***
– Может быть, все–таки ответим в полную силу? – предложил Шевченко.
Координатор «ККК» покачал головой:
– Мы сразу проиграем – политически! Произойдет мгновенный поворот
общественного мнения, «Чистилище» превратится в организацию обыкновенных
убийц, в эдакий киллер–клуб номер два. Нет, будем действовать, как
наметили. Все вывезли?
– Все особо ценное, оружие тоже. Компьютеры жалко...
– Дело наживное. Сотрудников успеешь вывести из зоны до начала штурма?
– Мы сделаем иначе: под видом сотрудников «Барса» к девяти утра
заявятся мои парни, всего двенадцать человек, и тут же – через подземный
ход за пустырь. Останутся лишь двое вместе со мной, для имитации
сопротивления.
– Кого оставляешь?
– Рыбина и Балуева.
Громов поглядывал на экран дипломат–компьютера, по которому бежали
зеленые строчки, сменяясь рисунками и схемами – компьютер прогонял
варианты предстоящей операции, – снова покачал головой.
– Ты уверен в своем новом подчиненном?
– Он «абсолют».
– Я не о профпригодности. Слишком долго он колебался, перед тем как
прийти к нам.
Шевченко промолчал.
ШТУРМ «БАРСА»
В семь утра десантно–штурмовая группа «Грозы», в которую входил и
Матвей, тайно оцепила двухэтажное здание Ассоциации ветеранов спецслужб.
Было еще темно, небо пряталось за пеленой облаков, дул холодный
пронизывающий ветер, редкие прохожие торопились к остановкам автобусов,
никому не было дела до «грузчиков», подъехавших к продовольственному
магазину напротив здания «Барса», и до рабочих водонадзора, вскрывших люки
канализации с другой стороны.
Группа Матвея в форме дорожных рабочих была вооружена
пистолетами–пулеметами «бизон–4» калибра девять миллиметров, с магазинами
емкостью в сто патронов, пистолетами «волк–2» с лазерными модулями,
кинжалами и термобарическими гранатами. Кроме того, бойцы были экипированы
непромокаемыми и несгораемыми бронежилетами и спецкомбинезонами, со
множеством приспособлений в кармашках – от консервного ножа до отмычек и
мгновенно твердеющего клея.
Матвей комбинезон надел, но от огнестрельного оружия отказался, взяв
только пару светозвуковых гранат, горсть металлических шариков, два сая и
сюрикэны. Командир «Грозы» начал было настаивать на полном комплекте, но
Соболев ответил, что он перехватчик, приучен брать объект живым, – и
Белоярцев замолчал. То, что майор вооружен, и, кроме обычных огневых
средств, у него есть еще «глушак» и «болевик», выяснилось только в ходе
операции, когда Матвей ничего уже не мог изменить.
К девяти часам к зданию Ассоциации потянулись первые сотрудники. В
одном из них Матвей, наблюдавший за улицей в бинокль, узнал Василия и чуть
было не выдал себя, тронув Белоярцева за плечо, но вовремя остановился.
Майор понял его по–своему и успокаивающе показал жестом: «Вижу».
Последним на «десятке» подъехал президент «Барса» в сопровождении
двух крепких ребят, и снова движение возле штаба Ассоциации почти замерло.
До половины десятого лишь двое прохожих нарушили шагами тишину этого
тихого уголка столицы. Но затем одна за другой пошли накладки случайных
событий, и Матвей сразу насторожился. Ему и раньше не нравилась здешняя
атмосфера, однако он приписывал свои ощущения общему напряжению перед
работой и в режим переходить не спешил.
Сначала мимо здания проползла поливальная машина, остановилась
неподалеку. Рослый водитель вылез из кабины и открыл капот. Еще через пару
минут появился хлебный фургон и тоже застрял в двадцати шагах от ворот
территории «Барса».
