Падение «Галактики» - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Книжная Полка

9. Симарин. Идея.

Мы сидели в кабинете главного военного прокурора симаринской группировки войск и дожидались прибытия Сыромятина. Генерал задерживался потому, что с утра принимал участие в заседании Военного Совета, на котором утверждалась кандидатура командующего Объединенными вооруженными силами. Причина была более чем уважительная, но я не сомневался, что слишком надолго генерал не задержится. Кроме Сыромятина, на этот пост претендентов не было, а значит, жарких споров в Совете не предвиделось. Краусс и прокурор со мной полностью согласились, и мы тут же забыли об этом значительном событии в политической жизни трех галактик. Нам хватало проблем и без него.

Мы уже оповестили всех жителей Галактики, Империи и Союза о том, что приближается «контакт», и Объединенный штаб абсолютно не имеет представления, каким он будет на этот раз. Паники, как нам предсказывали психологи и аналитики, не возникло. Люди ходили словно наэлектризованные, но никуда не прятались, не бежали и не пускались во все тяжкие. Не знаю, как другим, но мне такая обстановка казалась вполне нормальной. В атмосфере напряженного ожидания развязки, когда государствам угрожало нашествие левиафанов, лично я обрел способность сохранять спокойствие всегда и везде. Своего рода иммунитет к любым потрясениям. А еще я научился мыслить довольно циничными категориями «государственной целесообразности». Теперь, когда одна угроза сменилась другой, я и вовсе забыл, что такое эмоции. Поселившееся во мне равнодушие советовало руководствоваться исключительно формальной логикой, а в качестве источника вдохновения на ближайшие годы избрать Боевой Устав... Надо сказать, что открытость нашей позиции настроила еще недавно обозленных журналистов на удивительно дружелюбный лад в отношении и Объединенного командования, и свежеиспеченного Межгалактического Союза. Инфопотоки перекачивали океаны информации, и во всех статьях, фильмах, зарисовках или репортажах присутствовала одна и та же мысль: свершилось то, чего человечество добивалось на протяжении многовековой истории – оно стало единым. На таком возвышенно–патриотическом фоне готовность людей надрать задницы любому внешнему врагу оказалась столь велика, что армейские вербовочные пункты даже начали отказывать желающим отдать свой долг новой Родине. Я подозревал, что немалую роль в патриотическом подвижничестве сыграло троекратное, как, впрочем, и положено в период ведения войны, повышение солдатского жалованья, но инфопотоки настаивали на «зове сердец». В конце концов я с ними согласился. Так уж сложилось, что голос сердца человек лучше всего слышит, если он раздается из кармана...

– Смещение тени на гиперрадарах подтверждает предварительные расчеты, – поделился с нами Краусс, продолжая неторопливый разговор, который мы вели уже в течение часа. – При условии, что приближающиеся объекты сохранят прежнюю скорость, у границ Галактики они окажутся к середине июня, по эталонному времени.

– Пять месяцев, – сказал я, – мы имеем вполне приличную фору.

– Вопрос – для чего? – спросил «краб». – Чтобы наделать сверхмощных ракет и наставить на пути чужаков минных полей? Но где они вынырнут? Да и вынырнут ли вообще?

– Левиафаны же вынырнули? – Я пожал плечами.

– А при чем здесь они? – резонно возразил Краусс.

– Если левиафаны испугались приближающегося воинства, значит, они живут в похожих условиях и пользуются сходным набором стереотипов, – пояснил я. – Так что новые чужаки наверняка вынырнут из гиперпространства, да еще там же, где и предыдущие. Помянете мое слово...

– Увидим, – спокойно ответил старший офицер. – Если не сгорим в лучах упреждающего залпа вражеских пушек.

– Господь с вами, – я махнул рукой. – Лучше бы до этого нам дело не доводить...

– Ну, что вы тут намудрили? – спросил Сыромятин, появляясь в кабинете.

Вместе с генералом в комнату вошел его адъютант и два офицера охраны. Убедившись, что, кроме нас с Крауссом и прокурора, в помещении никого нет, охранники удалились. Адъютант скромно отошел к дверям, но кабинет не покинул. «Краб» многозначительно покосился на офицера, и генерал кивнул.

– Галл, ты пока свободен, – сказал он адъютанту, и тот покорно вышел за дверь.

– По–моему, он остался недоволен, – заметил я.

– Нянчится со мной, как сиделка, – сказал Сыромятин. – Хороший парень...

– А вы уже нуждаетесь в сиделке? – ехидно спросил я.

Генерал взглянул на меня с досадой, словно я был его подросшим, но так и не повзрослевшим племянником.

– Чем тебя не устраивает мой адъютант?

– Серийным номером, – вместо меня ответил Краусс.

– Не понял, – признался Сыромятин.

– На его тканях нет серийного номера, – пояснил Краусс, и мы с генералом удивленно переглянулись. – Как и у охранников Викторова, а также у всех остальных андроидов из экипажа флагмана и некоторых прочих, вышедших в отставку семь лет назад.

Я почувствовал, что вправе задать союзнику очень неудобные вопросы. Получалось, что Лютер скрыл от меня некоторые детали своих исследований. Яков был не просто андроидом, а еще и несерийным экземпляром? Тогда его способность к смене профессий становилась вполне объяснимой. Смущало то, что по древней традиции сотрудники специальных служб не бывают «бывшими». Неужели Якова нам подсунули намеренно, чтобы сбить со следа?

– Вы уже нашли остальных? – спросил я.

– Да, – ответил «краб». – Наш «псевдо–Галл» – один из офицеров охраны адмирала Смердова. Вместо имен эти типы использовали номера, его номер тысяча сто пятьдесят три...

– «Покойный» адмирал, в таком случае, может быть весьма хорошо информирован о наших планах, – заметил я и обернулся к Сыромятину. – Вы, господин генерал, в курсе того, что Смердов выбрался из черной дыры и теперь придумывает всякие каверзы?

– Да, – ответил командующий, – мне доложили о ваших находках... «Галактика» так и цепляется за жизнь...

– Самое интересное заключается не в том, что все солдаты Смердова не были маркированы, – повышая голос, продолжил Краусс. – Странно другое. В Галактике таких искусственных людей никогда не выпускали. Ни на одной фабрике. Даже подпольной или секретной.

– Очень мило, – ошарашено качая головой, пробормотал я. – Сыромятин, это так?

– Да, – подтвердил генерал. – Не выпускали.

– Но кто тогда мог произвести их на свет? – возмущенно спросил я.

– Пока этот вопрос лучше оставить открытым, – ответил Сыромятин. – Ладно, что думаете предпринять?

– Для начала мы лишим Смердова и его сообщников глаз и ушей внутри нашего штаба, – указывая на дверь, ответил Краусс, – а потом заставим их выйти на сцену лично.

– Не уверен, что мой адъютант и те, кто попал в ваши «черные списки», являются последними кадрами адмирала, – возразил Сыромятин. – Уберем этих, он наймет других...

– Но другие не смогут проникнуть в наши ряды, – ответил Краусс. – Когда–нибудь это им, возможно, и удастся, но мы не станем тянуть время. Сообщники Смердова как–то связаны с нашествиями чужаков, и поэтому мы обязаны выявить главарей до подхода очередной волны пришельцев. Я предлагаю спровоцировать противника, начав судебный процесс...

– Постойте! – поднимая руки, сказал я. – Заочные приговоры еще никого не убили. Я лично знаю нескольких человек, которым светит от одного до двадцати лет, но они совершенно спокойно живут на свободе, правда, далеко от родных мест. Судебным процессом заговорщиков не напугать!

– Все зависит от положения, которое занимает наш главный враг, – ответил Краусс. – Если он просто негодяй с заштатного астероида, то терять ему действительно нечего – приговором больше, приговором меньше, – но в ситуации, когда одно подозрение в совершении преступления может лишить человека всего, что он имеет, процесс становится действенным оружием.

– И сколько собственности, по–вашему, должен иметь такой человек? – скептически спросил я.

– Много, – ответил Краусс, – От солидной корпорации до Империи...

– Что? – Я внезапно понял, на кого намекает «краб». – Вы шутите?

– Нисколько, – серьезно ответил Лютер. – Мы уже давно работаем над этой версией. Так что координаты куполов могут оказаться не таким уж невинным совпадением. Добавьте к этому довольно странный способ прятаться от любопытных глаз вражеской, то есть вашей, разведки. Какой здравомыслящий человек будет жить в гиперпространстве? Однако вы сами можете подтвердить, что Император ничуть не похож на параноика. Почему же он так много времени проводил за пределами мироздания?

– Но пришельцы! – воскликнул я. – Ведь Смердова завербовали пришельцы?

– Не факт, – возразил Краусс. – Точно известно лишь то, что это были существа, отличные от людей или андроидов, хотя и похожие на нас внешне. Те, кого гипертрофированная интуиция андроидов отторгает как неестественную для человеческих галактик форму жизни...

– Вампиры и оборотни? – с усмешкой спросил я. – «Живущие, но не живые»?

– Нет, – оставаясь совершенно серьезным, сказал Краусс. – Пока что ответить на этот вопрос я не в силах, но никакой мистики в происхождении чужаков нет.

– Жаль, – продолжая ухмыляться, заметил я, – под это можно было бы многое списать...

– Посерьезнее! – присоединяясь к беседе, потребовал Сыромятин. – Мы сможем начать процесс, господин прокурор?

Молчавший до этого как рыба прокурор судорожно кивнул. Наши панибратские отношения с Сыромятиным совершенно сбили его с толку, поскольку всего за минуту до появления генерала мы вели себя как простые смертные и даже позволяли прокурору относиться к себе, как к нижестоящим. Теперь внутренняя табель о рангах хозяином кабинета была кардинально пересмотрена. Он с легким почтением взглянул на меня, потом на Краусса и произнес:

– Если требуется основательно помотать подозреваемым нервы, то проводить заседания следует на Симарине.

– Отличная идея, – сказал я и рассмеялся. – Я слышал, что ваши судьи еще энергичнее, чем ведущие учебных программ инфопотоков? Терпение злодеев будет испытано самым главным калибром! А что нужно для начала процесса?

– Заявление и парочка улик, – прокурор развел руками. – Ну, и несколько свидетелей...

– У нас есть все, что необходимо! – сделал вывод я.

– Обычно с момента подачи заявления до начала слушаний мы выдерживаем интервал в три недели, – добавил прокурор.

– Так и поступим, – решил Сыромятин. – Краусс за это время попытается добыть еще какие–нибудь сведения, а Спиваков организует самую шумную в истории рекламную кампанию и набросает тексты выступлений для всех свидетелей. Если нашим объектом является Император, то он клюнет...

– Я уверен, что это он, – убежденно произнес Краусс.

– Тогда как же быть с баргонцами? – разочарованно спросил я.

– А кто тебя заставляет делиться подозрениями со всей Вселенной? – спросил, в свою очередь, Сыромятин. – Пиши им тексты и никаких косых взглядов. Вдруг мы ошибаемся и наш любезный Император ни при чем? Правда, тогда мы провалим весь спектакль, но это уже следующий вопрос.

– Ясно, – ответил я.

– Завтра, в это же время, жду вас всех с отчетами о проделанной работе... – сказал генерал и поднялся из–за стола. – По местам... Кстати, Краусс, арестуйте по пути этого Галла. Как ни печально, но с ним мне придется расстаться... Спиваков, ты уже обедал?

– Никак нет, шеф...

– Господин командующий, – поправил меня Сыромятин.

– Тем не менее, – нахально ответил я.

– Тогда не откажись составить мне компанию...

– Что у тебя нового? – спросил генерал, когда мы расположились в уютной кабинке ресторана.

– Полный разгром, – ответил я. – В целом Краусс изложил все верно. Мой личный источник в баргонской среде мысль о причастности руководства имперской армии к заговору полностью отрицает.

– Твоему источнику пока еще неизвестны все подводные течения, – возразил Сыромятин. – А жаль...

– Почему? – удивленно спросил я.

– Обстановка осложняется. Перед самым штурмом Баргона Ветер арестовал нашего главного резидента, причем – что весьма интересно – с подачи самого Императора. Шпион работал на «Галактику», однако он одновременно поставлял сведения и лично мне. Видимо, мне он докладывал все–таки больше, и потому Викторов не стал его спасать, а предоставил баргонцам возможность выбить из резидента все сведения, какие только в нем были. Пока мы поддерживаем с Империей нормальные отношения, Ветер будет молчать. Но, как только мы снова разойдемся по окопам, он тут же начнет грандиозную чистку, и тогда нашим агентам придется очень даже непросто. Те, кто был внедрен до Саблина, возможно, останутся вне подозрений, но более молодые агенты пойдут в расход, это без сомнений. Нам следует перевести всех, кого только сумеем, поближе к Галактике. Например, в штаб Объединенного командования или в структуры Межгалактического Союза. Таким образом в критической ситуации мы сможем их выручить.

– Наши агенты не из той части баргонских подданных, что привлекаются к подобным проектам, – заметил я. – В основном они служат в армии. Как ты предлагаешь обосновывать назначение боевого офицера на должность третьеразрядного «межгалактического» клерка? К тому же это не наша компетенция. Ну, за одного–двух похлопотать можно, те же Скала или Сон помогут назначить ребят, куда нам потребуется, а как же остальные? Массового перевода офицеров на гражданскую синекуру Ветер не допустит никогда. И потом, он тоже имеет мозги и сразу сообразит, что мы замышляем неладное.

– Этого я и опасаюсь, – сказал Сыромятин. – Я же говорю, если Ветер допросил Саблина более тщательно, чем обычно, он наверняка имеет полный список наших агентов, внедренных за последние три года. Любые их действия, без сомнения, отслеживаются...

– И как же нам вытащить родных шпиончиков из капкана?

– Думай, – предложил генерал, – ты же у нас мыслитель.

– Твой вариант? – спросил я, испытующе глядя на Сыромятина. – Хотя бы один ты наверняка придумал...

– Для начала заберешь у баргонцев Дашу, – после недолгой паузы приказал генерал. – Она нам нужна, поскольку из вашего выпуска разведшколы остались только двое. Ты да твоя напарница. Такого уровня подготовки нет больше ни у одного агента. Вы мне можете понадобиться в качестве инструкторов.

– Я должен инсценировать ее гибель или переход на нашу сторону? – предположил я.

– Ты что, ослаб головой? – чуть не подавившись бифштексом, спросил генерал. – Мы так старались ее внедрить, а ты хочешь все испортить?

– Ну почему сразу испортить?! – возмутился я. – Никто ничего даже не заподозрит! Я все продумаю. А в будущем, если крысой окажется Император, то его место займет Ветер, так? Он зануда, но по крайней мере не заговорщик. Постепенно скандал уляжется, мы снова восстановим дипломатические отношения с Баргоном, а Даша сможет «воскреснуть» и будет работать, например, в команде Межгалактического Союза. Ну, как связанная с землянами более тесными отношениями, чем все прочие баргонцы...

– Нет, она останется в живых и формально, и на самом деле. Кроме того, она останется в рядах баргонской армии. Я думаю, что на нее у Ветра досье пока нет, хотя это и недостоверно. Ее мы подстрахуем довольно оригинальным способом. Эта идея пришла мне в голову уже давно. Путь отхода Даши ты организуешь лично. Грубо говоря, ты на ней женишься, – торжественно закончил Сыромятин.

Шок – это весьма слабый эпитет для охватившего меня состояния. Не буду врать, идея мне нравилась, но она была настолько неожиданной, что на время я просто потерял дар речи.

– Грубо говоря, отличная мысль, – придя в себя, согласился я. – Только вряд ли я смогу жениться на прочих агентах, когда выведу из–под удара этого...

– Нечего ерничать, – огрызнулся генерал. – Остальными займутся другие специалисты.

– Совершенно безумный проект! – возмутился я. – Даже в сравнении с созданием из Гексагона пугала для левиафанов.

– Ты давай не ершись, а подумай, – примирительным тоном проговорил генерал.

– Я уже подумал, – уверенно заявил я. – Остается последний вопрос, который обычно возникает через девять месяцев после вступления в брак – дети. Как объяснить той же Скале, почему ее подруга внезапно обрела способность к зачатию? Я уже не говорю, что по отношению к несчастным андроидам это будет просто некрасиво... Я ведь не могу обещать, что до тех пор, пока ученые не найдут способ вставлять уже готовым андроидам внутренние репродуктивные органы, детей мы заводить не будем.

– Заводить! Умник! – генерал фыркнул. – Это тебе не часы и не собаки, чтобы их заводить. Они заводятся сами и чаще всего без спроса. Вам в этом отношении придется быть крайне осмотрительными. Да что я на тебя время трачу? Женщины в таких делах разбираются получше нас, вот пусть тебе будущая жена и прочтет лекцию... Но смотри, Спиваков, чтобы все было натуральнее Шекспира! Если ты мне провалишь еще и Дашину операцию, я сделаю из тебя не андроида, а пищевой синтезатор! Понял?

– Когда это я провалил хоть одно задание? – возмутился я. – Вот целую «Галактику» раскрутил... почти...

– То–то и оно, – прицелившись в меня вилкой, фыркнул генерал. – Есть будешь? Нет? Тогда гуляй... Цветы не забудь купить, когда пойдешь делать предложение...

– Не забуду, – пообещал я.

Как только не издевается Судьба над честными шпионами! Не думал, не гадал и вдруг получил – жениться во имя спасения элитных кадров родной разведки... Глупейшая ситуация!

Правда, что и говорить, во многом весьма приятная...

На стук долго никто не открывал, но наконец дверь гостиничного номера распахнулась, и на пороге возникла Скала. Она была в купальном халате и тапочках. В руках девушка держала полотенце, одним краем которого энергично вытирала короткие волосы.

– Заходи, – она отошла в сторону, освобождая мне дорогу. – Ты чего это с букетом?

– Первый раз вижу тебя не в форме, – уходя от ответа, сказал я. – Халат тебе идет. А где Белка?

– В душе, меня сменила, – Скала кивнула на дверь в ванную комнату. – Так зачем ты букет–то принес?

– У тебя стаканы есть? – спросил я, извлекая из–за пазухи бутылку шампанского.

– Ты шутишь? – Скала выронила полотенце и села на кровать. – Белка?

– А с вами в номере живет кто–то еще? – улыбаясь, спросил я.

– Нет, – ошарашено качая головой, ответила Скала. – Подожди, я свяжусь с капитаном...

– Он не на орбите? – удивленно спросил я.

– Ты же сам приказал ему прибыть для дачи показаний, – торопливо набирая на голофоне номер, напомнила девушка. – Вот он и прибыл... В соседние апартаменты...

– Так ты ему лучше в стенку постучи, – посоветовал я.

– Не надо на меня стучать, – входя в номер, возразил Сон. – Вот он я... Что у нас за праздник?

– Садись, а не то упадешь, – предложила Скала. – Сейчас из душа выйдет Белка, и ты сам все увидишь...

– Игорь? – удивленно сказала Даша, появляясь из ванной комнаты. – Ого, вот это букет!

– Это тебе, – серьезно сказал я. – Кольцо, правда, пока не смог подобрать, размера не знаю, да и вдруг не понравится...

– Глупый, – Даша провела тонкими пальцами по моей щеке. – Как может не понравиться кольцо?

– Можно я разревусь? – без тени иронии спросила Скала и уткнулась в плечо капитана.

– Представляю, какой вой устроят политики и журналисты, – удивленно глядя на нас, пробормотал Сон. – А что скажут наши командиры?

– Ничего ты не понимаешь! – шмыгая носиком, заявила Скала. – Какая разница, что они скажут?