Деревня Ковали. Крутов
Из Фошни он вернулся в начале десятого вечера, побывав в больнице и
заодно у троюродной бабки, родственницы дяди Василия, еще очень подвижной
и бойкой старушки, быстро сообразившей, что ей надо говорить, если
ктонибудь станет спрашивать о Крутове. Осип тоже понял, что от него
требуется, но ему стало хуже, и Егору не удалось поговорить с ним по душам
и объяснить все досконально.
Побывал он и в палате, где лежала Аксинья, бледная и потерянная, так
и не уразумевшая, за что ее избили. После этой встречи настроение Егора
упало, и он как о чемто второстепенном подумал, что возможно придется до
конца разобраться с бандой на гособеспечении и выяснить, чем занимаются
люди в камуфляже на территории запретной зоны. «Нормальная» воинская часть
вряд ли позволила бы военнослужащим вести себя подобным образом.
Елизавета прибежала, как только Крутов поставил на дворе мотоцикл
дядьки Василия. Она была в халатике и босиком, и Егор невольно залюбовался
фигурой соседки с крутыми бедрами и тонкой талией, удивляясь при этом,
почему его так тянет к этой девушке. До сего дня его мужское естество не
топорщилось и не возбуждалось от желания при одном взгляде на красивых
юниц.
Ну, как там у них?
Нормально, ответил Крутов, успокаивая дыхание. Аксинью выпишут
дня через четыре, Осипа позже, у него легкое задето. Но состояние
неплохое... для подстрелянного.
Елизавета ойкнула, закрыв рот ладошкой, и Крутову, чтобы успокоить
ее, пришлось пошутить:
Я там анекдот в больнице услышал. Больной прибегает к хирургу и
говорит: помогите, доктор, у меня живот болит. Хирург ему: надо срочно уши
отрезать! Больной в ужасе прибегает к терапевту: доктор, у меня живот
болит, а хирург предлагает уши отрезать. Ох уж эти хирурги, ворчит
терапевт, всето им резать надо. Вот тебе таблетки, выпьешь сами
отвалятся.
Елизавета прыснула. Крутов удовлетворенно кивнул сам себе и зашел в
дом, стягивая с себя запыленную рубашку.
Ты посиди у меня, пока я к родичам загляну, надо сообщить им
новости. А если хочешь, пойдем вместе.
Пойдем, согласилась Лиза, только я переоденусь. Кстати, к вам
какойто парень заглядывал, я его раньше не видела. Обошел хату, постоял
на огороде. Заметил меня и заспешил прочь.
Странно... Как он был одет?
Обыкновенно: брюки, рубашка с короткими рукавами, черного цвета, и
ботинки. Знаешь, такие высокие, со шнуровкой, как у солдат.
Очень интересно... ты оказывается наблюдательна. Ну, беги, надевай
туфли на высоком каблуке.
Прикидывая, что за гость приходил в отсутствие хозяев, Крутов
переоделся, подождал Лизу, и они начали обход крутовских родственников.
Длился он всего полчаса. Все тетки и сестры собрались у деда Василия и
ждали появления Егора, не расходясь по домам. Расспрашивая его, они то и
дело посматривали на ничуть не смущавшуюся Елизавету, и в глазах женщин
ясно читалось осуждение. Они знали, что Елизавета замужем. Крутов пожалел,
что взял ее с собой, однако чувства сестер понимал и лишь посмеивался в
душе над их умозаключениями.
В десять часов вечера он оказался предоставлен самому себе, точнее
Елизавете, которая не спешила домой и словно чегото ждала. Егор даже
заподозревал, уж не ждет ли она визита мужа или его послов, однако вслух
высказывать свои предположения не стал. Он надеялся просто отдохнуть и не
встревать ни в какие разборки, тем более с «охранниками нравственности»,
которых корчили из себя Борис и его приятели. Правда, им в этот вечер тоже
было не до слежки за Лизой: Гафура и киоскера увезли в больницу, что,
вопервых, отрезвляло остальных, вовторых, говорило об отсутствии связи
между коммерсантами и бандитами из секретной воинской части.
