Перехватчик - Василий Головачев - Книжная Полка

Рандеву с Хранителем

Ульяна позвонила в двенадцать ночи, когда Матвей и Василий уже пришли в себя после схватки с подразделением ФСБ и укладывались спать, разработав план проникновения на базу юргеновского отряда «Стикс» в Бутове. До этого Василий нашел Шевченко, попросил его дать поработать на компьютере Ассоциации «Барс» и, зная коды Минобороны, вытащил из оборонной компсети необходимые сведения о военном городке в Бутове. Теперь ганфайтеры знали все, что было нужно для проведения операции по освобождению Кристины и Стаса.

Трубку сняла еще не ложившаяся спать Мария, подозвала к телефону Соболева, кутаясь в пуховый платок поверх вызывающе открытого халатика. В глазах ее стояли любопытство и грусть, и Матвей, беря трубку, погладил ее по руке.

– Соболев, – услышал он голос Ульяны. – За вами сейчас заедут, собирайтесь и спускайтесь во двор.

– Это обязательно? – не сразу спросил Матвей.

– Если хотите жить – да! – Телефон замолчал.

– Кто это? – не удержалась на этот раз от вопроса Мария. – Жена?

– Сестра, – почти честно ответил Матвей, разведя руками. – Кажется.., мы уезжаем.

– На ночь–то глядя?

– Так мы живем.., с некоторых пор.

– Придете еще?

– Не знаю, – сказал Матвей честно. – Собирайся, – бросил он оторвавшему голову от подушки Василию.

Тот, демонстрируя неплохую выдержку, молча стал одеваться, и Матвей объяснил:

– Звонила Ульяна, нас куда–то повезут.

– Лишь бы не на кладбище. Поедем налегке?

– На всякий случай экипировку возьмем с собой.

Они спустились во двор, одевшись по–походному в теплые джинсовые костюмы, с сумками через плечо, и несколько минут простояли в подъезде, глядя на мокрый асфальт двора. Черная «мазда» с военным номером подъехала тихо, не зажигая фар. За рулем сидела Ульяна Митина.

– Добрый вечер. Сумки могли бы и не брать.

– Уже ночь, – сказал Василий, на которого присутствие Ульяны действовало гипнотически. – А в сумках только завтраки. Куда вы нас решили забросить?

– На кудыкины горы, – засмеялась Ульяна, и от ее смеха у Матвея сжалось сердце, готовое разорваться на части: одна его часть болела болью за Кристину, вторая радовалась встрече с Ульяной.

«Мазда» выкатилась на улицу, повернула по Фрунзенскому валу к набережной. До окончания поездки они не произнесли ни слова. Через сорок минут машина съехала с Волгоградского проспекта на Люблинскую улицу, остановилась возле автозаправки. Из темноты вышел человек в плаще, подождал, пока они выйдут.

– Я подожду вас здесь, – сказала Ульяна. – Ни пуха...

– К черту!

Матвей двинулся к человеку в плаще и вдруг узнал в нем Самандара. Остановился. Василий ткнулся ему в спину, чертыхнулся, вытаращив глаза на директора МИЦБИ.

– Вы же.., убиты!

– Как видите, не совсем, – невозмутимо ответил Вахид Тожиевич. – Посвященных трудно уничтожить. Пойдемте, друзья, нас ждут.

Матвей повиновался без слов.

Они вошли в небольшой сквер возле одиноко стоящего двухэтажного старинного особняка, сохранившегося, судя по медной доске на фасаде, со времен Петра I, взошли на резное каменное крыльцо, где их ждал еще один человек – Иван Парамонов. Он пожал друзьям руки, подтолкнул их к открывшейся двери, шепнув:

– Идите смело.

Отчего–то оробевшие Матвей и Василий шагнули за порог и, преодолев в полутьме коридор, вошли в комнату с камином, где горел огонь. Отблески его освещали фигуру человека в кресле перед камином, и, хотя в мятущемся свете трудно было разглядеть лицо сидящего, Матвей сразу узнал его.

– Хранитель!

– Матфей?! – эхом отозвался Балуев.

Человек поднял голову, сделал приглашающий жест.

– Проходите, идущие, присаживайтесь. – Он подождал, пока гости снимут куртки и сядут в приготовленные для них кресла. – Меня кое–кто просил помочь вам, и аргументы этих людей показались мне достаточно убедительными. Но все же хотелось бы побеседовать с вами, прежде чем мы перейдем к конкретным делам.

– Кто просил? – полюбопытствовал Матвей.

– Те, кто привел вас ко мне.

– Самандар и Парамонов? – удивился Василий. – Но ведь они же.., отступники!

– Может быть, по отношению к воле иерархов, но не по отношению к законам Внутреннего Круга.

– Разве они не преступили Закон мауна?

– Конечно, нет, потому что они нашли Учеников. На подобную ситуацию Закон мауна не распространяется.

– Допустим. И все же непонятно, почему вы согласились помочь нам. Такие люди, как вы, обычно устанавливают контакты только с равными себе.

– А кто сказал, что мы не равны? – По губам Матфея скользнула едва заметная улыбка. – Но мы еще вернемся к этому.

– Хорошо, тогда сразу главный вопрос: чем вы можете помочь нам?

– Ваши друзья просили подключить вас к эгрегору Хранителей. Они сказали, что вы знаете принципы такого вхождения.

– Стать пользователем силы эгрегора можно, лишь став предварительно проводником его идей...

– Абсолютно верно. Вы готовы к этому?

Матвей и Василий переглянулись.

– О каких идеях идет речь?

– Девять Неизвестных, с которыми вы имели честь столкнуться, стратегически правы: реальность требует коррекции на многих уровнях, в том числе и на социальном. К сожалению, структура запрещенной реальности, как и во времена Инсектов, основана на абсолютной слабости, малодушии, бессилии, невежестве, полной уязвимости индивида, который создает коллективные системы защиты, поддержки и контроля. Вся история человечества иллюстрирует власть патологических форм над нормальными. Да, повторюсь: Девять Неизвестных совершенно правы – нашу реальность необходимо жестко корректировать. Но для этой цели они избрали негодные средства. Возможен иной путь.

– Какой же?

– Принцип ненасилия.

– Кажется, мы понимаем.

– Наверное, все же не до конца. Принцип ненасилия не равнозначен религиозному принципу покорности.

– Если это так, – вставил слово Балуев, – то почему вы не вмешаетесь в деятельность Девяти?

– Я мог бы ответить девизом Хранителей: мы подобны Солнцу, которое одинаково светит всем! Но я отвечу иначе: Хранители давно были бы уничтожены, если бы вмешивались в силовые разборки властных эго–структур Мироздания.

– Тогда почему сегодня вы изменили этому принципу?

– Нет, еще не изменил. – Опять беглая улыбка коснулась губ Матфея. – Ведь даже помощь нашего эгрегора – не панацея от вмешательства более мощных сил. Но не буду лукавить: Хранители встревожены. Мы видим, что происходит ускоряющаяся инсектиализация и бестиализация интеллекта: чем умнее индивид, тем отчетливее в нем проступает насекомое и могущественный зверь. Прогресс порождает все большее число титанов ума и пигмеев духа. На примере маршала Сверхсистемы это можно проследить достаточно ярко. Под угрозой дело всей нашей жизни – Хранение Информации. Вот почему мы не можем стоять в стороне.

Матвей покачал головой.

– Вы спохватились слишком поздно.

– Ваша оценка эмоциональна и потому неверна.

– Но мне вы уже не сможете помочь, иерархи заблокировали мне выход в энергоинформационное поле астрала и ментала.

– Астрал и ментал – лишь первые два уровня информационного континуума, существуют и другие – универсум и логос. С помощью эгрегора вы сможете их достичь.., если эгрегор Хранителей примет вас. Ведь он тоже – своего рода рой.

– Не эгрегоры мы выбираем, а эгрегоры выбирают нас, – пробормотал Матвей.

– Абсолютно верно.

– А можно пару конкретных вопросов? – вмешался Василий, дождавшись паузы. – Что оберегают Хранители? И где? В МИРах Инсектов?

– МИРы Инсектов сохранились лишь благодаря воле иерархов, мы не имеем к ним никакого отношения, как и вообще к сохранившимся Великим Вещам той жизни. Мы храним информацию, и место ее хранения – эгрегор.

Василий непроизвольно округлил было губы, чтобы свистнуть, и сдержался, уловив брошенный на него взгляд Соболева.

– Чтоб мне лопнуть! Я никогда бы не... Значит, и оружие Инсектов тоже не находится под вашей опекой?

– Увы, мой друг. И то, что его собираются реактивировать, беспокоит нас еще больше. Если вам удастся помешать этому, грядущее Изменение может не произойти.

– Вам и это известно.., что готовится новое Изменение? Если да, то кем?

Матфей отвернулся, подбросил полено в огонь. Из тьмы вдруг выступил его чеканный суровый профиль, и Соболеву на мгновение стало страшно.

– Существует изречение, – медленно проговорил Хранитель. – Бог никогда не отменяет того, что однажды решил, если даже нам и кажется, что происходит нечто противоположное «Винсент де Поль.". Аморфы ушли.., не все, но большинство. Однако остался тот, внутри которого мы живем.., и терпение его не беспредельно.

– Вы говорите.., жуткие вещи! – вполголоса заметил Василий, который тоже понял смысл и тон сказанного. – Если ничего нельзя сделать, если новое Изменение запрограммировано, стоит ли барахтаться, бороться за справедливость, пытаться изменить жизнь к лучшему?

– Только такие попытки и смогут оттянуть перемены, а то и вовсе отменить.

– Ну, коли так, тогда есть смысл.., тогда давайте говорить о конкретных вещах. Что вы хотите нам предложить?

– Как всегда – только информацию, – усмехнулся Хранитель. – Вы многое знаете, но не все. Существует шесть так называемых эго–групп существ, чьи сферы интересов пересеклись в запрещенной реальности, в том числе и на Земле. И все шесть считают, что именно они действуют правильно, в соответствии с абсолютным пониманием добра и зла. Вот эти группы: группа Монарха, группа Лекса...

– Стоп! – тут же отреагировал потрясенный Матвей. – Как вы сказали? Группа... Лекса? Разве он не.., сам Монарх?

– Лекс – Аморф, который предложил свою концепцию переустройства реальности, отличную от той, что исповедуют иерархи и Монарх. Я продолжу, если позволите.

Матвей, который наконец нашел объяснение своим дискомфортным ощущениям во время недавнего разговора с Ковалем, как оказалось – авешей не Монарха, а Лекса, согласно кивнул.

– Итак, группы Монарха, Лекса, иерархов низших каст – Посвященных и Мастеров, инфарха и примарха, Внутреннего Круга – то есть базового лагеря, к которому имеем честь принадлежать и мы. И наконец, Союза Девяти. Все эти группы ведут тихую, но весьма напряженную борьбу за право управлять законами реальности. И почти все они будут убирать возникающие препятствия любым доступным им способом.

– Например, организуя «волны выключения».

– Абсолютно верно. Вы стали мешать Девяти, иерархам, инфарху, Аморфам.., в общем, финал достаточно ясен, если вы не остепенитесь.

– Тогда почему вы так печетесь обо мне? Зачем я нужен вам? Что должен делать, чтобы выжить?

– Не мне вы нужны – Мирозданию. Раздоры всех перечисленных эго–групп может прекратить лишь корректирующая Личность, или аватара «в индуистской мифологии нисхождение божества на землю, его воплощение в смертное существо ради «спасения мира», восстановления закона и добродетели.", если вспомнить мифологию. Аватара всегда появляется, когда миру угрожает опасность, когда под угрозой все человечество. Будда, если помните, был аватарой бога Вишну, как Иисус Христос – аватарой христианского Бога. Но это к слову. Наша реальность ждет нового аватару. Вы понимаете?

Василий ошеломленно глянул на Матвея, перевел взгляд на Хранителя.

– Вы что же.., хотите сказать, что Соболев.., аватара?!

– Еще нет, но – надежда на него. Очень многое зависит от его деянии, мыслей, переживаний, устремлений, от выбора пути. Аватара должен обладать шестью качествами: силой и властностью, могуществом, величием, мудростью и самоотречением. И прежде всего – самоотречением.

– Что ж, в таком случае мне это не грозит, – с грустной уверенностью и философским спокойствием отозвался Матвей. – Я есмь человек.., и давайте о другом. Все эти разговоры об аватаре смешны.

– Давайте о другом, – согласился Матфей. – В скором будущем вам придется выдерживать атаки на уровне глубокой психики – витальные и ментальные. Витальная атака, «затемнение просветленного», действует на сознание, ментальная – увод с «путей истинных» – на подсознание. Вам надо научиться защищаться от них. Существует техника уклонения от психического удара путем перехода на другую частоту психического состояния. Мы научим вас этому. Надежда на аватару, как бы вам ни были неприятны эти намеки, остается.

– Но почему все–таки именно я? Не Посвященный, не человек Круга, не иерарх?

– Каждый человек получает по наследию полный пакет генетических программ, в том числе и ранее не использованных, и тех, которые должны, работать через тысячи поколений. Но только сильные личности, способные к самоотречению и смирению, имеют шанс генетического резонанса, поднимающего их на уровень Великого Деяния. Ищите Учителя, юноша.

– Ученик должен соответствовать уровню Учителя.

– Горе и боль – вот самые доброжелательные Учителя. Но вы поймете это позже. Думайте, будем думать и мы.

Матвей понял, что аудиенция окончена, встал, поклонился и пошел к двери, взяв в руки куртку. Василий, вконец осоловев, сраженный свалившейся на его голову информационной бомбой и не в меру разыгравшимся воображением, молча последовал за ним.

Парамонов, ожидавший у крыльца, сразу понял все по их лицам и, не говоря ни слова, повел к машине. В кабине, посидев минуту неподвижно, Матвей обвел прозрачно–голубым взглядом лица сидящих и прошептал:

– И все же этот путь, наверное, тоже не мой... – Матвей словно очнулся. – Пора действовать, монсеньеры. Который теперь час?

– Два ночи.

– Я иду за той, которой принес столько горя... – Матвей прервал сам себя, поясняя:

– Я иду за Кристиной. Вася, ты как?

– Обижаешь, аватара, – пробурчал Балуев.

– Мы пойдем туда вместе, – мягко и решительно проговорил Парамонов. – Потом расскажете, как сложилась беседа.

Ульяна за рулем, посматривая на отрешенное лицо Матвея, тронула машину с места.