спутницу:
- А-а, Чумичка, привет. Все никак не привыкну к твоим чудесам...
- Ну, какие ж это чудеса! - усмехнулся Чумичка. - Так, пустячки.
С этими словами колдун как бы невзначай опустил предмет в сумку, сделав
это достаточно проворно, чтобы его разглядела Надя, но не увидел сидевший
чуть дальше от него Рыжий.
- Так, может быть, вы нас где-нибудь высадите? - предложила Надя. -
Чумичка меня проводит, а вас Государь ждет.
- Ну как, Чумичка, приглядишь за нашей гостьей? - чуть повеселел Рыжий.
- Пригляжу, не беспокойся, - заверил Чумичка. И, уже вылезая вместе с
Надей из кареты, негромко прибавил: - Сомневаюсь только, что Государь тебя
ждет.
Но Рыжий этих слов не слышал - резвые лошадки несли его карету назад, к
царскому терему.
- И что же нам теперь делать? - чуть растерянно спросила Надежда,
проводив взглядом карету.
- Ничего, - кратко ответил Чумичка. - Все глупости, какие могли, мы уже
сделали...
***
Сборы в дальнюю дорогу шли полным ходом. Находившийся в весьма
расстроенных чувствах, князь Длиннорукий едва соображал, что происходит
вокруг него, зато Евдокия Даниловна неожиданно проявила деловую хватку, и
это было весьма удивительно: ни истинная княгиня, ни Акуня доселе не имели
никакого опыта дальних путешествий.
Итак, Евдокия Даниловна уверенно и дельно перечисляла предметы, которые
надо взять в дорогу, и единственным, что замедляло их упаковку, был
пресловутый провал в памяти: княгиня решительно не помнила, где что лежит, а
Маши, как на грех, дома не было.
- Князь, а куда ж мы едем-то? - умаявшись разыскивать всякие бытовые
мелочи, Евдокия Даниловна присела прямо на стол. - А то ежели в холодные
края, то не мешало бы и шубу прихватить.
- Да я и сам толком не знаю, холодно там, или нет, - нехотя оторвался
князь от неприятных раздумий. - Какая-то Лимония. Или нет, Ливония.
- Неужто Ливония? - обрадовалась Евдокия Даниловна. - Слыхивала я об
этой земле, да и мечтать не могла, что там побываю. И воочию увижу песчаное
морское побережие, тянущееся на много верст от устья реки Аа, местными
племенами именуемой Лиелупе, к дальним приморским селениям, где у рыбарей за
гроши можно купить золотистую салаку, только что выловленную и
приготовленную в маленьких коптильнях, пахнущую морской пеной, капельками
янтаря, просмоленными рыбацкими лодками и жаркими кострами Иоанновой ночи.
Князь аж рот разинул:
- Ну, душенька, ты прям как по писаному чешешь! Кто тебе такое наплел -
уж не отец ли Александр? - И поспешно добавил: - Упокой Господи его душу.
(Теперь, после погибели отца Александра, князь Длиннорукий готов был
великодушно простить ему даже предполагаемые шашни с Евдокией Даниловной).
- Да нет, в какой-то книжке вычитала, - усмехнулась княгиня. - И еще
про то читала, что там дожди часто идут, и начинаются чуть ли не с ясного
неба. Стало быть, надобно и такую одежку взять, которая не промокает.
Тут в гостиную вошла Маша.
- Чем это вы изволите заниматься? - изумилась она, увидев своих хозяев
упаковывающими всяческие саки и баулы.
- Уезжаем, - нехотя пробурчал князь. - Так что, Марья, терем на тебе
остается. Я тут написал несколько записок своим сродникам да хорошим
приятелям - завтра же отнесешь их, а на словах передашь, чтобы за домом да
за хозяйством приглядели...
- Да отчего ж вам, князь, самому им этого не сказать? - удивилась Маша.
- Оттого что уезжаем прямо сегодня, - огорошил князь Машу. И
многозначительно поднял кверху указательный перст: - Нужды Царя и Отечества
того требуют!
