Глава 6
Они нашли эту полость спустя час после бегства от динозавра.
Полость была просто глубокой нишей в стене коридора, и, хотя по коридору
то и дело проносились пауки, а иногда и другие странные полуживые–полумеханические
твари, путешественники решили отдыхать здесь. Во–первых, пол ниши
был устлан толстым слоем похожего на поролон материала, во–вторых,
здесь было тепло и уютно, и, в–третьих, Тая уже не могла идти дальше.
Иван выбросил из темной ниши в освещенный коридор бесполезный фонарь –
лампочка уже еле тлела – и сел рядом с молчавшей девушкой, ощущая,
как сладко ноет поясница и гудят натруженные ноги.
– Есть хочешь? – спросил Иван спустя минуту, чувствуя,
что еще немного – и он уснет.
– Больше пить, чем есть, – призналась Тая. – Как ты
думаешь, нас найдут?
Иван честно попытался представить, как их ищут, но у него ничего не
получилось. Все же он успокоил Таю:
– Конечно, нас уже ищут. Ивашура небось поднял на ноги всю округу... –
Иван замолчал. Ивашура остался в Брянском лесу вместе с Рузаевым,
Гаспаряном и другими. Здание же, внутри которого они путешествовали
вдвоем, не могло находиться в том же лесу. Таких циклопических сооружений,
превосходящих по размерам все созданное людьми, не было на всей Земле.
И все же оно стояло на Земле, в этом Иван не сомневался.
– Как ты думаешь, где мы? – тем же ровным голосом спросила
Тая, словно не заметила оговорки эксперта.
Иван подумал, потом с трудом встал.
– Я сейчас, посиди.
Уже из коридора он пробормотал:
– Я знаю, что мы на Земле и в то же время внутри какой–то громадной
башни... Подожди, я сейчас приду и расскажу свою идею.
Он вернулся в зал с лифтом, где сражались паук и черепаха (следы их
борьбы уже исчезли), в куче мусора у запертой двери набрал разноцветных
досок и приволок к нише. Тая ждала его, высунув голову и напряженно
всматриваясь в глубь уходящего в неведомое коридора.
– Не оставляй меня одну, – попросила она, облегченно вздыхая.
Иван кивнул и стал разводить огонь.
Вскоре костер с некоторой неуверенностью стал поедать доски, которые
принес эксперт. Теперь стало видно, что это вовсе не дерево, хотя
рисунок на досках был древесный: доски горели чистым зеленым пламенем
и почти без дыма. От огня попахивало жареными орехами и чем–то больничным,
вроде йода или камфары. Иван поколебался, потом изжарил на пробу кусок
мяса и осторожно отведал. Мясо было вполне съедобным. Тогда он изжарил
весь оставшийся запас козлятины и разделил на две порции.
– Хлебушка бы... – вздохнула Тая.
– Негоже, Таисия свет Васильевна, – проговорил Иван с набитым
ртом, – перебирать харчи в нашем положении. Ешь, что Бог послал,
то есть питекантропы–охотники.
Тая немного пожевала мяса и покачала головой:
– Не могу... не лезет...
– Да, водицы испить бы не мешало. – Иван спрятал остатки
трапезы в карман. – Только где ее искать? Эй! – крикнул
он, заметив бегущего по коридору паука: страха перед ним у Ивана никакого
не было, пауки стали для него просто частью обстановки.
Паук резко затормозил у ниши, уставился глазищами, словно в недоумении
перебирая лапами.
– Будь другом, принеси воды, – проникновенно попросил Иван. –
А то умрем от жажды.
Паук постоял немного в позе растерянности и умчался в недра здания.
Тая тихонько засмеялась, следом за ней засмеялся Иван.
– У него был такой вид, будто он знает, что делать, – произнес
он сквозь спазм смеха.
– Словно он думал, что ответить...
Отсмеявшись, они вытерли слезы.
– Теперь я поделюсь своей идеей, – сказал Иван. Оглядевшись –
глаза уже привыкли к полумраку, – он растянулся у теплой черной
стенки ниши. – Тот лифт, на котором мы катались, вовсе не лифт,
а машина времени.
Тая легла у другой стенки лицом вверх, глаза ее были открыты.
– Что молчишь? Разве я не прав?
– Я думаю... Наверное, прав.
– Помнишь цифры в лифте на кнопках–окошках? Последняя была –
минус семьдесят миллионов, так? А тираннозавры, кстати, жили именно
в это время: шестьдесят пять – сто миллионов лет назад, в меловом
периоде.
– Может быть.
– Почему «может быть»? Все сходится. Я теперь думаю,
что Валера был прав. Помнишь Валеру? Наш самый молодой эксперт. Что–то
произошло со временем, он говорил – фурункул времени. Вот и
прорвались к нам мамонты, динозавры... питекантропы.
Тая не отвечала.
