– Любопытство не порок. Проблемы действительно стоят того, чтобы положить на них жизнь, смею вас заверить. В принципе это вечные проблемы физики невозможных состояний. Первая – проблема нашего предназначения. Вторая – проблема возникновения Игрока. Или Творца, если хотите.

Ромашин задумчиво, а Павел с дрожью в теле смотрели на ученого и не знали, что сказать в ответ.

А гости все прибывали, звуки шагов, шарканье, голоса тысячи человек слились в ровный гул, заполнили зал, все помещения вокруг, и казалось, Ствол вскоре не выдержит напора и рухнет, погребая всех под собой.

ГЛАВА 7

Это было поистине грандиозное сюрреалистическое зрелище.

Из здания Ствола выходили люди, похожие друг на друга как две капли воды, строились в колонны и вливались в общее войско, подступившее к стенам Контрствола. Никогда никто ранее не наблюдал подобного шествия, хотя, наверное, в истории Древа Времен собирались рати и более многочисленные. Однако и эта армия, насчитывающая никак не менее трехсот тысяч человек, впечатляла, а главное, состояла она из подразделений одинаковых людей: «полка» Ждановых, «бригады» Белых, «батальона» Костровых, женских «батальонов» и «рот» – Таисий Калашниковых, Вероник Ткаченко, других женщин, по–видимому, чьих–то подруг, ставших десантницами.

Ромашин взирал на эту армию с высоты тридцать второго этажа Ствола с философским спокойствием, Златков – меланхолически, скрестив руки на груди, Жданов же, Павел–первый в иерархии всех Ждановых, с кого началась вся история, чувствовал себя не в своей тарелке. Помогало только присутствие Ясены, быстро привыкшей к тому, что происходит, и с любопытством, но без страха разглядывающей армию, самую необычную из всех когда–либо существовавших.

– Стая, – задумчиво произнес кто–то сзади. – Не очень–то это похоже на стаю.

Павел оглянулся. Его команда в полном составе смирно стояла за его спиной и ждала приказа. Игорь Васильевич Ивашура, Вероника, Иван Костров с Таей, Федор Полуянов, Гриша Белый. Не было с ними только Павла–второго, он командовал «полком» других Ждановых, подтягивающихся к угрюмому черно–багрово–фиолетовому двуглавому замку Контрствола...

Конечно, в этом мире–схроне их ждала у кабины лифта засада.

Но, во–первых, Стас отвлек находившихся в засаде шумовыми и видеоэффектами, во–вторых, десантники пустили вперед своих киберов, реагирующих на изменение обстановки быстрее людей. Киберы, естественно, были уничтожены, но и сами нанесли засаде немалый урон. В–третьих, сообщение, посланное Ромашиным с помощью Златкова еще из своей Ветви, достигло–таки адресата и здесь, в схроне «хирургов». Сторонников диалога, готовых выслушать парламентеров, набралось не много, но они были и сыграли свою роль, хотя и несколько позднее.

А затем из лифта вышел передовой отряд армии Ромашина, вооруженный дриммерами, и участь засады, а заодно и всех остальных охранников Ствола, была решена.

Появившийся вслед за авангардной группой ударный «батальон» очистил от «санитаров» Ствол, сбил десятка два летающих крестов и прочей техники и занял оборону. А вскоре начали прибывать основные силы людей.

Остатки «санитаров» отступили к зданию Контрствола, в панике бросая оружие. Потом кто–то начал наводить там порядок, и паника улеглась. Защитники Контрствола попрятались внутри недавно отремонтированного здания, подтянули резервы, подняли в воздух более мощные машины, которых ни Павел–первый, ни его спутники не видели раньше: четыре гигантских конуса, усыпанных круглыми отверстиями и вертикальными щелями. Конусы здорово походили на трансгалактические спейсеры земной погранслужбы. Вероятно, под влиянием «хронохирургов» находились Земли, почти не отличимые от Земли Ромашина и Жданова.

Но, видимо, именно в этот момент сказали свое слово те, кто не хотел воевать и готов был выслушать предложения противника. Готовый вспыхнуть с новой силой бой не начался. «Санитары» и их неведомые начальники угрюмо смотрели на развертывание армии Ромашина, заполнившей всю равнину от Ствола до Контрствола.

– Пора и нам, – сказал наконец Ромашин. – Думаю, мы заслужили честь представлять сводную рать многих человечеств.

Ивашура и женщины повернули было к выходу с «балкона», образованного рухнувшим вниз участком стены, но Павел–первый остановил их.

– Спускаться долго, у нас есть транспорт.