Маша как-то странно посмотрела на хозяина:
- Царя?
- Ну конечно, царя! - сварливо бросил Длиннорукий. - Не герцога же
Ливонского, или как у них там ихний главный зовется!
Маша оглянулась и понизила голос, хотя кроме них троих никого
поблизости не было:
- Я только что была на базаре, а там люди такое гуторят...
- Говорил я сто раз тебе, Маша - меньше всякие сплетни слушай, -
назидательно промолвил князь. - Ответь-ка лучше, где у нас такая одежда, что
и под ливнем не промокает.
- Ну и что же на базаре гуторят? - спросила Евдокия Даниловна, впрочем,
без особого любопытства.
- Одежда в сундуке, в той горнице, что за княгиниными покоями, - тут же
выдала справку Маша. - А на базаре... Нет, я, право, и повторять не хочу -
совсем уж люди стыда лишились, врут безо всякого удержу.
- А ты, Маша, не повторяй, - с самым невинным видом предложила Евдокия
Даниловна. - Ты только намекни, а мы сами поймем, что к чему.
- Ну, будь по-вашему, - решилась Маша. - В общем, говорят люди,
будто... будто какой-то заморский лиходей...
- Ну, ну, - поторопил князь. - Не томи, нам еще собираться - не
пересобираться!
- Будто бы он съел нашего царя-батюшку, одни косточки оставил! -
выпалила Маша и сама испугалась собственных слов. Хотя слова-то были не ее
собственные, а услышанные от других.
- Маша, а ты, случаем, на солнце не перегрелась? - сочувственно
переспросила Евдокия Даниловна. - Может, тебе чаю с шиповником попить?
Однако князь воспринял Машино сообщение куда серьезнее: он-то
доподлинно знал о случаях людоедства, в том числе о последнем и самом
нашумевшем - съедении княгини Минаиды Ильиничны.
Глаза князя сверкнули - в этот миг он был похож на пружину,
выпрыгнувшую на свободу после долгого принудительного нахождения в тесно
сжатом состоянии:
- Но ежели это правда... Нет-нет, конечно, я не верю, более того, я
искренне желаю нашему любимому царю Путяте долгих лет жизни и славных
свершений на благо Отечества. Но если ЭТО правда... Тогда... ТОГДА Я...
Тогда мне светит царство!!!
И Маша, и Евдокия Даниловна взирали на князя с немалым беспокойством -
уж не повредился ли он в рассудке? Но князь на них даже не смотрел - он уже,
сам того не замечая, лихорадочно бегал по гостиной, размахивая руками:
- А что? Здесь главное - кто первый успеет. А таким случаем грех не
воспользоваться!
- Князь, прикажете принести дождливую одежду? - слегка невпопад
спросила Маша.
- Какую, к бесам, одежду! - вспылил князь. - Скажи лучше, чтобы лошадей
закладывали, я еду в царский терем. И коли не вернусь оттудова новым
царем-батюшкой, то мое место на помойке! - Немного успокоившись и даже
замедлив бег по гостиной, он добавил уже тише: - Мне и Херклафф того же
напророчил - мол, царем будешь!
- Что, так и сказал - царем? - недоверчиво переспросила Маша.
- Ну, не впрямую, конечно, однако намекнул, - нехотя уточнил князь.
- Если ты ввяжешься в заварушку, то тогда уж точно окажешься на
помойке, - неожиданно вмешалась княгиня. - Решать, конечно, тебе, но мой
совет - надо скорее сваливать, пока все тихо.
Князь посмотрел на супругу со смешанным чувством легкого испуга, гнева
и, пожалуй, уважения. В прежние времена Евдокия Даниловна никогда не вникала
в мужние дела, а если бы подобное каким-то чудом произошло, то князь просто
прикрикнул бы на нее: "Не суди о том, глупая баба, в чем ни беса не
смыслишь!".