Матвей почувствовал мягкий толчок в голову – интуиция зажгла
тревожный сигнал – и перешел в меоз. Через несколько секунд он понял, что
окрестности просто кишат вооруженными людьми и что, если не остановить
операцию, может произойти крупное столкновение спецслужб.
– Кто, кроме нас, подключен к операции? – быстро обратился он к
Белоярцеву; их пятерка сидела в «рафике» «Скорой помощи», припаркованном в
переулке, который начинался у торца здания.
– Не понял, – обернулся майор.
– Здесь полно оперов!
– С чего ты взял? Наблюдатели никого не обнаружили.
– Поливальная машина ваша?
– Нет. – Белоярцев взялся за бинокль.
– А хлебный фургон?
– Тоже нет. Какого рожна?! – Майор щелкнул кнопкой рации. – Второй,
кто пропустил хлебовозку?
Ответа Матвей не услышал, но и так было ясно, что произошло странное
совпадение оперативных планов разных спецконтор.
– Отмени операцию, – посоветовал Матвей.
– Не могу. Первухин мне голову оторвет. Знаешь, сколько людей
задействовано?
– Тогда начни раньше, это заставит остановиться тех, кто прячется тут
с теми же намерениями.
Белоярцев снова поднес к глазам бинокль, опустил; видно было, что его
мучили сомнения, но когда на улице позади резиденции «Барса» появилась еще
одна машина – фургон «Континенталь», которому явно было здесь не место, –
пришла пора действовать. И все же команда «Отставить сход!" опоздала,
прибывшие спецподразделения начали претворять в жизнь свои планы.
Сначала сработала группа в хлебном фургоне.
Разом распахнулись его боковые дверцы, оттуда выскочили восемь
человек в камуфляж–комбинезонах, с автоматами АК–94 и пистолетами «тип
77», броском преодолели расстояние до ворот территории «Барса», на ходу
растягиваясь в цепь.
Почти одновременно с ними из цистерны поливальной машины, как чертики
из табакерки, выскочили четверо в коричнево–зеленых полевых костюмах ВДВ и
тут же оказались у входа в здание, а один из них выстрелил по двери из
гранатомета.
Из фургона «Континенталь» также посыпались спецназовцы в пятнистой
форме, но уже вооруженные иначе – штурмовыми винтовками НК G11 фирмы
«Хеклер и Кох» и пистолетами–пулеметами МР–5 той же фирмы. Умело преодолев
забор с тыла здания, они открыли огонь по тем, кто шел им навстречу.
Тотчас же из люков канализации выскочили бойцы «Грозы» и ответили
огнем на поражение из своих пистолетов–пулеметов «клин» и «спектр»,
оптимизированных для боя в условиях населенных пунктов.
И еще один ударный отряд численностью в десять человек буквально
свалился на здание «Барса» с планирующих парашютов типа «одуванчик».
Тут же представители разных спецслужб обратили внимание друг на
друга, стали отвечать огнем на огонь, и лишь командиры отрядов службы
безопасности и внутренних дел поняли, в чем дело: произошло досадное
пересечение операций. Остальные участники расценили происходящее как
засаду, ловушку и пошли на прорыв.
Выгоду в ситуации увидели для себя двое: командир отряда «Анальгин»
Кийк и вожак киллер–команды Игнатьева, инструктированная лично маршалом
«СС». Со своими группами они проникли внутрь здания Ассоциации первыми.
Сообразил мгновенно, что происходит, и Матвей.
– Мегафоны! Дайте по мегафонам отбой стрельбе! Я туда! Похоже, там
вот–вот разразится бойня!
Белоярцев кинул рацию заму: «Действуй!" – и выскочил вслед за
Матвеем, догнав его у развороченной взрывом двери в здание. Все же он был
«супером» и ориентировался в ситуации быстро. По пути оба нейтрализовали
чьих–то бойцов в камуфляже – одинаковая форма не позволяла разобраться в
принадлежности спецназовцев к какой–то из служб, – удачно ушли от очереди
из автомата броском за укрытие: стреляли из–за поливочной машины, – и один
за другим нырнули в клубящийся дымом и пылью пролом.
В здании на всех этажах слышалась стрельба, пахло пороховой гарью,
пироксилином и сгоревшей изоляцией. Люди, которые проникли сюда первыми,
явно были настроены пленных не брать.
– Это не наши! – бросил Белоярцев, доставая свой личный
длинноствольный «волк». – Задача стояла – захватить.
– Тогда расходимся: ты – вправо, я – влево – и нейтрализуем всех, кто
попадется на пути. Надо прекратить это безобразие.
– Попробуем. – Командир «Грозы» осклабился, доставая второй пистолет.
– Давно я не работал в такой обстановке.
Он выглянул в коридор первого этажа и тут же прыгнул вправо. Матвей
запоздало понял, что майор достал «болевик», но наступило время
собственного выхода на сцену боевых действий, и все мешающее выполнению
задачи вышибло из головы.
Он взял темп, выглянул в коридор, рванул по нему налево, в доли
секунды преодолевая первый его отрезок до разбитой вдребезги стеклянной
перегородки. Дорогу преградил бугай в зелено–коричневой форме и маске, с
грозного вида пистолетом – дырчатый кожух, длинный ствол, внушительный
магазин (память услужливо отметила: штурмовой пистолет «генц» калибра
девять миллиметров, емкость магазина – от восемнадцати до тридцати шести
патронов), повел стволом, пытаясь поймать на мушку вынырнувший из ниоткуда
призрак, и Матвей на проходе «ампутировал» ему руку парализующим тэнкай
«круги нейтрализации (вращательные движения).", а потом «задвинул» кадык в
горло.
Еще один здоровяк в таком же облачении выскочил из комнаты напротив,
поливая коридор каскадом пуль из «мини–узи». Пришлось успокаивать его
броском сюрикэна и добивать в падении типично уличным приемом «развал» –
внешней стороной стопы в низ живота.
В два прыжка преодолев остаток коридора, Матвей свернул на лестницу и
лицом к лицу столкнулся с двумя парнями в пятнистых комбинезонах, один
волок на себе длинный ящик с рядами карточек, второй палил в окно из
пистолета–пулемета «вихрь» российского производства. На появление Матвея
он среагировал тотчас же, но недостаточно быстро, и вылетел в окно, не
успев даже сообразить, как это случилось. Спец с ящиком начал стрелять из
«спектра» одной рукой, сбросил ящик на пол и попал по перилам лестницы:
пули с визгом срикошетили обратно, заставив стрелка пригнуться. В этот
момент Матвей и вырубил его ударом локтя в ключицу, по–кошачьи мягко
спрыгнув с карниза окна.
Он успел выглянуть наружу, где бой между подразделениями разных
спецслужб начал стихать: сработали мегафоны и автомобильные
громкоговорители, без перерыва ревущие:
– Прекратить стрельбу! Работает служба безопасности! Прекратить
огонь! Вынужден буду начать газовую атаку!..
На втором этаже здания действовали те же законы, что и на первом:
проникшие спецназовцы неизвестной принадлежности продолжали разгром
помещений, не жалея патронов. Правда, трупов Матвей не заметил, и это его
несколько успокоило. По всей видимости, «Барс» был готов к нападению, а
его защитники отошли на заранее подготовленные позиции.
В ту же секунду Матвей увидел лежащее ничком тело у стены коридора.
Сердце екнуло, но это оказался детина в знакомом зелено–коричневом
комбинезоне, все еще сжимающий штурмовую винтовку фирмы «Хеклер и Кох».
Кто–то уложил его жестоким приемом, но не до смерти, и Матвей мимолетно
подумал о Балуеве: без нужды Василий никогда не убивал противника.
