9
Этим утром Эсмиель почувствовала, что еще день добровольного
затворничества – и она сойдет с ума. Леди Эноминера звонила ей каждый вечер,
подробно рассказывая о том, что она предприняла за день и что удалось
узнать. Девушка вежливо улыбалась и забрасывала старшую подругу тучей
вопросов, на которые та почти всегда не могла дать вразумительного ответа. В
конце концов во время очередной беседы леди Эноминера покачала головой и
озабоченно произнесла:
– Не знаю, милочка, вокруг этого варвара столько тумана, что меня
одолевают сомнения, а не торчат ли у него из–за спины усы старого стервеца
Эйзела.
Эсмиель растерянно повела плечами:
– Но... что же мне делать? – Она вскинула на собеседницу свои огромные
глаза: – А может, мне обратиться к Эонею?
Леди Эноминера скривилась в презрительной усмешке.
– Как ты себе это представляешь, милочка? – И она ернически заговорила:
– «Ваше величество, помогите мне отыскать мужика, который сумел так
возбудить мои гормоны, что я уже неделю и думать о вас забыла!"
Эсмиель удивленно смотрела на нее, потом нервно рассмеялась: – Да, вы
правы, это глупо. – Она всплеснула руками. – Но что же делать, что делать? Я
должна наконец узнать...
– Что? – резонно спросила Эноминера. – Почему крепкий, здоровый мужчина
сумел обратить на себя внимание женщины, находящейся в возрасте
деторождения? Для этого, милочка, тебе полезнее вызвать популярные файлы
императорской Медицинской академии и не забивать мне голову всяческими
бреднями. А если нет... – Она замолчала, потом спросила несколько другим
тоном: – Что ты сказала молодому Эонею?
– Я–а–а.. просто плохо себя чувствую.
Леди Эноминера насмешливо вскинула бровь. Эсмиель покраснела:
– Я понимаю, что это глупо, но мне просто больше ничего не пришло в
голову. – Она вздохнула и тихо закончила: – Да и сейчас не приходит.
– Ну это, милочка, не мои проблемы. Если ты готова очертя голову
ринуться на поиски этого варвара, то сначала определись, что тебе от него
нужно и нет ли возможности получить это где–нибудь поближе и за более
разумную цену.
– О леди! – девушка удивленно уставилась на собеседницу.
Та усмехнулась:
– Что, не ожидала? Пойми, любой твой поступок сейчас может так
оттолкнуть от тебя императора, что, если вдруг этот твой варвар окажется
пустышкой, ты навсегда потеряешь возможность восстановить отношения. А в их
роду не было мужчин, которые способны прощать. Стоит твой дикарь столь
блестящих перспектив? – Она покачала головой и, больше ничего не говоря,
исчезла с экрана.
Девушка несколько мгновений смотрела на рассеивающуюся дымку погасшего
экрана, потом тихо опустила голову и замерла.
Леди Эноминера задумчиво смотрела на то место, где секунду назад еще
сияло изображение Эсмиель, потом отняла руку от клавиши прерывания связи и
наморщила лоб. Что ж, она сделала этой дурочке все приличествующие
предупреждения, но та, судя по столь трагической физиономии, крепко сидела
на крючке. А посему можно было особо не волноваться. Скорее взорвется ядро
галактики, чем хорошенькие молодые дурочки начнут прислушиваться к голосу
разума. Эноминера удовлетворенно кивнула и снова протянула руку к клавишам
вызова.
На следующий день леди Эноминера позвонила неожиданно рано. Эсмиель
только успела вылезти из бассейна и как раз собиралась сесть за завтрак, как
вдруг в оранжерею влетела горничная с переносным терминалом. Леди Эноминера
окинула ее скептическим взглядом, заставив Эсмиель покраснеть и торопливо
запахнуть халат, хмыкнула, а потом торжественно произнесла:
– Ну, милочка, я наконец–то узнала, кто он. Он действительно варвар, с
какой–то новой колонии. Его имя Оулек, но в школе все знают его по прозвищу
Берс. – Она сморщила нос. – Фу, ну и кличка, будто у собаки. – Но, поймав
взгляд Эсмиель, рассмеялась: – Ну–ну, не злись, я тебя просто поддразнила.
