Глава 6
– ... Семка! Сема!.. Как я рада, что ты вернулся!..
Яна налетела на него как вихрь, бросилась на шею, и копна ее
шелковистых волос накрыла гермошлем мальчика золотым дождем.
Он на секунду растерялся, но искренняя радость мгновенно сломала
хрупкий лед настороженности. Семка откинул забрало шлема. Люк за его спиной
автоматически стал на место.
Глаза Яны сияли.
– Мы с Андором так волновались... – призналась она.
Мышцы мальчика напряглись. Правая рука машинально легла на рукоять
«MG».
– Где он?
Яна невольно проследила взглядом за его рукой, и в глазах девочки
мелькнул страх.
– Не знаю. Он ушел и не сказал, когда вернется.
Пальцы Семки соскользнули с рукоятки оружия. Какая разница? Он больше
не даст застать себя врасплох, и в его сознании участь андроида была
предрешена. Сейчас ему не хотелось думать о роботе, радость Яны переполняла
его пьянящим и незнакомым ощущением счастья. Это было новое, приятное и
странное чувство, нечто более сильное, чем глоток кислорода или удачный
выстрел...
– Ты больше не уйдешь? – с плохо скрытой тревогой спросила Яна.
– Нет, – мотнул головой Семка. – Я насовсем.
Он снял гермошлем и вслед за Яной прошел в центральный салон. На столе
у распахнутого шкафа лежала открытая на середине книга. Рядом стоял бокал с
розовой жидкостью. Яна села на диван.
– Я так боялась... – сказала она, наблюдая, как Семка расстегивает
крепления скафандра. – Андор говорил, что ты обязательно вернешься, но я не
верила ему...
Семка нахмурился. Мысль о роботе становилась навязчивой, как зубная
боль.
Несколько секунд они молчали, не в силах справиться с обуревавшими
обоих чувствами и не зная, что сказать друг другу. Оба были слишком
взрослыми для своих лет. Их повседневные проблемы раздавили бы своим грузом
любого десяти–двенадцатилетнего ребенка. Но подсознательно они оставались
детьми. Их мир был прост до абсурда и в то же время – мучительно сложен. Им
были незнакомы увертки взрослых людей – они не умели лгать, их сознание не
было замусорено теми комплексами и условностями, что веками вырабатывала
цивилизация...
Они могли говорить только то, что чувствовали... и это делало души
ранимыми, как оголенный нерв. Жизнь обоих дала трещину, привычный мир
рушился, чтобы восстать синтезом двух душ, слиянием двух опытов и двух
личностей...
Яна смотрела, как Семка складывает скафандр. Он вторгся в ее жизнь,
которая протекала среди нереальной смеси образов, взятых из фильмов и книг.
Он разрушил ее мир, показал пустоту и мрак, что царил за такими хрупкими и
ненадежными стенами ее жилища.
Ей было страшно до слез. Она сама не помнила, как вернулась тогда
домой, но тишина и пустота после исчезновения Семки оглушили ее...
Он тоже пережил нечто подобное. Мальчик не мог ответить на вопрос,
почему его тянуло сюда как магнитом, и вот сейчас эта напряженная тишина
больно била по обоим...
Они были слишком чисты, наивны, мудры... и жестоки – два кусочка живой
протоплазмы, затерявшиеся в необозримом мраке Вселенной, среди пустоты,
холода и смертельного хаоса металла...
Слабая улыбка тронула губы Семки. Черты его лица вдруг разгладились, он
хотел что–то сказать, но Яна, заметив перемену, не смогла сдержать
клокотавших где–то у сердца чувств. Радость, облегчение, непонятная горечь и
уж совсем странная для десятилетней девочки нежность – все выхлестнулось
наружу одним порывом – она вдруг подбежала к нему и, обхватив руками шею
Семки, прильнула, сотрясаясь от рыданий.
Он испугался и чуть отстранился, взглянув в ее лицо.
Яна счастливо улыбалась, а по щекам текли слезы.