– Спишь? – вполголоса спросил Иван, подождал, потом встал
и подошел к девушке. Тая спала. Он поколебался немного и вернулся
обратно. Сон упал могильной плитой...
Проснулся он от крика и машинально схватился за стержень.
Кричала Тая. У ее ног сидел паук и держал в двух лапках что–то круглое.
Тая прижалась спиной к стене и выставила вперед руку.
– Пошел прочь! – Иван вскочил и замахнулся стержнем.
Паук отпрянул, секунду глядел на человека без всякого выражения, выронил
на пол круглый предмет и выскочил из ниши. Дробным удаляющимся стуком
отозвался пол коридора.
– Вот гад, подкрался! – Иван опустился на корточки возле
Таи и погладил ее по волосам. – Испугалась?
Тая кивнула, лицо ее было мокрое.
– Ты плачешь?!
– Нет. Я спала, и вдруг что–то мокрое проползло по лицу...
– Мокрое?
Иван хмыкнул, огляделся, нашел глазами круглый предмет, оставленный
пауком, взял в руки.
Это был довольно тяжелый плоский диск с небольшим ребристым выступом
на боку. Иван повертел его в руках, нечаянно надавил на выступ, и
в лицо брызнула струйка воды. От неожиданности Иван выронил диск и
вытер лицо ладонью.
– Черт побери! Вода!
Тая на коленях подползла к нему.
– Вода? Где?
– Да вот в этой... фляге...
Он снова поднял диск, прижал пальцем выступ, и из центра диска ударила
тонкая струя воды.
– Вода! Это действительно фляга! Паук принес воду, понимаешь?
Они долго и с наслаждением пили.
– Вот это сюрприз! – Иван, отдуваясь, положил флягу на
пол и откинулся к стене. – Паук понял! Но тогда никакой он не
паук, а самый настоящий кибер, как я и догадывался. Конечно, кибер,
автомат... А раз он понял, то это еще раз доказывает, что мы на Земле.
Тая слабо кивнула, легла, глаза ее закрылись, но она тут же встрепенулась:
– Ложись рядом! Пусть паук будит тебя.
Иван улыбнулся, глотнул еще раз воды, удивляясь, что фляга не иссякает,
и лег. Тая повернулась к нему лицом, обняла, провела пальцем по его
подбородку.
– Знаешь, без бороды я тебя уже не помню.
Последней мыслью Ивана было: надо сказать пауку, чтобы вывел к людям...
Проснулись они от толчка – пол под ними дернулся и задрожал.
Издалека донесся гул, серия свистов различной тональности.
Снова толчок и вибрация пола, заметная даже сквозь поролон, и вслед
за этим снова гул и свист.
– Что это? – приподнялась Тая, протирая глаза.
Иван несколько секунд прислушивался к затихающему гулу, потом встал
и выглянул в темный коридор, освещаемый кое–где мигающим красным светом.
По потолку коридора промчалась алая световая стрела, снова дернулся
пол, толчок едва не выбросил Ивана в коридор. Где–то близко прозвенел
звонок, раздался топот. Непонятное бормотание, шорохи и металлические
лязги. Мимо ниши вихрем промчался паук, за ним еще несколько.
– Что–то случилось, – пробормотал Иван, возвращаясь к Тае.
Пол теперь трясся непрерывно, из глубины здания волнами накатывал
тяжелый гул, прерываемый ударами гонга.
– Что будем делать?
Свет в коридоре продолжал мигать, иногда по стенам или потолку проносились
огненные змеи, какие–то символы и слова. Звонок звенел не переставая,
где–то хлопали двери – по крайней мере, было похоже на это,
что–то осыпалось со стеклянным хрустом и звоном. Кто–то скребся в
стену ниши, изредка стуча в нее чем–то тупым и тяжелым.
Тая подхватилась с пола и попятилась к выходу из ниши, оглядываясь
на Ивана.
– Там кто–то есть!
Костров не успел ответить. Совсем рядом пугающе громко закричал паук,
ему ответили такие же крики в разных концах коридора.
В потолке ниши загорелась пульсирующая алая звезда, и раздался голос:
– Внимание, хроносдвиг! Длительность – сто семь лет, коррекция
сверху невозможна. Горизонт в провале, горизонт в провале. Покинуть
горизонт! Всем ТФА покинуть горизонт! Даю отсчет времени: три минуты,
две минуты пятьдесят девять, две минуты пятьдесят восемь, две минуты...
Иван опомнился первым.
– Бежим! Иначе тоже окажемся в провале.
Он схватил флягу с водой, стержень, помог Тае подняться, и они побежали,
не обращая внимания на спасающихся бегством пауков.
До зала с лифтом, к счастью, было недалеко, но бежать по дрожащему
полу оказалось непросто – хуже, чем по песку. Иван считал в
уме секунды, и, когда они выскочили из коридора в кольцевой зал, по
его подсчетам выходило, что до истечения минуты оставалось секунд
сорок, не больше.
Дверца лифта была открыта, и кабина до половины оказалась забита пауками,
а они все прибывали и прибывали. Один из них транслировал отсчет неведомого
автомата:
– Сорок один, сорок, тридцать девять, тридцать восемь...
– Кыш отсюда! – рявкнул Иван, тыкая стержнем в массу пауков
и ожидая сопротивления. Те замерли, разглядывая непрошеных гостей,
потом мгновенно расчистили угол кабины.
Тая было уперлась, с ужасом глядя на скопище неприятных созданий,
но Иван потянул ее за собой. Гул в зале слышался все отчетливей, да
и пол здесь трясся сильней.
– Восемнадцать, семнадцать, шестнадцать... – размеренно
считал равнодушный металлический баритон...
Иван поискал глазами панель управления лифтом, протянул было руку
к ряду окошечек–кнопок, но его опередил один из пауков, ткнув суставчатой
лапой в середину панели.
Дверь лифта проявилась из ниоткуда, словно загустел сам воздух, ударило
в ноги, еще и еще раз. Кабину стало раскачивать и трясти, она то падала
свободно вниз, то тормозила, то начинала вибрировать так, что в голове
и позвоночнике отдавало болью.
Тая села на пол. Иван тоже был вынужден опуститься рядом.
Сколько времени они так мчались – не мог потом вспомнить никто.
Кабина внезапно остановилась, будто наткнулась на препятствие. Дверь
растаяла, и пауки посыпались вон, сразу исчезнув в темноте: в помещении,
куда их доставил лифт, было темно, хоть глаз выколи.
Иван посмотрел на панель с окошечками, в одном из которых светились
буквы ВЮ и рубиновые цифры: " – 150 000 000».
– Прибыли, – сказал эксперт. – Если не ошибаюсь, мы
попали куда–то в юрский период – как раз сто пятьдесят миллионов
лет назад. Или около того.
Он взял Таю за руку и вывел из освещенной кабины. Дверь лифта тотчас
же закрылась – стала плотной и непроницаемой, свет померк. Люди
остались в полной темноте.
В помещении стоял запах плесени, сырости, где–то звонко дзинькали
в пол капли воды. Издалека доносились приглушенный рокот и буханье,
от которых еле заметно вздрагивал пол.
Иван подумал, достал резиновую перчатку, насадил на стержень и поджег.
Чадящее пламя выхватило из тьмы мохнатые от белесого слоя плесени
стены и мокрый, серый, в зеленых и синих пятнах пол зала.
Тая передернула плечами.
– Как в погребе... Мне кажется, мы уже здесь были.
– Нет, – отрицательно качнул головой Иван. – Похоже,
но не то. Грязи меньше и следов нет.
Он прошелся по залу, вспугивая дребезжащее эхо.
В зал выходили три коридора, как и на других этажах. Один из них вел
на лестничную клетку, лестница была цела и уходила в неведомые глубины
и высоты. Второй коридор был залит водой и походил на трубу канализации.
В третьем слабо фосфоресцировал потолок, вернее – пятна какой–то
нитевидной плесени и вдоль стен были проложены пучки труб разной толщины.
– А все–таки странно, что нет людей! – сказала Тая. –
Одни пауки, черепахи... и черные нелюди...
Иван не ответил. Он не верил, что в здании больше никого нет. Но сомнение
уже начало свою работу, и бороться с ним было все трудней. Более четырех
суток прошло со времени падения вертолета, и за все это время они
ни разу не встретили людей. Куда подевались хозяева этого неимоверного,
ужасающего размерами здания?! Ради чего оно построено? И главное –
где?
Нет ответа!
А лифт? Что это за лифт, который никуда не везет, то есть остается
на поверхности земли, но зато меняет эпохи? Пресловутая «машина
времени»? Или нечто вроде кабины пневмотранспорта, доставляющей
пассажиров в разные сектора какого–то гигантского заповедника истории
Земли?..
Нет ответа!
А золотистое марево во дворе здания, вечно грохочущее и тревожащее?
Что это такое? Почему к нему бегут отряды пауков?
Нет ответа!
Что же делать? Куда идти? Вверх? Вниз? Сколько они продержатся? Как
велики у них запасы терпения, позволяющие поддерживать в себе уверенность
в благополучном исходе путешествия и не опускаться до тезиса: выжить
любой ценой?..
– Охотно бы сейчас проснулся, – сказал Иван, поднимая повыше
свой факел. – А ты?
Тая улыбнулась в ответ бледной улыбкой.
– И я! Твержу как заклинание: пусть это будет сон!
Они взялись за руки и вошли в коридор, не зная, куда он выведет их
на этот раз.
