Эдуарда Фридриховича Херклаффа.
Надя стояла, будто в оцепенении, не зная, что ей теперь делать. И вдруг
покойник с трудом открыл сначала один глаз, потом другой, а затем тихо
проговорил:
- Данке шон, фройляйн.
Надя невольно попятилась:
- Что это значит? Кто вас так?..
- Битте, помогите мне, - слабым голосом попросил Херклафф.
Забыв, что перед нею известный злодей и людоед, к тому же пытавшийся
съесть самоё Чаликову, она подала ему руку и помогла встать:
- У вас там кровь...
Вместо ответа Херклафф просто одернул на себе фрак и с легкостью
повернулся, дав Наде себя осмотреть: от крови не осталось и следов, фрак был
как новенький, и даже монокль - целый.
- Маленький неприятность, но благодаря вас, фройляйн Надин, фсе ф
прошлом, - лучезарно ощерился Херклафф. - Скажите, пошалуста, тшемм я мог бы
вас поблагодаритт?
Надя молчала - да и чем ее мог бы "поблагодарить" господин Херклафф?
Разве что кого-нибудь съесть. Или не съесть.
Словно подслушав Надеждины мысли, Эдуард Фридрихович произнес со
светской улыбочкой:
- Я, я, натюрлих, их бин отказаться от намерение кушать вас. Я буду
кушать фройляйн Аннет Сергефна. - И, плотоядно облизнувшись, не без
сожаления добавил: - Хотя вы есть много аппетитнее...
- А ее-то за что? - удивилась Надя. И тут же догадалась: - А-а, так это
она вас...
- Ну конешно! - радостно подхватил Херклафф. - И по заказу майн либе
фреуде херр мошенник Путьята!
- Ну вот его бы и кушали, - невпопад заметила Надя.
- Может быть, может быть, - загадочно промолвил Херклафф. - Ах, да-да,
фройляйн, если што, фсегда готов услушить.
С этими словами он извлек из кармана и вручил Наде визитную карточку, а
сам, сделав энергичное движение рукой, обратился в столб дыма, из которого
вылетел коршун. Резко взмыв, он исчез в небе, оставив Чаликову перед кучей
мусора с окровавленным кинжалом в одной руке и визиткой людоеда в другой.
***
Акуня проснулась поздно - голова гудела, а минувший день вспоминался
очень смутно. С трудом выкарабкавшись из постели и кое-как одевшись, она
крикнула:
- Князь, ты где?
Однако вместо супруга в спальне появилась горничная Маша:
- Князь уехал в градоправление. Каково почивала, Евдокия Даниловна?
- Выпить бы чего, - морщась от головной боли, пробурчала княгиня.
- Ну, это дело верное, - понимающе заулыбалась Маша. - С непривычки-то,
ясно дело, головка побаливает...
Заметим, что в своих наблюдениях Маша была права лишь отчасти - голова
у княгини трещала действительно с непривычки, но не к хмельному зелью как
таковому, а к наливкам, которыми ее накануне потчевал супруг. Употребляя
пойло, которое под названием водки или вина подавалось в кабачках и прочих
веселых заведениях Бельской слободки, Акуня знала, что ей хватает одной
чарки. Но зато вишневая наливочка показалась ей столь вкусной и как бы не
"бьющей в голову", что она совсем утратила бдительность, а к чему это в
конечном счете привело, мы уже знаем.
- А идемте, сударыня, в гостиную, - Маша подхватила княгиню под руку и
ненавязчиво повела к двери, - там уже и завтрак готов, а что выпить, так уж
этого добра у нас и вовсе навалом...
После маленькой чарочки все той же наливки головная боль утихла, зато
воспоминания о вчерашнем встали перед княгиней, что называется, воочию.
- Послушай, девонька, забыла, как тебя зовут...
- Маша, - несколько удивленно ответила горничная. Раньше Евдокия
Даниловна никогда не забывала ее имени. Впрочем, раньше она и наливку не
употребляла.
- Да ты присаживайся, Маша, в ногах правды нет, - пригласила княгиня.
- Ну что вы, Евдокия Даниловна, как можно! - изумилась Маша.
