***
По положению начальник военной контрразведки мог требовать явиться к
нему по вызову даже заместителей министра обороны, поэтому ничего
удивительного не было в том, что он воспользовался своим правом, вызвав
главного эксперта Минобороны полковника Громова и начальника Главного
управления военно–технического сотрудничества Госкомоборонпрома полковника
Тлеубаева.
Накануне Никушина самого вызвали в Главную военную прокуратуру, в
ведении которой находилось не только Министерство обороны, но и ФСБ, ФАПСИ
«ФАПСИ – Федеральное агентство президентской службы информации." и внешняя
разведка, и имел неприятный разговор с Главным военным прокурором
генерал–лейтенантом юстиции Пятковым Станиславом Игнатьевичем, а также со
следователем по особо важным делам Васнецовым.
Следователей по особо важным не зря называли «живодерами», и Васнецов
вполне оправдывал эту кличку на все сто процентов. Ушел из прокуратуры
Никушин взмокший, как после парной, однако был не в обиде на коллег: оба
радели за дело и были профессионалами жесткими и неудобными, однако
педантичными и хваткими. Поговаривали, что их побаивается даже сам
министр, везде имеющий свои глаза и уши, кроме прокуратуры.
Никушин вспомнил одно интервью с Пятковым в газете, после того как он
проработал на посту Главного всего полгода
– У вас много врагов, – констатировал тогда корреспондент. – Как вы к
этому относитесь?
– Количество врагов прокурора – лучшая характеристика его работы, –
ответил Пятков.
И он был прав: врагов у Главного военного прокурора было
предостаточно. И еще он запомнил из того же интервью, что Пятков понимает
власть «как повышенную ответственность перед обществом», хотя при этом
наивным мечтателем и романтиком никогда не был.
Никушин заметил, как переглянулись вызванные им специалисты, и
вернулся к действительности. Буркнул:
– Прошу прощения. Причин нашей встречи много, выделю главные. Клавдий
Иванович, мои информаторы на местах докладывают, что руководство МЗК в
Екатеринбурге пытается за спиной Госкомоборонпрома поставить за рубеж не
экспортный вариант С–300, а полнокомплектный С–300–99 «Суперсовременный
противовоздушный и противоракетный комплекс, способный обрабатывать до 200
целей одновременно и управлять в залпе сразу 48 ракетами на высотах от 25
метров до 30 км и на дальности до 188 км». Вы курируете этот проект. Прошу
разобраться еще до того, как будет заведено уголовное дело с грифом
«разглашение государственной тайны». Не хотелось бы терять таких
высококвалифицированных специалистов.
– Я ничего об этом не знал, – сказал каменнолицый Тлеубаев. –
Разберемся. Только не создавайте нервозной обстановки в ГКОпроме своими
назойливыми расспросами, как уже было не раз.
– Постараемся не создавать, – сухо отрезал Никушин. – Но в интересах
дела вы должны сотрудничать с нами, а не ставить палки в колеса, как уже
тоже было не раз. Вам должно быть–хорошо известно об утечках
сверхсовременного оружия, не имеющего аналогов за рубежом, из секретных
лабораторий и новейших технических приспособлений типа лазерных станций
подсвета «Причал» для работы авиации по танкам, оптико–электронных
прицелов для вертолетов и самолетов, комплексов корректируемого
артиллерийского наведения «Смельчак» и «Миллиметр», многофункциональных
комплексов разведки и управления «Зоопарк–22», позволяющих определять
точные координаты цели по одному выстрелу и даже по летящему снаряду...
Продолжать?
– Не надо. Комиссия следователей моего управления уже занимается
этими делами, многие утечки уже пресечены и виновные наказаны.
– Не все, Клавдий Иванович! В том–то и дело, что далеко не все, шишки
остались вне поля зрения комиссии, и теперь за них берется «Чистилище». –
Никушин резко пододвинул Тлеубаеву листок плотной бумаги с тисненым
кинжальчиком. – Вот, ознакомьтесь!
Начальник ГУВТС пробежал текст глазами, нахмурился. В письме
обвинялся лично он и ряд работников Управления в коррупции и участии в
делах несанкционированной продажи техники.
– Это.., не правда!..
– Не знаю, – холодно проговорил генерал. – «Чистилище» доказало, что
не ошибается. Не так ли, Дмитрий Олегович?
Громов молча кивнул. Лицо его было непроницаемо, но в глазах сквозь
пелену иронии промелькнул огонек мрачного торжества.
– Теперь о заводах в Твери и Владимире, выпускающих изделие «Ракита»
«Машина залпово–коврового огня». Каким образом американцы узнали о новых
разработках? Кто давал санкцию на присутствие на этих испытаниях экспертов
США? И как в печать просочились известия о поступлении в войска новых
термобарических ракет типа «Рассвет» «Светозвуковые гранаты громкость
взрыва – до 170 дБ, яркость вспышки – до 60 млн КДж."? А также гранат типа
«Факел» «Граната выбрасывает шесть светозвуковых элементов на расстояние
до 15м»? Не знаете? А я скажу: везде, где произошла утечка информации,
побывали ваши заместители Кулябин и Малинин. Выводы делайте сами. Если не
захотите, за вас это сделает «ККК». Дмитрий Олегович, вас это касается в
не меньшей степени, каналы экспертиз слишком часто пересекаются с каналами
торговли оружием. Я отношусь к вам с уважением, поэтому на сей раз
ограничусь предупреждением. Давайте своими силами чистить свои ряды, пока
опять же за нас с вами не взялось «Чистилище».
– Я давно сделал выводы, – сказал Громов, – и подал рапорт министру,
но никакой реакции до сих пор.
– Я могу идти? – бросил в пространство Тлеубаев. Никушин перелистал
какие–то бумаги на столе.
– Можете.
Начальник ГУВТС вышел.
– Зря вы его предупредили, – тихо сказал Громов. – Если у него рыльце
в пушку, он постарается уничтожить свидетелей, следы и документацию.
– Я хотел, чтобы он запсиховал, – за ним идут мои люди. Ну, а теперь
давайте поговорим о главном, Дмитрий Олегович. За информацию о «глушаках»
и «болевиках» спасибо. Кстати, в царицынском ВЛ–17 Сыромятов сделал
защитные шлемы от «глушаков». Но об этом поговорим позже. Вы знаете, как
был убит генерал Голышев?
– Слышал, но подробностей не знаю.
– По всем данным, из «дырокола».
– Из НК?! – вырвалось у Громова. – Не может быть! Существует всего
три опытных образца, и все три – у Бушуева в ВЛ–33...
– Значит, есть еще один, неучтенный экземпляр, которым воспользовался
убийца.
– Эт–то оч–чень интересный факт, Андрей Витальевич.
– Вы так думаете? Кто, по–вашему, мог это сделать?
Громов задумался, сразу став суровее, собраннее, с расстановкой
произнес:
– Пока не знаю.., но узнаю непременно, будьте уверены.
– Давайте идти по следу вместе. Надо же в конце концов кому–то
очищать армию от скверны. Неужели и в самом деле будем ждать, пока
вмешается «Чистилище»?
– Вы мне нравитесь, господин генерал, – улыбнулся Громов. – Но умрете
вы явно не своей смертью.
Никушин неумело улыбнулся в ответ.
– Поживем – увидим. Мне бы в команду парочку ганфайтеров – горя бы не
знал!..
После возвращения из контрразведки Громов полчаса разбирал дела в
своем кабинете, потом вызвал комиссара–2.
– Герман Довлатович, наша «крыша–1» на Лубянке чиста?
– Комп тревоги не поднимал, все тихо.
– Собирайте «квадрат» на четырнадцать часов.
– Что случилось?
– Нам придется решение правительства, не поддающееся разумному
контролю, принять в качестве форс–мажорного обстоятельства. – Рыков
озадаченно молчал, и координатор «ККК» добавил:
– Всем силовым структурам поступил секретный приказ премьера создать
зондер–команды для ликвидации «Чистилища».
Из трубки донесся тихий возглас Рыкова:
– От кого вы это узнали? У меня никаких сведений нет.
– От шефа «Смерша». Ему это стало известно по своим каналам. В
Минобороны такая команда уже создана.
– Ну, наш уважаемый Федор Иванович всегда был консервусом «Консервус
– раб того же хозяина (лат.).", как и Леонид Арнольдович. Значит, наше
письмо премьеру все–таки сработало.
– С точностью до наоборот: премьер перетрусил так, что дал задание
избавиться от нас любыми способами. Сыграли, видимо, свою роль и наши
аргументы по ликвидации убийц и наказании Свищова. Плохо, что к вам эта
информация попадает с опозданием.
Рыков некоторое время не отвечал.
– Я приму меры, Дмитрий Олегович. Как говорится, шкаф и тот раз в
году падает.
– Не понял.
– Если у меня нет нужной информации, значит, где–то в агентурной сети
конторы «упал шкаф». В оперативном лексиконе «федепасов» это означает
смену кадров, передвижение скомпрометировавшего себя агента на другой
участок работы.
– Разбирайтесь. – Громов набрал другой номер и услышал голос
комиссара–5:
– Слушаю, сэнсей.
– Валерий Егорович, проверь–ка оперативно «крышу–1»: сегодня в два
соберется «квадрат».
– Нет ничего проще, Дмитрий Олегович. Могу вас обрадовать: наш общий
знакомый Вася Балуев встретился с Соболевым на территории бывшего
Зачатьевского женского монастыря. Потом к ним присоединился еще один
гражданин, и.., наша дальнобойная аппаратура отказала! А ведь раньше
ничего подобного...
– Короче, Валерий Егорович.
– Они ушли, но в Рязани мы их достанем. Думаю, оба согласятся на
сотрудничество, мы не оставили им другого выхода.
– Профессионал всегда найдет выход. Поторопите их, они понадобятся
очень скоро. За нами начинают охоту все спецслужбы. Все! Понимаете,
Валерий Егорович? Нужны кадры!
– Поторопим, Дмитрий Олегович.
Громов выключил радиотелефон, посидел еще немного и развернул панель
компьютера. Выход на следующего абонента возможен был только через
компьютерную сеть. Но Дмитрий Олегович не знал, что в свою очередь служил
консервусом гораздо более жуткому созданию, носившему имя Конкере.
