Постскриптум
С Открытым Забралом
Двадцать четвёртого числа я позвонил Хоботову.
– Володя, ты можешь мне сказать правду?
– Ну, я звонил в институт, мне сказали, что девушка положительная, учится
хорошо.
– Жаль, я думал, что ты скажешь правду...
– Ну,... ты ... пессимист какой–то,... – он явно растерялся от моих слов.
– Нет Володя, я – реалист.
Двадцать пятого апреля я встретился с Хоботовым. Он явно юлил. Я ему
пытался объяснить, что самое лучшее для него – сказать правду.
– Пойми, мой дорогой Володя. Я желаю тебе только добра. Но вы сделали
такие вещи, что даже страшно говорить.
– Знаешь, мы не думали, что может быть так больно, – он эту фразу бросил
как–то вскользь, невзначай.
– Ещё один факт: когда идёт зомбирование, то всегда появляется «друг»,
готовый помочь в трудную минуту. Всех предыдущих я уже отсёк, остался
только ты, с кем я ещё поддерживал контакт. И именно ты «случайно»
появлялся.
– Ну переедь в другое место...
Я рассмеялся.
– Может быть переехать тебе?
– Может быть... – он говорил растерянно и вполне серьёзно.
– И ещё: объясни мне такую вещь – почему, когда у меня появляются боли в
кишечнике, я ставлю на тебя защиту, и боли прекращаются?
– Знаешь, я не раз сталкивался у своих знакомых с подобными вещами. Потом
оказывалось, что у них паразиты.
– Нет, Володя, это – не паразиты. Я пробовал всех проверить, но только
при защите от тебя боли стихают. Но я – не вампир, чтобы брать твои силы.
Было видно по его затравленному взгляду, что он пытался скрыть панику на
лице.
Вечером, когда я ехал в троллейбусе, перед глазами у меня сидела девушка,
которая очень сильно напоминала Алесю. На бедную случайную попутчицу со
стороны трёх оперов, судя по всему, ФСБ, шло такое пси–воздействие, что
девушка очень сильно нервничала и крутила головой. Они радостно смотрели
на неё, переводя свой взгляд на меня. Один опер был одет в милицейский
камуфляж, один походил на шпану в клетчатой кепке, ещё один был в кожаной
куртке и кожаной кепке.
