Инспектор Союзов
Мордехай Цвингер прибыл в Москву из Палестины в качестве туриста. Это
был высокий худой господин с холеным породистым лицом и красивой сединой в
длинных волнистых волосах, ниспадающих на шею. Несмотря на летнюю
московскую жару, одет он был в строгий темно–коричневый костюм, белую
рубашку с галстуком в горошек и лакированные туфли, но казалось вовсе не
страдал от перегрева.
Его никто не встречал в аэропорту Шереметьево, как большинство
авиапассажиров, но тем не менее этот господин не стал ловить такси или
частное авто, а сразу сел в первый же автомобиль у левого крыла аэропорта
и укатил в город. Водитель, ожидавший своего начальника, словно забыл о
нем и не спросил даже, куда везти севшего в машину. Опомнился он, лишь
высадив пассажира у гостиницы «Россия», но так потом и не понял, как и
почему здесь оказался. Он не знал, что его пассажиром был инспектор Союзов
Неизвестных.
В тот же день координатор Союза Девяти Бабуу–Сэнгэ, обретавшийся в
Москве, был вызван по каналу ментальной связи в гостиницу «Россия».
Встретились Посвященные в номере люкс на четвертом этаже гостиницы.
Бабуу–Сэнгэ ожидал встретить куратора Союзов Хуана Креспо и был неприятно
поражен, узнав, кто вызвал его на аудиенцию, однако при встрече не подал
виду.
– Сердечно рад приветствовать вас на русской земле, – сказал он,
поклонившись, отмечая силу хозяина, буквально распиравшую обе комнаты
номера.
– Присаживайтесь, координатор, – кивнул Цвингер на кожаный диван
возле столика с напитками и фруктами. Одет инспектор Союзов был в
роскошный махровый халат ослепительно белого цвета. – Это ваши люди бродят
в коридоре и внизу, в холле гостиницы?
– Мои, – признался Бабуу–Сэнгэ, пожевав губами. – В последнее время
одному передвигаться стало небезопасно, знаете ли. А вы разве не
используете для охраны профессионалов, непосвященных в Учение?
– Не истыпываю нужды, – не дрогнул лицом Цвингер, в глазах которого
на миг всплыли искры кастовой заносчивости. – Разговор у нас будет не
длинный, но важный. Для вас. Я прибыл для того, чтобы оценить адекватность
ваших действий перед лицом угрозы и доложить патриархам. Решать степень
вашего служебного соответствия будут они.
– Я готов, – покорно сказал Бабуу–Сэнгэ.
Инспектор сел в кресло, взял со стола бокал с каким–то рубиновым
вином, пригубил.
– Итак, начнем с главного. Что вам известно о так называемом
ликвидаторе Круга?
– Демон необъяснимого... – пробормотал Бабуу–Сэнгэ, – Простите, это
эмоции. На наш взгляд ликвидатор реализует исполнение нового закона
реальности, принятого где–то в отраженных реальностях и спущенного в нашу
«запрещенную». Кем он запущен, нам неизвестно, хотя есть предположение,
что этим господином может быть либо Аморф Конкере, либо личинка аватары
Соболев.
Глаза Цвингера остались обманчиво пустыми и равнодушными, но
психоэнергетические потоки, циркулирующие вокруг его головы, окрасились в
цвета раздражения и недовольства.
– Откуда у вас сведения о Соболеве? Вы связаны с иерархами? Вопреки
запрету Круга?
– Я не связан с иерархами, – ровным голосом произнес Бабуу–Сэнгэ, –
однако же мое положение позволяет мне пользоваться кое–какими закрытыми
информационными каналами.
– Что вам еще известно о ликвидаторе?
– Он называет себя Инстребителем Закона...
– Это не титул, а функциональное определение.
– ... переноса вины, – невозмутимо докончил координатор Союза Девяти,
– что дает нам некоторую ориентировку. Но догадки наши еще не факты, когда
мы будем уверены в выводах, мы доложим их Сходу. Будьте уверены,инспектор,
мы работаем.
– Плохо работаете, координатор. Ваш Союз понес самые значительные
потери по сравнению с другими Союзами, неужели вас это не настораживает?
– Настораживает, – признался Бабуу–Сэнгэ. – Положение действительно
неутешительное, вы правы. Однако рискну заметить, что Россия стала слишком
сильно загрязнена магией, наши аналитики видят в этом определенное
целенаправленное воздействие темных сил, стремящихся дестабилизировать
социум и уничтожить Русь как этнос. Именно поэтому удар по нашему Союзу
был нанесен более мощный, чем по остальным.
– Вы сами виноваты в этом, координатор. Вы знали, что ваш кардинал
Рыков связан с Монархом, но не принимали никаких мер, а теперь заявляете о
целенаправленном воздействии. Оно началось не сегодня, а десять лет назад,
когда Рыков вышел на контакт с Конкере, создал СС и дал возможность
Монарху внедриться в массу «эсэсовцев», создать «эгрегор Тьмы».
– Виноват, – смиренно сложил ладони на груди Бабуу–Сэнгэ, поклонился.
Цвингер посмотрел на его затылок длинным, ничего хорошего не
обещающим взглядом, допил вино, взял яблоко.
– Передо мной вы можете не оправдываться, я индульгенций не даю.
Оправдываться будете перед Большим Сходом. Лучше скажите, что вы намерены
делать с Германом.
– Ничего, – поднял голову Бабуу–Сэнгэ. – Сход Союза признал его
отступником. Теперь он вне Союза... и вне закона. Я буду просить Большой
Сход лишить его сана кардинала, привилегий корректора реальности и судить
за содействие Монарху.
Цвингер брезгливо поджал губы.
– Уже поздно его судить, координатор. Рыков опирается на эгрегор
Монарха, нейтрализовать его будет очень трудно, одна надежда на... –
инспектор замолчал, но Бабуу–Сэнгэ и так понял его: Цвингер имел в виду
ликвидатора. – Однако вернемся к нашей теме. Каким образом вы
предполагаете бороться с Инстребителем?
– Куратор Союзов назначил «час Ц»...
– Я спрашиваю о ваших личных действиях.
Инспектор перебивал координатора столь бесцеремонно, что другой на
месте Бабуу–Сэнгэ давно бы рассвирепел, но координатор был сама кротость.
–«Час Ц» позволит нам выяснить координаты и возможности
ликвидатора... э–э, Истребителя, после чего мы предполагаем натравить на
него одну боевую организацию.
– Какую? Уж не русскую ли разведку? Или контрразведку «Смерш»? Не
смешите меня.
– Так называемую «команду контркрим», или иначе «чистилище». Его
руководители являются Посвященными I ступени Круга.
Цвингер бросил откусанное яблоко обратно в вазу.
– Неужели вы думаете, что они способны справиться с многомерным
существом, которым является ликвидатор? Он обладает мощью, сравнимой с
седьмой иерархией Сил Бога! А у ваших союзников – только первая ступень!
– Еще не союзников, – терпеливо сказал Бабуу–Сэнгэ. – Но они не
просто Посвященные, а мастера боя, что имеет принципиально важное
значение. А во–вторых, они владеют тхабсом и некоторыми Великими Вещами
Мира.
– Вот как? – удивился Цвингер. – Почему же вы до сих пор не
разобрались с ними? Не попытались переориентировать тхабс?
– Это не так–то просто сделать. Союз ослаблен, мы вынуждены
защищаться, а эти люди сумели не просто объединиться, но научились
переходить порог иерархий Сатариал и Эл. Кроме того их поддерживает кто–то
из архонтов.
– Вы уверены?
– Не совсем, однако объяснить их возможности иным способом
невозможно. Слишком быстро они овладели эгрегорной защитой. Я даже имею
подозрение, что им помогают Хранители. Но точных данных об этом у меня
нет.
– Жаль. Мы совсем иначе расставили бы акценты в общении с
Хранителями. О каких Великих Вещах вы упоминали?
– Посвященные Котов и Самандар, о которых шла речь, уже использовали
тхабс и вышли в «розу». Правда, всего лишь пока на подуровни земной
реальности. Но по информации, которой я располагаю, в одном из походов им
удалось отыскать где–то и переправить в нашу реальность синкэн–гата.
– Что?! – Инспектор вздрогнул. – Этого не может быть! Синкэн–гата –
жезл Воина Закона Справедливости, который давно закончил коррекцию земной
реальности и распался. Воин – существо соборное, он даже не личность, а
особое состояние Сил мира.
– Я знаю, инспектор, но Воин реализуется не по чьей–либо прихоти, а
всякий раз, когда появляется потребность в нем. Видимо, сейчас такая
потребность есть. Я даже знаю некоторых претендентов на это звание.
– Ну–ну, интересно, – иронически скривил губы Цвингер. – Кого же вы
прочите на роль Воина?
– Одного из руководителей «чистилища», Василия Котова и его
воспитанника Станислава Котова. Вчера я имел честь видеть младшего Котова
в деле, на чемпионате мира по боям без правил. Сегодня он будет
участвовать в супербоях с тремя прежними чемпионами. Не хотите
понаблюдать?
Цвингер поморщился.
– У меня нет на развлечения времени. Но если ваша информация о тхабсе
и синкэн–гата точна, нас всех ждут новые потрясения. Этого надо избежать
любым способом. Синкэн–гата у Посвященных изъять. Формированию Воина
помешать. Тхабс нейтрализовать. Путь в «розу» заблокировать. Посвященных
наказать, а если будут сопротивляться – уничтожить! Нам необходимо не
допустить возвращения аватары... э–э, Соболева в нашу реальность... –
инспектор замолчал, сообразив, что сказал лишнее. – Вы поняли,
координатор?
– Понял, инспектор. Сделаю все, что в моих силах. – Бабуу–Сэнгэ
поднялся с дивана – бесстрастный, узкоглазый, меднолицый, седой, типичный
тибетский лама. Его квадратный медальон с выгравированными на нем
тай–дзокай и конгокай–мандалами брызнул алыми искрами. – Передайте
патриархам мою нижайшую просьбу. Чтобы совладать с ликвидатором,
необходимо использовать еще одну Великую Вещь Инсектов – кодон. Пусть
патриархи разрешать его применение.
Координатор Союза Девяти поклонился по обычаю и бесшумно просеменил к
выходу из номера, исчез. В коридоре его ждала тройка телохранителей, один
из которых отрицательно качнул головой, давая понять, что поводов для
тревоги нет, но Бабуу–Сэнгэ и сам знал это. Уже сидя в машине, он подумал,
что инспектор не договорил нечто существенное, когда признавался в
необходимости недопущения возврата Соболева в реальность. Возможно,
недосказанным осталось то, чего подспудно боялись все кардиналы и
патриархи Круга: возвращение Соболева в качестве аватары означало бы
глобальное изменение реальности, в которой едва ли бы нашлось
место для «второго человечества» – его Внутреннего Круга.
А что, если ликвидатор и есть Соболев?! – в который раз пришла на ум
координатору пугающая мысль.
