Жуковские Леса. Воробьев
Болото, подступавшее к зоне с севера, было олиготрофным, то есть
верховым. Такое насыщенное влагой болото в сущности представляет собой
выпуклый подвешенный водоем с растительностью, отделенной от почвы
накопившимся за сотни лет слоем торфа. Если сделать поперечный разрез
верхового болота, можно увидеть нечто вроде линзы из торфа, покрытой
толстым ковром из сфагновых мхов и небольшого количества других растений:
жирянки, рузырчатки, брусники, черники, клюквы, багульника, вереска,
мирта. Всех названий болотной растительности Панкрат конечно не знал, но
вполне ориентировался в мочажинах, кочках, травяных зыбунах – «трясеях» и
«окнах» – лужицах чистой прозрачной воды на серо–зеленой рясковой
поверхности. «Окна» были страшными ловушками: берега их, лежащие вровень с
водой, представляли тонкие торфяные прослойки, а под ними – бездонная
топь, стоит шагнуть – и конец! Но таких «окон» в этом болоте к счастью не
оказалось, оно почти везде было проходимым, хотя и жутко пружинило и
чавкало под ногами. Однако для обитателей зоны оно показалось надежной
защитой от проникновения случайных и неслучайных гостей, и колючую
изгородь они с этой стороны ставить не стали. Правда,
лазерно–фотоэлементные датчики все–таки установили: их тоненькие алые
лучики были хорошо заметны на фоне темной громады леса на высоте полуметра
над землей.
Приборов ночного видения у группы не было, поэтому «мстители» с
полчаса лежали на болотных кочках, всматриваясь в темноту лесного массива
и, лишь убедившись в отсутствии патрулей, начали перебираться на сухое
место, на берег болота, стараясь не попасть под луч лазера. Сушиться было
некогда и негде, пришлось сохнуть в движении.
Шли «иголочканиточкой»: Панкрат впереди, остальные цепочкой за ним,
замыкал колонну Родион.
Через сто метров наткнулись на вторую линию контроля зоны, на сей раз
это была проволока, подвешенная на изоляторах в метре от земли. Панкрат не
заметил ее, но почуял опасность и включил фонарик в самый последний
момент, когда до проволоки осталось буквально с десяток сантиметров.
Очевидно она образовывала индукционный контур, который изменял емкость при
приближении к нему любых живых существ и служил датчиком активности.
Под проволокой пришлось проползать на пузе, вжимаясь в траву и слой
опавшей листвы, чтобы как можно меньше влиять на поле контура. Но Воробьев
понимал, что контролирующий зону компьютер наверняка засечет изменение
параметров контура и заставит охрану если и не поднять тревогу, то
насторожиться. Предположение Баркова о расположенной в этом месте
секретной военной лаборатории обретало реальную основу, обычная воинская
часть не должна была иметь защиту такой высокой степени.
Еще через полкилометра группа вышла к патрульной тропе, образованной
десятиметровой ширины просекой, за которой виднелись слабо освещенные окна
каких–то одноэтажных строений, окруженных густым сосновым лесом. Несколько
минут лежали у просеки, вслушиваясь в тишину ночи и шаря биноклями по
окнам. Разглядеть конечно ничего не удалось, мешали деревья.
Странно, что они не используют собак, подумал в который раз Панкрат.
Неужели так совершенна их электронная система защиты? Или существуют
другие способы охраны, о которых я не имею понятия? Что нам приготовили?
Почему мне так не хочется туда идти?..
– Чего ждем? – не выдержал Барков, подползая ближе. – Так и ночь
пройдет.
– Лежи! – выдохнул Панкрат, продолжая анализировать свои ощущения:
показалось, что ему в спину посмотрел кто–то большой, злобный и опасный,
как медведьшатун. Ощущение то проходило, то накатывалось вновь, и в конце
концов Панкрату самому стало невмоготу лежать на холодной земле и пялиться
в темноту. Но и желания идти вперед он не испытывал.
– Хоть режь! – прошептал он еле слышно.
– Что? – не понял Барков.
В случае успеха ты – король, в случае неудачи ты – разбойник,
вспомнил Воробьев китайскую пословицу. Приблизил губы к уху подполковника:
– Я чую опасность, но не могу определить, в чем она заключается.
Будем перебираться через просеку по одному, остальные страхуют. Пойдешь
первым.
– Наконец–то. Все будет нормально, командир.
Барков поправил шапочку на голове и пополз по–пластунски через
просеку, лавируя между пнями и кустами. Исчез из виду. Через минуту
подмышкой Панкрата тихо пискнула рация. Воробьев подтолкнул Каширина. Один
за другим «мстители» преодолели просеку с утоптанной тропинкой посередине
и углубились в лес, где их ждал подполковник.
– Нам бы пару сканеров, – шепнул он Воробьеву, – да инфраочки...
– И ключ от комнаты, где деньги лежат, – добавил Панкрат. – Как ты
думаешь, почему охрана не использует собак?
– Я тоже задаю себе этот вопрос.
– Плохо. Надо ждать сюрпризов.
Следующую сотню метров до строений с окнами они преодолевали долго,
опасаясь ловушек и всякого рода контролирующих приборов, но их не
оказалось на всем пути следования. Лес был девственно чист и пуст, явных
следов человека он не хранил.
Некоторое время рассматривали представшие перед глазами строения –
литые бетонные кубы с узкими, щелевидными, похожими на горизонтальные
бойницы, окнами и плоскими крышами. Всего кубов насчитывалось пять. Кроме
них в центре большой поляны стояли два длинных барака из кирпича, с
двускатными металлическими крышами, круглое строение с тарелкой
спутниковой связи наверху, два темных домика, скорее всего деревянных, и
шестигранное здание с выпуклой, в форме купола, крышей, окруженное высоким
забором из металлических решеток. На военный городок этот комплекс
сооружений походил мало.
Барков дотронулся до плеча Воробьева, вытянул палец в сторону
шестигранной громады без единого огонька и окна. Панкрат понимающе кивнул.
Это здание явно главенствовало над всем комплексом и имело собственную
охрану. Идти к нему без подготовки не имело резона, хотя именно там
вероятнее всего можно было получить ответы на все вопросы.
Панкрат оглянулся на присевших на корточки подчиненных, махнул рукой,
приглашая их следовать за собой.
Они обошли поляну по кругу и остановились напротив автопарка части,
состоящего из двух десятков разнокалиберных мотоциклов (Барков толкнул
командира, показывая на них), трех «нив», двух военных грузовиков, двух
отечественных джипов марки «газон» и одной БМП. Автопарк был окружен
сетчатым забором, но его ворота никто не охранял. Асфальтовая дорога здесь
делала зигзаг, огибая территорию автохозяйства, и упиралась в шестигранное
здание.
– Петя, – нашел Панкрат в темноте пятого члена группы, – проверь БМП
и «нивы», на ходу они или нет. Может быть, придется уходить на них.
Бывший десантник Петя Ладыженский нырнул в траву на поляне и скрылся
из глаз. Медленно потянулись минуты ожидания. Край неба на востоке
посветлел – всходила луна. Панкрат выругался в душе: это было очень
некстати. На поляне деревья и кустарник не росли или были вырублены, и
подходы к зданиям, соединенным асфальтовыми дорожками, просматривались
прекрасно.
Петя вернулся через четверь часа.
– Порядок, командир. Бээмпешка на ходу, соляры полный бак, «нивы»
тоже вроде как в рабочем состоянии, но все на сигнализации. Если уходить с
шумом, то рекомендую мотоциклы, легче завести.
– Учтем. Полковник, начнем осмотр с бараков, пока луна еще не взошла.
Это или казармы, или общежития. Нужен «язык».
Барков молча вскинул кулак и быстро, пригибаясь, побежал через поляну
к ближайшему бараку, в одном из окон которого горел свет. За ним тенью
метнулся Родион. Панкрат, Петя и Каширин отстали, прикрывая тыл
разведгруппы. Тишина в лагере стояла такая, что Панкрату снова стал
мерещиться подсматривающий за ними наблюдатель, от взгляда которого
неприятно сводило мышцы шеи. Впрочем, они и так ныли от напряжения и
непрестанного вращения головой по сторонам.
Барков и Родион достигли длинного здания барака, замерли по обе
стороны от двери. Остальные «мстители» залегли в десятке метров от барака,
напряженно вслушиваясь в ночные шорохи и всматриваясь в спящие строения
городка. Дверь тихо скрипнула – она была не заперта, одна из темных фигур
протиснулась в щель, за ней другая. Снова потянулись минуты ожидания,
постепенно приближая момент появления луны над лесом.
Что–то бухнуло внутри барака, упало, зазвенело стекло.
В два прыжка Панкрат достиг здания, юркнул в дверь и столкнулся с
Родионом, тащившим на себе чье–то обмякшее тело.
– Где полковник? – выдохнул Воробьев.
– На мне, – сдавленно просипел разведчик. – Это не общежитие... там в
коридоре дежурный офицер...
Родион вынес Баркова, уложил на траву.
– Несите к лесу, быстро! – приказал Воробьев. – Родион, за мной!
Они снова вскочили в барак, в коридоре которого, слабо освещенной
единственной лампочкой, лежал человек в пятнистом комбинезоне с
погончиками лейтенанта. Панкрат пощупал его пульс – человек был жив, но
без сознания.
– Он схватился за автомат, полковник его вырубил, но не до конца.
Гад, вытащил пистолет и выстрелил, только как–то странно, совсем без
шума... полковник упал, а я добавил этому...
Родион поискал что–то на полу и протянул Воробьеву необычной формы
черный пистолет с толстым гофрированным стволом.
– Вот его пушка.
– Так в дуле ж дырки нет!
– А черт его знает! Я ж и говорю – без шума стрелял.
На тумбочке в конце коридора тихо прозвенел телефон.
«Мстители» переглянулись.
– Рвем когти! – бросил Панкрат.
Они выбежали из барака и как на крыльях пересекли поляну. Но уйти тем
же путем им не удалось. Когда группа собралась на опушке леса, – поляну
залил призрачно–серебристый свет луны, – в лагере раздался леденящий душу
вопль сирены.
– Петя – в БМП! Отвлеки их! Родион – за мотоциклом!
«Мстители» повиновались без слов, операция перешла в фазу цейтнота и
на все размышления и действия отпускались секунды.
С четырех сторон поляны загорелись прожектора, но они почему–то
осветили не поляну, а здания городка – пять бетонных кубов и шестиугольник
центральной постройки. Из барака, соседнего с тем, куда заходили
разведчики, начали выскакивать люди в маскировочных костюмах и тоже по
странному расчету бросились к бетонным строениям и к двум бревенчатым
домикам с телеантеннами на крышах. Их автоматическая реакция, связанная с
какими–то внутренними условиями быта, наводила на размышления, но она же
позволила Ладыженскому и Родиону беспрепятственно добраться до
автохозяйства городка и завести БМП, и лишь после этого охрана
сориентировалась, что тревога поднялась не по тем причинам, на которые был
рассчитан их подъем, и обратила внимание на движение транспорта.
Петя действовал быстро и правильно, направив боевую машину пехоты
сначала на цепь охранников, начавших пальбу, а потом по дуге рванул в
противоположную сторону, увлекая стрелков за собой. Это дало возможность
Родиону объехать всю эту суетливую компанию и нырнуть в лес, прежде чем
его заметила часть охранников.
Панкрат с Кашириным мгновенно зашвырнули безвольное тело Баркова в
коляску мотоцикла, и Панкрат, подтолкнув гиганта к машине, повернулся к
ней спиной:
– Прорывайтесь через ворота! Держи гранату! Я их отвлеку. Встретимся
на даче!
Каширин вскочил на заднее сидение мотоцикла, Родион дал газ и в
мгновение ока оказался за поворотом дороги.
Панкрат выбежал на опушку леса, дал очередь из «овцы» под ноги
приближавшихся охранников, заставив их залечь, а сам рванул влево изо всех
сил, вдоль опушки, туда, где ворочалась в зарослях кустарника громоздкая
бээмпешка. Но до машины не добежал: наперерез ему метнулась тень и
прошипела голосом Пети:
– Командир, я здесь!
Панкрат выматерился, с трудом удержав палец на спусковой скобе
пистолета–пулемета.
– Я же тебя чуть... за мной, к болоту!
Они во всю прыть бросились бежать на север, оставляя позади рев
двигателя забуксовавшей в кустах БМП, редкую стрельбу, стихшую уже через
минуту, и далекий гранатный хлопок – «мстители» на мотоцикле подорвали
ворота. И все же этой минутной форы, добытой Петей – он умело заклинил
рычаги машины, чтобы она ехала самостоятельно, выпрыгнул в люк и скрылся в
лесу, в то время как БМП увлекла преследователей за собой, – хватило
командиру отряда и подчиненному на то, чтобы оторваться от преследования,
миновать просеку, в коридоре которой зажглись вдруг ярчайшие прожектора,
создавшие плотную, слепящую, световую стену (вот он – сюрприз!), пересечь
лес и заползти вглубь болота на полсотни метров. Лишь спустя минуту на
берег болота выбежали охранники и открыли стрельбу из автоматов, буквально
выкосив пулями луг и срезав все, что там росло выше двадцати сантиметров
над поверхностью мхов.
У Панкрата было большое желание ответить очередью по вспышкам, ибо
охрана зоны не желала щадить беглецов и вела огонь на уничтожение, однако
на карту была поставлена не только его жизнь, но и жизнь товарища, и
пришлось стиснув зубы вжиматься в слой мха и ждать, когда стрельба
утихнет.
Вскоре охрана перестала поливать болото огнем, посуетилась,
перекликаясь, и растаяла в лесу, но еще почти час Воробьев и Саша лежали в
мочажинах за кочками без движения и вслушивались в наступившую тишину.
Обоих мучила одна и та же мысль: успели ребята с потерявшим сознание
Барковым скрыться или нет? И еще Панкрат мимолетно подумал, что если бы у
охранников были собаки, уйти им с Сашей вряд ли бы удалось.
Он потрогал в кармане рифленую, очень удобную рукоять пистолета,
подобранного Родионом в бараке, тихо позвал:
– Петро...
– Живой я, – отозвался еле слышно Ладыженский.
– Отходим...
И они поползли вглубь болота, выбирая места посуше и поплотнее, хотя
все равно при каждом движении слой торфа над трясиной вздрагивал,
колебался и прогибался, грозя прорваться под тяжестью тел в любой момент.
На сухой берег они выползли спустя три часа, когда уже начался
рассвет, проделав отчетливо видимые во мху четырехкилометровые дорожки. В
шесть утра оба подошли к даче, вымазанные подсохшей грязью с головы до
ног, и с облегчением узрели во дворе угнанный мотоцикл. Однако радость их
была преждевременной.
Во время отступления был ранен в спину Каширин, а Барков так и не
вышел из своего странного состояния: он дышал, нигде не был ранен, глаза
его были открыты, но он никого не видел, на голоса не откликался и ни на
что не реагировал.
– Ты точно помнишь, лейтенантдежурный по голове его не бил? – хмуро
спросил Панкрат.
– Абсолютно, – так же хмуро, не делая оскорбленного вида, ответил
Родион. – Дежурный достал пистолет, направил на полковника и тот упал.
Выстрела я не услышал, только показалось...
– Что?
Родион почесал затылок.
– Боюсь даже сказать... показалось, будто меня шарахнуло током. Не
больно, но сильно так, аж мышцы свело. Но потом отпустило.
– Странно...
– А я что говорю?
Воробьев достал пистолет, из которого стреляли в Баркова, погладил
пальцем пупырчатогофрированный ствол без дульного отверстия и процедил
сквозь зубы:
– Хотел бы я знать, что это за штуковина!..