Так вот, сегодня вечером должна состояться церемония вручения кубка, на
которой, естественно, будет присутствовать император...
– Я знаю, – торопливо кивнула девушка, – я там буду.
– Не перебивай, – нахмурилась леди Эноминера, – а что касается твоего
присутствия, то я бы тебе не советовала там появляться. На церемонии будет
туча народу. Танакийцы произвели фурор, так что на этой неделе они самые
модные гости всех светских салонов, и нашим светским львицам не мешает даже
то, что они все поголовно простолюдины и варвары. А эти трое – твой предмет
и его земляки – так вообще нарасхват. Ну–ну, не дуйся, из всех троих в роли
молодого жеребца выступает только один, и он не имеет к тебе никакого
отношения. – Она окинула Эсмиель насмешливым взглядом и продолжила: – Так
что подумай, неужели ты сможешь скрыть свое состояние под прицелом
стольких внимательных глаз?
Девушка растерянно повела плечом:
– Но...
– Не волнуйся. Похоже, не ты одна попалась на крючок. Сегодня утром я
послала к твоему варвару одну из своих молоденьких горничных с запиской, в
которой предупреждала, что с ним хочет встретиться одна молодая леди,
которая наблюдала их триумф. Когда девочка вернулась, на нее было приятно
посмотреть. Похоже, этот тип действует на женщин, как капсула денгреона на
горноматку.
Эсмиель вспыхнула. Эноминера рассмеялась:
– Ладно, не сердись. Ты так живо реагируешь, что грешно упускать
момент. Так вот, девочка сказала, что твой варвар, прочитав записку, так
вскинулся, что она чуть не упала на месте. Короче, сразу после церемонии он
улизнет с торжественного обеда и будет ждать тебя в ресторанчике
«Эбегантельс».
– А где это?
Леди Эноминера недовольно нахмурилась.
– Нет, ну вы посмотрите. Такая старая метелка, как я, всю неделю бегает
высунув язык и пытается устроить этой смазливой стервочке тайное свидание, а
когда мне это удается, она еще и недовольна?
– О леди! Я...
Эноминера рассмеялась:
– Ладно уж. А где эта забегаловка – посмотришь по карте, по–моему,
где–то в районе космопорта. – Она искривила губы в улыбке: – Неужели ты
рассчитывала, что он пригласит тебя в «Дальсесиор»?
Эсмиель впервые за эти дни весело рассмеялась. Леди Эноминера
одобрительно кивнула и отключилась.
Когда с экрана исчезло изображение девушки, Эноминера несколько
мгновений задумчиво смотрела на слегка мерцающую поверхность, потом набрала
уже ставший привычным за эту неделю личный номер лорда – наследника дома
Эомирен. После краткого разговора, состоявшегося, как обычно, без включения
экрана и через исказитель голоса, она откинулась на спинку кресла и
удовлетворенно кивнула. Что ж, все шло своим чередом, вот только было
немного жаль эту юную дурочку. Ну да ее саму никто не пожалел. А упускать
такой момент – столкнуть лбами Эонея и Эомирена – и расколоть верхушку
лордов на две враждующие половины – она не собиралась.
Готовиться к вечерней встрече Эсмиель начала еще с полудня. Она долго
ломала голову по поводу того, как отвертеться от запланированной поездки с
Эонеем, но к полудню окончательно отчаялась и просто позвонила секретарю и
попросила передать его величеству, что, к сожалению, сегодня вечером она не
сможет сопровождать императора, страстно надеясь, что тот отнесет это на
счет ее пресловутого плохого самочувствия. Впрочем, сейчас ей было совсем не
до этого. Поэтому, переговорив с секретарем, она ринулась в гардеробную и
принялась судорожно перебирать платья. Судя по адресу, кафешка была изрядной
дырой, и надевать туда шикарные туалеты и драгоценности не стоило, но и
выглядеть как пугало она тоже не собиралась. Так что надо было подобрать
что–то среднее. До вечера она переворошила кучу нарядов и даже послала
горничную в ювелирный магазин за недорогим изумрудным гарнитуром, но все
равно к моменту выхода из дома все еще пребывала в мучительных сомнениях.
Впрочем, вся эта суета помогала немного отстраниться от мыслей о том, что
должно было произойти в маленьком ресторанчике у космопорта. Наконец она
встала перед зеркалом, последний раз окинула себя скорее не придирчивым, а
испуганным взглядом, поправила парик, который должен был скрыть ее золотые
кудри настоящей леди, и, глубоко вздохнув, двинулась навстречу судьбе.
Ресторанчик действительно оказался дырой. Когда Эсмиель выбралась из
общественного боллерта и оказалась перед небольшой лесенкой, закрытой
истерзанной акустической мембраной, из–за которой прорывались звуки громкой
музыки, то чуть не задохнулась от густой смеси пота, дрянного алкоголя и
сладковатого дыма курительных палочек. Несколько мгновений она стояла,
яростно сражаясь с желанием бросить все и, запрыгнув обратно в боллерт,
умчаться домой, но когда обернулась, то боллерта уже не оказалось. Эсмиель
глубоко вздохнула и шагнула вперед.
Зал ресторанчика был плотно заполнен людьми, которые, судя по их
внешнему виду, предпочитали не напрягаясь существовать на социокредит,
оставаясь в самом дерьме. И ресторанчик полностью соответствовал их вкусам.
Стены обшарпаны, музыкальный автомат издает звуки, которые можно было
назвать музыкой с большой натяжкой, а под потолком висел густой полог дыма.
Девушка растерянно остановилась и тут же почувствовала, что кто–то больно
стиснул ей ягодицу, а над ухом, пахнув густым перегаром, раздался хриплый
голос:
– Ты посмотри, какая цыпочка. Похоже, сегодня нам не придется скучать.
Эсмиель подпрыгнула и, развернувшись, влепила нахалу пощечину, вернее,
попыталась влепить, потому что владелец руки, оказавшийся бритым мускулистым
типом с лицом, изуродованным огромным шрамом, перехватил ее руку и,
расхохотавшись, еще больнее стиснул ягодицу.
– Ты смотри, а курочка с норовом.
Он быстро отпустил руку и, перехватив ее за волосы, запрокинул ей
голову и притянул ее лицо вплотную к своей вонючей пасти. Эсмиель дернулась,
но тип держал крепко, так что пасть все приближалась. Девушку обдало густой
волной вони изо рта, и она почувствовала, что ее сейчас вырвет от
отвращения, но в это мгновение откуда–то сбоку раздался негромкий, но
какой–то нечеловечески уверенный голос:
– Убери руки от девушки.
Тип, держащий Эсмиель, вздрогнул и слегка отстранился. Девушка, получив
некоторую свободу, скосила глаза. ЭТО БЫЛ ОН! Тот самый варвар. О темная
бездна! Хорошо же она выглядит на этом первом свидании... Она дернулась,
чувствуя себя жареным цыпленком на вертеле. Тип несколько мгновений смотрел
на худого юношу в форме курсанта Танакийской школы, потом усмехнулся и
лениво произнес:
– Ну конечно, офицерик, раз ты говоришь... – И он кивнул кому–то за
спиной варвара. По–видимому, тот почувствовал неладное, но обернуться не
успел. Ему на темечко опустилась литровая бутылка какого–то пойла. Тип
ухмыльнулся, глядя, как тело в черной форме оседает на пол, потом буркнул: –
Вниз его. – И, повернувшись к Эсмиель, лениво произнес: – Ну так на чем мы
остановились, цыпочка?
Девушка увидела, как вонючая пасть снова начала приближаться к ее лицу,
и в тот момент, когда жесткие, растреснутые губы коснулись ее, Эсмиель
потеряла сознание.
Сознание возвращалось медленно. Некоторое время девушке чудились
голоса, которые говорили на каком–то непонятном языке, потом значение
отдельных слов начало всплывать в памяти, и наконец она уловила смысл целой
фразы:
– ... пробуждение для нее будет не очень приятным. Другой голос,
ответивший первому, показался ей странно знакомым:
– Что ж, значит, такова ее судьба. – И говоривший коротко рассмеялся. В
это мгновение Эсмиель его узнала. Первым побуждением было закричать и
позвать на помощь, но тут же пришло понимание, что разговор шел именно о ней
и говоривший не протестовал против того, как здесь обращаются с леди. Это
испугало ее еще больше. Значит, эти типы не просто привязались к смазливому
личику, невесть как оказавшемуся в припортовой забегаловке. Тот тип ждал
именно ее. А это означало, что та грубость была только прелюдией, самое
страшное еще впереди. Девушка почувствовала, что у нее холодеют ноги.
– О леди, вы уже очнулись?
Эсмиель открыла глаза. Над ней склонился лорд–наследник дома Эомиренов.
Несколько мгновений он рассматривал ее с явно видимым удовольствием, а потом
снова заговорил:
– Я чувствую, вам страшно и одиноко, леди. – Он дурашливо покачал
головой. – Не волнуйтесь. Я позаботился о том, чтобы рядом с вами были
знакомые лица. – И он, протянув руку, схватил ее за волосы и приподнял ей
голову, развернув в сторону дальней стены. Только в этот момент девушка
осознала, что ее руки и ноги стянуты силовыми путами, но в следующую секунду
ей стало не до того. В углу, скрючившись, лежал варвар, опутанный такими же
силовыми путами, его голова была вся в крови, а сам он был без сознания. Но
это было еще не все. У самых дверей два крепких мордоворота держали обмякшее
тело верного Смея, руки которого были стянуты силовыми наручниками. Девушка
сдавленно вскрикнула. Эоменик с довольной ухмылкой сказал:
– Ну что ж, все действующие лица выведены на сцену. Хотите знать
либретто нашего балета? Тем более что все произошедшее здесь завтра появится
на страницах самых популярных серверов для мужчин и станет достоянием
миллионов. – И, не дожидаясь ответа, самодовольно продолжил: – Сначала
вашему верному псу вколют лошадиную дозу денгреона, потом вас обоих развяжут
и оставят в этом помещении, а затем...
В этот момент раздался резкий хруст. Варвар в углу зашевелился и,
повернув залитую кровью голову, разлепил губы. Все замерли. Лицо варвара
почти мгновенно налилось кровью, приобретя почти синюшный оттенок.
–Убью...
Это слово было произнесено почти шепотом, но все находящиеся в комнате
вдруг почувствовали, что их прошиб холодный пот. Эоменик вздрогнул и
рефлекторно втянул голову в плечи, но тут же опомнился и, высокомерно
вытянув шею, повернулся в сторону варвара. Тот был по–прежнему стянут
путами, скрючен, но это, похоже, не имело для него особого значения. Его
лицо больше не дергалось, а пылало в сумраке багровым огнем. Глаза же горели
жаждой убивать. Лорд–наследник дома Эомиренов несколько мгновений героически
пытался выдержать этот взгляд, но потом отвернулся и, машинально вытерев
мгновенно вспотевший лоб, накинулся на стоящего рядом с испуганным видом
Семинея:
– Ну чего уставился? Заткни рот этому животному.
Тот обиженно вскинулся, но, наткнувшись на бешеный взгляд Эоменика,
счел за лучшее заткнуться и не перечить. Окинув варвара опасливым взглядом,
он вытащил из поясной кобуры парализатор и, сдвинув рычажок на максимум,
повернул ствол в его сторону и несколько раз нажал на спуск. Варвар дернулся
и обмяк. Эсмиель вздрогнула и отчаянно взвизгнула:
– Что вы делаете?! Вы же убьете его...
– Молчи, дрянь!
От удара Эоменика ее голова резко отлетела назад, а на лопнувшей губе
выступила кровь. Лорд–наследник брезгливо поморщился и, скривившись, вытер
руку от капелек ее крови, а потом повернулся к туго связанному Смею.
– Ну что, пес? Что ты чувствуешь в момент исполнения своих самых
заветных желаний? Ведь ты давно хотел воткнуть этой сучке! – Он хохотнул. –
Как же ты мучился, когда вынужден был сдерживать свои животные чувства!
Тот молча буравил аристократа ненавидящим взглядом. Эоменик снова
искривил губы в издевательской улыбке и, кивнув двум мордоворотам, произнес
каким–то торжественным тоном:
– Развяжите его, но держите крепче. – Потом повернулся к Семинею и
приказал: – Неси дозатор с денгреоном.
Смей дернулся и хрипло прорычал:
– Не–е–ет.
Но Эоменик только довольно осклабился. Эсмиель широко распахнула глаза
и надсадно прошептала внезапно севшим голосом:
– Ты не посмеешь...
Лорд–наследник дома Эомиренов самодовольно усмехнулся:
– Не веришь? Что ж, похоже, ты будешь приятно удивлена. – Он растянул
губы в гнусной усмешке. – Кроме того, буду рад тебе сообщить, что после
твоего слуги с тобой поразвлекаются и эти кретины, – он кивнул в сторону
своих подручных. – Могу тебя заверить, что без денгреона они будут не в
пример более изобретательны.
От тона, каким это было сказано, девушка почувствовала озноб и, не в
силах смириться с предстоящим, задергалась в своих путах. Но все было
напрасно. В это мгновение появился Семиней. Он протянул дозатор своему
господину и отвернулся, брезгливо поджав губы. Эоменик ухмыльнулся и,
повернувшись к Смею, поднес микрораструб дозатора к яремной вене и...
вздрогнул от резкого звука, раздавшегося из угла комнаты, где еще мгновение
назад неподвижным бревном лежал варвар. Затем глаза старшего сына лорда
Эомирена изумленно расширились. Варвар, несколько минут назад получивший
чудовищный парализационный заряд, не только не был парализован, но и...
каким–то образом сумел разорвать мономерные силовые путы. Запястья, локти и
лодыжки его были в крови, но свободны, а последняя оставшаяся целой нить,
стягивающая колени, растянулась в его руках до прозрачного состояния и
вот–вот готова была лопнуть. Эоменик мгновение изумленно пялился на эту
картину, потом взвизгнул:
– Семиней!..
Но было уже поздно. Последняя нить с громким хлопком лопнула, и фигура
варвара, еще мгновение назад скрючившаяся в углу комнаты, вдруг будто бы
размазалась вдоль стены и исчезла. Первой с каким–то странным гулким звуком
лопнула голова Семинея, уже почти успевшего извлечь из кобуры парализатор,
затем настала очередь троих бандитов, которые, хрипя и судорожно вскинув
руки к разбитым гортаням, медленно заваливались на спину, а потом пришел
черед и Эоменика. Эсмиель оцепенело смотрела, как сбоку от маркиза выросла
фигура в залитом кровью черном мундире, и в следующий момент голова маркиза,
суетливо выставившего куда–то совершенно в другую сторону руку с кинжалом,
резко дернулась назад и к плечу и с громким треском повисла. А потом в
комнате установилась полная тишина. Варвар быстро повернул голову, окинув
комнату взглядом бешено пылавших и сузившихся глаз, и, не обнаружив больше
живых противников, расслабился и выпустил из рук тело Эоменика. Оно как–то
странно упало вниз, будто из него исчезли все кости. Варвар повернулся к
Эсмиель, и его лицо тут же приняло виноватое выражение:
– Прости, я...
Девушка судорожно сглотнула и захлопнула рот.
– Не–е–ет, ничего, просто... – она запнулась, не зная, как пояснить, –
ну, я никогда не видела, как убивают людей. Я не представляла, что это может
быть так, так... – И она замолчала. Варвар смущенно хмыкнул и потупился, как
будто его похвалили за удачные стихи или прекрасный удар в боле. Потом
спохватился и суетливо склонился над телом лорда–наследника, роясь по
карманам в поисках кодировщика силовых пут. Эсмиель машинально посмотрела на
его руки, заляпанные какими–то серыми клочками, и вдруг поняла, что это
мозги Семинея. Девушка почувствовала, что ее сейчас вырвет. О темная бездна!
В это мгновение пол под ногами дрогнул, и в следующую секунду рухнула
дальняя стена. Варвар подпрыгнул и резко развернулся, но сквозь тучу пыли
уже лезли угловатые фигуры в громоздких бронекостюмах, поблескивающих
сине–черными разводами цветов элитной спецкоманды департамента
стратегических исследований. И Эсмиель вдруг отчетливо осознала, что
означает этот факт. Она крепко зажмурила глаза и со стоном пробормотала:
– О темная бездна, как ОН мог?
