Спуск в Ад
Туман был неплотным, но уже в сотне метров ничего нельзя было
разглядеть, перспектива исчезала, и казалось, что паришь в облаке смога,
одурев от незнакомых запахов, придавленный странным невидимым грузом (сила
тяжести в этом мире превышала земную, хотя и не намного), полуслепой и
оглохший.
Затем Стас вспомнил наставления Хранителя Васиштхи и приказал
синкэн–гата показать местность. «Штрихмеч» полыхнул ярким голубым светом,
превратился в язык холодного огня, стал меркнуть, и по мере того, как он
тускнел, туман вокруг рассеивался, редел, отступал, пока над Стасом не
образовалась стометрового радиуса прозрачная полусфера, позволявшая
разглядеть пейзаж. Однако за пределами этой полусферы туман сгущался и
превращался в белесый кисель, скрывающий горизонт и небеса.
Пейзаж особым разнообразием не отличался. Вокруг молодого человека
расстилалась странная морщинистая равнина с торчащими кое–где из впадин
между морщинами искривленными, двух–трехметровой высоты, прутьями,
расщепленными на вершинах. Более всего они походили на сломанные
бамбуковые побеги и тростник. Морщины же напоминали выступающие из земли
мертвые древесные корни. И вообще этот мир «цвета горечи и яда», как писал
поэт, мир, не имеющий светила, но тем не менее освещенный так, будто
светился сам воздух, потерявший чистоту и глубину цвета, выписанный в
бледно–желтых, блеклых и синюшных тонах, казался мертвым дном высохшего
моря. Жизнь отсюда ушла давно и больше не возвращалась. Стас и дышал
наверное здесь только потому, что его защищал синкэн–гата.
Стас прислушался. Ни звука. Мертвая тишина. Неподвижность. Туман.
Мертвый мир. Но почему же тогда он оказался здесь, в то время как должен
был пересечь границу реальности, в которой по словам Хранителя живет Воин
Закона, то есть Матвей Соболев?
Стас прошелся по необычной спекшейся почве с выступающими из нее
длинными, пересекающимися между собой, извилистыми ребрами. Что–то
звякнуло под ногами.
Он глянул вниз, уловил тусклый серебристый блик и не поверил глазам:
монета! Нагнулся, поднял. Тяжелая, скорее всего серебряная. На аверсе
выгравирован зверек – соболь, на реверсе двуглавый орел и вязь русских
букв: «Банк России. Один рубль». Монета была коллекционной и называлась
«серебряный соболь». Как же она попала сюда?
Из тумана в сотне метров донесся тонкий стеклянный хруст. Стас
вздрогнул, оглядываясь, никого не увидел, повертел монету в пальцах и
спрятал в карман. Не оставалось срмнений, что он на верном пути. Находка
монеты указывала на то, что Соболев проходил здесь, искать его надо было в
этом мертвом краю.
О том, что монету ему могли подбросить специально, Стас не подумал.
– Ищи, – сказал он вслух, обращаясь к мечу. – Они где–то неподалеку.
Синкэн–гата на мгновение стал прозрачным и целым, затем налился
голубоватым льдистым свечением и рванулся из руки, направляя острие в
туман. Стасу ничего не оставалось делать, как следовать за ним.
Он шел, а сфера прозрачности перемещалась вместе с ним, как будто
была прибита к голове, открывая все те же мертвые «корни» и «бамбуковые
побеги». Туман же за пределами сферы не рассеивался и смыкался позади,
скрывая истинные размеры равнины. Затем стали заметны кое–какие изменения
в пейзаже.
«Побеги бамбука» становились все толще и выше, и росли все чаще, пока
Стас не уперся в самую настоящую «тростниково–бамбуковую крепь». Меч
продолжал тянуть его вперед, и Котову пришлось прорубать коридор в этой
крепи, чтобы продвигаться дальше.
