Жуковка. Федотов
Им удалось добраться до «фазенды» деда Ивана, родственника Крутова, о
котором вспомнил Ираклий, незамеченными. Дед оказался понятливым, цыкнул
на заворчавшую жену, попытавшуюся было «качать права», и расспрашивать
гостей о причинах ночного визита и их бедственного положения не стал. Лишь
поинтересовался, где его племяш, от имени которого и заявились гости.
К этому времени Федотов еще не знал о том, что произошло в его доме
на улице Воропаева, и ответил уклончиво:
– С ним все в порядке, поехал по своим делам...
Смыв грязь, пот и кровь во дворе дома, – поливали друг друга по
очереди из ведра, – бывший магистр Жуковского филиала Ордена чести и его
бывший заместитель легли в сарае на копне свежескошенного сена,
источавшего удивительные запахи луга и солнца, и отрубились начисто, не
слыша ни лая собак, ни крика петухов, ни мычания коров утром, которых
собирал по улице пастух.
Проснулись в полдень, разбуженные квохтаньем кур и голосом хозяина,
выговаривающего что–то повизгивающей собаке. Ночью ее не было, Ираклий мог
в этом поклясться. То ли дед Иван привязывал ее на огороде, то ли привел
откуда–то еще.
– Пора уходить, – проговорил задумчиво Ираклий. – Нас ждут пусть и не
великие, но дела.
– Смерть как не хочется! – признался Корнеев, тоже прислушиваясь к
долетавшим в сарай звукам мирной сельской жизни. Жуковка считалась
городом, но ее окраины всегда жили по–деревенски.
– Как ты думаешь, Дубневич накрыл наше гнездо в Брянске?
– Позвони – узнаешь.
– У деда Ивана есть телефон?
– Спроси.
Ираклий невольно улыбнулся, но тут же помрачнел, вспомнив ночной бой
и гибель товарищей. Пообещал с лютым предвкушением:
– Ну, Игорь Эдуардович, я тебя достану даже из кургана!
Умылись, позавтракали. Хозяйка сготовила омлет из десяти яиц,
поставила на стол грибы соленые, капусту квашеную, моченые огурчики,
хозяин притащил штоф водки, но выпил один – гости отказались. После этого
Ираклий засел за телефон и начал обзванивать резидентов в Жуковке и
Брянске. Жуковские не отзывались, что наводило на мрачные размышления, а в
Брянске ответил лишь один номер – начальника группы информации и связи:
– Полковник?! Ты жив?! Не может быть!
– Не понял! – удивился Ираклий.
– Пришло сообщение из центра, тебя убили... и Серегу Корнеева...
– Что там стряслось? – понизил голос Корнеев, увидев, как изменилось
лицо полковника.
Ираклий закрыл трубку ладонью, задумчиво посмотрел на заместителя.
– Нас оказывается убили, майор... – Поднес трубку к уху. – Где
Пастухов, Рыбалко, Крюков, Марчиадзе? Я не могу их вызвонить.
– Они уехали, всех отозвали, я тоже уезжаю. Откуда ты звонишь?
Федотов положил трубку на рычаг, встретил взгляд Сергея.
– Нас окончательно сдали? – утвердительным тоном спросил тот.
– Похоже, крепко прижали нашего шефа, если он спокойно вычеркнул нас
из списка живых. Ладно, разберемся. Какие–нибудь идеи есть?
– Надо ехать в контору. Что они, обалдели все?
– А если еще маненько пошебуршиться тут, попартизанить?
Корнеев понимающе глянул в непроницаемые глаза Ираклия.
– Ты предлагаешь...
– Дубневич нас теперь не ждет. А терять нам нечего.
– Не темни, полковник.
– Собираем наших, кто еще не уехал, едем к зоне и ждем выезда
какого–нибудь начальника. Захватываем, допрашиваем, записываем исповедь...
а уж с материалами и вот с этим, – Ираклий похлопал по карману брюк, где
лежал «глушак», – можно будет и в контору заявиться.
– Ты гений, Кириллыч, – сказал Корнеев, – или сумасшедший.
– Что примерно одно и то же. Ты со мной?
– А куда я денусь? Я ведь тоже похоронен.
– Тогда начинаем, майор.
Попрощавшись с дедом Иваном и поблагодарив его и хозяйку за
гостепримство, контрразведчики добрались до улицы Воропаева и, понаблюдав
за своим домомбазой некоторое время и не обнаружив следов ночного боя,
спокойно вошли. Внутри их ждал сюрприз: Олег Фокин был жив!
Обнялись, уступив порыву чувств. Олег выглядел бледновато, но
бодрился. Быстро поведал историю нападения на базу и о том, как его спас
Крутов. Выжидающе глянул на Федотова.
– Мощный мужик этот твой Крутов, – проворчал Корнеев. – Нам бы его в
команду.
– Да уж, – согласился Ираклий. – Если он ушел, полковнику Дубневичу
спать спокойно не придется. А остальные наши ребята?
Олег опустил голову.
– Николаша и Лева убиты, Армен был ранен... увезли их всех, милиция
понаехала, ОМОН... сразу после стрельбы.
Посидели в угрюмом молчании, сжав зубы. Потом Ираклий обвел
подчиненных странным шалым взглядом и тихо сказал:
– Ну что, разведка боем закончилась? Выходим на тропу войны? Пощупаем
зону в натуре?
– Очень хочется взглянуть, чем же они там занимаются, – признался
Корнеев, – что потом десятками хоронят трупы. А после хорошо бы вернуться
в столицу и взять за яйца того оригинала, который нас сдал.
– Дойдет очередь и до столицы.
В течение часа они собирались, меняли пробитое пулями колесо на джипе
«чероки», проверяли оружие и экипировку, переодевались и уничтожали следы
своего пребывания в доме, который принадлежал тетке Людмиле, переехавшей
недавно на квартиру с удобствами по улице Мальцева. Дозвониться до
остальных членов команды Ираклию не удалось. Видимо, посчитав командира
погибшим, ребята по приказу сверху сразу убыли в распоряжение центра.
Таким образом из всей контрразведывательной сети, наброшенной на Брянскую
губернию для выявления таинственной деятельности негосударственной
организации Российский Легион, осталось всего три человека, да и те
считались погибшими. С одной стороны это обстоятельство развязывало руки
Федотову, с другой он понимал, что вряд ли в службе обрадуются, когда
узнают, что они живы. И все же шанс доделать работу до конца оставался.
Только имея на руках неопровержимые доказательства о противозаконной
деятельности секретной лаборатории в Брянских лесах, можно было появляться
в контразведке пред светлые очи начальства. Оставался пустяк: добыть
сведения, выжить и доставить их в Москву.
В начале третьего выехали из Жуковки, не обнаружив ни слежки, ни
преследования. Уверенный в гибели контрразведчиков Федеральной службы
Дубневич дал отбой своим собственным контрразведчикам. Чувствовать себя
свободным человеком, а не букашкой под микроскопом, было непривычно и
приятно, чувство свободы пьянило, кружило голову не хуже бокала
шампанского, и у Ираклия даже мелькнула мысль бросить все к чертовой
матери, уехать на родину, на Алтай, и, сменив профессию, остаться там
жить. Но мысль мелькнула и ушла, нейтрализованная более трезвыми мыслями,
чувством долга и холодной ненависти. Следовало все–таки довести начатую
работу до финала и восстановить попранную справедливость. Дубневич и иже с
ним занимались здесь слишком гнусными делами, чтобы все им сошло с рук,
даже если кому–то в верхах и выгодна была их возня с психотроникой.
За Велеей их лихо обогнал коричневого цвета микроавтобус «крайслер» с
московскими номерами, и Федотов, сидевший сзади, вдруг встрепенулся.
– Ну–ка, давай за этим лихачем.
Корнеев кивнул, увеличивая скорость.
– Мы с тобой одинаково думаем. Чего в наших лесах и болотах делать
такому красавцу?
Гнались за микроавтобусом, соблюдая осторожность, недолго, через
десять километров он свернул по узкой асфальтовой ленте налево в лес, и
Корнеев притормозил, оглядываясь.
– Дальше тупик, склад ГСМ. Но вряд ли они свернули, чтобы
заправиться, «крайслер» кроме девяносто пятого ничего не потребляет, а на
складе такого бензина нет.
– Давай за ними.
Джип свернул с шоссе в лес, проехал полкилометра и, свернув еще раз,
заехал в балочку, остановился за кустами. Теперь с дороги его увидеть было
невозможно.
– Останься, – сказал Олегу Ираклий. – Мы скоро.
Взяв оружие и бинокли, они с Корнеевым углубились в заросли изрядно
вытоптанной малины и вскоре вышли к складу, огороженному колючей
проволокой и охраняемому двумя часовыми – на вышке и у ворот. «Крайслер»
стоял у домика коменданта склада, никакого движения возле него не
наблюдалось. Полежав с биноклем у глаз пять минут, Корнеев прошептал:
– Слева, за сортиром, ничего не видишь?
– Вижу, – отозвался Ираклий, тоже заметивший металлический блик: в
зарослях высокой травы за будочкой туалета и штабелем металлических бочек
прятался человек, а так как часовые не обращали на него никакого внимания,
вывод мог быть только один – это был дополнительный скрытый пост охраны.
– Что они там прячут?
– И кто?
Из домика вышел громадный, как асфальтовый каток, парень в камуфляже
с бритым наголо черепом. За ним появился еще один мужчина в белой тенниске
и бежевых брюках. Федотов подался вперед, плотнее прижал к глазам бинокль,
впиваясь глазами в незнакомца.
– ‚шь твою медь!
– Ты кого–то узнал?
– Если только память мне не изменяет... это полковник Джехангир,
инструктор по рукопашному бою из ГРУ... я видел его пару раз, водил
курсантов на тренинг...
– Когда водил?
– Давно, года три назад... Черт! Что он тут делает?!
Мужчина что–то сказал бритоголовому, быстро вернулся в дом, но тут же
вышел в сопровождении еще одного человека, одетого во все черное, несмотря
на жару. Все трое деловито сели в микроавтобус и выехали за пределы
склада.
– За ними? – приподнялся Корнеев.
Ираклий придавил его к земле.
– Лежи. Я хочу знать, зачем они сюда приезжали. Возможно, это их
база. Видишь? – пост остался.
– Может быть, разведчики тоже сидят здесь по той же причине, что и
мы? Дублируют?
– Такой дубляж никому не нужен, да и не занимаются «грушники» такими
делами. Хотя связь, может, и существует. Гони за Олегом, бери «винторезы»
и ко мне. Посмотрим, что тут устроили коллеги.
Через несколько минут рядом улеглись Олег и майор.
– Расходимся, – сказал Ираклий. – Я возьму замаскированный пост, вы
часовых. Убивать ребят не надо, они люди подневольные и просто несут
службу. Попробуйте обезвредить обоих.
– Может, чпокнем их из «глушака»?
– Я не знаю, с какой дистанции он работает, не хочу рисковать. Сигнал
атаки – свист. На подготовку даю двадцать минут.
Не спрашивая, как поняли задачу подчиненные, и не оглядываясь,
Ираклий отполз вглубь леса, встал и бесшумно побежал, делая петлю, заходя
к складу с той стороны, где сидел в секрете еще один часовой. Через
несколько минут он увидел его зеленоватый головной убор над высокой травой
и невольно пожалел парня: тот выбрал позицию на самом солнцепеке и мучился
наверное от жары, то и дело прикладываясь к металлической фляге с какой–то
жидкостью; именно фляга и стала причиной его обнаружения.
От кромки леса до колючего забора в этом месте было около тридцати
метров свободного пространства. К счастью, травы и кустов хватало, и
Федотову удалось подобраться к забору почти вплотную, хотя приходилось
ползти с оглядкой на часового, дремавшего на вышке. Еще раз оглядев
территорию склада в бинокль, Ираклий прицелился из винтовки на ладонь ниже
берета, беззвучно прошептал: прости меня, Господи! – и плавно потянул за
спусковую скобу.
Чпок!
Берет исчез. Ни крика, ни стона. Ираклий подождал еще немного и
свистнул. Часовой на вышке поднял голову, прислушиваясь, затем вдруг
выронил карабин, схватился за голову и упал. Чертыхнувшись в душе, –
неужели промазали и залепили парню в черепушку?! – Ираклий змеей пролез
под колючей проволокой забора и, прячась за бочками и баками, подскочил к
домику коменданта с тыла. Выстрелов и криков он не услышал, значит, и
часовой у ворот потерял сознание или был убит, не успев ничего
предпринять.
Слева мелькнула тень, обошла площадку заправки со стоящими на ней
«Зилом» и легковушкой, со следами мазута, бензина и солярки, нырнула в
заросли травы и оформилась возле угла домика в Олега. Ираклий поманил его
к себе.
– Где Корнеев?
– Туточки мы, – возник сзади майор.
– Кто стрелял в часового на вышке?
– Ну, я.
– В голову?
– Обижаешь, командир, конечно в голову, но гарантирую, что не
насквозь, а скользом, по темечку... проверь, если хочешь.
– Я тоже... в голову, – прошептал Олег, – чиркнул по лбу.
– Миллиметровщики, мать вашу!.. В локоть надо стрелять, шок
обеспечен.
– Так ведь локоть лечить потом долго, а голове что – даже сотрясения
не будет, потому как там одна кость.
– Юморист... Я – в дверь, вы – в окна. Пошли!
Ираклий ударом ноги распахнул дверь и ворвался в домик, состоящий
всего из двух комнат. В первой сидели за столом двое мужчин, пили пиво и
играли в карты: молодой, сейфообразный, с могучей шеей, бритоголовый, как
две капли воды похожий на того, что уехал с Джехангиром, и пожилой
толстякстарший лейтенант, олицетворявший собой местную власть – коменданта
склада. Со звоном вылетело стекло окна, в комнату ногами вперед влетел
Олег. Одновременно с ним ворвался в другую комнату и Корнеев: там раздался
треск, звон и испуганный женский вскрик.
Реакция у бритоголового «сейфа» была неплохая, он почти успел достать
пистолет из подмышки, но Ираклий выстрелил из «глушака», не вынимая его из
кармана, и гигант обмяк.
Из соседней комнаты вышел Корнеев, ведя перед собой бледную молодую
девушку, обхватившую плечи руками. На Федотова глянули огромные
зеленоватые глаза, полные страха и надежды.
– Кто вы? – мягко спросил Ираклий.
– Лиза... Елизавета Качалина.
– Где живете?
– В Брянске... родные в Ковалях...
Контрразведчики переглянулись. Корнеев кивнул на обомлевшего
коменданта, сидевшего в ступоре с открытым ртом и державшего в одной руке
бутылку пива, а в другой карты. Ираклий выстрелил в телефон. Девушка слабо
вскрикнула, комендант вздрогнул, со стуком захлопнул рот.
– Поехали, – спокойно сказал Ираклий, – по дороге поговорим.
Уже в кабине «чероки» Елизавета рассказала свою историю, заставившую
контрразведчиков пережить чувство, выражаемое словами «мир тесен», и
заплакала. Ираклий вынужден был потратить несколько минут на то, чтобы ее
успокоить, прговорил, разглядывая умолкшую подругу Крутова:
– М–да–а... чего только не случается в жизни. Такого поворота я не
ожидал.
– Выходит, Джехангир тоже с ними? – подал голос Корнеев. – С
Дубневичем, Сватовым?
– Выходит, так. Куда он поехал, хотел бы я знать?
– Куда же еще, кроме зоны? Знаешь, о чем говорит его самодеятельность
с жен... с Елизаветой? О том, что он ждет Крутова.
Девушка рядом с Ираклием подняла голову, поглядела на Корнеева за
рулем, потом на полковника.
– Он... жив?!
– Скорее да, чем нет, – хмыкнул Корнеев. – Кстати, командир, куда мы
с ней? Может, высадим? Тут до Ковалей рукой подать.
– Довезем, – твердо сказал Ираклий.
– Больше они не разговаривали. Заехали в Ковали, высадили Елизавету у
ее дома и уехали, пообещав вернуться с Крутовым.
– Посидите пока в хате, не показывайтесь никому, – посоветовал
Ираклий.
– Хорошо, – покорно согласилась девушка.
Джип проехал мимо строящегося киоска взамен сгоревшего у одного из
домов села, и Федотову очень не понравился взгляд стоящего на пороге дома
молодого человека с короткой стрижкой, но выяснять, кто он такой, не было
времени. Через полчаса добрались до новой асфальтовой автострады,
проложенной военными строителями к зоне, и оставили машину в балочке, под
сенью кленов и акаций. Вооружились, прислушиваясь к глубокой первозданной
тишине леса, и устремились вдоль дороги к главному въезду на территорию
секретной части. А когда вышли к забору, услышали стрельбу: в зоне шел
бой...