Но на сей раз, подумав, князь неожиданно согласился:
- Что ж, Евдокия, а ведь ты, пожалуй, права. Съели царя-батюшку или не
съели, а оставаться тут нам не след. Маша, да ты что, заснула - тащи скорее
одежду для дождя!
***
Увидев Чаликову в приемной царского терема, Василий не на шутку
перепугался и сразу же кинулся туда, хотя и не очень представлял себе, как
он будет выручать Надежду, если с нею что-то случится.
Чуть позже, еще раз попросив кристалл показать Надю, Дубов увидал ее на
улице в обществе Чумички. Это обстоятельство немного его успокоило, и
Василий решительно направился в ту часть города, где, по его мнению, теперь
находились Чумичка и Надя. Чутьем сыщика Дубов понимал, что с Надеждой
произошло нечто непредвиденное, иначе она не оказалась бы в царском тереме -
это было то же самое, если бы Чаликова сама, по доброй воле, отправилась к
волку в пасть.
То и дело сверяясь с кристаллом, Василий быстро продвигался по улицам,
пока, в конце концов, не столкнулся с друзьями чуть ли не нос к носу.
- Наденька! Чумичка! - презрев конспирацию, кинулся Дубов им навстречу.
Но Наденька при виде незнакомца чуть не шарахнулась в сторону.
- Да Василий это, Василий, просто рожа другая, - успокоил ее Чумичка.
- А коли ежели точнее - Савватей Пахомыч, - дополнительно представился
Дубов. - Надя, зачем вы пошли туда?.. - И Василий указал куда-то в сторону,
явно имея в виду царский терем. Вместо ответа Надя приоткрыла сумку и дала
Василию туда заглянуть. Продолговатый предмет, иначе говоря, кинжал Анны
Сергеевны, лежал на месте.
Дубов все понял:
- Наденька, вы с ума сошли!
- Похоже, что так, - совершенно спокойно согласилась Чаликова. -
Спасибо Чумичке, иначе не знаю, что теперь было бы...
- Но зачем, зачем?.. - все никак не мог успокоиться Василий. - И чего
бы вы этим добились?
- Скоро узнаете, - проворчал Чумичка. Надежда и Василий недоуменно
глянули на него, но переспрашивать не стали.
- Васенька, я должна обо многом вам рассказать, - заговорила Надя, но
Чумичка перебил:
- Потом расскажешь. А теперь идемте ко мне. В городе вам незачем
болтаться.
Это они и сами прекрасно понимали. К тому же несколько царь-городцев,
весьма бедно одетых, скучковавшиеся на обочине шагах в тридцати от наших
путешественников, проявляли к ним явно не самые добрые чувства.
- Эй вы, чужеземцы поганые! - дерзко выкрикнул один из них. - Чего
зыритесь? Убирайтесь подобру-поздорову!
И вся ватага издевательски заулюлюкала.
Надя уже было двинулась в сторону обидчиков, но спутники ее удержали.
- Да вам что, жить надоело? - зашипел Василий ей прямо в ухо.
- Бей чужеземцев, - понеслось им в спину, - спасай Царь-Городщину!!!
И, как довесок, прямо над головами просвистел с силой пущенный камешек.
Уже не думая о том, как сохранить достоинство, путники резко прибавили
шагу и чуть не бегом завернули за ближайший угол.
- Откуда они узнали, что мы чужеземцы? - отдышавшись, проговорила
Надежда. - Мы же и одеты, как они, и говорим вроде бы так же. Ну, почти так
же.
Василия беспокоило другое - отчего вдруг возникла такая агрессивность в
самых обычных, в сущности, людях? Доселе ничего подобного он в Царь-Городе
не наблюдал.
Улица, на которой они оказались, была одной из главных торговых улиц
Кислоярской столицы. Обычно в разгар дня здесь работали все лавки и толпился
самый разношерстный люд, но теперь почти никого не было, а торговцы
стремительно убирали товар и закрывали лавочки.
- Скажите, почтеннейший, что случилось? - вежливо обратилась Надежда к
торговцу хлебом и баранками, который запирал огромный замок на дверях своей
лавчонки.
Торговец зачем-то оглянулся, а затем, понизив голос, нехотя ответил:
- Говорят, нашего Государя, того... Ну, вы понимаете.
- Не очень, - честно призналась Надя.
- Съели, что ли? - как бы в шутку подсказал Чумичка.
- Вот именно, - шепотом ответил хлеботорговец, в душе радуясь, что
страшное слово вместо него произнес кто-то другой.
- Кто вам такое сказал? - удивленно спросил Дубов.
- Все говорят. - Торговец повернул ключ и, подергав замок, поспешил
прочь.
Надя с сомнением поглядела на Чумичку:
- С чего ты взял, что царя съели?
- Идемте скорее, - не ответив на вопрос, пробурчал колдун. - Сами
видите, что кругом творится.
- "Как злы-то люди были встарь,
Придворным-то какой позор!
Был съеден незабвенный царь
Навуходоносор!" -
не удержалась Чаликова процитировать строчки из песни Беранже в
переводе В.С. Курочкина.
До Чумичкиного дома они добрались без приключений, но у Надежды все
время было такое ощущение, будто сгущаются тучи и надвигается гроза, даже
буря. И это несмотря на то, что погода стояла почти безоблачная, а с неба
светило яркое солнце.
Василий отметил, что "приличной" публики на улицах становилось все
меньше, зато двери и даже ставни на многих домах были наглухо закрыты, а
немногочисленные прохожие явно стремились поскорее оказаться дома или хоть в
каком-то укрытии. Зато чуть не на каждом углу зловеще торчали группы "лихих
молодцев", среди которых попадались и девицы не менее лихого вида, готовые в
любой миг затеять какие угодно беспорядки.
Сопоставляя факты, Чаликова легко могла убедиться, что слухи о съедении
царя соответствуют действительности по меньшей мере с девяностопроцентной
вероятностью. Казалось бы, произошло то, к чему Надя стремилась, но
отчего-то ее это совсем не радовало.
***
Рыжий ходил взад-вперед по приемной царского терема, будто хищник по
клетке.
- Ну, что нового? - резко остановился он, заметив, что в приемную вошел
чернобородый дьяк.
Вид у дьяка был столь же безрадостный, как у новоназначенного
градоначальника:
- Ничего хорошего. Народу перед теремом человек сто с лишком, а
половина охраны сбежала.
- Ну а что бояре, что главы приказов?
- Только что вернулся нарочный, - уныло ответил дьяк. - Всех объехал, и
в приказах побывал, и на дому - ни одного не застал.
- Будто крысы с корабля... - вполголоса проговорил Рыжий. - А вы-то
чего ждете? Я бы на вашем месте давно бы уже отсюда слинял, пока не поздно.
- А вы? - отрывисто переспросил дьяк.
- А я останусь.
- Ну и я останусь.
Рыжий вновь стал мерить приемную шагами, потом резко встал, как
вкопанный.
- Скажите, вино у вас тут есть?
- Есть, как не быть, - чуть удивился чернобородый. - И вино есть, и
наливка, и пенник. Чего предпочтете?
- На ваш вкус, - Рыжий присел за "секретарский" стол и принялся
бездумно перебирать указы, ходатайства и верительные грамоты.
Дьяк скрылся в глубинах терема и очень скоро вернулся, неся поднос с
кувшином, чаркой и солеными огурцами на тарелке. Расставив все это на столе,
он налил пол-чарки:
- Вишневая наливка сгодится?
- Сгодится, сгодится, - вздохнул Рыжий. - А сами-то?
- Нет-нет, я не употребляю, - стал отнекиваться дьяк.
- Вы хотите, чтобы я один пил, будто горький пьяница? - с горечью
усмехнулся Рыжий.
Вместо ответа дьяк сбегал за второй чаркой и налил себе - чуть-чуть, на
донышке.
- Ну, поехали, - провозгласил Рыжий. - Уважаемый... Кстати, сколько с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг