Глава 6
Деметра. Окрестности старого города инсектов.
Над широкой низиной, расположенной между двух пологих холмов, стлался
едкий дым. Горело что–то около вросшего в почву эндоостова робота–андроида.
Чуть в стороне беспомощно молотил по воздуху своими ступоходами перевернутый
на спину механизм, которому досталось от взрывной волны.
Беат приподняла голову, выплюнула попавшие в рот осколки кремния.
Снаряд, выпущенный киборгом, разорвался всего в метре от нее. В воздухе
витал стойкий запах гари.
Сбоку в клубах дыма сухо треснула очередь автоматической пушки.
Эндоостов андроида внезапно задергался, словно робот наконец ожил после
стольких лет неподвижности, и вдруг подрубленный снарядами ржавый торс
разлетелся рваными кусками железа.
Голова андроида прокатилась десяток метров, подпрыгивая на кочках,
словно футбольный мяч, и остановилась прямо перед упавшей навзничь Беат.
Потухшие видеокамеры человекоподобного робота с треснутыми объективами
удивленно смотрели в лазурные небеса Деметры...
Из клубов дыма вынырнула ладная, закованная в фототропную броню фигура.
Плавным, точно рассчитанным движением киборг повернулся, сканируя рельеф.
Его красивые бездонно–голубые глаза, скрытые за дымчатым лицевым забралом,
не выражали никаких чувств.
Заметив Беат, контуженную взрывом, беспомощно хватающую воздух широко
открытым ртом, он поднял ствол автоматической пушки, совмещая перекрестье
электронного прицела с пульсирующей человеческой фигурой.
В этот момент из дыма вынырнул еще один невольный участник
разыгравшихся меж холмов событий. Это был парящий в воздухе тусклый
металлический шар с единственной торчавшей из него видеокамерой. Он летел на
большой скорости, чуть покачиваясь в струе воздуха. Киборг, готовый уже
спустить гашетку, мгновенно отвлекся на новую цель, которую его процессор
счел более опасной, чем безвольное человеческое тело.
Грохот выстрелов автоматической пушки показался Беат оглушительным.
Прямо над ее головой в воздухе засверкали оранжевые вспышки разрывов,
оставляя после себя сизые облачка едкого дыма. Разрывы гнались за
рассекающим воздух шаром, который внезапно начал описывать петлю, а потом,
когда один из снарядов едва не задел его, заметался из стороны в сторону,
словно обезумев от грохота и огня. Очевидно, его внутренние системы получили
баллистический шок, иначе как объяснить тот факт, что он, совершая очередной
замысловатый вираж, вдруг резко увеличил скорость и врезался в лицевой щиток
киборга.
Шар отскочил в сторону, ударился о землю, подпрыгнул и завертелся в
воздухе.
Опрокинувшийся на спину киборг не шевелился. Из–под разбитой лицевой
пластины на кремниевую почву текла неправдоподобно красная кровь...
Беат, еще не веря в свое спасение, привстала на четвереньки. Ее слегка
подташнивало – не то от контузии, не то от испытанного только что
предсмертного шока. Превозмогая дурноту и звенящую в голове боль, она
распрямилась и, пошатываясь, прошла несколько метров, отделявшие ее от
поверженного на землю киборга.
Лицо за разбитым забралом представляло собой отвратительную мешанину из
плоти и осколков пластика. Стараясь не смотреть в ту сторону, она вырвала из
его холодеющих рук тяжелую автоматическую пушку, из которой торчал огрызок
ленты с остатками боекомплекта, и, оборвав кабель интерфейса, соединявший
оружие с черепной коробкой киборга, огляделась.
Дым от подбитого несколько минут назад робота, который ковылял по дну
впадины, совершенно игнорируя происходящие вокруг события, уже затянул
пологие склоны. Беат повернулась, собираясь бежать, и тут заметила своего
невольного спасителя, который все еще вращался на одном месте, зависнув в
метре от земли.
– Глупыш, лети скорее отсюда... – проговорила она и тут заметила, что
его видеокамеры больше нет – вместо нее торчал лишь обрубок объектива, из–за
которого наружу сыпались искры...
Не задумываясь ни секунды, она положила пушку на землю и ладонями
остановила вращение шара. Он оказался почти невесомым, несмотря на огромную
прочность корпуса, которую продемонстрировал при столкновении.
– Только не дергайся, ладно? – проговорила она, опуская покалеченный
шар в пустую сумку, притороченную к ее поясу. Потом, подхватив тяжелое
оружие, побежала прямо сквозь металлическую поросль к вершине холма.
Сердце Беат колотилось гулко и неравномерно.
Борт разведывательного корабля «Виктория».
За облаками, средь холодного сияния звезд, неподвижно висел космический
корабль. Точка геостационарной орбиты, расположенная прямо над материком,
позволяла бортовым сканерам отслеживать события, происходящие далеко внизу.
В отличие от киборгов, потерявших свою цель из–за густых шлейфов дыма и
обилия нашпигованного в землю металла, сканеры «Виктории» отслеживали путь
бегства Беат без каких–либо проблем.
Отто Шнайдер, лицо которого то и дело искажала гримаса боли, застыл в
операторском кресле, наблюдая за перемещением алой точки. Соседние экраны
транслировали обработанные компьютером видеоизображения.
Он отлично видел все, что творилось в долине.
Когда стилизованная компьютером фигурка Беат положила в сумку
тридцатисантиметровый шар, только что протаранивший голову одного из
киборгов, Шнайдер даже привстал в кресле, на секунду позабыв о мучивших его
болях.
– Вот дерьмо... – восторженно прошептал он. – Она взяла его! Взяла!
Мысли полковника разрывались между жаждой мести и страстным желанием
обладать вожделенным процессором. Он ничего не знал о том, что этот зародыш,
которого только что подобрала Беат, не был аналогом Райвена. Для полковника
этот невзрачный шар казался бесценным сокровищем, и он хотел иметь его во
что бы то ни стало.
– Сэр, на дальних радарах появилось движение... – вдруг сообщил один из
дежуривших у пультов управления операторов. – Скорее всего это патрульный
корабль Людей Сферы.
– К дьяволу! Пусть делают что хотят, мы садимся на планету! Слышали?! –
рявкнул он на оторопевших от такого неожиданного приказа офицеров и пилотов.
– Все по местам. Корабль приготовить к бою! Мы сядем туда, возьмем то, что
нам нужно, и взлетим...
Спорить с полковником было бесполезно, да никто и не собирался этого
делать. Риск получить ракету в борт при посадке или взлете был велик, но он
оставался лишь вероятным риском, а Шнайдер вот он, сидит в кресле, и каждый
из экипажа знал – он разговаривать не будет. Пока что их командир казался им
угрозой более существенной, чем весь флот Сферы, вместе взятый.
По кораблю зазвучали резкие и неприятные сигналы предупреждения.
Десятки постов и отсеков «Виктории» срочно готовились к экстренной посадке и
одновременно – к бою.
– Сэр, сканеры показывают наличие в зоне посадки высокой энергетической
активности.
– В чем это выражено? – откинувшись в кресле, осведомился Шнайдер.
– Подземные термальные всплески, блуждающие магнитные поля, скопления
фантомных импульсов, – скороговоркой отчеканил оператор. – Сканеры
обнаружили мощные узлы компьютерных сетей, расположенных под поверхностью.
– Передай полученные координаты командиру орудийно–ракетных комплексов.
Пусть причешет эту вшивую планету против шерсти. Нам терять нечего... – с
этими словами он щелкнул клавишей связи и добавил, склонившись к микрофону:
– Джоэл, скорректируй киборгов. Пусть прекратят огонь на поражение. Я хочу
получить эту сучку живой, мы с ней не закончили один интересный разговор.
– Да, сэр, я понял, – мгновенно отозвался интерком. – Я загоню ее на
холм и буду держать в кольце.
– Вот и молодец. Действуй.
Через минуту предупреждающие сигналы смолкли. Огромный космический
корабль, убрав все огни, словно мрачная тень начал медленно уходить из точки
геостационарной орбиты.
Пухлый шар Деметры качнулся и поплыл навстречу его экранам.
Деметра. Окрестности бывшего Города людей.
Знойный полдень дрожал над материком Деметры зыбким маревом миражей.
Нагретые солнцем камни в окружении горячего песка, из которого повсюду
торчали не менее раскаленные куски металла, – таким был основной тип
ландшафта в окрестностях бывшего Города людей.
Здесь полноценно хозяйничала Мать, она, по сути, и была – Город.
Коричневато–серые стены, над которыми все еще царили руины зданий, уже
забыли присутствие живых существ.
Чем он был – этот унылый, поеденный временем, покрытый шрамами от былых
битв людей и инсектов прямоугольник чуть наклоненных стен, образующий цоколь
погибшего в своем зародыше мегаполиса? Памятником человеческому регрессу?
Напоминанием о бренности всего сущего? Или таинственной колыбелью, в которой
прорастало зерно завтрашнего разума?
Ответ на этот вопрос могло дать только время.
Внезапно раскаленный песок у основания коричневато–серых стен
зашевелился, потек струйками оползней, обозначая контур встающей на ребро
круглой плиты. Гулко и протяжно взвыли моторы, вдвигая в образовавшееся
отверстие сегмент подъемника, на котором неподвижно стоял пятиметровый
робот.
Контуры машины разительно напоминали застывшего на чуть согнутых лапах,
сложившего крылья и вытянувшего вперед голову–рубку ворона.
Это был Райвен.
Сегмент грузового лифта достиг края отверстия, в который все еще
осыпался, стекая тонкими струйками, потревоженный песок, и остановился.
Ступоходы Райвена пришли в движение. Он выпрямился, повел из стороны в
сторону своим вытянутым вперед корпусом, сканируя далекий горизонт, и сделал
шаг вперед.
Песок с тихим шуршанием стек в продавленную трехпалым ступоходом яму,
заполняя таинственный след.
Чуть раскачиваясь из стороны в сторону, Райвен сорвался с места и
побежал туда, откуда знойный ветер нес запах гари, где у горизонта клубился
дым и приглушенное эхо доносило отзвук далеких рокочущих взрывов.
Для истории Галактики наступал еще один ключевой эпизод, но никто из
участников сегодняшних событий, включая и компьютерную Сеть Города, не
задумывался над этим. Они любили, ненавидели, алкали, спасали свою жизнь,
ничуть не задумываясь над тем, как их порывы и чувства отразятся на жизнях и
судьбах миллионов других существ, большинство из которых еще не родились.
Развязка дня сегодняшнего лежала в не очень далеком, но очень спорном и
туманном будущем.
Райвен бежал.
Сумасшедшая скорость обработки данных в его мозгу делала многозадачными
мысленные процессы этого существа. Одна часть его сознания была прикована к
далеким отсветам взрывов, а вторая, не в ущерб первой половине, мыслила о
другом.
Он пытался понять, кто же он на самом деле – машина, человек, принявший
облик механизма, или нечто совершенно иное?
Он пытался постичь самого себя, а заодно – и окружавший его мир,
который не мог не измениться в свете новой информации.
Он был раньше. Он был кем–то другим, и его сегодняшнее сознание – это
лишь слабый отпечаток той личности, которую хранила в себе безвозвратно
погибшая в Сфере Дайсона биологическая составляющая...
Много веков назад там оборвалась его судьба.
К сожалению, он совершенно ничего не помнил об этом. Память хранила
лишь несколько туманных клочков воспоминаний, и больше ничего.
Парадокс заключался в том, что Райвен не чувствовал никакой ущербности.
Он был самим собой. Память о прошлой жизни, смутным призраком появившаяся на
пороге сознания, порождала в нем жгучее любопытство, но никак не ощущение
неполноценности.
Он был и по–прежнему оставался Райвеном – существом из металла и
пластика, но назвать себя роботом в человеческом понимании этого слова он
уже не мог. Он являлся Существом, личностью, имевшей прошлое и будущее,
Райвеном, который любил свою Мать – компьютерную Сеть города – в равной
степени, как и Беат – живую женщину, которая вырастила его. Она однажды
взяла в свои ладони небольшой металлический шар и отнеслась к нему, как к
глупому, делающему первые шаги ребенку, – и это оказалось именно тем
толчком, что пробудил дремлющее в нем самосознание...
Он чувствовал, и в этом крылся великий, но пока что непонятный для него
смысл.
Борт «Виктории».
Лаборатория кибернетических систем.
Патрульный корабль Людей Сферы безнадежно опаздывал.
«Виктория» вошла в атмосферу Деметры, снижаясь по виткам сужающейся
книзу спирали.
Ее вели навигационные компьютеры систем автоматического пилотирования.
Люди на борту занимались несколько иными – гораздо более разрушительными
приготовлениями.
Иногда бывает достаточно одного удара, чтобы сорвать цепь роковых
событий, превратив осторожного, расчетливого командира в жаждущего мести
безумца.
Именно это случилось с Отто Шнайдером.
Его тщательно продуманные и, казалось бы, совершенно реальные планы
рушились раз за разом, сначала после безумной выходки уничтожившего себя
робота, затем эта лицемерная сука обвела его вокруг пальца, и теперь уже
Шнайдеру было все равно – появившийся на радарах патрульный корабль Людей
Сферы заставил его пойти ва–банк, послав тяжелый разведывательный крейсер в
плотные слои атмосферы.
Либо он получит вожделенный процессор, либо умрет, но в таком случае
его смерть обещала потрясти этот мир до самого основания.
Лишь один человек на борту «Виктории» не принимал участия в общей
суматохе подготовки к бою. Его абсолютно не волновала разлившаяся по каналам
внутренней связи разноголосица команд. Запершись в лаборатории
кибернетических систем, где на стерильных столах в специальных зажимах были
разложены оплавленные и покореженные останки робота, он занимался привычной
для себя работой – скрупулезным исследованием обломков. Этот человек был
экспертом очень высокого класса, и его пребывание на борту «Виктории» стоило
баснословных денег.
Впрочем, никто не мог упрекнуть этого человека, что он зря ест свой
хлеб. Если существовала какая–то зацепка, малейшая ниточка, способная
придать этим бесформенным кускам металла какой–то смысл, то он нашел бы ее.
И это действительно случилось. Человек, склонившийся над экранами
оптико–электронных умножителей, не знал о Райвене ровным счетом ничего и,
естественно, не мог предположить, что тридцатисантиметровый, наполненный
кристаллами шар создал все это, основываясь на каких–то подсознательных
воспоминаниях, фантомной памяти о своей прошлой форме.
Человек искал свидетельства более приземленные, указывающие на
конкретного производителя... И он нашел!
Под окалиной, покрывавшей кусочек брони, внезапно открылось нечто
любопытное – какое–то полустертое клеймо либо фирменный заводской знак.
В глазах человека мелькнуло выражение торжества. Быстро откатившись
вместе с креслом к соседней консоли, он застучал пальцами по сенсорной
клавиатуре компьютера.
На мониторе появилось укрупненное изображение товарного знака и
расположенной по кругу частично сохранившейся надписи.
Память Райвена была памятью машины. Воспроизводя свою былую форму на
оборудовании обыкновенной ремонтной мастерской, где временно отсиживалась
Беат после очередного удачного рейда, он, не задумываясь, нанес это клеймо
именно туда, где оно должно было быть.
Из горла эксперта вдруг вырвалось бессвязное, изумленное восклицание,
когда компьютеру лаборатории удалось идентифицировать полустертый знак.
Это была зарегистрированная, имевшаяся в каталогах марка!
«КОРПОРАЦИЯ ГАЛАКТИЧЕСКИЕ КИБЕРСИСТЕМЫ» – гласила расположенная по
кругу надпись. Изображение в центре напоминало собой стилизованную башню и
было определено компьютером как имевший место знак головного предприятия.
Дальше шли одни лишь пробелы. Корпорация прекратила свое существование
несколько веков назад. Не было никакой информации и о том, где располагалось
то самое «головное предприятие».
И все же это была явная победа, конкретная нить, ведущая к
изготовителям интересующего полковника робота.
Эксперт удовлетворенно потер руки и отжал клавишу экстренной связи. Он
действительно не зря ел свой хлеб.
– Полковник, я нашел товарный знак изготовителя! – торжествующе сообщил
он.
Однако реакцию Шнайдера трудно было назвать адекватной.
Перекошенное лицо полковника на фоне царящего в рубке хаоса повергло
эксперта в шок. Он вздрогнул, и только тут до его увлеченного исследованием
сознания наконец дошло, что с кораблем творится что–то неладное.
Сквозь толстые стены лаборатории прорывался отдаленный гул. Это
работали орудийно–ракетные комплексы «Виктории».