Крепь вскоре превратилась в настоящую узловатую стену, которую
невозможно были ни обозреть, – вершина ее исчезала в тумане высоко вверху,
– ни обойти. Пришлось рубить и ее, прокладывать натуральный подземный
тоннель длиной в сто, а может быть и больше, метров. Наконец пал последний
пласт стены, и Стас вышел на берег круглого застывшего, вернее, замерзшего
озера. Ледяная голубовато–дымчатая гладь легла перед ним на многие
километры вперед, ограниченная со всех сторон пепельно–серой стеной. Туман
над озером осутствовал, и видно все было отлично, как на Земле в ясный
солнечный день. Впечатление складывалось такое, будто Стас стоит на дне
глубокого гигантского колодца, открытого совершенно белому мертвому небу.
Он тронул ногой воду – твердая гладкая поверхность. Лед. Или стекло.
Видно песчаное дно. Значит, все–таки настоящее озеро, только промерзшее до
дна, хотя холода нога не ощущает. Впрочем, это действует защита
синкэн–гата. И нет тишины!
Только сейчас Стас обратил внимание на долетавшие откуда–то звуки:
тихие стоны, плач, негромкие голоса... Прислушался, напрягая слух, но
направление, откуда прилетали звуки, определить не смог. Казалось, звучит
все озеро. Тогда он осторожно шагнул на ледяную гладь, попробовал – держит
ли, и зашагал к центру озера, пытаясь на ходу определить, не есть ли
доносившийся отовсюду тихий плачпричитание звуковой галлюцинацией.
Пройдя пару сотен метров, Стас перестал прислушиваться к странным
звукам, глянул себе под ноги и остановился, как вкопанный. Бездна под
ногами не была пустой! В глубине озера располагался настоящий город,
полный скрытого движения, образованный одними огромными каменными стенами.
Больше всего этот город походил на пчелиные соты или на своеобразную
тюрьму, в каждой клетке которой содержались по несколько заключенных.
Большинство заключенных представляли собой монстров, внешний вид которых
описать было невозможно, однако встречались и гигантские насекомые
(Инсекты?!) и люди.
Ошеломленный открытием: под застывшими водами озера действительно
пряталась тюрьма! – Стас прошелся по льду, вглядываясь в его глубины,
внезапно осознавая, что стоны и плач, которые он слышит – это всего лишь
ментальный эффект этого мрачного места, и остановился над квадратом, в
котором стояли люди, мужчина и женщина. И еще не разглядев их как следует,
он интуитивно почувствовал, что видит давно пропавших спутников Соболева,
Ульяну Митину и Ивана Терентьевича Парамонова.
Сердце учащенно забилось. Стас огляделся в поисках охранников тюрьмы
или каких–то средств, способных ее открыть, потом ощутил дрожь меча в руке
и, не раздумывая, вонзил его в ледяную гладь озера.
С треском, шипением и свистом лед покрылся трещинами, вскипел белыми
фонтанчиками, стал таять, испаряться, исчезать, превратился в пар, исчез в
доли секунды. Да и не лед это был, а заклятие, магическая «печать
непреодолимости», накрывшая тюрьму слоем «медленного времени». Наверное
только синкэн–гата, нейтрализатор высших непреодолимостей, и мог ее
разрушить.
Поскольку «ледяная толща» под ногами пропала, Стас провалился вниз
примерно с высоты двадцатиэтажного дома, но не разбился, синкэн–гата
притормозил падение, продолжая служить оруженосцу своего хозяина. Мужчина
и женщина, одетые в стандартную земную одежду: мужчина – в спортивный
костюм, женщина – в майку и шорты, – смотрели на гостя, упавшего с неба, и
молчали.
– Здравствуйте, – неловко поклонился Стас, не зная, что говорить и
как представляться.
– Кто вы? – негромко поинтересовался мужчина, бегло ощупав пси–сферу
Стаса ментальным прикосновением.
Женщина вдруг улыбнулась.
– Похоже, я догадываюсь. Ты Стас Котов? Не помнишь меня? Я...
– Ульяна... – пробормотал Стас.
– Вырос–то как! Но все равно тот же взгляд... Сколько же времени мы
тут сидим?
– Десять лет.
Узники странной временной тюрьмы переглянулись. Парамонов медленно
произнес:
– Если он знал, что мы здесь, и не освободил...
Речь шла о Соболеве, Стас это понял.
– Не стоит делать преждевременные выводы, Иван Терентьевич, –
покачала головой Ульяна. – Могло произойти что угодно. Видимо, Матвей не
вернулся в земную реальность, иначе Стасик не появился бы здесь.
Рассказывай, воин, что там у нас дома.
– Прежде надо уйти отсюда и как можно быстрей, – озабоченно сказал
Парамонов. – Печать «замка» исчезла, но тот, кто нас сюда запер, наверняка
это почует. Что это у вас в руке, молодой человек?
– Синкэн–гата, – ответил Стас. – Я должен передать его Матвею. Он
Воин Закона справедливости.
Посвященные снова переглянулись.
– Многое изменилось, пока мы тут прохлаждались, и кажется, не в
лучшую сторону, раз потребовался Воин Закона. Надо срочно бежать на Землю,
восполнить базу данных, узнать, что происходит. Вы один, молодой человек?
– Мой учитель и Вахид Тожиевич остались... в одном из миров «розы»,
подорвались на мине...
– Они живы?
– Хранитель Васиштха сказал, что поможет им, а меня послал дальше. Я
думал, что попаду к Матвею, но почему–то оказался здесь, у вас...
– Случайных встреч не бывает, тебя кто–то направил к нам, кто–то
опекающий тебя. Кто твой учитель?
– Дядя Вася... Василий Никифорович...
– Балуев?! – Ульяна с радостным удивлением оглянулась на спутника. –
Господи, он жив! И Самандар с вами. Чудеса! А как они нарвались на мину?
Кто ее поставил?
– Пентарх.
– Удди! Снова он. Не оставляет попыток завладеть троном Мастера
Мастеров. Как вы на него...
– Потом, – перебил девушку Парамонов. – Будете беседовать после того,
как мы отсюда уберемся.
– А как вы сюда попали?
– Это долгая история. Вы обладаете тхабсом, молодой человек, или
знаете какой–то другой способ преодоления границ «розы»?
Стас качнул мечом.
– Меня ведет он.
– Тогда вперед и с пес... – Иван Терентьевич не договорил.
Тень накрыла колодец тюрьмы, тяжелая холодная тень гигантской хищной
птицы.
– Удди! – выдохнула Ульяна. – Бежим!
– Поздно, – хладнокровно сказал Парамонов. – И синкэн–гата не тхабс,
он помогает только своему владельцу.
«Защити всех!" – взмолился в душе Стас, поднимая меч острием вверх.
Четырехлапая птица с размахом крыльев чуть ли не с поле стадиона
спикировала вниз, на разблокированную Стасом сотовую тюрьму, вырастая в
размерах, гоня впереди себя волну угрозы и страха, резко затормозила у
обреза стен, так что от ее заработавших крыльев поднялся ураган, едва не
разметавший людей. С лап ее и клюва сорвались ветвистые
пронзительно–желтые молнии, целя в узников тюрьмы и их освободителя, и
одновременно на их головы обрушился ментальный удар Силы Элохим Гибор,
сбрасывающий сознание атакуемых в измененные состояния, порождающей
виртуальную реальность соответственно фантазии и опыту каждого. Так Стасу
показалось, что он как джинн заточен в стеклянной бутылке, которую бросили
в море с черной водой: еще миг – и бутылка утонет!..
Но навстречу молниям с острия синкэн–гата сорвались ответные огненные
стрелы чистого смарагда, погашая молнии, а вокруг людей образовалась
хрупкая на вид снежная паутинка, ослабившая ментальный натиск, и атака
пентарха, вернее, его пси–копии, «проекции» на реальность, принявшей вид
хищной птицы, захлебнулась.
Тогда птица разделилась на сотню своих уменьшенных копий, и каждая
птица метнула вниз новые ослепительные молнии, соединившиеся в настоящий
огненный ливень.
Синкэн–гата в руке Стаса превратился в пропеллер, создавший над ним и
Посвященными нечто вроде зонтика, и отбил большую часть молний, но
некоторые из них все же прорвались сквозь заслон и ужалили людей:
Парамонова в плечо, Ульяну в обе поднятые вверх ладони, Стас в лоб, отчего
он на некоторое время ослеп.
Если бы «проекция» пентарха нанесла в этот момент еще один удар,
финал боя был бы печален. Стас не знал всех функций синкэн–гата и готов
был лишь защищаться, а не предупреждать нападение. Посвященные же не могли
помочь ему советом во время боя, да и сами были ослаблены десятилетним
заточением во вневременной тюрьме. Спасло их всех появление нового
действующего лица.
С грохотом раскололась стена колодца, образованная сросшимся
«бамбуком», и над тюрьмой возникла огромная фигура сфинкса, соединившая в
себе черты ккентавра и льва, с крыльями за спиной и прекрасным женским
лицом.
– Асат! – прошептал Стас, разглядев фигуру сквозь набегавшие слезы.
Страж границы одного из миров «розы» скакал по воздуху, как по земле,
роняя клочья золотистого сияния, внезапно бросил вперд свою палицу,
разделившуюся в полете на сотню черных стрел, и с воплем, от которого у
людей заложило уши, птицы пентарха взмыли в панике вверх, замолотили
воздух крыльями, спасаясь от стрел, и тучей унеслись ввысь, как стая
воронья.
Опустившись на дно камеры, чудовищное творение иерархов приблизилось,
нависая над людьми.
– Приветствую Воина Закона в аду «розы», – раздался мелодичный
женский голос.
– Я не Воин, – пробормотал Стас, искоса посмотрев на Посвященных и
краснея, – я его оруженосец.
– Оруженосец – неотъемлемая часть Воина, значит и сам Воин. Рад
познакомиться с друзьями Воина. – Миндалевидные светящиеся зеленью глаза
сфинкса оглядели Посвященных. – Значит, я не зря по просьбе одного моего
знакомого разбрасывал вокруг нарака* монеты.
* Нарака – совокупность адов, расположенных под столицей царства бога смерти Ямы (инд. миф.); в данном случае – совокупность временных «ям».
– Монеты? – с любопытством посмотрел на молодого человека Парамонов.
Стас вытащил из кармана «серебряный соболь».
– Вот, я нашел... если бы не она, я наверное приказал бы синкэн–гата
сразу перенести меня к Соболеву. А так я подумал, что он здесь и...
– Удивительно, – покачал головой Иван Терентьевич. – Кто же попросил
вас разбрасывать монеты? Кто это провидец?
– Вы скоро встретитесь с ним. А пока уходите отсюда, Удди не прощает
ни врагов, ни друзей, ни бывших слуг, ставших врагами. Идите за помощью,
одним вам с ним не справиться, даже имея синкэн, которым вы еще не умеете
пользоваться. Ваши друзья попали в критическое положение, помогите им.
Асат развернулся и помчался прочь, полого поднимаясь в воздух.
– Где их искать? – опомнился Стас.
– Синкэн знает... – донесся сверху громовой голос, в котором уже не
было ничего мелодичного и женского.
Асат доскакал до пролома в стене колодца, нырнул в него, исчез. В
камере адовой тюрьмы наступила тишина.
– Мне всегда казалось, что этот ваш приятель дружит с Монархом, –
задумчиво произнес Парамонов, глядя вслед сфинксу.
– Он сначала препятствовал нам, когда мы только учились переходить
границу «розы», но потом перешел на нашу сторону.
– Странные дела творятся в этом не лучшем из миров... А о ком из
друзей шла речь?
Стас спохватился, посуровел.
– Мои друзья – мои учителя, Василий Никифорович и Вахид Тожиевич. – О
Марии Стас решил пока не говорить. – Но как же мы все туда попадем?
Синкэн–гата ведь слушается только хозяина...
– Асат сказал, что мы знаем не все возможности синкэн, – сказала
Ульяна. – Попробуем попросить его все вместе, внушить, что нам нужно.
– А больше ничего не остается, – кивнул Парамонов. – Не получится,
пойдешь один, а мы тут как–нибудь перекантуемся. Но думаю, что у нас
получится. Давайте колдовать.
Стас посмотрел на меч в рук и представил, как он, обнимая Ивана
Терентьевича и Ульяну, переносится к дяде Васе и Самандару...