4
Сразу после похорон матери первым побуждением Снайдерова было нанесение
немедленного ответного Удара по врагу. Таковым, по его мнению, могла бы стать
открытая публикация в Интернете разоблачительной статьи со всеми фактическими
данными снимками и выкладками, причем в переводе на несколько европейских
языков. Однако, остыв и поразмыслив хорошенько, он решил этого пока не делать –
слишком велик был риск выстрелить вхолостую. В том смысле, что статью, конечно,
сразу же перехватят и изымут из Сети, а его самого отправят вслед за матерью.
Против системы надо было действовать системно. То есть создать свою
собственную систему противодействия, накопить побольше сил, привлечь
сторонников, а уж потом выступить единым сплоченным фронтом сразу по нескольким
направлениям.
Между тем незримые боевые действия продолжались, но их жертвами
становились хотя и знакомые, но в принципе посторонние Сндерову люди. Ближе к
Новому году телевизионные программы новостей сообщили, что скоропостижно
скончался видный деятель науки, лауреат... и прочее... академик Максим
Федорович Феоктистов. Потом как–то на лекции Снайдеров обратил внимание на
отсутствие студента Ломакина. Староста учебной группы доложил, что Ломакин
отчислен из университета за регулярную неуспеваемость и что, будучи
иногородним, уже отбыл из Москвы обратно в свою тьмутаракань.
Складывалось впечатление, что Ореста, выражаясь военным языком, «берут в
клещи». Несколько раз ему даже сон снился на эту тему: будто бы идет или едет
он по городу, и вдруг слева, в нескольких километрах от него, раздается сильный
грохот, и над домами выраста– \ ет знакомый лишь по документальным фильмам
мрач– ! ный гриб ядерного взрыва. Люди на улице устремляют–1 ся в панике в
противоположную от взрыва сторону, но и там, на таком же удалении гремит другой
взрыв. Третий удар наносится за спиной Снайдерова, четвертый – впереди, и он с
ужасом понимает во сне, что речь идет об элементарной пристрелке и что
следующая крылатая ракета угодит как раз в то место, где он торчит, оцепенев от
страха. Последней – и весьма нелепой – мыслью Снайдерова в этом жутком сне бы??
??, что смерть будет мгновенной и, следовательно, безболезненной.
Однако он и предположить не мог, какой неожиданный маневр предпримут его
противники на следующем этапе ведения войны...
Она подошла к Снайдерову, когда он выходил после очередного лекционного
дня из университета. Похоже было, что она изрядно промерзла, ожидая его, – во
всяком случае, вид у нее был неважнецкий. Это была женщина в годах, с простым
лицом и простонародными замашками. Во всяком случае, Орест не удивился бы, если
бы она лузгала семечки, плюя шелуху прямо на тротуар, как это делают рыночные
торговки. Одета она была соответственно: дешевая кожаная куртка поверх грубого
свитера, потертые джинсы и уродливые, сильно смахивающие на мужские башмаки.
Лицо у нее было красное, словно большую часть времени ей приходилось проводить
под открытым небом в самых суровых погодных условиях.
– Это вы – Снайдеров? – спросила она Ореста без особых церемоний.
Голос у нее оказался, как ни странно, вполне интеллигентным, а не
хрипло–прокуренным. И не пахло от нее ни семечками, ни спиртным.
Снайдеров решил, что это скорее всего – мамаша какого–нибудь
лодыря–студента. Наверное, будет сейчас умолять, чтобы ее непутевому сыночку
поставили зачет, который он не в силах сдать по весьма веским причинам чисто
семейного характера. Возможно, даже будет неуклюже совать какое–нибудь
унизительное подношение – если деньги, то не больше сотни рублей, а то и вообще
конспиративно завернутую в цветастую «Экстру–М» бутылку армянского коньяка
подпольного «московского розлива». Такой опыт общения с родителями обучаемых у
Снайдерова имелся в избытке, и он обычно стремился пресечь всякие попытки его
подкупа в самом зародыше.
– А в чем дело? – довольно агрессивно ответил он вопросом на вопрос, всем
своим видом показывая, что У него нет времени на пустые разговоры.
Но женщина в кожанке не смутилась.
– У меня к вам очень важное дело, Орест Валентинович, – продолжала она. –
Не бойтесь, я вас постараюсь долго не задержать. Может быть, присядем? – Она
кивнула на ближайшую скамью в университетском парке.
– А с кем имею честь? – начал было Снайдеров все тем же задиристым
голосом, но женщина почему–то молча протянула к нему раскрытую ладонь.
В ладони ее была раскрыта какая–то книжица с фотографией, печатями и
российским гербом. Ошеломленный Орест даже не успел прочитать как следует
фамилию, имя и отчество своей собеседницы, а в следующий момент она захлопнула
удостоверение и неуловимым жестом убрала его в карман куртки.
Он был так ошарашен неожиданной встречей с представителем тех, против кого
решил воевать, что безропотно позволил отконвоировать себя к указанной скамье.
Мысли и побуждения наскакивали друг на друга в заработавшем на предельных
оборотах мозгу.
«Интересно, в качестве кого собирается со мной беседовать эта дама?
Парламентера, прибывшего с ультимативным требованием капитуляции? Следователя,
пытающегося определить, какое нарушение закона на меня можно «повесить»? Или
дипломатического представителя, вынужденного сесть за стол переговоров, дабы не
допустить ненужного кровопролития с обеих сторон? Во всяком случае, те, кто ее
подослал, разбираются в психологии интеллигента, пережившего недавно великое
эмоциональное потрясение. Если бы на месте этой «торговки» был представитель
мужского пола, то, независимо от его типажа, он рисковал бы по меньшей мере
получить по морде, и ни о каком разговоре между нами не было бы «и речи. А на
пожилую женщину, пусть даже такую отвратную, у меня просто рука не поднимется –
это уж точно. Чего же они все–таки хотят от меня?..»
– Орест Валентинович, – начала женщина, когда они уселись на холодные
деревяшки скамьи, – вы уж, ради бога, извините, что нам приходится беспокоить
вас в такое... такое печальное для вас время. Кстати, примите мои самые
искренние соболезнования по поводу смерти вашей матери.
Снайдерову показалось, что он сейчас задохнется. «Да как они посмели?! Это
же кощунство – упоминать о той, которую они собственноручно погубили, да еще и
выражать фальшивые соболезнования!..»
– Попрошу короче! – несколько невежливо перебил он «торговку». – Что вы
хотели?
Женщина в кожаной куртке тяжко вздохнула.
– Речь идет о вашей полуподпольной деятельности, связанной с поиском
информации о так называемой «черной дыре» в таком–то Секторе, – с внезапной
прямотой призналась она. И без запинки назвала координаты Сектора.
Снайдерову показалось, что внутри его сжимается пружина. Такой лобовой
атаки он не ожидал.
– И что же? – выжидательно осведомился он. Женщина внезапно хохотнула и
покачала укоризненно головой.
– Послушайте, Орест Валентинович, – сказала она, взяв Снайдерова за руку
своими жесткими и не совсем женскими пальцами. – Мне кажется, вы как–то
предвзято относитесь к нашей конторе. Во всяком случае, вы так сжались и
напряглись, словно перед вами – какой–то убийца–маньяк, а не представитель
государственной службы.
Еще бы, захотелось сказать Снайдерову, вы и есть самые настоящие убийцы, а
если учесть вашу одержимость во что бы то ни стало сохранить тайну Дыры, то и
маньяки тоже! Но от подобных высказываний он пока решил воздержаться и лишь
плотнее стиснул губы.
– Может быть, вы боитесь нас? – провокационно продолжала «торговка». – Что
ж, ваши опасения понятны в свете того, что о нас пишут в газетах, особенно в
бульварных, но уверяю, что в данном случае никаких оснований для беспокойства у
вас нет. Если согласны, то давайте забудем о том, кто из нас есть кто, и
поговорим просто как человек с человеком.
– Но о чем? – искусственно удивился Снайдеров. – Что касается упомянутого
вами космического объекта, то разговаривать на равных я мог бы лишь с тем, кто
разбирается в астрофизике, а заниматься популярным изложением научных трудов я
не собираюсь! Даже – и тем более – для вашего ведомства!
– А между прочим, я разбираюсь в астрофизике, Орест Валентинович, –
насмешливо сообщила представительница спецслужб. – Тоже заканчивала ваш
факультет энное количество лет назад. Только прошу поверить мне на слово, а не
устраивать экспресс–экзамена – у меня проблема со временем.
Я хотела бы передать вам мнение руководства, Орест Валентинович, –
продолжала «торговка с астрофизическим уклоном», как мысленно окрестил ее
Снайдеров, – что вы – поистине незаурядная личность. Чтобы в одиночку, не имея
ни инструментов, ни всей полноты информации, обнаружить во Вселенной буквально
«на кончике пера» невидимый объект, лишь косвенно выдающий свое существование,
– для этого надо обладать определенным талантом. Это почище поисков пресловутой
иголки в стоге сена! Не, сделав это потрясающее и даже, смею предположить,
шокировавшее вас открытие, вы повели себя весьма и весьма странно. В итоге у
нас создалось впечатление, что вы собираетесь в самом скором времени
предпринять какие–нибудь опрометчивые шаги. Например, опубликовать данные о
Дыре.
При этом женщина пытливо уставилась на Снайдерова, словно ожидая услышать
от него подтверждение или опровержение своих слов, но поскольку Орест хранил
упорное молчание, то она продолжала:
– Однако мне кажется, что вам как человеку в высшей степени умному и
порядочному – а именно так вас характеризуют ваши коллеги – очевидно, что такие
действия принесли бы больше вреда, нежели пользы, не правда ли?
– Кому именно? – не удержался от ехидной подковырки Снайдеров.
Женщина отвела в сторону свой грубый профиль.
– Зря вы так, Орест Валентинович, – пробормотала она. – Вы что, думаете,
мы с потолка взяли отрицательную оценку обнародования подобной информации? Да у
нас целый аналитический отдел над этим пыхтит, и они спрогнозировали, какие
последствия повлечет за собой официальное объявление о предстоящей катастрофе!
Поверьте, ничего хорошего миру это не сулит.
– Значит, по–вашему, надо хранить это в тайне? – наконец сорвался
Снайдеров. – А тех, кто, как вы выразились, «предпринимает опрометчивые шаги»,
отправлять на тот свет?!
– Что вы такое говорите, Орест Валентинович? – изумилась собеседница
Снайдерова. – Вроде бы умный человек, а несете, извините, какую–то чушь!
– Не считайте меня идиотом, – огрызнулся Снайдеров. – Стоило мне
обратиться к академику Феоктистову, как вы расправились с ним и убили мою мать!
Даже некто по фамилии Ломакин из числа моих студентов, имевший неосторожность
намекнуть на возможное происхождение Дыры, был отчислен и выслан из столицы! Да
после всего этого я не то что разговаривать с вами не должен, но, по идее,
обязан добиваться, чтобы вас и ваших начальников судили!
Женщина снова покачала головой.
– Боже мой, – сказала она. – Вот что значит начитаться газет! Хотя в этом
вы не представляете исключение, я уже не раз сталкивалась с тем, что люди видят
в нас этаких убийц и злодеев на государственной службе. Я знаю: вас трудно
переубедить... как бывает трудно переубедить страдающего манией преследования в
том, что никто не строит ему козни. Хотя вы, несомненно, психически вполне
нормальный человек. Но одно я могу вам сказать, хотите верьте, хотите нет:
никого из перечисленных вами людей мы не убирали. В том числе и вашу маму,
царство ей небесное. Вот скажите честно: вы, наверное, подумали, будто я
подослана к вам моим начальством, чтобы попытаться запугать вас или подкупить,
так или нет?
Снайдеров дернул плечом.
– Какая разница, что я подумал? – пробормотал враждебно он. – Я вам все
равно не верю.
– И не верьте себе на здоровье, это дело ваше, – подхватила, не
смутившись, женщина в куртке. – Только вот что я вам еще скажу, дорогой Орест
Валентинович. Вы глубоко заблуждаетесь и в другом. Вы почему–то вбили себе в
голову, что мы заняты исключительно тем, чтобы избежать разглашения информации
о Дыре. Да, отчасти это так. Но у нас есть и другие направления работы. В том
числе – разработка планов спасения Земли. Да–да, не смотрите на меня, как на
вурдалака. Создан специальный комитет – естественно, секретный, – который
разрабатывает и анализирует проекты, которые позволили бы в будущем избежать
катастрофы. К этой работе привлечены специалисты в самых разных областях, и, я
надеюсь, теперь вы понимаете, зачем вы нам нужны. Мы хотим предложить вам
принять участие в работе такого комитета.
Снайдерову показалось, что над ним грянул гром. Чего–чего, а предложения
сотрудничать с теми, кого он считал своим противником, он никак не ожидал. Буря
мыслей опять пронеслась в его голове.
– Мы намерены обнародовать информацию о Дыре, – продолжала его
собеседница, – именно тогда, когда у нас будет что предложить человечеству в
качестве спасения. Это, на наш взгляд, смягчит психологический шок. Ведь одно
дело – узнать, что гибель неизбежна, и совсем другое – что да, опасность
существует и риск очень велик, но есть кое–какие шансы на спасение, которые
было. бы глупо не использовать.
Что ж, в этом она была права, и Снайдеров, несмотря на все его внутреннее
сопротивление, не мог не признать этого – хотя бы мысленно.
–Я понимаю, Орест Валентинович, – говорила далее представительница
спецслужб, – что такие вопросы не решаются мгновенно, и потому не требую от вас
ответа сейчас же. Вот контактный телефон, по которому вы можете позвонить,
когда примете окончательное решение. – Она протянула Снайдерову полоску бумаги,
на которой от руки был написан длинный ?яд цифр. – Пусть вас не смущает, что
номер такой большой, это не «междугородка».
– И сколько времени вы мне отпускаете на размышления? – поинтересовался
недоверчиво Снайдеров.
– Это вы сами решите, – усмехнулась женщина. –
Мы в любой момент будем рады принять вас в свои ряды. Только учтите, что
пятьсот лет – это не так уж и много, чтобы спасти целую планету.