Крутов и Лиза прошлись по деревне, опустевшей к вечеру, обошли пруд,
но долго гулять не стали, настроение не способствовало прогулкам даже в
такой чудесный, теплый, тихий вечер.
Зайдешь? предложил Егор у калитки своего дома, ни на что
собственно не надеясь и ни на что не намекая. Грибов жареных поедим, чаю
попьем. Или ты занята?
До пятницы я совершенно свободна, с улыбкой ответила девушка
словами Пятачка из мультфильма «ВинниПух». Вспомнила байку о грибах.
Подбегает к отцу сын: папа, что такое «кранты»? Тот удивленно: почему ты
об этом спрашиваешь? Сын: мама звонила комуто по телефону и сказала: «Я
своего дурака накормила грибами и теперь ему кранты».
Крутов усмехнулся, открывая калитку и пропуская Лизу.
Этого можешь не бояться, мухоморы и поганки мы с тобой не собирали.
Кстати, а что такое действительно «кранты»?
Я не филолог, могу только предположить, что это слово родственно
другому «каюк». А вообще, конечно, это абракадабра.
А что такое абракадабра?
Случайно я знаю, что оно означает: «он исцелил». Это арабское
слово.
Ну вот, а говоришь не филолог. Егор включил свет на веранде,
заглянул на кухню, спросил оттуда. Так что будем питьесть?
Тащи свои грибы, я голодная.
Крутов включил электроплиту, подогрел грибы, приготовленные еще днем,
поставил чайник, достал икру, и вскоре они ужинали, уютно устроившись на
веранде, с неопределенным интересом присматриваясь друг к другу. Обоим
было так хорошо и спокойно, словно они были знакомы уже целую вечность.
То, что они бок о бок провели детство, воспринималось както отстраненно,
информационно, память не затрагивала эмоциональных центров и слоев, где
хранились бы образы соседской девчонки или мальчишки, семнадцать лет назад
ничего общего: ни игр, ни развлечений, у них не было.
А куда ты ездил со своим знакомым, Панкратом? спросила Лиза.
Врать Егор не любил, сказать правду не мог, поэтому решил
отмолчаться, но Елизавета оказалась проницательней, чем он думал.
Искал бандитов, да?
«Любимая, да ты и собеседник!" вспомнил Егор своего незабвенного
Вишневского, вслух же сказал:
А если да, то что?
Я так и поняла, когда ты уехал. У тебя было такое лицо... Ну и как,
нашел?
Крутов перестал есть, внимательно и серьезно посмотрел на девушку,
близость которой все больше волновала и кружила голову.
Лиза, ко мне никто не приезжал... я имею в виду Панкрата. Ты его не
знаешь и никогда не видела. Я же никуда не уезжал, только разве что в
больницу. Ты поняла?
Легкая насмешливость в глазах девушки уступила место тревоге.
Я поняла. Значит, вы их всетаки нашли... и что сделали?
Крутов собрал и унес посуду, принес чай.
Один из них мертв.
Елизавета вздрогнула, глаза ее расширились.
Ты...
Не я. Бандит пришил бандита, причем по собственной инициативе. И я
уверен, что на этом дело не закончится. Ты ничего не слышала о зоне, возле
которой нас с тобой задержали?
Ничего. Говорят воинская часть. Кому после такого объяснения
придет в голову проверять?
Да, конечно. Только уж больно странная это часть... если на ее
территории базируется мотобанда.
Откуда ты знаешь?
Сорока на хвосте принесла. А твой Борис с ними не связан? Сама же
говорила, что к нему в баню приезжает раз в месяц целая компания. Не из
той ли части?
Он такой же мой, как и твой, поморщилась Лиза. Я не
интересовалась, кто его навещает и зачем. Только едва ли эта компания из
воинской части. Если бандиты оттуда, зачем они напали на киоск, на деревню
вообще?
К сожалению, ты права, не стыкуется. Ладно, давай поговорим о
другом.
А почему ты сам решил искать бандитов? Чтобы отомстить? Тебе мало,
что ими занимается милиция? Закон?
Крутов покатал в ладонях чашку с чаем, не пролив при этом ни капли,
исподобья глянул на себеседницу.
Вопервых, местная милиция скорее всего связана с бандитами, во
всяком случае ищет она их плохо. Вовторых, с такими «отморозками», как эти
мотоциклисты, невозможна фэйр плей.
Честная игра? перевела Лиза.
Игра по правилам. Они презирают все законы, отрицают любые нормы
поведения, ненавидят людей и руководствуются только своими желаниями. С
ними можно и нужно разговаривать на их языке. Что касается меня... Многие
люди всю жизнь ищут истину, доброту, красоту, гармонию, совершенство,
справедливость, так вот я из всего этого спектра предпочитаю последнее...
Справедливость?
По характеру я борец за справедливость, понимаешь? В школе за это
попадало, в институте... Так получалось, что мне все время приходилось ее
восстанавливать.
Елизавета несколько мгновений смотрела в глаза Крутова, потом вдруг
встала, обошла стол и оказалась рядом, наклонилась к нему, закрывая глаза.
И ему ничего не оставалось делать, как поцеловать ее...
Поцелуй был долог и нестерпимо нежен. Они целовались, не касаясь друг
друга руками, не пытаясь прижаться друг к другу; казалось, у обоих живут
только губы... и только они могут выразить то, что ощущали оба. Потом
Елизавета отодвинулась и села на место, как ни в чем не бывало, глядя на
захмелевшего Егора насмешливыми, дерзкими, потемневшими глазами.
Ты... ты колдунья! хрипло проговорил он. Такого со мной никогда
не было.
Я предупреждала, пожала плечами Елизавета. Только я не
колдунья, а всего лишь внучка ведьмы. Всего, что знала моя бабка, я не
знаю.
Крутов засмеялся, чувствуя удивительную легкость во всем теле и
приятное головокружение.
Мне только ведьмы в жизни не хватало. Надеюсь, ты меня в лягушку не
превратишь?
Будешь вести себя плохо превращу!
Я так и понял. Придется вести себя хорошо. Хочешь посмотреть мою
коллекцию металлических рублей? Я ее лет десять собираю, почти сотню
насобирал.
Лиза встала и Крутов повел ее в дом. Включил в спальне свет, достал
из тумбочки бювар с монетами и вдруг почувствовал, как Елизавета осторожно
положила ему на плечи ладони. Замер. Медленно выпрямился и повернулся к
девушке, вбирая глазами ее лицо, огромные, загадочно мерцающие глаза,
губы, волосы. В памяти снова всплыли строки Блоковского «Демона»:
«Прижмись ко мне крепче и ближе, Не жил я блуждал средь чужих...»
Почти не слышно касаясь руками его тела, Елизавета расстегнула
рубашку, сняла, бросила на пол. Увидела шрам на груди слева, там, куда
пришелся удар кинжала таджикского моджахеда.
Нож?..
Крутов кивнул. Голова кружилась все сильней и сил сдерживать себя уже
почти не осталось.
Елизавета наклонилась и поцеловала шрам. Потом увидела еще один на
предплечье, поцеловала и его. Повернула послушного Егора спиной,
обнаружила под лопаткой темное пятнышко след пули, погладила пальцем.
Пуля?..
Егор не ответил. Чтото зашуршало за спиной, упало на пол, холодком
обдав ноги. Он обернулся: девушка стояла перед ним без блузки, бесстрашно
глядя ему в глаза. Ее упругая, идеальной формы грудь с торчащими сосками
была на расстоянии ладони, и Крутов потянулся к ней руками, уже не желая
бороться с магией взаимного притяжения и с самим собой...
Ровно в полночь они мылись в бане, еще не потерявшей тепло после
суточного простоя с момента прибытия Крутова. Мылись, не стесняясь друг
друга, дважды при этом занимаясь любовью, пока не насытились окончательно.
Да и то, как оказалось, не на долго. Жажда любви, подстегнутая долгим ее
ожиданием, была сильнее их.
Потом пили чай, сидя на кровати в спальне: Елизавета в рубашке
Егора на голое тело, он по пояс голый, завернутый ниже талии в простыню.
Расскажи, кивнула девушка на шрам на груди Крутова.
Перед мысленным взором Егора всплыла сцена боя, в котором он получил
ранение.
Это случилось в девяносто втором году в Таджикистане. Крутов, тогда
еще капитан спецназа Чучковской бригады особого назначения, был двадцать
восьмого сентября поднят по тревоге и в составе «ограниченного
контингента» (сводный отряд в количестве четырехсот человек) российских
войск перебазирован в КурганТюбе. Задачу им поставили охранять военные
и государственные объекты в республике Таджикистан. Тогда они еще не
знали, какой сложной окажется эта легкая на первый взгляд задача в
условиях межнационального конфликта.
Бой, в котором произошла проверка возможностей спецназа и качеств
входящих в отряд людей, по сути мог бы послужить яркой иллюстрацией того,
с чем пришлось столкнуться «чучковцам». Тогда ни Крутов, ни другие
командиры, не ведали, к каким хитростям могут прибегнуть боевики
таджикской оппозиции, чтобы завладеть военной техникой, оружием и
боеприпасами. Так, например, при погрузке и сопровождении боеприпасов для
двести первой дивизии правительственных войск командиру отряда
сопровождения давали приказ: тамто и тамто груз будут досматривать
таджикские контролеры. Ну, досматривать, так досматривать, приказ есть
приказ, ничего особенного, хотя зачем нужен такой контроль непонятно. А
досмотр этот выливался потом в захват техники и боеприпасов: о
транспортировке боевики предупреждались заранее. Успевал командир
сообразить, в чем дело, давал бой засада срывалась, не успевал мало
того, что гибли люди, российские командиры обвинялись потом как
торговцы, специально сдавшие груз боевикам.
Крутову этот момент удалось определить: сработала интуиция, реакция
организма на «ветер смерти».
Колонна БТРов и грузовиков вползла на перевал. Кругом скалы, камни,
горные склоны, голое пространство с редкими кустиками какойто травы. На
дороге самодельный шлагбаум, военная палатка, пост, мотоцикл и почемуто
бульдозер. Пять человек: три солдата в касках, офицер в пилотке, почемуто
небритый и седой «контролер», и женщина в камуфляжном комбинезоне.
Крутов ехал впереди, сидя на лобовой броне переднего
бронетранспортера. В бинокль оглядел пост и остановил колонну. Интуиция
заговорила, как только он разглядел заросшее седой щетиной лицо
таджикского офицера.
Седьмой, сказал он в микрофон рации, приготовьтесь отразить
атаку. Второй, высади группу слева, за скалой, чтобы не было видно с
поста, пусть ребята обойдут пост и посмотрят, что за скалами на склоне.
Остальным следовать за мной.
Не доезжая метров пятьдесят до шлагбаума, Егор снова остановил
колонну, спрыгнул на дорогу и в сопровождении ординарца направился к
ожидавшим его солдатам.
Старший группы сопровождения капитан Крутов, козырнул он. С кем
имею честь?..
Полковник Рахимбоев, ответил с акцентом небритый офицер, сделав
жест, лишь отдаленно смахивающий на козыояние. Пройдемте.
Он направился к палатке. Крутов последовал за ним, отметив краем
глаза заинтересованный взгляд женщины, судя по типу лица и цвету волос
литовки или эстонки. В палатке его и ординарца ждал сюрприз.
Палатка оказалась пустой, ничего в ней не было, если не считать
четверых вооруженных людей: кожаные и ватные безрукавки, дикого покроя
штаны грязнозеленого цвета, сапожки и такие же грязнозеленые чалмы на
головах, бородатые небритые лица. Они стояли неподвижно и молча, направив
на вошедших автоматы, и были готовы открыть огонь в любой момент.
Полковник Рахимбоев сделал разворот и приставил к виску ординарца
Крутова пистолет. Несколько мгновений длилась тишина, потом к вошедшей
группе подошел низкорослый чернобородый таджик с мощными бровями
КарабасаБарабаса, снял с Егора его автомат, забрал из кобуры пистолет,
разоружил ординарца и отступил в сторону. Все это без единого слова.
