Глава 10
Шорох, шум, скрежет, потом какой–то глухой удар донеслись до слуха
Романа из глубины штольни, по которой они теперь шли. Ему казалось, что, в
спешке уходя от тепловых вампиров, они потеряли ориентацию и свернули в
боковой туннель.
Элия с ним не согласилась.
– Понимаешь, вампиры никогда не улетают слишком далеко, их тела легко
проходят сквозь пространство, для этого им даже не нужен проводник, они
летают из мира в мир, куда хотят, но в наших мирах они чувствуют себя
тяжело и никогда не улетают слишком далеко от двери,. она должна быть
совсем рядом.
– Откуда ты знаешь? Можно подумать, ты видела этих вампиров раньше.
– К нам на Ангру они залетают довольно часто и сразу же убираются
обратно.
Старейшины говорили, что наш мир слишком тяжел для них, наверное, там,
откуда они прилетают, все выглядит по–другому.
– Меня беспокоит этот шум позади, как будто течет вода...
– Я ничего не слышу...
– Штольня все время понижается, и если вода где–то прорвалась, это
очень опасно.
– Почему ты думаешь, что вода прорвалась именно сейчас? Дверь действует
не один десяток лет, и никогда раньше ничего не случалось.
– Потому что кому–то очень не хочется, чтобы мы нашли эту дверь.
– Что им до нас?..
– Помнишь, я тебе показывал тень на скале, оплавленный контур крыла...
– Конечно. Там был дейм.
С терминологией они испытывали явные затруднения: иногда одни и те же
предметы, места требовалось называть по–разному несколько раз, чтобы
уяснить, о чем идет речь.
– Хорошо, пусть будет дейм. Это существо обладает надо мной какой–то
властью.
Оно сказало, что если я не подчинюсь, мне будет очень больно, что в
голове у меня есть нечто... – Он не знал, как сказать ей об этом, как
продолжить, – Какая–то область, шар... – Наконец он набрался мужества
произнести это слово.
Теперь он боялся даже взглянуть в ее сторону. Он ждал ответа,
презрения, насмешки. Он не знал толком, чего именно, но услышал лишь
недоуменный вопрос:
– Ну и что? Что ты ему ответил?
– Я ощутил нечеловеческую боль в голове, потом выстрелил из лазера
несколько раз, и он ушел.
– Деймы умеют и не такое.
– Но он сказал, что я козявка, куча слизи, что мною можно управлять на
расстоянии, как роботом!
– Деймы умеют многое, но им никогда нельзя верить. Если бы это была
правда, разве бы ты стоял сейчас здесь? Почему они не начинают свои
команды, если обладают такой властью?! – Девушка стояла, гордо
выпрямившись, повернувшись лицом к боковой стене. Ее голос звенел в пустой
штольне, отражаясь от стен.
Казалось, она бросала вызов неведомому врагу, притаившемуся внутри
каменных стен, и словно в ответ ей донесся шум еще одного глухого удара,
от которого вздрогнули стены и пол завибрировал под ногами. Только потом
пришел низкий, дрожащий звук, многократно раздробленный бесчисленными
поворотами каменной пещеры.
– Это похоже на взрыв... Скажи мне, эти стражи, охраняющие дверь, на
что они похожи, как выглядят? Девушка отвечала глухо, не глядя ему в глаза:
– Это куклы. Грубо вылепленные куклы, едва похожие на человека. У них
нет даже лица. Только волшебная сила деймов, данная на один раз. Ее
хватает на день, иногда на неделю или месяц. Им дают только одно задание
Как только волшебная сила уходит, они вновь превращаются в мертвых
кукол... Почему ты спросил?
Ты думаешь...
– Нет. Это было бы слишком просто, слишком легко. Деймы умеют красть
души людей.
Над таким человеком; их власть незаметна, и лишь иногда... – Он
смаковал, повторяя раз за разом только что открытую и такую, в сущности,
простую истину:
за роботом не нужно устраивать сложную охоту, роботу достаточно отдать
приказ, а он человек, что бы там ни говорило это порождение мрака.
Шум воды за их спинами между тем нарастал.
Они бежали вдоль штольни. Теперь она пошла круто вверх. Ноги то и дело
соскальзывали по поверхности камня, проваливались в какие–то рытвины.
Иногда попадалась коварная мелкая осыпь, и тогда двигаться вперед
становилось совсем трудно. Элия окончательно выбилась из сил, временами
ему приходилось нести на руках постепенно слабевшую девушку. Грозный шум
воды у них за спиной стал отчетливо слышен, вот–вот должна была наступить
развязка. Роман понимал, что на такой глубине, на какую они опустились, у
них нет ни малейшей надежды на спасение. Напор прорвавшейся воды будет
слишком мощным. Скорее всего, их попросту разобьет о стены первым же
валом...
Штольня выпрямилась, изогнулась, луч фонаря уперся в преграду. Это был
тупик. В первые мгновения сознание, отказываясь принять очевидность,
мучительно искало выход. Но его не было. Возвращаться бессмысленно, до
настигавшего их потока оставались считанные десятки метров. Прямая
штольня, по которой они шли уже несколько часов, уперлась в сплошную
монолитную скалу. Свет фонаря тонул в ее матовой шероховатой поверхности...
Монолит казался вплавленным в стены пещеры. Ни сверху, ни с боков не
было видно ни малейшей трещины. И вдруг Элия прошептала:
– Кажется, мы дошли, мы все–таки успели!
– О чем ты?
– Это же дверь, перед нами дверь! Неужели ты не видишь?!
Он не видел ничего, кроме глухого скального монолита.
– Стражей нет. Мы все–таки опоздали. Или они их увели – это уже неважно.
Нет стражей – значит нет двери. Вместо нее остается непробиваемая
скала... – В голосе Элии звучало отчаяние. Шум воды нарастал, и стены
пещеры вибрировали в такт с могучим, стремительно несущимся потоком.
Бывают в жизни мгновения, когда человек ощущает в себе силы, о которых
не подозревал раньше... Возможно, это было одно из таких мгновений,
возможно –
только что сделанное открытие, независимость от чужой воли придала Роману
уверенности, а может быть, причина была совсем в ином.
Реконструкция его личности, проделанная когда–то деймами, неожиданно
принесла результаты, на которые они не рассчитывали. И силы, заложенные в
него для темных дел, можно было повернуть и в обратную сторону...
Ничего этого не знал Роман, он лишь ощущал в себе крохотный путеводный
огонек надежды, подсказывавший, как и что нужно делать.
– Нам не нужны стражи... – неожиданно для себя самого сказал он Элии. –
Нам не нужны стражи, – еще раз повторил он, словно желая лишний раз
утвердиться в этой мысли.
Раскинув руки, он приник грудью к скале, прижался к ней изо всех сил,
словно хотел передать ей стук собственного сердца. И скала услышала,
ответила ему. В ее глухой вибрации он ощутил неизмеримую силу космических
потоков. Некий огромный организм, протянувший свои артерии от звезды к
звезде, на мгновение привиделся ему. Сверкнул и пропал образ бесконечных
звездных дорог, и тогда он понял, как это делается, вспомнил так, как
вспоминают об этом иногда люди, умеющие летать во сне.
Он отошел от стены на шаг. Что–то появилось у него в лице такое, что
испугало Элию, и она отшатнулась от него. Но он властно перехватил
девушку, привлек ее к себе.
– Нет! – крикнула она. – Я не хочу, ты не такой, ты не можешь!
– Могу, – только и сказал он. А руки уже сами собой сорвали пояс, и он
туго привязал к своей спине вырывающуюся Элию. – Да успокойся же ты! Не
мешай мне!
Неужели ты не понимаешь, как это трудно!
И девушка вдруг затихла, превратилась в недвижный груз у него за спиной.
Тогда он вздохнул глубоко раз, другой, набрал полную грудь воздуха и
шагнул вперед в скалу, как будто не видел ее, шагнул так, как шагают за
порог двери.
Упругий темный ветер ударил в лицо Роману, и настало долгое падение. Он
летел в пропасть сквозь хоровод звезд, и лишь на секунду в мозгу вспыхнуло
переплетение звездных путей. Одна ниточка показалась ему светлее
остальных, он выбрал ее.
Почти сразу же в лицо ударил другой, живой ветер, и нога ощутила под
собой опору.
Он сделал второй шаг. Теперь уже наружу. Он стоял на твердой
поверхности, освещенной заходящим синим солнцем. За его спиной вздымался
серый параллелепипед скалы. Тень от него лежала низко, под самыми ногами.
