Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
Антип направились прямо к "Идущим вместе", которые, правда, никуда не шли, а
добросовестно стояли на месте,  выкрикивая  свои  немногочисленные  лозунги.
Когда они уставали скандировать, юный Цветодрев устраивал музыкальные паузы,
виртуозно солируя на гуслях.
     - Бог  вам  в  помощь,  товарищи!  -  провозгласил  Дубов,  нимало   не
озабочиваясь совместимостью таких слов, как "Бог"  и  "товарищи".  -  Я  так
чувствую, что вам нужно подкрепиться. А заодно и горло промочить.
     И Василий, зачерпнув из ведра  полную  кружку,  церемонно  протянул  ее
боярышне Глафире.
     Немного починившись, Глафира как бы нехотя приняла чарку и медленно  ее
осушила, а потом закусила пирожком, который ей преподнес Антип.
     Этому безобразию запоздало воспротивился Ваня Стальной:
     - Что ты делаешь, Глафира?  Аль  запамятовала,  что  наш  любимый  царь
Путята и сам хмельного в рот не берет, и другим не советует?
     - Не хочешь - ну и не пей, - уже чуть заплетающимся  голоском  ответила
Глафира, - а другим не мешай!
     - Ну, отчего же не хочу? - раздумчиво протянул Ваня. - Вот ежели бы  не
вина, а водички какой испить... А то и прямь сухота в глотке.
     - Так это ж и есть водичка, - обрадовался Дубов,  зачерпывая  еще  одну
чару. - Ну, самую малость вином отдает, чисто символически!
     - Да, недурна водичка, - похвалил Ваня,  отпив  пол-кружки.  -  Извини,
добрый человек, до дна пить не буду - мне много нельзя.
     - Ну, раз нельзя, значит  нельзя,  -  не  стал  настаивать  Василий.  И
обратился к юноше, стоящему рядом с Ваней: - Ну а вам-то,  сударь,  надеюсь,
можно?
     Боярин Павловский из своего затишка неодобрительно следил за  тем,  как
Дубов угощает его подопечных, но до поры до времени не вмешивался. Когда  же
настал черед юного гусляра Цветодрева, он не выдержал:
     - Да что вы  делаете,  милостивый  государь,  не  видите,  что  он  еще
мальчик?
     - Как, неужели? - захихикала Нюрка из Бельской слободки. - Ну,  это  мы
живо исправим!
     Василий внимательно пригляделся:
     - Да, и вправду мальчик. И пускай всякий, кто скажет, что это  девочка,
бросит в меня камнем!
     - Лучше бросьте спаивать молодежь, - проворчал боярин Павловский.
     - Как вам будет угодно, - легко согласился Дубов. -  Но  вот  ведь  вы,
уважаемый... простите, забыл ваше имя-отчество?
     - Глеб Олегович.
     - Вот вы, Глеб Олегович, уже вышли из молодежного возраста?
     - Увы, - с кручиною в голосе вздохнул  боярин  Павловский,  -  у  меня,
почитай, и не было настоящей молодости, ибо она  пришлась  на  мрачные  годы
прежних правлений. И лишь теперь, с воцарением  нашего  славного  Путяты,  я
вновь чувствую себя юным и счастливым,
     - Так выпьем же за вашу вторую молодость! - подхватил Василий, проворно
подсунув боярину Павловскому полную чару.
     - Ну, за это грех не выпить, - должен был согласиться боярин Павловский
и, лихо опрокинув в себя содержимое, громко закричал:
     - Да здравствует Путята!
     - Да здравствует Путята! - подхватили "Идущие  вместе",  воодушевленные
замошьевским вином.
     "Причастив" боярина Павловского, Дубов и Антип  направились  к  "добрым
молодцам", которых Василий Николаич для себя поименовал "людьми в штатском":
     - А вы, честные господа, не желаете ли винца откушать?
     - Не, мы на службе, - простодушно ответил  один  из  них,  коего  Дубов
безошибочно определил как "старшого".
     - То есть мы тут просто гуляем, сиречь праздно  шатаемся,  -  попытался
другой "штатский" поправить оплошность своего начальника.
     - Ну, тогда вам сам Бог велел  выпить  за  здравие  нашего  любимого  и
обожаемого Государя! - обрадовался Всилий. - Али вы,  господа,  не  желаете,
чтобы он здравствовал многая лета?
     Делать нечего - пришлось и господам наблюдателям испить винца. Когда же
один из них попытался схитрить и вернуть недопитую чарку, то  Антип,  доселе
больше молчавший, неожиданно гаркнул чуть не над ухом:
     - Пей до дна, пей до дна, пей до дна!
     Сделав доброе дело - угостив  "добрых  молодцев  в  штатском"  -  Дубов
вернулся  к  молодежи,  рядом  с  которой  он  как  бы  и   сам   помолодел,
возвратившись в незабвенные годы комсомольской юности.
     - Ну что вы все одно и  то  же  кричите  -  "Слава  Путяте"  да  "Слава
Путяте", - сказал Василий. -  Надо  это  дело  как-то  разнообразить.  -  И,
возвысив голос, он сходу принялся выдавать новые лозунги (а  точнее,  старые
на новый лад): - Народ и Путята едины! Путята - ум, честь и  совесть  нашего
времени! Путятинским путем идете, товарищи! Где  Путята  -  там  успех,  там
победа! - И напоследок: - Монархия - мать порядка!
     Слушая Дубова, боярин Павловский начал подозревать, что тот  откровенно
глумится и над обожаемым Путятой, и над "Идущими  вместе"  и  даже  над  ним
самим, боярином Павловским, но ничего поделать не мог - ведь Василий говорил
вроде бы самые правильные вещи, а доказать,  что  делал  он  это  не  совсем
искренне, было невозможно. Тем более, что простодушные девушки и  юноши  все
принимали за чистую монету и от души подхватывали любой клич Василия.
     И тут из окна донесся зычный голос всеми позабытого боярина Андрея:
     - Эй, робяты, да вы что, запамятовали, какого беса  сюды  приперлись  -
Государя славить, али мя грешного порочить да бесчестить?
     Василий проворно обернулся в его сторону:
     - Ах да, простите великодушно, дорогой боярин Андрей, мы совсем про вас
забыли. Но постараемся  восполнить  это  досадное  упущение.  -  И,  малость
размыслив, выпалил на едином дыхании: -  Позор  боярину  Андрею  -  безумию,
бесчестию и бессовестности нашего века!
     - Вот это совсем другое дело, - радостно прогудел боярин Андрей.
     Тем временем народ потихоньку  прибывал.  Каким-то  образом  по  округе
разлетелась весть, что на Боярской наливают,  и  со  всех  сторон  стекались
любители дармовой выпивки, так что Антипу даже пришлось  сбегать  в  дом  за
добавкой. А так как "Идущие вместе", подзуживаемые  Дубовым,  беспрерывно  и
громогласно прославляли Путяту, то многие решили, что это  сам  царь-батюшка
их угощает, и благодарственным выкрикам и здравицам не было конца-края.
     Почувствовав, что "чего-то  не  хватает",  Василий  вновь  обратился  к
молодежи:
     - Друзья, а не спеть ли нам?
     - А что, споем! - задорно крикнула боярышня Глафира.
     Юный Цветодрев,  которому  Василий  таки  ухитрился  налить  пол-чарки,
покамест боярин Павловский отлучался за угол по малой нужде, вновь  возложил
длинные тонкие персты на струны и вдохновенно запел:

     - Цвети, Кислоярская наша держава,
     Подобно небесному Солнцу, сверкай.
     А вороги слева и недруги справа
     Как волки скрежещут зубами пускай.

     Остальные дружно подхватили припев:

     - Славься, Отечество наше любимое,
     Славься, Путята, наш царь дорогой.
     Господом Богом вовеки хранимое,
     Славим тебя и гордимся тобой!

     Слушая стройный хор "Идущих вместе", Василию  вдруг  самому  захотелось
спеть. "Эх, жаль, скрипку не прихватил, - с сожалением подумал Дубов, - а то
еще и сыграл бы".
     Василий подошел к Цветодреву и запел приятным баритоном ту самую песню,
за которую в свое время на  областном  смотре  комсомольской  песни  получил
третью премию:

     - Работа у нас такая,
     Забота наша такая -
     Цвела бы страна родная,
     И нету других забот.
     И снег, и ветер,
     И звезд ночной полет
     Тебя, мое сердце
     В тревожную даль зовет!

     Цветодрев прямо со второго куплета "ухватил" мелодию и настолько  верно
и ненавязчиво подыгрывал на гуслях,  что,  наверное,  даже  сама  Александра
Пахмутова осталась бы довольна. А  Василий,  на  ходу  вспоминая  подзабытые
слова, думал, что песня эта вовсе не такая  уж  и  комсомольская,  а  просто
очень хорошая и душевная песня о светлых человеческих чувствах. Должно быть,
это поняли и друзья Цветодрева - в сущности, все они были обычными парнями и
девушками, не чуждыми высоких душевных стремлений, и их ли одних  вина,  что
эти стремления у них обрели столь искаженные очертания? Как  только  Василий
под общие рукоплескания допел  песню,  Ваня  Стальной  подскочил  к  нему  с
просьбой записать слова. И, естественно, Дубов не мог ему отказать.
     Но не стоит думать, что Василий  Николаевич  просто  дурачился  -  пел,
сочинял лозунги и угощал прохожих вином. Нет, он примечал все -  и  то,  как
боярин Андрей отошел от окна в глубь дома, и даже вернувшуюся пустую  телегу
князя Святославского.
     Закончив диктовать Ване слова "Тревожной молодости", Василий подошел  к
телеге:
     - Ну как, отвез?
     - Вестимо, отвез, - степенно ответил возница. - И еще дождался,  покуда
бочку на ладью отнесли. Все, как ты велел.
     - И сам видел, как ладья отплыла? - не отступался Василий.
     - Видел, как тебя сейчас, - заверил возница.
     - Ну, коли так, винца испей, - тут же предложил хлебосольный  Дубов.  -
Антип, налей ему чарку, да не скупись!
     И тут в конце улицы  показалась  богатая  карета,  запряженная  тройкой
породистых белых коней.
     - Князя Длиннорукого? - вслух подумал Василий.
     - Самого  Путяты!  -  со   священными   придыханиями   ответил   боярин
Павловский, случившийся поблизости. И, обернувшись  к  своим  подопечным,  с
мольбой заговорил: - Ребятки, милые мои, уж вы расстарайтесь  -  ведь  такой
случай редко когда выпадает!..
     Увидав скопление народа, царь Путята пожелал  остановиться  и  выйти  к
своим подданным, о чем, вероятно, впоследствии горько сожалел.
     - Слава Путяте! - грянули "Идущие  вместе",  бурно  (хотя  и  не  очень
трезво)  поддержанные  всеми  присутствующими.  Путята  чуть  поморщился  и,
дежурно "сделав ручкой", хотел было уже вернуться в карету и  ехать  дальше,
но тут к  нему  подскочил  боярин  Павловский  и  принялся  с  жаром  что-то
говорить,  указывая  на  своих  юных  подопечных.  Царь  слушал  вполуха   и
чувствовал себя посреди общего внимания к своей особе не очень-то уютно.
     И тут из дома с воплем выбежал Мисаил:
     - Боярин Андрей исчез!!!
     Царь отодвинул Павловского и решительно направился к  Мисаилу,  попутно
бросив на Дубова сдержанно-яростный взор.
     - Говори толком и по порядку, что случилось! - велел Путята.
     - Ну, ежели по порядку, то все началось с вина,  которого  целую  бочку
купил мой начальник, глава Тайного приказа князь Святославский, - начал было
Мисаил обстоятельный рассказ. - А я совсем забыл, что от вина у меня  иногда
случается... Ну, вы понимаете.
     - Несварение желудка, - подсказал Дубов, - в смысле, понос.
     - Вот-вот, самый настоящий понос, -  радостно  подхватил  Мисаил.  -  И
покаместь господа с боярином Андреем услаждались вином и ухою, я, как дурак,
просидел в отхожем месте. И вот скажи мне, Государь, есть ли после  этого  в
мире справедливость? - Мисаил  сделал  выверенное  движение  рукой,  как  бы
призывая не то в свидетели, не то в  сочувствующие  все  земные  и  небесные
силы.
     - По делу говори! - мрачно оборвал его Путята.
     - Ну вот я и говорю,  -  испуганно  зачастил  скоморох,  -  дело  самое
скверное. Выхожу это я из... ну, оттуда, где поносом маялся, иду по дому, во
все уголки заглянул, а окромя спящего князя Святославского, ни  одной  живой
души не встретил!
     Путята с тихой ненавистью глянул на Василия - он уже не сомневался, что
Дубов имеет к исчезновению боярина Андрея самое прямое отношение, но так как
формальных причин утверждать подобное он пока  что  не  имел,  то  выразился
более обтекаемо:
     - А ведь это по вашему, Василий Николаич, ходатайству его выпустили  из
темницы!
     - Как так,  по  моему?  -  искренне  возмутился  Василий.  -  Извините,
Государь, но инициатива исходила не от меня, а от  Надежды,  а  я  с  самого
начала говорил ей, что это дело не стоящее. Не верите - спросите  у  госпожи
Чаликовой!
     Однако Путята уже не слушал Дубова - его тяжелый взор упал  на  "добрых
молодцев", которых он, кстати говоря, прекрасно знал по совместной работе  в
Сыскном и Тайном приказах. Теперь  они  дрожали,  словно  осиновый  лист,  в
ожидании царского гнева. И не зря.
     - Вы тут зачем поставлены - выполнять свое задание, или пьянствовать? -
бушевал Путята, уловив явственный винный дух,  исходящий  от  "молодцев".  -
Предупреждаю сразу - ежели не  найдете  боярина  Андрея,  то  я  вас  дерьмо
выгребать отправлю, так и знайте!
     - Глядите, да вон он где! - вдруг заорал Антип, указывая  на  человека,
нетвердой поступью выходящего из ворот.
     "Добры молодцы", явно не желающие переквалифицироваться в ассенизаторы,
гурьбой кинулись к воротам и вскоре представили беглого боярина пред светлые
очи Государя.
     Но увы - Государь не оценил их стараний:
     - Кого вы мне привели, придурки? Это же князь Святославский!
     Князь же Святославский, увидев Дубова, обрадовался несказанно:
     - Василий Николаич, куда это вы запропастились? А я хотел позвать вас в
еще одну прелестнейшую харчевенку, где подают чудные блинчики  с  брусникой.
Вы берете такой блинчик, окунаете  его  в  сметанку,  откусываете  маленький
кусочек и заедаете щучьей икоркой...
     - Князь, куда исчез боярин Андрей? - прервал Путята  "вкусный"  монолог
Святославского. Царь старался говорить очень тихо и  спокойно,  хотя  внутри
его все клокотало.
     - А? Что? В чем дело? - переспросил князь, ласково дыхнув перегаром.
     - Государь спрашивает, куда вы девали боярина Андрея, - громко повторил
Дубов царский вопрос.
     Князь, казалось, только теперь заметил, что они не вдвоем:
     - А-а, царь-батюшка? А иди ты в жопу, царь-батюшка, не  до  тебя.  -  И
вновь обратился к Дубову: - Да, Василий Николаич, так о чем бишь я толковал?
Берете блинчик, окунаете в сметанку и запиваете медовушкой. Но чуть-чуть,  в
меру, дабы не перебить вкуса брусники...
     И хотя князь Святославский обошелся с Государем столь неучтиво вовсе не
от злости, а скорее по простоте душевной, Путята  аж  позеленел,  в  сердцах
плюнул на мостовую и решительным шагом направился к  карете.  А  Дубов  чуть
слышно проговорил:
     - Два - один.
     Но увы - даже и на этом невзгоды Путяты не закончились. Увидев, что  он
собирается уезжать, боярин Павловский дал отмашку своим  ребятам,  чтобы  те
достойно проводили любимого Государя. И надо же было такому  случиться,  что
самая громкоголосая из "Идущих вместе", боярышня Глафира, оказалась как  раз
рядом с царскою тройкой. И едва она завопила: "Путята,  мы  любим  тебя!!!",
как лошади от испуга рванули с места и на бешеной скорости  понесли  карету,
так что миг спустя она исчезла за ближайшим поворотом.
     Все произошло  так  стремительно,  что  никто  ничего  не  мог  понять.
Разъяснить собравшимся,  что  же,  собственно,  случилось,  взялся  скоморох
Антип.
      - Братцы, на помощь, царя украли! - выкрикнул  он  во  весь  голос.  И
толпа, дыша винными парами, опрометью помчалась  туда,  куда  лошади  унесли
карету - спасать Государя из лап похитителей. А того, что при этом  едва  не
сбили с ног самого Государя, никто даже не заметил.
     Боярская слободка вмиг опустела - остались лишь Путята, Дубов  и  князь
Святославский, продолжающий бубнить себе под нос что-то о блинах с  икоркой,
да еще кучер, хлопочущий  вокруг  телеги.  Именно  он  первым  и  пришел  на
выручку:
     - Да ты не кручинься, Государь-батюшка, садись ко мне в повозку, я тебя
с ветерком домчу, скажи только, куда.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг