жалостно заголосили:
- Ох ты батюшка боярин свет-Васильюшка,
На кого ж ты нас покинул, горемычныих,
В путь далекий ты собраисся,
Во неродную землю-матушку,
Во землю-матушку во болотную...
(Елизавета Абаринова-Кожухова, "Дверь в преисподнюю")
***
Таких похорон городское кладбище не видало давно. А может быть, и вовсе
никогда. Площадка перед входом была вся уставлена автомобилями, среди
которых преобладали "Мерседесы", "Вольвы" и "БМВ", из чего можно было
определить социальный статус пришедших проводить покойного в последний путь:
крупный бизнес, крупное чиновничество и крупный криминал. На фоне иномарок
весьма сиротливо смотрелись старенький синий "Москвич" и не менее пожилая
"Волга" кофейного цвета, служебная автомашина мэра.
Покойник, лежавший в роскошном гробу из карельской березы с
позолоченными скобочками, петельками и прочими финтифлюшками, считался
человеком авторитетным во всех трех категориях городского бомонда - это был
банкир и общественный деятель Иван Владимирович Шушаков, которого пресса
желтого и всех иных оттенков уважительно именовала "нашим олигархом".
Пока ораторы произносили приличествующие случаю речи, родные утирали
слезы, а бизнесмены, скорбно почесывая бритые затылки, тихонько
переговаривались друг с другом по мобильным телефонам, несколько человек,
сгрудившись в кучку под старым дубом, обсуждали что-то свое. Все они были
служащими банка "Шушекс", возглавлявшегося покойным, и ко вполне понятному
чувству скорби по любимому шефу
примешивалась тревога о дальнейшей судьбе банка и, следовательно, о
своем собственном будущем. По большей части они принадлежали к среднему
звену банковских служащих и искренне считали себя ответственными за
деятельность банка, но, не имея доступа к более или менее конфиденциальной
информации, были вынуждены довольствоваться более или менее проверенными
сплетнями.
Естественно, главным предметом обсуждения служили обстоятельства
кончины босса, ибо сама мысль о том, что бизнесмен, да еще столь высокого
полета, может умереть своей смертью, казалась им абсурдной.
- Точно говорю вам, что-то тут нечисто, - вещал Петр Иваныч,
малоприметный человек средних лет в темном костюме с чуть сбившимся набок
галстуком. К его мнению прислушивались особо, так как он регулярно
контактировал с пресс-службой банковского руководства. - Даже там, - он
неопределенно указал куда-то вверх, - никто не верит, что Иван Владимирыч
просто так скоропостижно коньки отбросил. Простите, скончался.
- А что, Петр Иваныч, кого-то уже подозревают? - стрельнула глазками
старший кассир Марья Николаевна, почтенная дама, чей стаж в банковском деле
составлял уже почти сорок лет, три четверти из которых она просидела за
окошечком в советской сберкассе.
- Много кого, Марья Николаевна, много кого, - с видом знатока ответил
Петр Иваныч. И, приняв таинственный вид, понизил голос: - Это, конечно, не
для широкой огласки, но вам я скажу - милиция крепко "копает" под Ольгу
Ивановну.
- Под какую Ольгу Ивановну - старшую или младшую? - попросила уточнить
Зиночка, молодящаяся особа из Отдела межбанковских сношений. Вопрос был к
месту - Ольгами Ивановнами звали и супругу покойного, и его дочку. Обе Ольги
Ивановны, в почти одинаковых черных нарядах, скорбно стояли у разверстой
могилы и, утирая слезы, внимали надгробным речам.
- Старшую, естественно, - тут же ответил Петр Иваныч. - Хотя я бы и
младшую тоже "пощупал". В смысле, проверил.
- Обе они те еще штучки, - проворчала Марья Николаевна. - Что мамаша,
что дочка...
В беседу вступил доселе молчавший молодой человек, которого все звали
Вадиком:
- Извините, Петр Иваныч, но вашу конфиденциальную информацию я сегодня
утром слышал по радио. Этот мерзавец ди-джей Гроб уже постарался - расписал
во всех подробностях, как Ольга Ивановна "замочила" супруга!
- И как такое возможно! - искренне возмутилась Зиночка. - У нас горе, а
они балаган устраивают. Ничего святого!
- А этот Гроб, он что, не боится, что его притянут к суду за клевету? -
осторожно заметила Марья Николаевна.
- Да ну что вы, тетя Маша, - Вадик беззаботно рассмеялся, но, вспомнив,
где находится, напустил на лицо печально-меланхолическое выражение. - Он
всегда что-нибудь такое придумает, что и не подкопаешься. Вот хоть сегодня -
сперва наговорил всяких гадостей, а потом добавил, что это лишь одна из
версий, и ежели она не оправдается, то мы заранее приносим самые искренние
извинения. Ну как такого в суд потащишь?
- А как же журналистская этика? - наивно возмутилась Марья Николаевна.
- Чья, простите, этика? - переспросил Вадик с таким видом, что
продолжать эту тему никому уже не хотелось.
- Ольга Ивановна или нет, но кто-то наверняка помог нашему Ивану
Владимировичу покинуть сей бренный мир, - гнул свое Петр Иваныч. - Иначе бы
милиция вчера в банке не крутилась. Да кстати, гляньте туда - нет-нет, чуть
правее, возле того черного креста. Не узнаете? Старший инспектор господин
Рыжиков собственной персоной. Между прочим, считается в горотделе милиции
лучшим сыщиком. Ему всякую
мелочевку не поручают! Да и наш доморощенный Пинкертон тоже где-то тут
крутится, и тоже явно неспроста...
- Зато Семенова не видно, - отметил Вадик. - Странно, он ведь был
ближайшим сподвижником Ивана Владимировича, а на похороны не пришел.
- Удивительная душевная черствость! - всплеснула руками Марья
Николаевна. -
Ведь Иван Владимирович его, можно сказать, из грязи поднял и в князи,
то есть в люди вывел, а он... Нет, ну это просто ни в какие ворота!
- Друзья мои, вы напрасно катите бочки на Семенова, - охолодил
праведный пыл
коллег всезнающий Петр Иваныч. - Он не пошел на похороны вовсе не из-за
душевной черствости, а потому что должен же кто-то оставаться в банке!
Так что
Семенов, можно сказать, пожертвовал собой ради общего дела. К тому же
сегодня
прибывает делегация наших партнеров из Германии, ее еще Иван
Владимирович
пригласил. И гостей нужно принять так, чтобы они поняли: хоть капитан и
скончался,
но корабль уверенно плывет прежним курсом.
- Это уже что-то из Феллини, - не удержался блеснуть эрудицией Вадик.
- Петр Иваныч, а правда, будто Семенов с Ольгой Ивановной... Ну, вы
понимаете, - понизила голос Зиночка.
- Вы бы, Зинаида Петровна, уточнили, с какой именно, - хихикнула Марья
Николаевна. - Со старшей или младшей. Или с обеими сразу?
Петр Иваныч уже открыл было рот, чтобы удовлетворить неуемное
любопытство дам,
но тут грянул марш Шопена, и мрачные могильщики стали осторожно
опускать гроб в
землю. Коллеги подняли огромный венок "Незабвенному Ивану Владимировичу
Шушакову от благодарного коллектива", стоявший прислоненным к стволу дуба,
и, придав лицам приличествующее выражение, понесли его к свежей могиле, над
которой уже понемногу вырастал песчаный холмик.
***
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
СЛЕДСТВИЕ ВЕДЕТ ИНТЕРНЕТ
Войдя в Бизнес-центр, Василий, как обычно по утрам, поинтересовался у
Родионыча, нет ли ему чего.
- Есть! - радостно ответил вахтер и протянул Дубову несколько листков с
аккуратной распечаткой. - Нет, это не почта, а Маша просила передать.
Говорит, получила поздно вечером по Интернету.
Детектив отметил, что на сей раз Родионыч произнес это слово хоть и не
без запинки, но правильно.
(Елизавета Абаринова-Кожухова, "Забытые письма")
***
Кто не забыл годы своего учения в школе, тот вспомнит, как трудно порою
бывало
воспринимать материал в конце дня, особенно по таким предметам, как
физика или
математика.
Но расписание есть расписание, и по расписанию последним, шестым уроком
в
девятом "А" стояла геометрия. Объясняя сложную теорему, учительница
чувствовала,
что ребята плохо понимают ее, а главное, даже и не пытаются вникнуть в
сущность.
Кое-как завершив урок, она задала домашнее задание, и когда ученики уже
запаковывали учебники, тетрадки и линейки в портфели, объявила:
- Завтра первым уроком контрольная по алгебре, так что извольте не
опаздывать.
- И, что-то вспомнив, добавила: - А тебя, Сидоров, я попрошу
задержаться.
Класс опустел, лишь перед учительским столом переминался с ноги на ногу
невысокий паренек в джинсах и вязаном темном свитере. Учительница
грозно взглянула на Сидорова, но отчего-то вместо того, чтобы приступить к
"внушению", сказала почти миролюбиво:
- Миша, я оценила твое чувство юмора, но прошу тебя по-хорошему -
кончай это
дело.
- Какое дело? - искренне изумился Миша. - О чем вы, Анна Сергеевна?
"А может, зря я на него бочки качу?" - подумала Анна Сергеевна, однако
решила
не отступаться:
- А ты не знаешь? Или тебе понравилось бы, если бы тебя каждое утро
будили
ни свет, ни заря?
- Нет, не понравилось бы, - честно сознался Миша. - Да вы скажите, Анна
Сергеевна, что случилось!
Анна Сергеевна торжественно извлекла из портфеля кассетник.
- Или ты, может быть, еще скажешь, что это не твой голос? - с ехидцей
спросила
Анна Сергеевна, когда запись была прослушана до конца.
Сидоров выглядел весьма озадаченным.
- Голос похож, но я вам не звонил, чес-слово! И потом... - Миша чуть
смутился.
- Я ведь немного шепелялвлю, а он говорит чисто.
С этим трудно было спорить - дефект речи скрыть куда труднее, чем его
сымитировать. Анна Сергеевна даже была рада, что "телефонным хулиганом"
оказался не Сидоров: Миша считался одним из лучших учеников девятого "А",
хотя
собственно математика у него шла с переменным успехом. Но Анна
Сергеевна видела,
что мальчик старается, просто он по природе принадлежал скорее к
"гуманитариям".
- Ну извини, Миша, - вздохнула Анна Сергеевна. - Ошиблась, бывает.
- Анна Сергеевна, по-моему, они, - Миша кивнул в сторону магнитофона, -
с
кем-то вас перепутали.
- Как так - перепутали? - учительница с удивлением посмотрела на
ученика. -
Ты же слышал, как он меня называл: и Анна Сергеевна, и госпожа
Глухарева.
- А это, должно быть, другая Анна Сергеевна Глухарева, - подхватил
Миша. -
Мне кажется, тут орудует шайка преступников. Они слышали, что есть
такая
Анна Сергеевна Глухарева, которая способна им помочь в их темных
делишках, но где она живет и как выглядит, не знают, вот по ошибке и вышли
на вас.
- Только этого мне еще не хватало, - покачала головой Анна Сергеевна.
- Да что вы, Анна Сергеевна, - все более воодушевлялся Михаил. - Мы же
теперь
с вами имеем шанс вывести на чистую воду целую банду мошенников. А
может быть, и
шпионов!
- Ну и как ты собираешься это делать? - улыбнулась Анна Сергеевна.
Увлеченность
Миши ее немного развеселила.
- Для начала можно заглянуть в Интернет, - чуть подумав, сказал Миша. -
Там
все что хотите можно узнать.
Об Интернете у Анны Сергеевны было самое туманное представление и к
тому же весьма неблагоприятное - что это, во-первых, рассадник порнографии,
а во-вторых, источник зловредных шпаргалок. (На днях "литераторша" Евгения
Николаевна рассказывала ей, как поставила двойки половине восьмого "Б" за
одинаковые сочинения по "Евгению Онегину", "скатанные" из Интернета). В
школе Интернет был только у директора, точнее - у его секретарши, и
использовался он почти исключительно для служебной переписки.
- А давай сходим к Тамаре Ивановне, - неожиданно предложила Анна
Сергеевна. -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг