогие соотечественники. Вы. Видите. Что я. Жив. И нет
никаких. Оснований. Верить инсивуна... Инсинува... Инсвину... Верить
вымыслу, будто бы. Меня. Съели. Обещаю, что мы. Найдем. Всех тех. Кто
распустил эти. Вздорные слухи. И примерно. Накажем. Где найдем. Там. И.
Замочим.
Мисаил говорил так похоже, что Рыжий с Борисом Мартьянычем, на миг
забыв о невзгодах, даже зарукоплескали. А князь Святославский гордо
провозгласил:
- Вот видите, какие способности у нас втуне пропадают. Так что вы уж
замолвите словечко перед... ну, перед тем, кто потом будет, чтобы не
скупились на средства для Потешного приказа!
И тут за спиной князя раздалась громкая напевная речь:
- Исполать вам, добры молодцы и красны девицы!
(Хотя красных девиц в приемной не было вовсе, а присутствующих добрыми
молодцами назвать можно было лишь с большой натяжкой).
Напевный голос принадлежал боярину Шандыбе, славному огромной, во всю
голову, лысиной. Кроме того, борода у него то ли не росла вообще, то ли он
ее брил, оттого при виде сего боярина Рыжему вспоминался заглавный герой
виденного в молодости фильма про Фантомаса, разве что густые брови несколько
выбивались из этого яркого кинематографического образа.
- Едва сквозь толпу пробрался, - радостно сообщил Шандыба. - На что не
пойдешь, чтобы царские косточки проведать!
- И что, за этим вы сюда пришли? - неприязненно глянул на него Рыжий.
- А заодно посмотреть, как вы тут простой народ дурите! - еще радостнее
провозгласил боярин Шандыба.
- Пить будете? - слегка заплетающимся языком проговорил дьяк Борис
Мартьяныч. И, не дожидаясь ответа, наполнил чарку и протянул ее нежданному
гостю.
- Вот такие, как вы, народ и спаивают, - громогласно заявил Шандыба,
однако чарку принял. - Пью не за ваше здравие, но за упокой души нашего царя
и за светлое будущее нашего государства!
С этими словами боярин сноровисто влил содержимое чарки себе в глотку и
занюхал широким рукавом кафтана.
- Ну да, ты один у нас честный и порядочный, - не выдержал князь
Святославский. - А мы все - лгуны, вруны да обманщики.
- А вот это ты сказал, князь, а не я, - хохотнул Шандыба. - Дело,
конечно, ваше, а я вышел бы к народу и объявил всю правду!
- Вот выйди и объяви, - предложил Святославский.
- Почему это я? - возмутился боярин. - Я, что ли, Государя слопал?
- А кто - мы? - не выдержал господин Рыжий.
- Может, и вы, - Шандыба сел на один из стульев для посетителей и
закинул ногу за ногу. - Когда я пришел, Государя уже съели, а вы были тут! А
что, я вас покрывать не буду, я перед кем хошь правду-матку зарежу!
- Вот-вот, прямо как на той неделе, - злорадно подхватил князь
Святославский. - Заявился на свадьбу и, хлебнув медовухи, принялся невесту
обличать - мол, и такая она, и сякая, и гуляла с кем ни попадя...
- Я правду говорил! - приосанился Шандыба.
- Так эту правду все и до тебя знали, - продолжал Святославский. - А ты
приперся и все веселье людям испохабил!
- Невеста должна быть честной! - заявил боярин Шандыба. И как бы в
подтверждение своих слов рубанул по воздуху ребром ладони.
- Ну никто ж не спорит, что невеста должна быть честной, - с досадой
проворчал Святославский, - да зачем об этом на свадьбе говорить?
Содержательный спор оказался вскоре прерван, что называется, самым
насильственным способом: раздался звук разбиваемого окна, и в приемную
влетел увесистый булыжник, по счастью, ни в кого не попав. Стали слышны и
крики с улицы:
- Ца-ря! Ца-ря! Ца-ря!
- Ну, теперь ваш выход, - обратился Рыжий к Антипу и Мисаилу. - Народ
хочет царя, а вы вдвоем его прекрасно заменяете!
Однако скоморохи попятились задом от окна.
- Они же нас каменьями закидают, - выкрикнул Мисаил.
- Боязно, - поежился Антип.
- Вам надобно выпить, - с видом знатока промолвил князь
Святославский. - Для храбрости.
- Но не здесь, - разомкнул уста дьяк Борис Мартьяныч. - Пройдемте
куда-нибудь вглубь терема.
- И я даже знаю, куда, - тут же подхватил Рыжий. И оборотился к
Шандыбе: - Вы, почтеннейший боярин, кажется, хотели полюбоваться останками
Путяты? В таком случае добро пожаловать в его горницу.
И вся честная беседа, прихватив кувшин с остатками наливки, покинула
приемную. И очень вовремя - вослед им туда влетел еще один булыжник.
***
Не очень доверяя тем слухам, что Маша принесла с базара, князь
Длиннорукий послал в город конюха, садовника и других дворовых людей
посмышленее, и вскоре они вернулись с новостями более чем неутешительными -
будто слухи не смолкают, а настроения среди горожан такие, что беспорядков
не избежать, даже если толки окажутся беспочвенными. Поэтому, хоть князю и
хотелось прихватить с собой побольше всякого скарба, но после недолгого
совещания с княгиней было решено взять только самое необходимое, зато
выехать как можно скорее.
Но и сборы самого необходимого заняли не так уж мало времени, и,
проезжая по городу, княжеская чета могла воочию наблюдать плоды зловредного
брожения умов: и опустевшие улицы, и запертые среди бела дня ряды лавок, и
кучки подозрительных людей, с явной враждебностью поглядывающих на
аляповатую длинноруковскую карету.
Еще более неприятная неожиданность ждала их на выезде из Царь-Города.
Несмотря на то, что Ново-Мангазейские ворота обслуживала целая дюжина
стрельцов, не считая чиновников Податного приказа, на сей раз там столпилось
чуть не полсотни карет и повозок - состоятельные горожане предпочли
переждать смутные времена в загородных усадьбах или на постоялых дворах
Новой Мангазеи.
Князь прикинул - ожидание своего череда могло затянуться чуть не до
вечера. Поэтому он, недолго думая, выбрался из кареты и решительно
направился к воротам.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг