Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
тяжелые церковные двери, когда из-за иконостаса появилась княгиня.
     - Благодарю  вас,  отче,  -  проговорила  она,  еще  раз  подходя   под
благословение. - Знаете, я хотела бы сделать вклад в казну вашего прихода.
     - Дело хорошее, богоугодное, - прогудел священник. И уже  гораздо  тише
добавил: - Но уточните, княгиня:  вы  действительно  желаете  принести  свою
лепту Богу, или это плата за то, что я устраиваю вам встречи с...
     - Ну что вы, батюшка! - возмутилась княгиня. - Я искренне и свято верую
в Бога Единого, хотя в глазах ваших, должно быть, и выгляжу падшей женщиной,
нарушающей Божеские и человеческие заповеди.
     - Неверно говорите, Евдокия Даниловна, - покачал головой батюшка.  -  Я
хоть и служитель церкви, а все  ж  различаю,  где  прелюбодеяние,  а  где  -
истинная любовь. А подлинное чувство, оно всегда от Бога,  даже  если  и  не
освящено законным браком.
     Священник провел княгиню к выходу, где  рядом  с  папертью  ее  ожидала
карета, запряженная парой вороных коней, а сам  наконец-то  запер  церковную
дверь.
     Ярослав  еще  находился  там,  где  его  оставила  княгиня.  Он  стоял,
прислонившись к загородке, и бездумно глядел на дверь,  за  которой  исчезла
его возлюбленная.
     - Ну что, сударь, сладки поцелуи  мужней-то  жены?  -  Рокочущий  голос
батюшки заставил его вздрогнуть.
     - Ох как сладки, прости Господи, - проговорил Ярослав. - Жаль  мне  ее,
сударушку мою, а что делать - не ведаю.
     - Но бесконечно так продолжаться не может, - уже по-деловому  продолжал
священник. - Бежать вам надобно, вот что!
     - Да я уж и сам думал, отец Александр, и кони у меня давно  готовы,  да
боязно - а ну как поймают!
     - Кто не рискует, тот не пьет медовуху, - почти афористично  высказался
батюшка и сам же зашелся в могучем хохоте. Однако его гостю было вовсе не до
смеха.
     - Не за себя боязно - за нее, ненаглядную мою. Ведь что ее ждет? Позор,
общее поношение. Да и князь ее со свету сживет.
     - М-да, ну и дела, - задумался отец Александр. -  А  ведь  причитаниями
делу не поможешь. И в какие ж дальние края вы надумали бежать?
     - Для начала в Новую Мангазею, - чуть помедлив, ответил  Ярослав.  -  У
меня там верных приятелей немало, особливо среди торгового люда. Пристроят к
какому-либо каравану, а то на корабль - только нас и видели. Главное дело  -
до Мангазеи добраться.
     Священник подошел к столику, заваленному всякой  всячиной,  и  небрежно
смахнул всякую всячину на пол, оставив лишь несколько свечных огарков.  Один
из них он положил посреди стола:
     - Давайте составим диспозицию. Вот это -  Царь-Город.  А  вот  здесь  -
Новая Мангазея. - Батюшка положил второй огарок  на  край  стола.  -  А  вот
дорога между ними. - Он прочертил пальцем не совсем прямую линию по  пыльной
поверхности. - Вот это - вы. - Отец Александр пошарил у  себя  под  рясой  и
вытащил две картофелины. - Что за черт, как они  тут  очутились?!  Но  очень
кстати. - Он "проехал" одной картофелиной часть "дороги", а  затем  поместил
вторую в "Царь-Город" и стал одновременно двигать обе в одном направлении. -
Это  погоня,  -  пояснил  батюшка.  Естественно,  та  картофелина,   которая
олицетворяла коней  Ярослава,  выехала  раньше  и  потому  прибыла  к  месту
назначения быстрее.
     Ярослав глядел  на  священнодействия  отца  Александра  с  нескрываемым
удивлением - по всему выходило, что предприятие по  похищению  княгини  было
обречено на успех.
     - Тут главное, чтобы у нас был гандикап, - продолжал разглагольствовать
батюшка, - сиречь запас во времени. С учетом всяких непредвиденных задержек,
я думаю, нескольких часов хватит.
     - Лучше бы побольше, - заметил Ярослав. - Чтобы уж наверняка.
     - Да, лучше перестраховаться, чем недостраховаться, -  согласился  отец
Александр. - А вообще-то надобно ковать железо, не отходя  от  прилавка.  Да
вот хоть бы завтра!
     - Что - завтра?
     - Ну, завтра у нас великий праздник - открытие  водопровода.  Князю  по
его положению нужно будет присутствовать на торжествах, а за  это  время  вы
вполне успеете.
     - Нет,  батюшка,  она  тоже  там  должна  быть,  -  печально   вздохнул
Ярослав. - Именно из-за положения князя. Может, хоть издали ее увижу...
     Ярослав покидал храм Всех Святых через  тесные  сени  и  ветхую  дверь,
выходящую на церковный двор,  к  которому  примыкал  огород.  В  отличие  от
княгини  Евдокии  Даниловны,  приезжавшей  в  храм  под  видом  богомолья  и
благотворительности, Ярославу свои посещения приходилось тщательно скрывать.

     ***

     ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

     ТЕРЕМ СОКРОВИЩ

     В отличие  от  предшественника,  царь  Путята  имел  строгий  и  четкий
распорядок дня. Будь он частным лицом,  то  это  оставалось  бы  его  личным
делом - когда вставать, когда завтракать, когда совершать прогулку, а  когда
ложиться почивать. Но Путята был главой государства,  а  потому  нижестоящим
волей-неволей  приходилось  подстраиваться  под   своего   повелителя.   Они
втихомолку ворчали, но - ничего не поделаешь - терпели. Особенно страдал  от
царского режима столичный градоначальник князь Длиннорукий: он любил вечером
крепко покушать и выпить, а утром подольше поспать, а Путята,  будто  назло,
раз в неделю собирал высокопоставленных чиновников и сановников ни  свет  ни
заря. Так ведь мало того  -  князю  Длиннорукому  в  такие  дни  приходилось
являться в царский терем еще на  час  раньше  остальных,  чтобы  обсудить  с
Государем столичные дела.
     Сегодня был как раз такой день. Вернее, такое  утро.  После  вчерашнего
ужина у князя все  еще  слегка  шумело  в  голове,  однако  он  старался  по
возможности связно отвечать на все  вопросы,  которые  задавал  ему  Путята.
Встреча имела место не в Заседательной палате,  где  царь  обычно  устраивал
широкие совещания и приемы, а  в  небольшой  скромно  обставленной  горнице,
служившей Путяте  чем-то  вроде  рабочего  помещения.  Беседа  проходила  за
небольшим отдельно стоящим столиком, и собеседники сидели буквально глаза  в
глаза друг к другу.
     - Сдается мне, князь, что-то тебя гнетет и  тревожит,  -  вдруг  сказал
Путята, когда все предметы  обсуждения  были  исчерпаны,  и  градоначальник,
лишенный возможности то и дело заглядывать в свои записи, должен был маяться
под проницательным немигающим взглядом Государя.
     - Ну, может, чего и гнетет, - пробурчал  Длиннорукий,  -  да  это  дело
домашнее, а у тебя, Государь-батюшка, и без того забот по горло.
     - А ты  все  же  расскажи,  -  царь  глянул  на  градоначальника  вдруг
потеплевшими глазами. - Может, вместе чего надумаем. Сам знаешь: одна голова
хорошо, а две - еще лучше. Особенно такие, как наши с тобой.
     - Ну что ты, Государь, где уж моей глупой голове с твоею  равняться,  -
возразил князь, который  однако  же  был  весьма  тронут  этой  незатейливой
лестью. - А горе у меня такое - Петрович сбежал.
     - Ай-яй-яй, как нехорошо, - нахмурился  Путята.  -  А  может  быть,  он
оттого сбежал, что ты с ним дурно обращался?
     - Да что ты, царь-батюшка, это я-то дурно обращался? - в избытке чувств
всплеснул князь короткими толстыми руками. - Лучше,  чем  к  родному  брату,
относился! И на приличную должность пристроил, и в еде никогда не отказывал,
и в одежде!..
     - А отчего ж твой  Петрович  всегда  в  лохмотьях  щеголял?  -  не  без
некоторого ехидства спросил Путята.
     - Это он сам! - вспылил Длиннорукий. - Я ему свои лучшие старые  наряды
предлагал, а он ни в какую - мол, так я привык, и  все  тут.  Ну  еще  бы  -
столько лет в  лесах  разбойничал...  А  ну  как  опять  на  большую  дорогу
сбежал? - вдруг смекнул  Длиннорукий.  -  А  что,  с  него  станется.  Верно
говорят: сколько волка ни корми, а он в лес глядит!
     - Верно говорят, ох верно, - сочувственно поддакнул Путята. - Но  будем
все же надеяться на лучшее. Ну, погуляет и вернется.
     - Да куда он вернется, - все более распалялся Длиннорукий, -  когда  он
меня обокрал!
     - А вот это уж и вовсе нехорошо, - скорбно покачал головой царь. -  Что
сбежал, это еще пол беды, а ежели обокрал, то придется разыскать и в  острог
препроводить. И много ли у тебя добра пропало?
     - Не знаю, не проверял,  -  буркнул  градоначальник.  -  Но  что-нибудь
стянул, уж не без этого, я его знаю!
     Царь пристально глянул на князя Длиннорукого:
     - А у тебя, выходит, немалые богатства дома заначены,  коли  есть,  что
стянуть...
     - Да что ты, царь-батюшка, нету ничего! - возопил князь. - Беден я, аки
мышь церковная, тридцать лет верой-правдой  служу,  и  ни  полушки  себе  не
взял!..
     Трудно сказать, до чего еще договорились бы два  государственных  мужа,
но тут в горницу заглянул чернобородый дьяк:
     - Государь, в  Заседательной  палате  все  уж  собрались,  одного  тебя
дожидаются.
     - Ну, пускай малость  еще  погодят,  -  откликнулся  Путята.  -  Ступай
покамест, а я следом. И ты, княже, ступай в палату, скажешь остальным, что я
скоро приду.
     И уже когда Длиннорукий был в дверях, Путята его окликнул :
     - Постой, и как это я забыл - я  ж  сам  призвал  твоего  Петровича  на
ответственное задание.

     ***

     Лихая тройка  несла  карету  по  уже  знакомой  нашим  путешественникам
дороге, ведущей в Белую Пущу и далее в Новую Ютландию. Но на сей раз их путь
лежал не столь далеко - к Загородному царскому терему, до которого езды было
около часу. Лошадьми правил малоприметный мужичонка  в  стареньком  потертом
тулупе, и лишь очень немногие в Царь-Городе знали его как колдуна Чумичку.
     Дубов и  его  спутники  -  Чаликова,  Серапионыч  и  Васятка  -  больше
помалкивали, глядя через узкие окошки на проплывающие мимо луга, сменяющиеся
перелесками. Чем  дальше,  тем  реже  попадались  возделанные  поля,  а  лес
становился все гуще и дремучее. В присутствии Соловья  Петровича  никому  не
хотелось говорить о целях поездки, а  уж  тем  более  -  о  личном.  Сам  же
Петрович как бы и не чувствовал напряженности и разливался соловьем:
     - Вот вы, я вижу, люди небогатые, по-своему даже  трудящие,  а  служите
богатеям, грабителям бедного люда. Ездите в ихних повозках, жрете ихнюю  еду
и берете от них деньги, заработанные кровию и потом наших бедных крестьян!
     Его   попутчики   не   особо   внимательно   прислушивались   к    этим
разглагольствованиям, думая больше о своем, лишь Чаликова в конце концов  не
выдержала:
     - Но ведь вы же, Петрович, сами служите Государю, а он вовсе не  бедный
человек, а такой же грабитель, как и все остальные.
     Дубов  укоризненно  покачал  головой  -  этого  Чаликовой  говорить  не
следовало, учитывая вздорный нрав Соловья: при любой попытке  перечить  себе
он тут же, что называется, срывался с цепи, начинал  визжать  и  размахивать
ржавыми ножами, которые носил под лохмотьями как память о былых разбойничьих
похождениях.
     Однако на сей раз Надеждины возражения он воспринял спокойно:
     - Верно говоришь, красавица. Цари да князья - они и есть первые мироеды
и угнетатели. А вот Путята - он вовсе не таков. Он мне все объяснил!
     Последние слова Петрович произнес с таким  важным  видом,  будто  хотел
сказать: "Это наша тайна - моя и Путяты".
     - Он мне так и сказал, - с не меньшей важностью продолжал  Петрович,  -
что вся страна сверху донизу отравлена ложью, воровством и мздоимством и что
настала последняя пора все менять, покудова не поздно. А с  кем?  -  спросил
меня Путята и сам же  ответил:  С  теми  немногими  честными  и  порядочными
людьми, которые еще сохранились в нашей стране. И один из  них  -  ты!..  То
есть я, - скромно пояснил Петрович. - И еще  он  сказал,  что  вы  едете  на
поиски клада, и что люди вы  вроде  бы  как  честные,  но  кто  знает  -  не
соблазнитесь ли чужим добром, коли чего найдете. И ты, Петрович,  должен  за
ними приглядеть, потому как в тебе я уверен куда больше, чем нежели в них. А
богатств никак нельзя упускать, ибо  они,  сказал  мне  царь,  назначены  на
облегчение тяжкой участи бедного люда!
     - Что, так и сказал? - недоверчиво переспросил Васятка.
     - Так и сказал, -  запальчиво  выкрикнул  Петрович.  -  Чтобы  простому
народу лучше жилось! Он хоть и царь, а  мужик  что  надо.  Извини,  говорит,
Петрович, что не угощаю и чарку не наливаю - у меня у самого кусок  в  горло
не лезет, когда наш народ голодает!
     - Нет-нет, он так и сказал, что мы едем за кладом? - уточнил Дубов. - И
что вы должны за нами сле... приглядывать?
     Петрович несколько смутился - увлекшись проповедью всеобщего равенства,
он явно сказал что-то лишнее. И, злясь даже не столько на своих  слушателей,
сколько на себя самого, возвысил голос почти до визга:
     - Да, так и сказал! И еще много чего сказал, а чего сказал - того я вам
не скажу!
     - Ну и не надо, - нарочито равнодушно промолвила  Надя.  Вообще-то  она
надеялась, что Петрович продолжит свое страстное выступление и  проговорится
еще о чем-нибудь. Но Петрович замолк - видимо, счел, что ему, защитнику всех
бедных и угнетенных,  доверенному  лицу  самого  царя  Путяты,  не  пристало
тратить свое красноречие на таких ничтожных людишек.
     И как раз в этот миг карета  стала  замедлять  ход,  а  потом  и  вовсе
остановилась.
     - Ну что там такое? - недовольно пробурчал Петрович.
     - Уж не ваши ли бывшие соратнички? - не удержалась  Надя  от  маленькой
подколки. Петрович лишь презрительно фыркнул - настолько он был  выше  всего
этого.
     - Да нет, похоже, небольшая пробка,  -  заметил  Серапионыч,  глянув  в
окошко.
     Действительно,  дорога  в  этом  месте  была  очень  узкой,  даже   две
крестьянские телеги протиснулись бы с трудом, а навстречу ехала почти  столь
же громоздкая карета, разве что более пошарпанная. Сей  экипаж,  запряженный
парой лошадок, остановился за несколько шагов от кареты Рыжего, и  пока  два
возницы  обсуждали,  как  им  лучше  разъехаться,  кони  из  обеих   упряжек
приглядывались и принюхивались друг к другу.
     - Давайте выйдем наружу, - сказал Васятка. - А то при таких разъездах и
перевернуться недолго...
     С этим предложением согласились все.  Последним  с  крайне  недовольным
видом карету покинул Петрович, не забыв прихватить и "дипкурьерский"  мешок,
который не отпускал от себя ни на миг.
     Надя внимательно разглядывала замысловатую  эмблему,  украшавшую  дверь
встречной кареты. При некоторой доле воображения ее  можно  было  бы  счесть
похожей как на советскую,  так  и  на  пиратскую  символику,  только  вместо
скрещенных костей (или серпа и молота) на дверце были изображены  два  меча.
Роль звезды (черепа)  выполнял  крупный  гриб,  по  очертаниям  напоминавший
мухомор. Сомнений не оставалось - такой герб мог принадлежать только  рыцарю
из Новой Ютландии, или Мухоморья, как иногда называли маленькое,  но  гордое
королевство из-за обилия на его  болотах  этих  грибов,  ярких  и  красивых,
однако совершенно несъедобных.
     Надя подумала, что, может быть, карета даже принадлежит кому-то  из  ее
знакомых - в прошлогоднее пребывание в Новой  Ютландии  ей  довелось  немало
пообщаться с доблестными рыцарями. Более того, именно она, Надежда Чаликова,
нашла нужные слова, дабы поднять рыцарей на борьбу  со  ставленниками  Белой
Пущи, свергнувшими законного короля Александра.  Василий  Дубов  в  тот  раз
также  выполнял  ответственную  и  нужную  работу  в  Новой  Ютландии,  хотя
собственно с рыцарями соприкасался в меньшей степени.
     Дверца распахнулась, и из кареты  вылез  человек  в  потертом  камзоле.
Надежда его тут же  узнала  -  то  был  рыцарь,  которого  в  Мухоморье  все
почтительно величали доном Альфонсо.
     Приподняв щегольски изогнутую шляпу с ярким пером, дон Альфонсо  легким
поклоном приветствовал наших путешественников, которые ответили ему тем  же,
кроме разве что Петровича, вцепившегося в свой мешок,  с  которым  с  самого
начала путешествия не расставался ни на миг. А узнав Надежду,  дон  Альфонсо
благоговейно опустился на одно колено и с огромным  почтением  поцеловал  ей
край платья.
     - Да полноте, дон Альфонсо, к чему такие китайские церемонии,  -  стала
его поднимать Надя, одновременно и смущенная, и польщенная. - Давайте  лучше
я вас  познакомлю.  Этот  почтеннейший  господин  -  доблестный  рыцарь  дон
Альфонсо из Мухомо... то есть из Новой Ютландии. А это мои друзья...

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг