способны. Ну никак не похоже на Анну Сергеевну, чтобы она вот так вот на
ровном месте побежала и нырнула в навоз. Она, конечно, девушка с придурью,
но не до такой же степени! Значит, что-то ее заставило это сделать. Или
кто-то. А Каширский шарлатан тот еще, но некоторыми сверхчувствительными
способностями он все же обладает. И вот я подумал - а не обнаружил ли
Каширский "шестым чувством", что под землей что-то находится, и не передал
ли своего рода мысленное послание Анне Сергеевне?..
- То есть вы хотите сказать, что копать надо прямо под кучей? -
напрямую спросил Илья.
- Полагаю, что здесь вероятность что-то найти будет больше, чем в любом
другом месте, - уклончиво ответил Дубов. - Тем более, что и Васяткины
расчеты указывают на то же самое место!
- Ну что ж, давайте копать под кучей, - подытожил дон Альфонсо.
- А что, очень кстати, - подхватил Илья. - А то руки все не доходят
огород унавозить. Вот заодно и доброе дело сделаем!
Когда доброе дело было сделано и навоз равномерно раскидан по грядкам,
искатели сокровищ наконец-то смогли приступить к раскопкам на месте бывшей
кучи. И на сей раз усилия не остались втуне - вскоре лопата Василия
наткнулась на что-то твердое.
Еще несколько энергичных движений - и из земли появился средних
размеров кованый сундук, весь ржавый, но еще довольно крепкий.
- Вот это да! - восхищенно выдохнул Илья.
- Впервые присутствую при находке клада, - с внешним спокойствием
заметил дон Альфонсо.
Для Дубова это был уже далеко не первый такой случай, и весь его опыт
кладоискателя вкупе с интуицией детектива говорил, что здесь "что-то не
так". Хотя более точно сформулировать эту мысль Василий пока что не мог.
С немалыми трудами сундук был извлечен из ямы и установлен напротив
крыльца. Все, кто был на дворе, включая Патапия Иваныча и Настасью, окружили
сундук, но никто не решался его открыть - то ли опасались быть ослепленными
блеском ново-мангазейского золота, то ли боялись разочароваться, а может
быть, подсознательно чувствовали, что в этом ржавом ящике кроется что-то
зловещее, чреватое бедой.
- Ну что ж, приступим? - деланно бодро произнес Дубов. - Прошу вас,
Патапий Иваныч, как хозяина сего дома и самого старшего среди нас -
поднимите крышку.
- Ну, при чем тут я, - отказался Патапий Иваныч. - Думаю, что эту честь
надо предоставить самому молодому среди нас. Тем более, что именно он угадал
верное место.
Васятка изо всех сил вцепился в ржавую крышку, и она со страшным
скрипом приподнялась. Вскоре любопытным взорам предстало содержимое сундука.
Большую часть находки составляли переплетенные книги и тетради явно
архивного содержания. Лишь на дне лежали несколько украшений, судя по виду,
не очень-то драгоценных, да с десяток икон, на удивление хорошо
сохранившихся.
"Так что же, это и есть знаменитые сокровища царя Степана?" - с
некоторым разочарованием подумал Василий, листая церковную книгу
Христорождественского Ново-Мангазейского собора с записями о венчаниях,
крестинах и отпеваниях давно умерших и давно всеми забытых людей.
- Конечно, нет, - словно прочитав его мысли, сказал Васятка. - Ясно,
что Димитрий Смурной нарочно закопал сундук здесь, на виду, чтобы ежели кто
найдет, считали, будто это и есть главный клад. Для того и несколько
украшений внутрь положил. А настоящие сокровища, понятное дело, в более
тайном месте припрятал.
- Да, очень возможно, - сдержанно ответил Дубов, понимая, что Васятка,
наверное, прав, и следовательно - поиски продолжаются.
- А с ним что делать? - указал дон Альфонсо на сундук и его содержимое.
- Что делать? - призадумался Василий. - По правде сказать, не знаю.
Наверное, решать вам? - обернулся он к Патапию Иванычу.
- Зря мы все это затеяли, - тихо проговорил Патапий Иваныч.
- А я даже рад, что настоящих сокровищ там не оказалось, - добавил
Илья.
Дубов извлек из сундука несколько аляповатую золотую брошку, усыпанную
то ли драгоценными камнями, то ли стекляшками.