Выбрались из здания через громадный пролом: здесь обрушилась часть
стены высотой примерно до восьмого этажа.
Тот же двор: золотое сияние за лесом, зеленоватое небо, бесконечная
стена здания, плотная и осязаемая до высоты в двести метров и зыбкая,
расплывающаяся в туманно–серую пелену выше двухсот. Но лес был другой
и ландшафт тоже.
Справа и слева от пролома в стене вставали заросли высоких папоротников
и хвощей, каких–то чешуйчатых деревьев, похожих на пальмы, и длинноствольных,
с нежной розовой корой сосен. В просвете между зелеными купами виднелось
озерцо с голубой водой. Ближний берег озерца был пологим и песчаным,
а дальний, каменистый и крутой, порос теми же пальмами и древовидными
папоротниками. За лесом из пальм вырастал переливающийся желтым сиянием
туманный столб, истаивающий где–то на десятикилометровой высоте багровыми
струйками и плоскими облаками.
В кустах слева что–то зашуршало, и на прогалину с шумом выпрыгнула
странная птица с отливающим металлической синевой оперением, с длинным
хвостом и зубастой пастью вместо клюва. Размером птица была с крупного
орла. Она заметила людей, растопырила крылья, зашипела, показав длинный
красный язык, и поскакала прочь.
– Археоптерикс? – ахнула Тая, прятавшаяся за спиной Ивана.
Тот поднял палец к губам.
– Тише.
Сквозь шорохи леса донеслись далекие визгливые крики, шипение и тупые
удары, от которых вздрагивала почва.
Иван жестом показал Тае, чтобы она осталась на месте, не замечая мольбы
в ее глазах, и быстро перебежал на берег озерца. Он увидел, что озеро –
на самом деле язык залива, уходящего вправо до горизонта. Слева залив
переходил в цепочку мелких, но широких луж, по которым бродили туши
на слоновых ногах, с длинными хвостами, с осклизлой серо–фиолетовой
кожей, длинными и тонкими шеями, напоминавшими змеиные тела, которые
венчали крохотные головки. Длина этих громадин достигала метров тридцати.
При каждом шаге раздавалось гулкое «тумм», от которого вздрагивала
земля.
– Бронтозавры! – прошептала над ухом Тая.
Иван оглянулся. Девушка стояла рядом и смотрела на тяжеловесных созданий
круглыми глазами.
– Это диплодоки, – поправил Иван. – Бронтозавры короче,
да и шея у них была потолще.
Диплодоки окунали головы в лужи, потом по–куриному вздергивали их
вверх, жуя зеленые плети водорослей. На людей они не обращали внимания,
постепенно удаляясь по низине в редколесье папоротников.
– Они нам не опасны, – пробормотал Иван. – Диплодоки
были растительноядными.
Издалека снова донесся визг – очевидно, крик диплодока. Тая
невольно вздрогнула.
– Давай вернемся, Ваня.
– Ты боишься?
– Не боюсь, но эти диплодоки – танки, а не животные! Задавит
и не заметит!
– Они ушли. Предлагаю пройтись к золотому костру на горизонте.
Все же интересно, что это такое. Да и пищу какую–нибудь раздобудем,
коренья там, плоды... Будь с нами Рузаев, мы были бы обеспечены квалифицированными
советами по части съедобных растений. Я, к сожалению, в ботанике,
да и вообще в биологии, разбираюсь слабо.
Они напились из чудесной фляги, принесенной пауком. Напор воды не
падал, несмотря на то что они пили уже несколько раз, а объем фляги
не превышал литра. Иван повертел флягу и у края диска нашел выпуклые
цифры: «2301». Это число встречалось им уже несколько раз,
но что оно означает, догадаться пока было невозможно, хотя у Ивана
и мелькнула догадка, что цифры эти означают год изготовления.
Часа два они пробирались по первобытному лесу. Вокруг стояли стройные,
похожие на пальмы деревья с расходящейся веером кроной, полутораметровые
и выше папоротники, похожие на пирамидальные тополя, но с хвоей –
предки секвойи, а также громадные великаны с тысячами ветвей, похожие
на гинкго. Листья этих древесных исполинов были глубоко рассечены
на две узкие доли.
Травы в лесу почти не встречалось, ее заменяли побеги папоротников,
плети какого–то ползучего растения и мелкие злаки в виде метелок и
гребней. Диплодоки больше не попадались, но бродили где–то недалеко:
изредка ветер приносил их визгливые крики. Зато дважды показывались
другие животные. Сначала Иван вспугнул странное двуногое существо,
похожее на тираннозавра, но величиной... с курицу! У существа была
вытянутая голова с зубастой пастью, короткие ручки с тремя пальчиками
и куриные ноги. Динозавр выскочил из–под листьев папоротника, зашипел
в сторону людей и бросился наутек.
Вторая встреча произошла на каменистом откосе заросшего хвойными пирамидами
холма. Иван почти сразу узнал стегозавров в двух массивных животных,
ползущих мимо. Спины этих панцирных динозавров украшали два ряда крупных
костяных пластин, хвост, напоминающий булаву с шипами, волочился по
земле. Один из стегозавров в два удара хвостом повалил небольшую пальму
и принялся меланхолично жевать молодые верхние листья, второй протопал
мимо и скрылся за деревьями.
Иван встретился взглядом с Таей и ободряюще подмигнул:
– Не дрейфь, Таисия, стегозавры, по–моему, тоже питались только
растительностью. Это тебе не тираннозавр – la bestia senza pase [ Зверь,
не знающий мира (ит.). ] .
Тая слабо улыбнулась.
– Эксперты говорят по–итальянски?
– А журналистам это в диковинку?
– Ну, все же в наше время стандартный тест на интеллигентность –
знание английского. Но итальянский...
– Просто моя мама – преподаватель итальянского в университете.
But I speak English too [ Но я говорю и по–английски (англ.). ] .
Тая засмеялась.
– Ты самородок. Не предполагала, что рыжий...
– ...рыжий Костров способен выучить иностранный, – подхватил
Иван, рассмеявшись в свою очередь. Он был рад, что девушка не пала
духом в этом диком путешествии.
С нею было легко и просто, и Костров благодарил судьбу за то, что
именно он оказался рядом с Таей в момент испытания. Он был убежден,
что основной их экзамен на терпение, выдержку и выносливость еще впереди.
Лес вскоре кончился, дальше, насколько хватало глаз, расстилалась
каменистая пустыня, поросшая кое–где куртинами зеленовато–бурой травы
или мха. Золотистая колонна светящегося тумана возвышалась над горизонтом,
как след упавшего болида. Длинные струи и волокна, шарфы и шлейфы
дыма текли по ней снизу вверх, теряя яркость, и гасли, превращаясь
в малиновые и багровые перья. Непрерывный гул, исторгаемый колонной,
был здесь слышен лучше, чем у стены здания, и лишь там, где ничто
не отвлекало внимания, он напоминал о себе.
Иван несколько раз подпрыгнул на месте, ощущая необыкновенную
легкость во всем теле. Знакомое явление. Они уже испытали на себе
уменьшение силы тяжести, когда пробирались к источнику света по заснеженному
лесу. Идти дальше не хотелось, интуиция подсказывала, что впереди
опасность. Однако стоило все–таки проверить, в чем она заключается,
почему в этом странном мире меняются ландшафты, эпохи, но не меняется
таинственный грохочущий туманный столб, служащий единственным источником
света.
И они рискнули пойти дальше.
Вскоре шапки мха перестали попадаться не только на вершинах
увалов, но и в низинах, в ямах и рытвинах бугристого плато. Идти становилось
все легче. Словно какая–то сила постепенно нейтрализовала силу тяжести, притягивая
людей к световому столбу, заставляя их сдерживать шаг и пристальнее
вглядываться вперед. Еще через два километра на горизонте показалась
стена. Тяготение здесь уменьшилось настолько, что каждый шаг уносил
людей на два–три метра. Иван замедлил движение, и дальше они передвигались
чуть ли не ползком.
Стена оказалась выстроенной из частокола металлических труб
диаметром с туловище человека и высотой с пятиэтажный дом. Над ней
знойным маревом дрожал воздух – трубы были раскалены чуть ли
не до красного свечения.
– Приехали, – сказал Иван, подавляя слабый протест
желудка. У стены царила почти невесомость, и тело казалось воздушным
шаром, готовым улететь в небеса.
Из–за стены доносились гул, шипение и бульканье, будто кто–то
огромный парился в бане, выливая на раскаленные камни ушаты воды.
Каменистая, покрытая коркой почва часто вздрагивала и колебалась,
как верхний слой торфа и земли на болоте.
– Хоть бы одним глазком поглядеть, что там, – сказала
Тая, пряча в глубине глаз страх перед неведомым явлением.
Иван прикинул высоту стен и покачал головой.
– Не влезем, она гладкая и горячая. Может, стена не
везде одной высоты?
Они поползли вдоль частокола труб, обливаясь потом: даже
в десятке метров от стены несло невыносимым жаром.
Им повезло. Через полкилометра наткнулись на гигантский механизм,
который приняли сначала за странной формы скалу. Но это была не скала,
а нечто вроде колоссального кентавра, преодолевшего в прыжке препятствие,
но упавшего на передние ноги и умершего в таком положении. Конечно,
механизм имел еще множество деталей, выступов и отверстий, но обводы
корпуса все же превращали его в кентавра. Правда, вместо головы на
человеческом торсе вырастал членистый рог длиной около пяти метров.
Он был сизо–серым, а весь корпус механизма лоснился чернотой полированного
металла.
– Вот это паровоз! – опомнилась Тая. – Такого мы еще
не видели! Он не оживет, как та черепаха?
Вместо ответа Иван полез на колоссальную машину, цепляясь за штыри
и выступы.
– Лезь за мной, только держись крепче, не то улетишь. Некоторые
штыри скользкие.
Они взобрались на ногу механизма, перелезли на грудь, потом на спину
кентавра. Если бы не потеря веса, вряд ли бы им удалось взобраться
на колосса без веревок и страховочных приспособлений.
С крупа кентавра им открылась удивительная картина.
За стеной шла узкая, с километр, полоска черной выжженной земли, дальше
над ней появлялись плоские фиолетово–сиреневые слои тумана, сливающиеся
в двух–трех километрах в плотную пелену. Эта пелена начинала вспухать,
расти и образовывала светящееся оранжевым светом кольцо. За ним еще
одно кольцо – желтое, а уже из него вырастал ослепительно желтый
столб, состоящий из туманных струй, непрерывно текущих ввысь и расплывающихся
чудовищным грибом на большой высоте.
– Ой, смотри, пауки! – Тая тронула Ивана за ногу.
По черной земле неслась колонна пауков, но размерами они превосходили
тех, что встречались в здании и еще раньше, в Брянском лесу.
Иван тихонько присвистнул.
– Вот это да! Они же ростом с меня!
Пауки исчезли в пелене тумана.
В толще многокилометрового текущего столба разгорелась яркая
звезда, раздался гулкий удар, вздрогнула спина кентавра.
Если бы Иван не держал Таю за руку для страховки, она свалилась бы
вниз.
– Держись крепче! На этом скакуне далеко не ускачешь. Давай–ка... –
Он не договорил.
Сзади на крупе кентавра кто–то возник, бесшумный и опасный, как сердечный
приступ. Иван замер, напрягшейся спиной чувствуя тяжелый взгляд, но
сделать ничего в этом положении не мог без риска свалиться с пятнадцатиметровой
высоты. Медленно повернул голову и встретил взгляд смуглолицего «десантника»
с крестообразным шрамом на щеке. С ним был еще один парень в таком
же комбинезоне – то зеркально–металлическом, то струящемся,
как пелена дыма.
– Далековато вы нырнули в хроношахту, надо признаться, –
сказал «десантник» ровным голосом. – Отваги вам не занимать.
Но лучше бы вы этого не делали.
Иван сжал локоть Таи, в ужасе разглядывающей незнакомцев, вооруженных
странной формы пистолетами. Сказал хрипло:
– Кто вы, черт побери?
– «Санитары», – сказал второй шипящим голосом. –
И мы предупреждали.
– О чем?! – взорвался Иван, ощущая злость и бессилие одновременно. –
Говорите прямо, что вам нужно. Мы ни во что не вмешиваемся и очутились
здесь случайно. Где мы? Вы должны знать. Объясните, наконец.
– Вы попали в экспериментальную мировую хронолинию, так сказать,
в шахту хронобура, созданную вашими потомками и соединившую многие
времена. Подходит вам такое объяснение? А теперь прощайте. Больше
мы уже не встретимся.
– Зачем вы это делаете?! – воскликнула Тая.
– Что именно?
– Убиваете... преследуете... ведь это вы убили того несчастного...
в коридоре.
– Обычная профилактика. – Усатый со шрамом от ножа Ивана
пожал плечами. – Мы просто устраняем возможных конкурентов.
Он поднял пистолет, и Костров инстинктивно загородился своим стержнем,
ожидая выстрела. Но его не последовало. Лицо «десантника»
изменилось, вытянулось, в глазах мелькнул страх, а может быть, так
показалось Ивану.
– Брось МК!
– Что? – не понял Иван.
– Брось МК! Эту палку в руках...
Иван понял, что «санитары» действительно боятся стержня, вернее,
боятся в него попасть. Что же это такое в самом деле?
– Стреляйте!
Парни переглянулись. Потом первый навел оружие на Таю.
– Бросай, иначе она умрет.
– Ваня! – слабо вскрикнула девушка.
Иван выпустил стержень из руки, проследил за его падением.
– Что теперь?
– А теперь прыгайте.
– Как – прыгать?! Там же...
– Не разобьетесь. – «Санитар» со шрамом
спрятал свой пистолет. – Уцелеете – претензий иметь не
буду. Но еще раз предупреждаю: не вмешивайтесь в события, кто бы что
ни предлагал. Прощайте.
Он исчез за крупом кентавра. Второй «десантник» поднял
свой пистолет, сверкнула бледная вспышка, один из ребристых выступов
рядом с ногой Ивана исчез в ручье пламени. Зрачок пистолета смотрел
ему в грудь.
– Прыгай!
Иван глянул на Таю, крепче взял ее за руку, успокаивающе
кивнул.
– Все будет хорошо, Тая. Смотри под ноги.
И они прыгнули с шеи кентавра за металлический забор из труб,
опоясывающий странный пожар в центре котловины.
Удар в ноги оказался слабее, чем ожидалось, сила тяжести
за забором была раза в три меньше, чем в здании. Однако ни Тая, ни
Иван на ногах не удержались и покатились к языкам сиреневого тумана,
подхваченные не то ветром, не то силой, притягивающей их к пожару
на горизонте.
Вряд ли они сумели бы остановиться: зацепиться было не за
что, на голой каменистой почве не росло ни одного кустика, не торчал
ни один мало–мальски крупный камень. К тому же по мере их сползания
температура росла так быстро, что скоро они должны были неминуемо
изжариться. И в этот момент из светящегося тумана впереди вынырнула
какая–то черная тень, за ней другая, третья, десятая. Ивану почудилось
что–то знакомое в их очертаниях, но лишь когда они приблизились, возвышаясь
над сиреневым полем тумана, стало понятно, что это такие же кентавры,
как тот, с которого спрыгнули путешественники, только живые! А на
спинах «животных» сидели черные фигуры наподобие той, что
встретилась им в коридоре здания.
Колонна неведомых созданий надвигалась со скоростью курьерского
поезда, от их тяжелого бега дрожала земля, хотя, казалось, в условиях
падающего тяготения они тоже не должны были весить много. Иван с Таей
попытались увернуться от копыт колонны, но тут один из всадников нагнулся,
подхватил их огромной черной лапой без пальцев и опустил уже за стеной,
рядом с крупом застывшего кентавра.
Колонна продолжала бег, не замедляя хода, и удалилась равномерной
рысью. Рога кентавров на человеческих торсах светились мрачным фиолетовым
огнем. Черные фигуры на их спинах не пошевелились, словно не заметив,
что один из их собратьев спас людей от верной гибели.
С полчаса путешественники приходили в себя, пили воду, умывались,
отдыхали, поглядывая, не крадутся ли «десантники». Затем Иван
нашел свой стержень, упавший по эту сторону изгороди из труб, с любопытством
оглядел его.
– Готов поклясться, что те два бандита побоялись стрелять в меня
из–за этой штуки! Как ты думаешь, что это такое? Может быть, взрывчатка?
Тая вдруг заплакала, глотая слезы, и Кострову пришлось приложить немало
усилий, чтобы ее успокоить.
– За что они нас? – прошептала девушка, прижавшись лицом
к груди спутника. – Что мы им сделали?
– Темна вода во облацех, – вздохнул Иван. – Они боятся,
что мы вмешаемся... хотел бы я знать, во что?
– А эти... всадники... жуть! Почему они нас спасли?
– Я думал, что это какие–то автоматы, очень необычные, чужие
какие–то, неземные, но автоматы. Что кентавры, что сами всадники...
а теперь не знаю, что и думать. Что же творится там, за стеной? Что
горит?
Тая промолчала.
Назад идти было гораздо трудней, мешали тянущая к стене сила и ровный
ветер в лицо. Но они все же добрались до леса. Отдохнули. Затем с
огромным наслаждением искупались в лагуне, стесняясь друг друга, не
спуская глаз с ближайших зарослей на случай появления нежелательных
гостей. Вода была прозрачная, холодная, пресная, вполне питьевая.
Потом Ивану пришла в голову мысль порыбачить – он заметил
у берега мелькнувшую серебристую полоску.
Удочку сделали из побега папоротника, леску – из нитки, которую
Тая выдернула из своей куртки, крючок – из булавки, нашедшейся,
как ни странно, у Ивана. Ни червей, ни мошек на берегу не обнаружилось,
и Тая вспомнила про остатки мяса. Насадили мясную крошку, закинули
удочку, посмеиваясь друг над другом, и первый же заброс оказался удачным –
клюнула толстобокая рыбина величиной с ладонь. Вида ее Иван определить
не смог, на языке вертелось название «латимерия» – все,
что он знал о древних предках рыб, но это была не она.
Тая вполне освоилась и, пока эксперт удил рыбу, набрала полусгнивших,
полузасыпанных песком обломков древесных стволов. Диплодоки ушли,
и кругом стояла мирная первобытная тишина.
Развели костер и нажарили рыбы, глотая слюни. Иван припомнил рассказ
О'Генри, где герой и героиня оказались на холме, отрезанном от мира
водой, проголодались и начали вспоминать гастрономические блюда.
– Я тоже читала, – кивнула Тая. – Гурман я плохой,
мне бы хлебушка к этой рыбке и больше ничего не надо.
– Соли и пива, – добавил Иван, обгладывая рыбьи кости.
Насытившись, прилегли у костра. Смены дня и ночи в этой стране не
было, но организм сам давал знать, что нуждается в отдыхе.
– Вообще–то спать лучше в помещении, – проговорил Иван.
– Да–да, я сейчас... – сонно пробормотала Тая.
Иван собрался было по ее примеру подремать – идиллическая картина
древней природы была настолько мирной и спокойной, что все тревоги
и страхи отошли на второй план,– как вдруг из–за пальмовидных
деревьев к ним метнулась громадная птица с голым почти полуметровым
черепом. Птица имела короткое туловище, когтистые лапы, двухметровые
кожистые крылья и длинный гибкий хвост.
Иван вскочил и замахал стержнем, отгоняя невиданную птицу. Она, шипя
и шумно хлопая крыльями, сделала над ними круг, открывая и закрывая
страшный, усаженный крючкообразными зубами клюв, хрипло проклекотала
и полетела обратно, выделывая резкие виражи.
– Для полноты впечатлений нам только птеродактилей не хватало, –
сказала побледневшая Тая, с которой разом слетел весь сон.
– Это не птеродактиль, – сказал Иван. – Птерозавр,
но какой – не помню точно. По–моему, диморфодон.
– А говорил – дилетант в биологии.
– Просто интересовался когда–то историей возникновения жизни.
Вот тебе и еще одно доказательство, что мы на Земле. Ну что, потопали
в наш большой дом? Здесь оставаться рискованно.
Пошли пятые сутки их блуждания в неизвестном мире.
Этаж здания, примыкающий к юрскому периоду мезозоя, был слишком неуютен
и сыр, чтобы искать в нем пристанище для ночлега. Но и на свежем воздухе
устраиваться спать было опасно: хищников в мезозое хватало.
Иван вспомнил кентавров, их всадников, летающую махину диморфодона
и с сомнением взвесил в руке оружие. Увы, гарантии безопасности этот
стержень дать не мог.
– Остается лифт, – сказал эксперт, не видя в темноте выражения
лица Таи. – Или не будем больше рисковать опускаться?
– А чем мы рискуем? – тихо спросила девушка.
«Действительно, чем? – подумал Иван. – Ну вылезем где–нибудь
в палеозое, и что? Что здесь, что там – одинаково опасно, зато,
может, попадется сухой этаж...»
– Решено. Попробуем подняться вверх, может, и встретим по дороге
кого–нибудь.
Лифт услужливо открыл им дверь в решетчатый куб кабины. Пахнуло незнакомым
ароматом, в котором смешались запахи цветов, плодов и нагретого металла. На
панели управления горело окошечко с цифрами: "– 150 000 000».
Иван поразмышлял и нажал самое верхнее окошко. Дверь закрылась, но
кабина осталась на месте.
Так. На самый верх везти не хочет. Попробуем чуть ниже. Но и вторая
сверху пластина не оживила лифт, лишь где–то за стенками кабины прозвенел
звонок. Иван перепробовал все десять пластин–окошек до их этажа –
безрезультатно.
– Придется ехать вниз, – упавшим голосом сказал он Тае.
Девушка кивнула, пытаясь ободряюще улыбнуться.
Иван тронул пластину ниже светящейся, и повторились те же ощущения,
как и всегда при спуске в этом странном лифте: толчок в ноги, волна
тепла, давление на уши, тяжесть в теле, потом невесомость, покалывание
внутри глазных яблок, слабость...
Они вышли на ярко освещенную площадку. Светились зеленые стены, светился
потолок, светились пол и даже трубы лифта. Белое сияние заливало коридоры,
уходящие в белесый туман свечения. Тихо, ни звука. Не тепло, но и
не холодно.
– Годится? – полуутвердительно сказал Иван и первым шагнул
в один из совершенно пустых и стерильно чистых коридоров. О том, что
свечение может оказаться побочным спутником радиации, он старался
не думать, да и обострившаяся интуиция не поднимала тревоги.
Тая шла, спотыкаясь, но не ропща, однако было видно, что идет она
через силу. Тогда Иван посадил ее у стены, дал в руки нож, а сам пошел
вперед в надежде отыскать какую–нибудь нишу или комнату. Но этот коридор
не имел дверей, зато имел дыру в полу, сквозь которую слышался плеск
воды. Через несколько десятков шагов появилась еще одна дыра. Чем
дальше Иван шел по коридору, тем труднее становилось идти, пока путь
не оказался совсем перекрыт длинным провалом: пол здесь на протяжении
десятка метров просто отсутствовал.
Иван с опаской приблизился к краю провала, но мрак внизу был слишком
густым, чтобы хоть что–нибудь разглядеть. Тогда эксперт вернулся к
спутнице. Девушка спала в том же положении, в каком он ее оставил.
Иван покачал головой, стянул куртку, свернул и сделал подушку. Потом
осторожно уложил Таю у стены и лег сам. Тишина не нарушалась ни единым
звуком, и вскоре сон сморил и его.