Усатую морду слева из холла он встретил «колуном» между глаз,
бегемота в черном, с автоматом у живота (итальянская фирма «СИТЕС», девять
миллиметров, бесшумный), – перехватом руки, рывком «плетью» (хруст в
локте, вскрик), ударом по загривку; еще одного штурмовика – и снова в
черном (откуда они взялись? в здание не входили.., с крыши?), с
великолепной игрушкой KF–AMP (калибр все тот же – девять миллиметров,
магазин на сто восемь патронов, малые габариты, оптический прицел, дульный
тормоз, где он такой оторвал?!) – уложил классическим шоку «Шоку – удар в
переносицу." и для верности фонфу «Фонфу – удар в затылок." с круговым
разворотом.
Рядом, впритирку с ухом, легла очередь из автомата.
Матвей нырнул вслед за падающим еще телом, перекатился, вынимая в
движении из кармана термобарическую гранату, и послал в сторону
стрелявшего. Мгновенно вскочил на ноги, когда граната взорвалась со
страшным грохотом и ярчайшей вспышкой света, и преодолел холл не
оглядываясь, не желая отвлекаться от цели: Василия в этом крыле не было,
как и вообще работников Ассоциации, но Балуев мог нарваться на Белоярцева,
и следовало его предупредить.
Заглядывая в каждый кабинет, Матвей достиг очередной стеклянной
перегородки (на кой черт они наставили тут столько стекла, пусть и
бронированного), выглянул за угол коридора и увидел последние мгновения
поединка Белоярцева с Балуевым.
Очевидно, до этого тут произошел бой защитников «Барса» с проникшими
через крышу диверсантами, потому что по коридору тут и там лежали пять тел
– два в зелено–коричневом и три в черном обмундировании, густо воняло
порохом, кровью и рвотой, стены были изрешечены пулями, пол усеян
деревянной щепой, осколками стекла и штукатурки, двери в кабинет выбиты
или распахнуты. Кто успокаивал штурмовиков, нетрудно было догадаться, хотя
Василий в условиях плотного огня на поражение вряд ли отвечал мягко. И он
был не один: в тупике коридора, своеобразном уголке отдыха с креслами и
пальмой в кадке, возле неприметной двери стоял, пригнувшись, Валерий
Шевченко с перекинутым через плечо молодым парнем с разбитым в кровь лицом
и ждал конца поединка. Матвей появился в тот момент, когда Белоярцев,
отлетев от удара Василия за пальму, тут же выстрелил в него из «болевика».
Крик Василия потом долго вспоминался – дикий, звериный, страшный,
длился он долгие пять секунд, в течение которых Балуев пытался справиться
с болью, а потом упал, скорчился и начал рвать свой комбинезон на животе:
«болевик» был настроен на поражение нервных узлов мочеполовой системы.
Белоярцев с трудом поднялся на ноги, снова направляя свое грозное
оружие на противника, и в это мгновение Матвей достал его в прыжке,
автоматически использовав прием из арсенала боя, переданного ему с помощью
эзотерического сна. Палец Соболева коснулся виска майора, и тот без звука
упал лицом вниз, потеряв сознание от шока.
Шевченко с раненым на плече сориентировался быстро, кивнул на Балуева:
– Помоги поднять его...
Матвей махнул ему рукой:
– Беги, я сам.
Шевченко безмолвно исчез за дверью, оставив ее открытой. Матвей
наклонился над Василием, все еще дергавшимся на полу с лицом, залитым
потом и кровью из прокушенной губы, прижал ко лбу, вискам, к затылку
ладони, передавая энергетический шумовой импульс, фрустирующий нервную
систему. Еще и еще раз. В голове поплыл звон, краски вокруг поблекли –
режим энерголечения отнимал каждый раз огромное количество сил.
Василий перестал корчиться, застонал, разлепил веки, но глаза его не
сразу стали осмысленно воспринимать окружающее.
– Соболь?..
– Я, поднимайся.
– Чем это он меня достал?
– Из «болевика». Уходи за своим боссом, сможешь?
– Попробую... – Василий с видимым усилием сел, все еще держась за
живот, ощупал грудь, голову, сморщился. – Сволочь! Впечатление такое,
будто я весь в дырках!
Матвей помог ему встать, проводил до двери.
– Встретимся вечером, шагай. Или все–таки не сможешь?
– «Зубные боли во всем теле», – морщась, пошутил Василий, – как
говорится в одной книге по тибетской медицине. В долгу не останусь, пока...
И в этот момент сзади раздался чей–то хриплый торжествующий голос:
– Стоять! Оружие на пол!
Василий и Матвей оглянулись. К ним, пружиня на полусогнутых ногах,
подбирался с пистолетами в обеих руках одетый в черное Кийк Пауль
Артурович.
– Какие приятные встречи! Сначала Люда.., дружок мой, Белоярцев,
теперь ганфайтер Соболев с дружком–«чистильщиком». Везет мне сегодня. –
Кийк увидел лежащего командира «Грозы», хищно оскалился. – Ага, нарвался
«супер» на «абсолюта», не повезло Люде. Ну что, супермены, помните свои
заявления, что следующая наша встреча будет последней? Ты был прав,
Соболев, она последняя – для тебя... – Он не договорил.
Василий прыгнул вправо, Матвей влево, одновременно нащупывая рукоятки
саев, прикрепленных на манжетах комбинезонов в специальных кармашках по
рукавам. Кийк был очень хорошим рукопашником и отменным стрелком, он начал
стрелять одновременно с начавшими раскачку ганфайтерами; пять пуль – в
Матвея, пять – в Василия. Однако оба кинжала Соболева уже летели в него,
как и финка Балуева, и ему уже было не до того, чтобы прицеливаться.
Один сай зацепил руку с пистолетом, второй воткнулся Кийку в грудь,
но бронежилет не пробил, как и тяжелая финка Василия; и все же нескольких
мгновений, потребовавшихся капитану на то, чтобы отбиться и сменить
позицию, хватило Матвею, получившему две пули в плечо и три в живот (в
бронежилет) и доставшего того в подкате.
Василию пули попали в левое предплечье и грудь (тоже в бронежилет, к
счастью), поэтому он чуть опоздал к точке ближнего боя, зато встретил
Кийка после того, как тот вскочил после удара Матвея и выхватил из
подмышечного захвата еще один пистолет, теперь уже «глушак». Правда,
воспользоваться им не успел: Василий, импульсивно расходуя остатки
энергии, провел нестандартный усиро кататэ тори куби симэ, что на языке
айкидоков означало «захват руки и удушение сзади», и сломал Кийку шею, а
сам тут же упал на колени рядом, зажимая раны на левой руке.
В это время стрельба вокруг резиденции, как и внутри здания «Барса»,
почти окончательно стихла, с первого этажа доносились возбужденные голоса,
команды, топот множества ног.
Достав из кармана–ранда индивидуальный пакет, Матвей мгновенно
забинтовал руку Василия, помог ему дойти до потайной дверцы в стене.
– Доберешься?
– Должен. Может, пойдешь со мной, от греха подальше?
– Я вроде бы как на службе.
– Тогда до вечера... – Василий заковылял вниз по винтовой лестнице,
по которой пару минут назад ушел Шевченко с раненым напарником, и Матвей
закрыл за ним дверь. Подумав, сел у стены, наблюдая за Белоярцевым, и стал
ждать, когда на этаже появятся бойцы «Грозы».
РАЗБОРКИ НА ВЕРХНИХ ЭТАЖАХ
Громов поменял явочную квартиру, и «полный квадрат» комиссаров
собрался в доме на улице Пятницкой, недалеко от станции метро
«Новокузнецкая». Из окон квартиры были видны купола Василия Блаженного, и
координатор рассматривал их до тех пор, пока не появился комиссар–пять
Валерий Шевченко. Только после этого Дмитрий Олегович сел за стол с
неизменным компьютерным пультом.
Комната была преобразована под кабинет деловых встреч и оборудована
всеми новейшими техническими устройствами, а обставлена великолепным
набором клерковской мебели итальянской фирмы «Мартекс», отделанной под
палисандр. Как заметил комиссар–5, когда попал в эту квартиру впервые,
такая мебель возвышает и заставляет держаться официально.
Лобанов включил электронно–оптическую защиту, кивнул Шевченко:
– Начинай.
– По записям, которые нам удалось извлечь из скрытых телекамер, –
начал комиссар–пять, несколько подрастерявший свою природную веселость и
оптимизм, – мы восстановили картину штурма. В нападении на штаб Ассоциации
участвовали спецподразделения практически всех силовых ведомств. От ФСБ –
ДШБ «Гроза»...
– Минуточку, – остановил его Боханов. – Можно без аббревиатур?
Человек я невоенный и вашей терминологии не понимаю.
– Извольте. Федеральная служба безопасности задействовала против
«Барса» десантно–штурмовой батальон «Гроза».., в котором, между прочим,
оказался тот самый ганфайтер Соболев, что отказался работать с нами. О его
роли в операции я еще расскажу... Главное управление по борьбе с
преступностью выставило группу «Харон», действующую совместно с «Грозой».
Милиция привлекла отряд «Принцип», а Генпрокуратора – «Закон».
Министерство обороны прислало по наши души ДДО.., э–э..,
десантно–диверсионный отряд «Анальгин». И наконец, там оказалась группа,
которую мы не смогли опознать.
Рыков, пристроившийся с краю стола, поднял голову.
– Предположительно это зондеркоманда «СС», усиленная
профессиональными киллерами. Данные уточняются.
– Жертвы?
– У нас ранен мой телохран и ганфайтер Балуев. Среди нападавших до
полутора десятков ранены и.., трое убито. Не нами. Один из них – командир
ДДО «Анальгин» Пауль Кийк. Кстати, сотрудник эстонской внешней разведки.
– Во всем этом странном деле чувствуется очень опытный режиссер, –
сказал комиссар–три. – Возникают два вопроса. Почему, несмотря на решение
Совета безопасности о координации действий зондеркоманд, предназначенных
для уничтожения «ККК», каждая силовая инстанция предпочитает работать
отдельно? И второй: почему ни одна из команд не знала о готовности других
к точно такой же операции? Кто столкнул их лбами? Зачем?
– Это уже не два, а четыре вопроса, – сдержанно прокомментировал
Громов. – Но у меня пока нет ответов на эти вопросы. Валерий Егорович,
расскажите подробней об участии в деле Балуева и Соболева.
Шевченко, стараясь быть объективным, поведал комиссарам историю
появления Соболева в составе штурмовой группы и о происшедшем бое между
ним, Василием Балуевым и командиром «Анальгина» Кийком.
С минуту после этого слушатели молчали, переваривая услышанное, потом
Боханов проговорил:
– Значит, если бы не то обстоятельство, что Балуев и Соболев –
друзья, все могло бы закончиться иначе? Белоярцев и Соболев захватили бы
вас?
– Вряд ли.
– Но ведь они «супера» и «абсолюты»...
– Я тоже не разрядник по лыжам, – огрызнулся комиссар–пять, – и
всегда подстраховываюсь. Если бы нас попытались взять на огневом контакте,
я взорвал бы коридор, в стенах которого спрятаны унитар–заряды
направленного действия. Но чтобы взять меня, надо очень постараться.
– Хорошо, Валерий Егорович, – остановил его Громов. – К этому вопросу
мы еще вернемся. А сейчас давайте обсудим две проблемы. Одна – ликвидация
Генерального прокурора, вторая – расширение «квадрата» за счет нового
члена, комиссара–шесть.
– Это еще кого? – в наступившей тишине прорычал Боханов.
– Начальника военной контрразведки Никушина, – спокойно ответил
Дмитрий Олегович.