Крутов пожалел, что не оставил ординарца у палатки. Будь он здесь один,
трюк с угрозой пистолет к виску у боевиков не прошел бы.
Что вам надо?
Прикажи своим освободить бэтэшки и грузовоки, сказал «полковник».
Оружие на землю. Колонна окружена. Начнете сопротивляться, перестреляем
всех как шакалов.
Крутов уловил косой взгляд сержанта (впоследствии получившего звание
лейтенанта) Вохи Васильева и понял, что тот ждет команды. Этого парня не
смущали численный перевес противника и его вооружение.
Только не убивайте! плачущим голосом взмолился вдруг Крутов,
кривя лицо, безвольно опуская плечи. Мы все отдадим, все сделаем, только
не стреляйте, прошу вас...
Хлюпнул носом, притворяясь до смерти испуганным, и ординарец.
На лице «полковника Рахимбоева» появилась понимающая ухмылка, стволы
автоматов четверки, ожидавшей жертву в палатке, чуть опустились. Боевики
поверили в трусливое желание жить русских командиров.
«Полковник» опустил пистолет, махнул рукой в сторону выхода из
палатки.
Командуй, капитан.
Остальные боевики сломали строй, задвигались, начали
переговариваться, и в этот момент Крутов, проходя мимо, с поворота достал
«полковника» ногой под колено, упал вместе с ним и отнял пистолет. Открыл
огонь он, еще не достигнув пола.
Сделал свое дело и Васильев, в подкате сбив ближайшего боевика и
вырывая у него автомат. Стрелять он начал почти в тот же момент, что и
Крутов.
Два выстрела, очередь три трупа и двое раненых, таков был итог
мгновенного боя внутри палатки. Бой снаружи тоже завязался, но уже по
сценарию, разработанному спецназовцами. Боевики, потеряв несколько
человек, отошли. А ранил Крутова тот самый моджахед, чернобородый и
мощнобровый, что разоружал его и Васильева. Он незаметно выбрался из
палатки и метнул в Егора, командовавшего боем, кривой горский кинжал.
Оглянувшись на шум, Крутов чудом отклонился, буквально на пару
сантиметров, и кинжал миновал сонную артерию. Боевика пристрелил Васильев,
а Егор, вырвав кинжал из груди, еще полчаса продолжал руководить отрядом.
Плохо ему стало позже, после значительной потери крови...
Всего этого он конечно Елизавете не рассказал, придумал
правдоподобную историю с тренировкой на базе и назвал рану «царапиной».
Ох, обманываешь ты меня, Егор Лукич, вздохнула девушка, еще раз
погладив шрам пальцами. Два сантиметра левее, и ты был бы мертв. Тебя
ударили из засады? Так ведь? Не отпирайся.
Недаром говорят: умная женщина следователь по природе,
проворчал Егор.
Больно было?
Чепуха.
А если бы этот бандит не промахнулся?
Я знал, что встречу тебя, и берег себя, как мог, отмахнулся
Крутов. Ты спать очень хочешь?
Нет.
Я тоже нет. Давай пройдемся до пруда. Ночь тихая, луна... красота!
Елизавета потянулась к нему, чмокнула в шею, вскочила и начала
деятельно собираться. Через несколько минут они шли по тропинке вокруг
огорода, обнимаясь, целуясь, отбиваясь друг от друга и беззвучно хохоча. А
еще через минуту наткнулись на берегу пруда на лежащего ничком человека.
Луна сияла вовсю, высвечивая все детали пейзажа, и было видно, что
куртка на спине человека порвана, как и светлые брюки ниже колен, а бурые
пятна на них кровь.
Словно почуяв приближение людей, человек вдруг зашевелился,
приподнялся, упираясь в землю одной рукой, просипел: помогите!.. и
уронил голову в траву.
Господи!.. прошептала Елизавета, бледнея. Что с ним?!
Он ранен. Берись за руки, сказал Крутов, приподнимая застонавшего
незнакомца, и заученным движением перекинул его через плечо. Иди вперед.
Они вернулись, но понесли раненого не в дом, а в баню, где Крутов мог
обмыть его и перевязать. Однако стоило ему снять куртку и рубашку, как
сразу стало ясно, что мужчина это был молодой человек лет двадцати не
жилец. У него были три огнестрельные раны цепочка кровавых дыр
пересекала верхнюю часть груди, стреляли скорее всего из автомата и
сломана ключица. Одна из пуль попала в легкие, в груди парня чтото
клокотало и хрипело, а на губах пузырилась кровавая пена. Когда Крутов
начал обмывать его грязное бледное лицо и раны, он пошевелился и открыл
глаза.
Где... я?
В деревне Ковали.
Кто... вы?
Мы тут живем... временно. Кто ты сам? Что произошло?
В меня стреляли... В глазах раненого с расширенными зрачками
шевельнулся ужас. Я раскапывал курган...
Зачем?
Я археолог... почти... четвертый курс института... здесь пять тысяч
лет назад жили древляне и кривичи... я ищу следы... материал для дипломной
работы... раненый выталкивал слова порциями и на глазах слабел.
Его надо срочно в больницу, прошептала Елизавета.
И ты раскапывал курганы? добавил Крутов.
Да... я знаю, что нельзя... но там... там! Глаза раненого еще
больше раскрылись. Мертвые люди!.. голые!.. много!..
Где? На Бурцевом городище?
Я начал бить шурф... а там... человеческие руки!.. Раненый
вздрогнул, закашлялся кровавой пеной. А потом появились люди в форме...
один меня ударил в грудь... я потерял сознание... очнулся, пополз... а они
начали стрелять по кустам... больше ничего не помню...
Будущий археолог замолчал, обмяк, глаза его погасли.
Берись, сказал Крутов, выносим его во двор.
Они вынесли раненого из бани, с трудом уместили его в коляске
мотоцикла и Егор забежал в дом, чтобы накинуть на себя куртку. А когда
выбежал обратно, увидел во дворе людей с собаками и фонарями, окружившими
мотоцикл.
Его осветили.
Стоять! каркнул из темноты властный голос. Никому не двигаться!
Руки на затылок!
Несколько фонарей скрестили лучи на Крутове, ослепив его на некоторое
время, хотя он успел увидеть стоящую у стены сарая Елизавету: ее держал за
руки ктото в камуфляжном костюме, с маской на голове. Сопротивляться было
бесполезно, непрошеные гости были вооружены автоматами, и Егор послушно
поднял руки, сцепив их на затылке. Он не знал, что это за люди, но
догадывался, что пришли они за раненым археологом.
В чем дело, мужики?
В то же мгновение чейто приклад с силой врезался в живот Крутову.
Тот охнул, инстинктивно прикрывая живот, опустился на колено и получил еще
один удар по спине.
Руки за голову, тебе сказано!
Вскрикнула Елизавета. Зарычала собака. Крутов напрягся, прикидывая
свои возможности и дальнейшие действия, и замер, увидев перед глазами дуло
автомата. Невидимый изза бьющего в лицо света человек проговорил:
Ты здесь хозяин?
Я, сквозь зубы ответил Крутов. Что вам надо?
Что успел вам рассказать этот самодеятельный золотоискатель?
Раненый, что ли? Он был без сознания, когда мы его нашли. Я хотел
отвезти его в больницу, умирает парень. А кто он в самом деле? Что сделал?
Сбежал из тюрьмы, что ли?
Сбежал, хмыкнул допрашивающий. Не врешь?
Крутов сделал испуганнозаискивающее лицо.
Вот те крест!
Человек присел напротив на корточки и Егор увидел в прорези маски его
бешеные глаза.
Если ты, гнида, врешь, пожалеешь, что на свет родился! И она тоже!
Командир рыскающей по двору команды резко встал.
Его надо в реанимацию, недобро сказал Крутов, прислушиваясь к
возне у сарая.
Мы доставим, с иронией бросил командир. Уходим, янычары! Дайте
хозяину по морде пару раз, чтоб проникся, пеленайте археолога и по коням.
Можно, я тут немного задержусь, Сват? сказал ктото со смешком.
Уж больно деваха хороша.
Луч фонаря, бьющий в лицо Крутову, ушел в сторону, он повернул голову
и увидел молча отбивавшуюся от парня в камуфляже Елизавету. Тот тискал ей
грудь и норовил поцеловать.
И Егор не выдержал.
Упругий подъемпрыжок с колена, удар в маску того, что стоял рядом с
собакой и с фонарем. Прыжок к сараю, удар ребром ладони по затылку того,
кто лапал Елизавету, рывок за руку, удар коленом в грудь и одновременно
перехват автомата...
Рукоять «калашникова» удобно легла в ладонь, вторая ладонь подхватила
ствол, и Крутов дал короткую очередь в землю, перед носом рвущейся с
поводка собаки, направил оружие на замерших парней в пятнистой форме
спецназовцев, отступил к стене сарая, прикрывая спиной девушку.
Держите собак! Перестреляю! И выметайтесь отсюда!
Изумленная тишина длилась несколько секунд. Потом защелкали
предохранители автоматов и пистолетов и пять или шесть стволов нацелились
на Крутова. В овал света от упавшего фонаря вышел командир отряда, покачал
головой.
Лихой ты казак, однако! Похоже, я в тебе ошибся. Ну, ничего, это мы
скоро выясним. А вот пушечку верни, верни, не доводи до греха. Хотя ты и
умеешь с ней обращаться, но ты один, а нас десяток плюс четыре собаки.
Многовато даже для профессионала. Да и девочку жалко. Ну, договорились?
Убирайтесь! повторил Крутов, понимая, что ситуация патовая.
Сейчас сюда прибегут мои родственники, и придется вам иметь дело со всей
деревней.
Командир группы думал недолго, прислушался к скрипу дверей,
доносившемуся со всех сторон, сделал какойто жест, и его подчиненные
начали отступление, забрав раненого археолога и пострадавшего от атаки
Крутова приятеля.
Отдай «калашечку», а? проговорил командир. Похорошему.
Егор подумал, поставил автомат на предохранитель и бросил на землю.
Вот спасибо. Чужак поднял оружие, осветил Крутова и дрожащую за
его спиной Елизавету, сказал со зловещим спокойствием. А с тобой я еще
разберусь, ковбой. Зря ты полез на рожон, я такого не прощаю. И запомни:
ты ничего не видел! Понял? И подруге своей посоветуй молчать.
Послышались голоса, звуки шагов, деревня проснулась и заворочалась.
Иди, иди, насмешливо сказал Крутов. Я все запомню и тоже
постараюсь разобраться, кто вы такие... Сват.
Фонарь погас. Человек в маске исчез. Ходил он бесшумно и форму
спецназовца носил не зря.
За воротами замелькали огни, раздался голос соседа:
Егор? Ты дома? Кто стрелял? Лизка с тобой?
Крутов обнял девушку, погладил ее по спине, шепнул на ухо:
Никому ни слова! Шагнул к воротам, распахнул створку. Здесь я,
Роман Евграфович, и Лиза здесь. А стрелял не я. Мы чай пили на веранде,
разговаривали о том, о сем, вдруг стрельба! Выскочили во двор никого...
С трудом успокоив возбужденных сельчан, а также дядьку Василия,
примчавшегося с ружьем, Крутов проводил Елизавету до дому и остался один.
Прошелся по улице, прислушиваясь к затихающему шуму, вернулся к пруду, но
следов никаких не нашел. Команда, преследовавшая студентаархеолога,
который неожиданно для себя открыл какуюто страшную тайну, сгинула вместе
с ним, не оставив ни одного намека на свое происхождение. Кроме одного:
действовала она слишком прямо, поармейски, профессионально, и могла
принадлежать только какойто военной конторе. А базировалась она скорее
всего в таинственной зоне за колючей проволокой, там же, где прятались
после рейдов по району бандиты на мотоциклах. Но больше всего Крутов
размышлял над загадочным совпадением своего сна и открытия археолога: сон
не был порождением фантазии Егора, он отражал реальность. Кошмар с
закопанными в кургане людьми существовал на самом деле.
Уснул Егор в третьем часу ночи. А утром, в шесть часов, его подняли с
постели омоновцы...