- Может быть, сударыня, вы оставите ее у себя? - обратился он к
Настасье. - По-моему, она вам будет очень к лицу.
- Благодарю, не надо - решительно отказалась Настасья. - Такие
украшения богатым барыням впору, а нам ни к чему.
- Ну так хотя бы иконки возьмите, - предложил Василий, но этому
решительно воспротивился Патапий Иваныч:
- Нет, нет! Как же можно молиться образам из разоренного храма? Грех
один да позор!
- Ну что ж, должен признать вашу правоту, - развел руками Василий. - И
в таком случае нам остается одно - не злоупотреблять вашим гостеприимством
и, откланявшись, удалиться.
- Погодите, а как же пообедать? - воскликнул Илья. - Жена такую
похлебку сготовила - пальчики оближете!
- Нет-нет, нам и впрямь пора, - вмешался дон Альфонсо, которому
показалось, что его спутники уже готовы внять уговорам и остаться на обед. -
Не забудьте - мне еще засветло нужно доехать до Новой Мангазеи.
- До Новой Мангазеи? - рассеянно переспросил Дубов. - Да-да, конечно
же!
Бросив мимолетный взгляд на сыщика, Васятка понял, что тот уже каким-то
образом связал находку на огороде с путешествием дона Альфонсо.
Тем временем кладоискатели бережно погрузили свою находку в карету и,
сердечно простившись с хозяевами, последовали за сундуком. Максимилиан
взмахнул кнутом, и карета покатилась по пустынной Боровихинской улице.
Патапий Иваныч, Настасья и Илья глядели вослед карете, пока она не скрылась
из виду.
***
Нынешний день для отца Александра тянулся длинно и скучно, особенно в
отсутствие верного друга Васятки. Пожалуй, единственным событием, как-то
выбивавшимся из обычного течения, был визит чиновников градоуправления.
- Сходить прогуляться? - вслух подумал отец Александр. И сам же себе
ответил: - А отчего бы и нет.
Сказано - сделано. Заперев храм и бережно спрятав огромный ключ в не
менее огромном кармане рясы, священник не спеша двинулся по Сорочьей улице.
Около соседней избы он остановился, хотя с недавних пор всякий раз
убыстрял шаги, проходя мимо этого места. Но на сей раз отец Александр не
только остановился, но даже в задумчивости облокотился о ветхий забор,
словно бы чего-то или кого-то ожидая.
И точно - вскоре двери избы отворились, и на крыльцо вышел человек. Но
то была не Матрена, которая несколько дней назад обнаружила в сенях
неизвестного покойника, и даже не ее законный супруг Иван, а куда более
важная особа - в недавнем прошлом начальник Сыскного приказа, а ныне боярин
и советник самого царя Путяты.
- Ба, Пал Палыч, - несколько преувеличенно обрадовался отец
Александр. - То есть, пардон, боярин Павел! Вот уж кого не чаял встретить...
- Да, знаете, решил еще раз глянуть на место происшествия, - ответил
боярин Павел, крепко жмя руку отцу Александру. - Вдруг в суматохе что-то
упустил.
- Ну и как?
- Никаких новых улик, не стоило и заявляться, еще раз хозяев волновать.
Матрена, бедняга, уж решила, что я пришел ее в острог везти... А вы куда,
батюшка?
- Да так, прогуливаюсь, - отвечал священник. - Если желаете, могу вас
проводить.
И отец Александр с боярином Павлом зашагали по Сорочьей улице. Сперва
молча, а потом Пал Палыч заговорил, но гораздо более тихим голосом, чем при
встрече:
- Боюсь, что новости у меня для вас не самые утешительные, батюшка...
Или вы позволите именовать себя Александром Иванычем?
- Да ради бога, - умеряя свой могучий бас, отвечал отец Александр. -
Тем более что меня в миру и впрямь так зовут.
- Ну что ж, тогда сразу о мирских делах. Как вы понимаете, для меня нет
никакой тайны, что вы - из тех же краев, откуда ваши друзья.
- Так я ж этого особо и не таю, - пожал плечами отец Александр. -
Конечно, не трублю на всяком углу, но и не скрываю.
- Это я к тому, что вам есть, куда возвращаться, - продолжал Пал
Палыч. - И советую вам... Да нет, прошу, умоляю - уезжайте.