- Да садись, тебе говорят! - прикрикнула хозяйка. - А то жмесся,
будто... - И тут княгиня выдала такое словечко, что Маша густо покраснела и
как подкошенная упала на стул напротив Евдокии Даниловны.
- Ну, вот это другое дело. Я с тобой, Маша, хотела кое о чем
потолковать. Давай для почина тяпнем по чарочке!
- Нет-нет, сударыня, и не предлагайте, - наотрез отказалась Маша. - Я
девушка порядочная и непьющая!
- Так я, значит, девушка пьющая и непорядочная? - не без горечи
рассмеялась княгиня. - Ты это хотела сказать?
- Ну что вы, Евдокия Даниловна, - совсем смешалась бедная Маша, -
просто ваше дело барское, а нам пить никак нельзя...
- Да ладно уж, не хочешь пить - и не надо. - Евдокия Даниловна
схватилась было за кувшинчик, но отчего-то передумала и поставила его на
место. - Хоть наше дело и барское, да и в питии меру надо знать. А вчера я,
кажется, малость перестаралась.
- Да уж, Евдокия Даниловна, было дело, - пришлось подтвердить Маше.
- А ты не напомнишь мне, что вчера происходило? - с чуть наигранной
небрежностью попросила княгиня.
- Да ничего особенного, Евдокия Даниловна, - тоже как бы в шутку
отвечала Маша. - Это если не считать того, что к нам в гости собственнолично
пожаловал Государь Путята, а вы его... - Маша замолкла, не решаясь
договорить.
- Вот блин, так это и вправду был царь! - взвыла княгиня. - Ой, пропала
моя головушка!
- И князь то же самое утром говорил, - зачастила Маша. - Дескать,
отведут меня прямо из градоправления да в темницу, а ежели, говорит, не
вернусь, то лихом не поминай. А главное, говорит, хозяюшку береги. Потому
как люблю ее, такую-сякую, ни на что не смотря!
- Так и сказал? - удивилась княгиня.
- Да, именно так и сказал. Впервые я от него такое услыхала...
На это хозяйке ответить было нечего - ведь не могла же Акуня знать,
признавался ли князь Длиннорукий за годы совместной жизни в любви своей
законной супруге Евдокии Даниловне, или нет.
Княгиня откинулась на спинку кресла и оглядела гостиную. Это была самая
просторная комната во всем тереме, с тремя большими окнами, глядящими на
Господскую улицу, и двумя напротив - в обширный сад. Место среднего окна
занимала высокая застекленная дверь.
Евдокия Даниловна легко поднялась из-за стола, подошла к двери и
толкнула ее. Дверь сразу поддалась, и княгиня оказалась на крыльце.
- Покойно у вас тут, - вздохнула княгиня, оглядев сад. - Кто ж это
такую красу устроил?
- Вы, Евдокия Даниловна, - пролепетала изумленная Маша. Хоть она и
уяснила себе, что у хозяйки с головой не все в порядке, но забыть о саде,
предмете своих забот и гордости - это в Машином понимании было уже
"замного".
- Ах, да-да, как же это я позабыла! - воскликнула княгиня, в душе браня
себя за очередную "просечку". - Ты не удивляйся, Маша, если я еще чего
забуду. Тут же напоминай, не стесняйся!
Спустившись по ступенькам крыльца, княгиня и Маша ступили на выложенную
плоскими камешками дорожку, ведущую вглубь сада.
- Осторожнее, Евдокия Даниловна, не уколитесь, - сказала Маша, заметив,
что ее хозяйка идет, касаясь кустов белого шиповника, которые сплошною
стеной росли слева от дорожки.
- Нешто от них какая польза есть? - проворчала княгиня, замедлив ход и
невольно любуясь белым великолепием.
Маша с удивлением уставилась на княгиню:
- Вы же сами всегда говорили - не об одной пользе думать надобно, а еще
и о красоте.
- Правда? - не без удивления пожала плечами княгиня. - Ну, коли
говорила, стало быть, так и есть. А все ж-таки напрасно. Ну, посадили бы
пару кустов - и хватит.
- Нет-нет. Евдокия Даниловна, и от них польза есть, - горячо
заступилась Маша за шиповник. - Вы же их ягоды, когда они красными
сделаются, высушиваете и потом в чай добавляете. Хоть кисловато, зато, как
говорят, для здоровья пользительно.
- Ну хорошо, пускай так, - нехотя согласилась княгиня. - А вот это вот
все, - она указала на зеленую лужайку, окруженную клумбами, где блистали
всевозможными красками невиданные заморские цветы, точное название которых
не всегда знала даже настоящая Евдокия Даниловна. - Столько места зазря
пропадает, а ведь можно было бы огурцов посадить, картошки, капусты, да и
мало ли еще чего. Я вижу, тут земля хорошая, место солнечное - самый бы раз
огород завести! А то в деревне люди с голодухи мрут, а они тут... А мы
тут, - поправилась княгиня, - всякими пустяками занимаемся.
Маша слушала и не верила ушам своим - ничего подобного от своей хозяйки
она никогда не слыхивала. "А вправду ли это Евдокия Даниловна? - подумала
Маша. - По виду она, а едва откроет рот, словно совсем другой человек..."
- Ступай, Маша, - велела Евдокия Даниловна, присев на лавочку под
высоким кленом, ствол которого обвивали цепкие стебельки вьюнка. - Я тут
немного побуду, а потом вернусь.
Оставшись одна, княгиня закрыла ладонями лицо и беззвучно зарыдала,
представив себе, как она из этого прекрасного сада вернется в кабаки и
злачные притоны Бельской слободки.
- Нет, лучше уж в петлю, или в омут, - прошептала Акуня.
***
Надя медленно брела по пустынным окраинным улочкам, не очень соображая
и даже не силясь понять, где она находится и куда стремится попасть. Ее
мысли были заняты совсем иным - лишь теперь Надежда начинала осознавать, что
была на волосок от смерти и все-таки осталась жива, а вместо нее погибли
убийцы отца Александра. Но почему-то никакой радости она не ощущала, хотя
вроде бы свершилось то, ради чего она вернулась в Царь-Город.
Однако додумать эту мысль Надя не успела - навстречу ей неспешною
прогулочной походкой шествовал ни кто иной, как господин Каширский.
- О Господи, только этого еще недоставало, - прошептала Надя. И
впрямь - после взрыва на Сорочьей и общения с зарезанным Херклаффом ей
недоставало только встречи со "знатоком астральных сфер".
Чаликова надеялась, что под вуалью Каширский ее не узнает, и попыталась
прошмыгнуть мимо, но увы - Каширский ее не только узнал, но и приветствовал
с необычайным радушием:
- Здравствуйте, здравствуйте, моя дорогая госпожа Чаликова! Как я рад
вас видеть!
"А может, оно и к лучшему?", подумала Надя и решительно приподняла
вуаль:
- Извините, господин Каширский, за то, что вашей радости я не разделяю.
Но раз уж мы встретились, то заберите, пожалуйста, вот это.
И Надя, раскрыв сумку, извлекла оттуда кинжал с еще свежими следами
крови. Каширский испуганно отпрянул, будто змею увидал, и даже спрятал руки
за спину.
- Берите, берите, - совала ему Чаликова кинжал. - Передайте вашей
сообщнице, мне чужого не надо!..
- Что это?.. - пролепетал "человек науки", хотя сразу узнал предмет,
которым Анна Сергеевна не далее как вчера грозилась прирезать самого
Каширского.
- То, чем госпожа Глухарева заколола вашего приятеля Херклаффа, -
отчеканила Надя. - Или вы скажете, что впервые об этом слышите?
- Но я действительно впервые об этом слышу! - совершенно искренне
изумился господин Каширский. - Хотя... да-да!
Каширский резко замолк, закатил глаза и даже приподнял руку, будто
антенну для уловления астрально-ментальных волн:
- Да-да, кажется, я понял, в чем дело! И вижу все обстоятельства,
словно сквозь иные измерения...
- О чем вы? - удивилась Надя.
- Покойный Эдуард Фридрихович "заказал" нам с Анной Сергеевной,
извините, вас, - пояснил Каширский. И для пущей наукообразности уточнил: -
На предмет практического каннибализма. Не подумайте ничего плохого, госпожа
Чаликова, я с самого начала был против этой нелепой затеи, но Анна Сергеевна
прельстилась теми двадцатью золотыми, что обещал Херклафф. И вот, как я
понимаю, Анна Сергеевна назвала ему место, где он встретит вас, а вместо
этого пришла сама и его, гм, так сказать... - замялся ученый, искоса
поглядывая на кинжал. - Не пойму только, зачем ей это понадобилось.
Поняв, что распрощаться с кинжалом вряд ли удастся, Надя хотела
распрощаться хотя бы с "человеком науки". Однако Каширский вдруг заговорил
очень быстро, будто пытаясь в чем-то переубедить свою собеседницу:
- Да, вы можете мне не верить. Не стану оправдывать себя, ибо
оправдания мне нет и быть не может. Да, я преступник, на моей совести немало
злодеяний и загубленных жизней, но я всегда стремился избежать лишних жертв,
если это было хоть сколько-то возможно. Я и Анну Сергеевну всегда старался
удержать от бессмысленного кровопролития...
Это действительно было так - и Надя могла в том убедиться вчера, или,
вернее, вчера двадцать лет назад: утром в Вермутском парке, а затем в лесу,
после третьего неудачного покушения.
Поняв, что, кроме общих слов, она уже вряд ли чего-либо от господина
Каширского дождется, Надежда хотела было расстаться с ним окончательно, но
какая-то неведомая сила удерживала ее и заставляла слушать дальше.
- Вот этот вот кинжал, который вы держите - кажется, вроде бы просто
кусок стали, а сколько человеческих душ им погублено! И кто знает, кому он
служил до того, как попал к Анне Сергеевне? И вы просите меня вернуть ей это
орудие!
Каширский на миг замолк, не то затем, чтобы перевести дыхание, не то
ожидая возражений. Но Надя молчала, и Каширский заговорил вновь:
- В ваших силах, госпожа Чаликова, разомкнуть этот зловещий порочный
круг. Только одна вы способны обернуть силы зла на служение добру. Я бы и
сам присоединился к вам, но тяжесть совершенных мною злодеяний не дает мне
обратиться в сторону света. Мое положение очень трудное - я вынужден
противостоять тьме, будучи частью этой тьмы, и это сковывает меня по рукам и
ногам. А вы, Надежда - вы совсем другое дело...
Надя слушала быстрый говор Каширского, пытаясь уловить смысл его речи,
но это было чем дальше, тем труднее, хотя вроде бы говорил он простые и
разумные вещи, и к тому же почти без обычных своих псевдонаучных
"наворотов". Надежда понимала одно - Каширский говорит искренне и оттого так
путано.
И когда Каширский, словно бы выговорив все, что накопилось на душе,
стремительно и не оглядываясь пошел прочь, Надя ощутила чувство огромного
облегчения. Некоторое время она стояла посреди улицы, бездумно сжимая
кинжал, но потом, опомнившись, спрятала его в сумку и медленным шагом
двинулась вперед.
***
Когда Василий переступил порог Храма Ампилия Блаженного, огромного
собора, построенного еще при царе Степане, он увидел множество людей, среди
которых было немало священнослужителей и Государевых сановников. Чуть
поодаль толпился простой народ. Подойти поближе к отпеваемому из-за
многолюдства не было никакой возможности, и Дубов мог только увидеть, что
гроб был закрыт - наверняка из-за следов нечеловеческих пыток, которым
злодеи подвергли отца Александра.
Заметив среди мирян пожилого человека в рясе, Дубов незаметно подошел к
нему:
- Извините, батюшка, что тревожу вас в столь скорбный час. Нет ли здесь
отца Иоиля? Ну, того, кто был священником на Сороках до отца Александра.
Дубов и сам толком не знал, зачем ему понадобился отец Иоиль. Но надо
же было с чего-то начинать расследование?
- Отец Иоиль - это я, - дотронувшись до седой бородки, с легким
поклоном ответил священник. - Чем могу служить?
- Видите ли, отец Иоиль, я был другом покойного Александра Ива... отца
Александра, - тихо заговорил Дубов. - И теперь...
- Понимаю, - кивнул отец Иоиль и незаметно отвел Василия в сторонку, за
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг