Поди туда, не знаю куда
Вокруг вились струи дыма, сквозь которые изредка пробивались языки
пламени, откудато снизу доносился неистовый шипящий треск, будто там на
раскаленную жаровню выливали тонны воды, а Вадим опускался сквозь дым и
пламя, как семечко одуванчика, и покорно ждал встречи с жаровней, не в
силах даже пошевелиться. Наконец падение прекратилось, он достиг дна, ноги
и руки пронзила странная боль, словно их пробили насквозь гвоздями, и
тотчас же откудато сверху, с недостижимых высот, донесся мягкий,
успокаивающий женский голос:
Тише, тише, герой, все хорошо, сейчас все пройдет.
Дым перед глазами стал рассеиваться, сквозь синеватосизую мглу проступили
очертания прет красного девичьего лица: удлиненный овал, огромные, слегка
раскосые глаза, брови вразлет, тонкий нос, пухлые губы.
Красивая... прошептал он, не чувствуя собственных губ.
Послышался смех, женские голоса, чьято теплая рука вытерла тампоном пот
со лба, прошлась по груди, и Вадим окончательно пришел в себя, начиная
осознавать, что лежит на твердом ложе с пристегнутыми к нему запястьями и
лодыжками. В тех местах, где тела касались кожанометаллические скобы,
покалывало, руки и ноги онемели, и Вадим их почти не чувствовал.
Снимите, прошептал он, ища глазами девушку с прекрасным лицом феи.
А вести себя хорошо обещаешь? раздался тот же голос. Не будешь
драться, герой?
Не буду...
С отчетливым металлическим лязгом скобы отскочили, освобождая онемевшие
руки и ноги, но прошло немало времени, прежде чем Вадим начал ощущать
пульсацию крови в кончиках пальцев. Приподнялся с трудом и сел, узнавая
«хирургический стол», который на самом деле оказался специальной
медицинской кроватью клинитроном.
Он все еще находился под землей, в медицинском бункере, в руках «волчиц».
Вспомнилась финальная сцена знакомства с евнухамисанитарами и бригадой
медработников, когда он попытался освободиться и начал бой, уже понимая,
что опоздал со своим решением.
Отчаяние помогло Вадиму нейтрализовать санитаров и вырваться из отсека в
коридор, где на него навалилась команда «волчиц», но даже в этом положении
он скорее всего смог бы пройти сквозь строй «бабского спецназа», если бы в
него не выстрелили из электрошокера. Голубоватая молния разряда попала ему
в шею, и Вадим отрубился, уже не чувствуя ударов разъяренных его
сопротивлением женщин. Не помнил он и что было дальше, погрузившись в дым
и огонь «отравленного пространства безволия».
Сколько же времени прошло с момента боя? Видимо, он заговорил вслух,
потому что услышал ответ:
Десять часов.
Вадим повернул голову, увидел двух женщин в белых халатах, одна из них
была той самой «феей», которая освободила его от захватов клинитрона. Она
действительно была изумительно красивой, и в ее глазах он прочитал
сочувствие и приветливость.
Кто вы?
Женщины переглянулись.
Медработники центра, нараспев проговорила девушка с лучистыми серыми
глазами и бровями вразлет; у нее были роскошные светлые волосы по плечи.
Вам еще нельзя двигаться, прилягте, пожалуйста.
Я чувствую себя нормально. Вадим поморщился, потому что говорил
неправду: рот пересох, страшно хотелось пить, а голова звенела, как от
оглушающего удара по ушам. Что вы со мной делали?
Мы ничего. «Фея» помогла Вадиму лечь, чтото сделала, и кровать
внезапно стала пружинномягкой. Но вас допрашивали с помощью ГПЛ,
поэтому вам так плохо.
Что такое ГПЛ?
Генератор подавления воли. Вадим покачал головой, облизнул пересохшие
губы и тут же увидел перед глазами стакан с водой.
Выпейте, это тоник.
Вадим послушно выцедил полстакана горьковатой жидкости.
Ничего не помню... О чем меня спрашивали?
О ваших друзьях, о том, что они вам рассказывали.
Вадим привстал на локтях, но почувствовал головокружение и упал обратно на
возвышение, заменяющее подушку.
Вот дьявольщина! И что же я говорил? Небось наплел сорок бочек
арестантов... Девушка улыбнулась.
Вы подробно рассказали, что ваш друг Викентий Садовский был на Луне и
наткнулся на чьюто замаскированную базу с очень интересным объектом в
центральном зале.
Вадим обрадовано посмотрел на незнакомку.
Значит, он всетаки космонавт, а не строитель? Мне вся эта свистопляска
с его профессией пригрезилась?
Он был космонавтом, но после вмешательства «волков» альтернативного
Равновесия стал строителем. Они изменили его милиссу, чтобы не допустить
утечки информации, так как он действительно набрел на их базу.
Вадим вспомнил разговор с Максимом, пытавшимся вырвать его из рук «волчиц».
Почему вы их называете «волками»?
Они же называют нас «волчицами». По губам незнакомки скользнула легкая
ироничная улыбка. Ваш друг находится у них, и это очень плохо.
Для кого?
Для нас, для вас, для него, для всей реальности. Они могут использовать
его для изменения законов баланса, что приведет к дестабилизации всего
Регулюма.
Что такое Регулюм?
Разве вы не помните? Во время сеанса ГПЛ вам ввели информацию о
Регулюме. Да и от Максима вы получили довольно объективные сведения.
Вадима бросило в жар, в голове сквозь дым и звон развернулась «сфера»
знаний, и он вспомнил все, что ему сообщили «волчицы» после допроса. Мир
вокруг был текуч и изменчив, Вселенная представляла собой фрактальный
кластер (надо же и это запомнил!), или фазовое пространство возможных
вариантов бытия, реализовались из которых только те, где был возможен
баланс потоков энергии и информации. Назывались такие временно
сбалансированные структуры регулюмами, и Земля представляла собой всего
лишь один из слоев Регулюма с энергобазой в виде Солнца. А таких регулюмов
каждый со своим набором констант и физических законов было много,
собранных в сверхсистемы типа галактик, разной формы звездных скоплений и
более крупных образований, складывающихся в сетчатоячеистую структуру
Мироздания. Каждый регулюм управлялся разумной силой, что и
стабилизировало его положение в изменчивой Вселенной, матрица которой
мгновенно перестраивалась от любого воздействия, как внутреннего, так и
внешнего. Хотя что такое «внешнее воздействие», Вадим не понял. Возможно,
эту информацию ему вводить не стали.
Может быть, вам сделать успокаивающий укол? с сочувствием предложила
девушка с летящими бровями.
Не надо, очнулся Вадим. Я просто задумался. Значит, это не вы
изменили милиссу Кеши? Зачем же тоща следили за ним?
Он попал в поле зрения наших спецслужба случайно, когда мы вели поиск
связей вашего друга Панова. Кстати, вы сообщили также, что вам рассказывал
Станислав. Похоже, он получил какуюто информацию от инбы...
Кого?
Так мы называем работников вышестоящей организации инспекторов СТАБСа.
Станислав встретил инбу и его обережника на мосту и...
Я решил, он все это придумал.
Нет, это правда. Как и то, что наши конкуренты сообразуются только со
своими планами, расчетами и амбициями, и мы не всегда можем им помешать.
Хотя надо отдать им должное, ни в чем не повинных людей они ликвидируют
редко, предпочитая бескровно изменять их милиссы.
А вы?
Девушкафея погрустнела.
Наши оперработники относятся к этому иначе. Однако у вас может сложиться
превратное мнение о нас, поэтому лучше давайте поговорим о другом.
Оно и так нелестное, буркнул Вадим, залпом допивая тоник. Чем вы
лучше альтернативного Равновесия? Они регулируют социум посвоему, и вы
посвоему, и каждый добивается своей цели, напрочь отметая аргументы
другой стороны. Разве нет?
К сожалению, вы правы, нарушила молчание вторая женщина, постарше, с
белой шапочкой на голове. Но с «волками» эвменарха нам не по пути.
Деятельность РавновесияА, как они себя называют, ведет к бифуркационным
взрывам, к неизмам, и мы пытаемся сдержать этот агрессивный напор. Диана,
подежурь немного без меня, я займусь настройкой аппаратуры.
Сероглазая Диана кивнула, и ее напарница ушла.
Красивое имя, сказал Вадим, бросая взгляд на стройные ножки медсестры.
А меня зовут Вадим.
Я знаю, дернула плечиком девушка; Я знаю о вас все. Даже то, что у
вас есть задатки абсолютника, правда слабенькие.
Вадим нахмурился.
Забыл, что вы из меня выкачали всю подноготную. А еще пытаетесь
прикинуться ангелами.
Лично я не пытаюсь. Но считаю, что наше Равновесие выполняет благородную
и полезную функцию.
Какую же? Известно, что дорога в ад тоже вымощена благими намерениями.
Мы не даем Регулюму скатываться в стохастическую яму, в хаос. Это
первое. Второе: мы спасаем духовную экологию Регулюма, пытаемся
распределить финансовые потоки таким образом, чтобы пропасть между
богатыми и бедными постепенно уменьшалась.
Разве это достижимо?
В идеале. Но мы все же добиваемся коекаких результатов. Знаете, сколько
нужно добавить средств, в первую очередь денег, чтобы в развивающихся
странах обеспечить нормальные условия для родов?
Сколько? с проснувшимся любопытством спросил Вадим.
Двенадцать миллиардов долларов. Ровно столько тратится ежегодно на духи
в Европе и Соединенных Штатах. Или вот такой пример: девять миллиардов
долларов необходимо, чтобы обеспечить развивающиеся страны нормальной
питьевой водой, и ежегодно восемь миллиардов тратится на косметику только
в одних США.
Статистика великая вещь, хмыкнул Вадим. А по другим странам у вас
есть данные?
Есть, но они не столь впечатляющи. Могу привести еще один разительный
пример: тринадцать миллиардов «зеленых» нужно вложить, чтобы решить
проблему питания в странах «третьего мира», и семнадцать миллиардов
тратится ежегодно на питание домашних животных в Европе и США. Как вы
думаете, это нормально?
Это дико! пробормотал Вадим. И вы хотите исправить положение? Каким
образом? Неужели старым испытанным революционным способом: отнять у
богатых и раздать бедным?
Нет, это неверный метод, покачала головой Диана. Тогда никто из
бедных не захочет работать, будет ждать манны небесной. Хотя статистика
такова, что состояние двухсот двадцати пяти самых богатых людей мира
один триллион долларов равно суммарному годовому доходу беднейшей
половины населения Земли, то есть двух с половиной миллиардов человек.
Можно было бы и попросить олигархов поделиться. И все же мы действуем
иначе.
Вадим почувствовал дурноту, закрыл глаза.
Вам плохо? встревожилась Диана.
Сейчас пройдет. Скажите, а вы... начал Вадим, но закончить не успел, в
медцентре появились новые действующие лица: следователь Генпрокуратуры по
фамилии Шлионская, она же, как теперь знал Вадим, руководитель спецназа
«волчиц», и вместе с ней еще три женщины, две молодые, сильные, в темных
костюмах, третья почти старуха с морщинистым смуглым лицом, седыми
волосами и узкими черными глазами, выражающими непреклонную волю и
решимость, в которой он узнал руководительницу Равновесия. Костюм на этой
даме был сиреневого цвета.
Как он? обратилась она к Диане.
Еще слаб, но в сознании.
Вы подготовили его к визиту?
Его психика устойчива к аппаратному воздействию.
Тогда не будем разводить канитель. Господин Борич, у нас к вам деловое
предложение, если, конечно, вы способны его оценить и принять.
У кого у нас?
Шлионская нахмурила широкие брови, жестом подозвала одну из своих
«волчиц», но дама в сиреневом отрицательно качнула головой.
Я Сабира Маратовна Хайруллина, маршалесса Равновесия, или, как тут меня
прозвали, «мама». Предложение же вот какого рода. Человек вы сильный,
опытный, имеющий довольно широкие связи в силовых структурах, и нас это
устраивает. Хотите работать с нами?
В качестве кого? усмехнулся Вадим. Телохранителя? Шофера?
Санитараевнуха?
Глаза маршалессы сверкнули ответной иронией.
А вы хотите сразу в начальники? Не получится, Вадим Николаевич, вам еще
придется доказать свою полезность, поэтому начнете с нуля, то есть с
шестой ступени, а там, возможно, доберетесь и до первой.
Это как?
Шестая ступень наших служб исполнитель. Пятая оператор, затем идут
активники, упыри (вам уже объясняли, что это такое), реализаторы и
контролеры. Проявите себя, и вам станет доступна лестница нашей служебной
иерархии. Сразу оговорюсь: вы первый мужчина, кому мы делаем такое
предложение.
Благодарю, скривил губы Вадим. Я уже видел некоторых мужчин у вас на
службе, видимо, они не добровольцы. Чем же я так заинтересовал вас?
Не вы ваш друг Панов. Аперсона. Первым вашим заданием и будет
операция по его захвату и перемещению из РА в наше распоряжение.
В медцентре повисла пауза. Вадим, преодолевая головокружение, сел на край
кровати. Охранницы маршалессы тотчас же придвинулись к ней ближе, и он
улыбнулся в душе, подумав, что выучка у «волчиц» слабовата. Ему ничего не
стоило нейтрализовать их и убить начальницу.
У меня есть выбор? Или вы меня просто ликвидируете, если я не соглашусь?
Для вас мы сделаем исключение, показала намек на улыбку Сабира
Маратовна. Мы не будем вас убивать, просто изменим милиссу.
Я тоже стану строителем, как Кеша?
Вы родитесь девочкой.
Вадим усмехнулся, оценив шутку маршалессы.
Можно, я подумаю?
У вас в распоряжении сутки. Диана покажет вам нашу базу, слои Регулюма,
расскажет о наших делах, и вы примете решение. Хочется надеяться, что оно
будет положительным.
Маршалесса кивнула и вышла из помещения, уводя за собой свиту. Вадим и его
будущий гид смотрели им вслед. Потом Вадим посмотрел на Диану и встретил
ее изучающий, задумчивый и в то же время странно недоверчивый взгляд.
Поежился.
Она не шутила насчет изменения милиссы? Диана покачала головой.
Мама не умеет шутить.
Да, я, кажется, влип. А что такое неизмы? вдруг вспомнил он.
Существуют обризмы и неизмы. Обризмы обратимые изменения реальности,
неизмы...
Необратимые. Интересно, если я не соглашусь работать с вами, мне сделают
неизм или обризм?
Диана засмеялась. Вадим с опозданием сообразил, что словечко «обризм»
имеет тот же корень, что и слово «обрезание».
Вы в состоянии встать или еще полежите?
Хватит валяться, сказал Вадим, показывайте мне ваш Регулюм.
Он такой же мой, как и ваш. Диана протянула ему руку, и ее прикосновение
было невыразимо приятно.