Игорь Васильевич взглянул вопрошающе, и Жданов добавил:

– Дриммеры.

– Я не умею ими пользоваться, – смущенно улыбнулась Вероника, нащупывая в кармашке костюма свой «волшебный кастет».

– А не надо ничего уметь. Ваш дриммер настроен на ваш мысленный поток и выполнит все желания, надо только приказать.

Словно иллюстрируя пояснение Жданова, Ромашин прыгнул с балкона вниз, вычертил красивую дугу и понесся к зданию Контрствола. За ним сорвался с выступа Белый, посыпались горохом Полуянов, Костров, Тая и, наконец, последними, разобравшись в управлении дриммером, стартовали Вероника, Ивашура и замыкающим Павел.

Вся восьмерка, провожаемая взглядами воинов многотысячного войска, опустилась перед воротами заграждения, окружающего Контрствол по периметру. Створки ворот – обычная решетка, приводимая в движение сервомеханизмами, – разошлись, пропуская парламентеров. Ромашин спокойно двинулся вперед, за ним Белый, самый напряженный из всех, ожидающий каверз от бывших врагов, остальные чуть отстали.

Прошли мимо памятного Павлу растворного узла, обогнули замершие грузовозы. Когда до огромного восстановленного портала, обрамляющего вход в здание, осталось около сотни метров, отряд остановился. Наступила странная, торжественная и одновременно полная напряжения минута ожидания.

– Врата Ада! – прошептала Ясена.

Остальные женщины были с ней согласны. Впрочем, мужчины тоже. Павел отчетливо увидел пропасть, способную поглотить не только их маленький отряд, но и войско сзади, и весь уцелевший осколок здешней природы, и всю Вселенную! И еще он почувствовал при этом, что странным образом эта пропасть зависит от воли всего нескольких человек, одним из которых был он сам...

Минута истекла. Но того, кто вышел к парламентерам, они увидеть не ожидали.

Это был... Ромашин! Игнат Ромашин номер два! А за ним появился и Атанас Златков–второй, с виду равнодушный ко всему.

Некоторое время двойники молча рассматривали друг друга. Потом засмеялся Павел. И его смех разрядил обстановку лучше любого другого жеста или слова. Правда, вышедшие из крепости «хирургов» копии известных всем людей не были расположены к шуткам и смеху, и все же реакция Жданова подействовала на них успокаивающе.

– Чего вы хотите? – жестко проронил Ромашин–второй; Ромашин–первый в таком тоне никогда ни с кем не разговаривал.

– Мира, – ответил он сдержанно.

– И для того, чтобы это доказать, вы привели целую армию?

– Абсолютно верно. Вряд ли ваши хозяева расположены слушать кого бы то ни было, если только это не ультиматум. Это первое. Второе: вы наверняка проанализировали полученную информацию...

– Мы получили ее только что и прибыли сюда за несколько минут перед вашей демонстрацией.

– В принципе я готов принять вашу концепцию,– добавил Златков–второй, благосклонно взиравший на своего визави. – Но хотелось бы выслушать... э–э... м–м... коллегу более обстоятельно.

– Мы готовы к этому, – кивнул Ромашин–первый. – У вас имеется аппаратура компьютерного эф–анализа?

Ромашин–второй и Златков–второй переглянулись.

– Найдем.

– Тогда сделайте милость, обсудите с коллегой все спорные проблемы, а мы тут подождем в приятной компании.

Златков–первый поклонился, подошел к своему дублю, и они скрылись за колоннами портала.

– Разве они наши враги? – тихонько шепнула Ясена на ухо Павлу. – Почему они там, а не с нами?

– Не враги, – вздохнул Павел, – но фактор противостояния. Их родина оказалась под влиянием «хронохирургов», склонивших их на свою сторону, в то время как мы поверили другому Игроку.

– Тем, Кто Следит?

– Умница.

– А почему их так мало? Я имею в виду ваших начальников, Ромашина и Златкова. Столько прибыло разных двойников, а их всего по двое... и я – одна... – Девушка вздрогнула.– Я так боялась... – она прикусила губку, но Павел понял, что хотела сказать Ясена. Она вспомнила о Владее.

«Действительно, – подумал Павел, – пикантная возникла бы ситуация, если бы здесь появился двойник волхва. А как бы отреагировала Ясена на появление «лишней» соперницы? Или она уже иначе смотрит на это дело? Ведь обещала выйти за меня замуж...»

– Ничего не бойся, все наши беды позади (сам Жданов в этом сомневался, но не видел, чем еще успокоить девчонку), а двойников Ромашина и Златкова здесь мало по той простой причине, что во многих Ветвях, вовлеченных в Игру, они просто не существуют, а в тех мирах, где они живут, их роль не столь велика.

Он оглянулся.

Войско двойников заполняло всю равнину до рухнувшего утеса Ствола, и крылась в их молчании столь грозная сила, что даже колоссальная гора Контрствола, нависшая сверху, не могла поколебать уверенности стоящих напротив людей. Златков (первый) был прав. «Хирурги» не решились открыто воевать со стаей многих человечеств, но они явно готовили какую–то акцию. Уверенность Ромашина–второго тоже основывалась на чем–то.

Ромашины отошли в сторону, тихо беседуя. Остальные парламентеры собрались в группу вокруг Белого, вздумавшего рассказать анекдот для разрядки нервов.

Златковы вернулись через полчаса, оживленно споря на ходу, размахивая при этом руками, поминутно останавливаясь, втолковывая друг другу какие–то истины. Опомнились и замолчали они, когда до молча ждущей их группы осталось всего несколько шагов.

– Да, – сказал Златков–второй; отличить обоих ученых можно было только по костюмам: на Златкове–первом был все тот же оранжевый «уник», на его дубле красовался дымчатый «хамелеон».

– Да, – повторил Златков–второй, – противоречий в их доказательствах я не нашел. Есть кое–какие спорные моменты, но существа дела они не меняют.

– Вывод? – сухо спросил Ромашин–второй.

– Нас использовали наши «хирурги», их – свои... То есть Игроки. Сейчас они, Игроки опять же, пытаются изменить правила Игры, используя квантово–тоннельные «уши», торчащие в вакууме...

– Попроще, – совсем сухо попросил Ромашин–второй, – и без вашего научного жаргона.

– Но мы не можем... – начал было Златков–второй. Первый отстранил его. – Попробуем. Трансгресс перестал быть транспортной системой для обеих сторон, ни «хирурги», ни Те, Кто Следит не могут им воспользоваться, как раньше. Он отключен.

– Кто его отключил?

– Я, – поднял глаза на Ромашина–первого Златков.

– Вы?!

– Сейчас это не имеет значения. Как Главный Судья уровня я имею право на такие действия. Тем более если они одобрены Судейской коллегией.

– Вы... Главный Судья?!

Тишина, наступившая после восклицания сразу двух Ромашиных, была такой, что стал слышен шорох песка под ногами переступавших с места на место людей в полукилометре отсюда. Даже спутники Златкова смотрели на него с изумлением, не веря своим ушам.

– Что тут особенного? – поднял брови ученый. – Должен же кто–то быть главным арбитром игры? Вот он, – Атанас кивнул на Ромашина–первого, – арбитр первого ранга, Павел Жданов – судебный исполнитель, я – Главный Судья. Все утверждены Судейской коллегией, все исправно несут свои обязанности... хотя и не всегда знают об этом. Все правильно.

– Неправильно, – заметил Златков–второй недовольно. Говори им то, что есть на самом деле, а то они все индивидуалы и мыслят категориями личностных отношений.

– А, ну конечно, – согласился Златков–первый, – я же это и имел в виду. Судья – это категория, понимаете? Не личность. Главный Судья – это в с е Златковы вместе взятые, обитающие во всех Ветвях. Поэтому их и мало.

Судебный исполнитель – это все Ждановы вместе взятые... ну и так далее.

– Стая, – серьезно сказал Ромашин–первый.

– Да, комиссар, – согласился ученый. – Если хотите – стая. Или рой. Разумная регулирующая система. Но образуется она только тогда, когда Вселенной начинает угрожать опасность распада, дестабилизации, вырождения, иначе – если Древо Времен начинает «сохнуть» из–за действий Игроков. Тогда Древо формирует судейскую коллегию, которая и ограничивает деятельность Игроков, игнорирующих правила Игры.

– Только учтите, – перебил Атанаса дубль. – Мы сильно упрощаем ситуацию, ведь Игра имеет не один уровень, а речь идет только о том, который доступен стае людей.

– Хорошо, я вас понял, – сказал Ромашин–второй, встречая дружелюбный взгляд своего двойника и отвечая ему сдержанно–заинтересованным, уже не враждебным взглядом. – Допустим, мы выйдем из Игры – все, кто осознал ее агрессивный характер и бесперспективность. А если Игроки найдут нам замену? Сможет ли остановить Игру потеря Игроками всех... м–м, пешек?

– Господин Судья первой категории, – произнес Ромашин с некоторой иронией, – мы с вами всего лишь люди, и наш уровень – регуляция Игры биологических систем. Высшие уровни нам недоступны. Но и наш – весьма и весьма сложен, так что работы у нас будет много.

– Эмоционально, но неточно, – проворчал Златков–первый. – Вы опять забываете, Игнат, что ни «хирурги», ни их соперник не являются собственно Игроками, они просто фигуры более высокого порядка, чем пешки–люди, и используются истинно Великими Игроками, управляющими Древом Времен. Добраться бы до них! Ведь кто–то же из них ошибся... – Ученый посмотрел на своего двойника и умолк.

– Продолжайте же, Атанас, – заинтересованно проговорил Ромашин–первый. – Сказали «а», говорите «б».

– Это всего лишь предположение, – нехотя пробормотал Златков, впадая в обычную свою меланхолическую задумчивость. – Мой тезка со мной не согласен.

– Да потому что фазовый портрет эволюции такой сложной системы, как Древо Времен... – вскричал возбужденный Златков–второй, вызвав оживление группы Ивашуры, но Ромашин–второй остановил его нетерпеливым жестом.

– Не тяните время, Атанас, нас ждут сотни тысяч людей.

– Есть косвенные доказательства того, что кто–то из Великих Игроков, а не «хирурги» или их соперники, торпедировал некие важные законы Древа Времен и теперь оно «горит».

– Что значит «горит»?

– Для того чтобы это объяснить, я буду вынужден снова вернуться к проблемам времени. Да, конечно, Древо Времен реализовало все возможные концепции времени, коих бесконечное множество, но какими бы ни были эти времена, собственно время как континуум – горит! Сзади нас – ничего! Пепел памяти. Вселенная вспыхивает каждое мгновение, ветвится и тут же сгорает... чтобы вспыхнуть опять! Жизнь как бы убегает от небытия и никак не может убежать.

Златков–второй махнул рукой и демонстративно отошел в сторону. Первый посмотрел на него рассеянно, повернулся к Ромашиным, рассматривающим его во все глаза.

– Существует некий единый Принцип, заставляющий Вселенную сгорать и вспыхивать вновь, передавая память бытия последующим мгновениям. Может быть, этот Принцип – Воля Творца, Игрока над Игроками, может, общий закон жизни, удерживающий мир на грани небытия. Мы думаем над данной проблемой и когда–нибудь найдем ответ.

– Но это уже другая история, – негромко проронил Ромашин–первый. – Нам же следует довершить начатое.

– Да, вы правы, – очнулся Ромашин–второй. – Что вы предлагаете делать?

– Включить Контрствол в контур Ствола для векторного шунтирования хроношахты. Что будет равнозначно свистку арбитра на футбольном поле.

– Игра остановится?

– Мы надеемся, что да. Вряд ли мы повлияем на все уровни Игры, но законы развития затронутых Ветвей восстановим. Технически сделать это несложно, все необходимые для этого материалы и ресурсы находятся под руками. Но прежде – всех исполнителей придется отправить по домам, где они смогут проконтролировать исполнение решения Судей. Их дальнейшее присутствие здесь необязательно.

Оба Златкова и Ромашины глянули на бесконечные шеренги людей на равнине, над которой внезапно возник зыбкий огненный диск, походящий на солнце. Оглянулись и десантники.

– Мне страшно... – вцепилась в руку Павла Ясена.

– Солнце... – начал хрипло Ивашура, откашлялся.

– Это не солнце, – хмуро сказал Ромашин–первый.

– Нет, это стихи...

– Солнце, сожги настоящее Во имя грядущего Но помилуй прошедшее! [ Н. Гумилев. Молитва. ]

Вероника подошла к нему и обняла.

ГЛАВА 8

Равнина между зданиями Ствола и Контрствола была пуста. С трудом верилось, что недавно здесь располагалась трехсоттысячная армия двойников, принимавших участие в Игре на стороне разных Игроков, но осознавших свое подчинение и сумевших отказаться от участия в вечной войне за существование.

При расставании едва не возникла тихая паника: парные двойники, мужчины и женщины, не знали, как из множества одинаковых людей выбрать своего – друга, мужа, невесту или жену. Но потом все разобрались все–таки и разбрелись по своим мирам.

От Контрствола протянулась к башне Ствола стометрового диаметра ажурная труба, с виду сплетенная из серебристой паутины. Это был эффектор векторной стабилизации, усиливающий связь хрономембран обоих зданий. В принципе можно было обойтись и без него, но Златковы, руководившие проектом, настояли на монтаже стабилизатора.

Все это время десантники Ивашуры провели вместе, не вмешиваясь в события и даже не следя за тем, что происходит. Наступило время полной расслабленности команды, дошедшей до конца и теперь не знавшей, что делать дальше.