- Неужто я вам так надоел? - прогудел отец Александр.
- Да при чем тут надоел, - не поддержал шутки Пал Палыч. - Мне стало
известно, что за каждым вашим шагом следят самым пристальным образом. И
более того, ваша жизнь в полном смысле висит на волоске.
- Ну, нашли, чем удивить! - несколько натянуто рассмеялся отец
Александр. - Это я и так знаю. - И, резко посерьезнев, продолжал: - А
вообще-то вы, Пал Палыч, наверное, правы - пора возвращаться. И не потому
что следят или на волоске, а потому что не нужен стал я здесь. И там не
особо нужен, но там - моя родина. Вот дождусь, когда мои земляки из поездки
вернутся, так вместе с ними домой и подамся.
- И когда же они возвратятся?
- Трудно сказать, - призадумался отец Александр. - Может, завтра, а
может, еще на пару дней задержатся.
- Тогда вам, Александр Иваныч, не следует их дожидаться, - гнул свое
боярин Павел. - Поверьте, я нисколько не преувеличиваю опасность, может
быть, даже преуменьшаю.
- Благодарю вас за заботу, Пал Палыч, - откликнулся отец Александр. -
Но не могу же я вот так вот просто взять и исчезнуть. Я должен позаботиться
хотя бы о Васятке...
- О Васятке не беспокойтесь, я его не оставлю, - перебил боярин
Павел. - Вы в толк еще и то возьмите, что рядом с вами и его жизнь может
оказаться под угрозой!
За разговорами отец Александр и боярин Павел прошли всю Сорочью улицу и
свернули на другую, почти столь же тихую, разве что избы там стояли чуть
ближе одна к другой и выглядели чуть нарядней.
- И потом, есть еще одно дело... - Отец Александр не только понизил
голос еще больше, но и отвел Пал Палыча чуть не середину улицы, будто
опасаясь, что их случайно услышат в каком-то из дворов. Благо уличное
движение здесь было таким же, как и на Сорочьей. То есть никаким.
- Вы об Ярославе? - тихо переспросил Пал Палыч. - Да, вы неплохо
придумали - приютить его у меня, потому что в мой дом никто не сунется. Но
скажу вам откровенно - это не решение вопроса. Поверьте, я не боюсь, но и
мое положение с каждым днем становится все менее прочным.
Боярин Павел ненадолго замолк. Наконец, будто решившись, заговорил
медленно, взвешивая каждое слово. Но отец Александр чувствовал - то, что
говорил боярин Павел, было выстраданным, во что он и не хотел бы, но, как
честный и реально мыслящий человек, вынужден был верить.
- За сорок лет работы в Сыскном приказе я не делал ничего, что
противоречило бы закону и моей собственной совести. А за те десять лет, что
возглавлял Приказ - и другим не дозволял делать этого. Да, мне приходилось
трудиться среди воров, разбойников, мздоимцев, но я, простите за громкие
слова, никогда не изменял понятиям о совести и чести, хоть это порой бывало
и нелегко. А теперь ощущаю, что оставаться порядочным человеком с каждым
днем становится все сложнее. Это трудно объяснить, но вы меня, конечно,
понимаете.
- Да, разумеется, - кивнул священник. - Я-то здесь всего второй год, но
то же самое чувствую...
- Вот видите, - подхватил боярин Павел, - а каково тут жить и видеть,
как честных и неподкупных людей убирают, а на их место назначают либо явных
глупцов, либо таких, по ком давно темница тоскует! Каково наблюдать, как
твои друзья и единомышленники один за другим приноравливаются к
обстоятельствам и вливаются в общую толпу служителей не делу, а личностям.
- А чем вы это можете объяснить? - пристально глянул отец Александр на
боярина Павла. - Корысть? Страх? Что-то еще?
- Не знаю, - развел руками Пал Палыч. - Наверное, и то, и другое, и
третье. Что-то мрачное и гнетущее, словно разлитое в воздухе с тех пор,
как... - Боярин Павел не договорил, но отец Александр все понял:
- А что Государь?
- Так я и Государю то же самое всякий раз говорю, - невесело усмехнулся
боярин Павел. - А он всякий раз отвечает: "Да-да, Пал Палыч, я с вами
полностью согласен, это совершенно недопустимо. И ежели чего узнаете,
непременно обо всем докладывайте мне лично, мы вместе обмыслим, что делать",
и все такое.
- Ну и как, прислушивается Государь к вашим словам?
- Прислушивается, да еще как, - уныло кивнул боярин Павел, - но
поступает чаще всего точно наоборот. Не пойму только, отчего он все еще
благоволит ко мне - я же знаю, какие гадости на меня наговаривает его
окружение!
- В нашей стране сказали бы - для поддержания авторитета власти, -
заметил отец Александр. - Как бы это получше объяснить? Если при власть
имущих находится человек вроде вас, известный честностью и неподкупностью,
то и сама власть, какая бы она ни была, получает больше доверия в обществе.
- Возможно, - не без горечи усмехнулся Пал Палыч и одернул на себе
боярский кафтан, к которому еще не очень привык. - Однако вернемся от общего
к частностям. Я не хочу и знать, кому ваш Ярослав так круто переступил
дорогу, что его извести пытались. Вопрос в другом - могу ли я чем-то помочь,
и если да, то как?
- Видите ли, дорогой Пал Палыч, тут кроме прочего еще и сердечные дела
примешались. Возлюбленная Ярослава - мужняя жена, и она готова бежать вместе
с ним. Сперва в Новую Мангазею, а потом за границу. Но теперь я вижу, что
бежать придется ему одному, а Евдокия Даниловна присоединится к нему
позже... Ну, чего тебе? - спросил отец Александр у лохматой черной собаки,
которая молча сопровождала их с самого начала улицы. - Вот попрошайка! - И,
пошарив в карманах рясы, священник сунул ей какой-то пирожок. - Все, больше
не проси, нету.
- Извините, Александр Иваныч, какая Евдокия Даниловна? - тихо
переспросил Пал Палыч, когда собака отошла с пирожком на обочину. - Уж не...
Впрочем, меня это не касается. - И, помолчав, добавил: - Даже если и та
самая.
- Ну вот, язык мой - враг мой, - обескураженно развел руками отец
Александр. - Пал Палыч, можно Ярослав побудет у вас до завтра? К тому
времени я все подготовлю для его побега, а потом, Богу помолясь, и в свой
путь отправлюсь. Вы, главное, о Васятке позаботьтесь. Я бы его с собою взял,
да в нашей стране, боюсь, ему неуютно будет...
- На этот счет не беспокойтесь, - твердо ответил Пал Палыч. - Ну, вроде
все обговорили? Тогда давайте прощаться. Незачем Тайному приказу очи
мозолить - дескать, о чем это два таких неблагонадежных подданных так долго
лясы точат?
- Э, любезнейший Пал Палыч, тут уж не Тайным приказом, а еще чем
потайнее пахнет, - как бы в шутку возразил отец Александр. - Ну, благослови
вас Господь на добрые дела!
Священник истово перекрестил Пал Палыча, тот низко ему поклонился и
продолжил путь уже в одиночестве. Отец Александр проводил его взором, тяжко
вздохнул и побрел восвояси.
***
В ожидании, пока подадут обед, Василий Дубов прямо в трапезной
демонстрировал содержание сундука, обнаруженного на огороде возле бывшей
кузницы. А попутно рассказывал, как им удалось его найти. Особо при этом он
расхваливал Васятку, впрочем, без опаски "перехвалить", ибо сам Васятка
отсутствовал: едва карета дона Альфонсо прибыла в Терем, он тут же заявил,
что настоящий, главный клад, по его разумению, зарыт где-то на берегу пруда,
и, выбрав в чулане лопату "по себе", отправился на поиски. Естественно,
Петрович тут же увязался за ним, и таким образом ничто не мешало откровенной
беседе и предстоящему дружескому обеду.
Дормидонт очень внимательно рассматривал иконы и перелистывал церковные
книги - Надежда чувствовала, что эти занятия как-то отвлекали его от
невеселых дум. По ходу дела царь уверенно определял, какому иконописцу мог
принадлежать тот или иной святой лик, выказывая себя немалым знатоком в этой
области. На одной иконе, в художественном отношении далеко не самой
совершенной, Дормидонт остановился особо:
- Да это ж икона Святой Богоматери - она считалась покровительницей
Новой Мангазеи. Мне про нее рассказывали в тамошнем главном Соборе, будто бы
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг