Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | LAT


Василий Головачев
Отклонение к Совершенству
 < Предыдущая  Следующая > 
Глава 3
Доброгнев сухо сказал:
– Может быть, все же не стоит рисковать? Не было бы прецедента... Начальник сектора УАСС позволяет себе рисковать, как...
– Как это? – так же сухо спросил Торанц и, не дождавшись ответа, Продолжал: – Я хочу убедиться сам, составить полную картину событий на планете. К тому же с нами Диего. А что это вы вдруг так всполошились? – Он подозрительно посмотрел на руководителей исследовательского центра. – Или дела обстоят хуже, чем мне докладывали? И риск превышает норму безопасности для неосвоенных планет?
– Не превышает, – пожал плечами Доброгнев. – Но инцидент с Шелгуновым...
– Шелгунов виноват в этом сам.
– Ему ничто не грозит, – вмешался Диего. – У него обожжена сетчатка глаза, временная потеря зрения, это излечимо. Но, я думаю, с нами ничего подобного не случится.
Торанц подождал немного – все молчали – и шагнул к выходу.
– Держите связь, – сказал вдогонку Тоидзе и добавил полушутливо: – Я на дежурстве, и мне вредно волноваться.
В кабине разместились быстро: впереди в кресле пилота Диего Вирт, на задних сиденьях Торанц и Руденко. Аппараты этого типа не имели видеоприемников, и Торанц высказал недовольство, вызвав улыбку понимания у Диего: начальник сектора думал вовсе не о видеосвязи.
Здание Зоны превратилось в белую точку и затерялось среди разноцветных холмов равнины Контакта.
– Вообще–то если бы не Лен, – сказал Диего через плечо, – плохо пришлось бы Шелгунову.
Почему? – пробурчал Торанц, продолжая разглядывать природу Энифа, которую раньше видел только на экранах и фотоснимках.
– Неверов прикрывал его собой, собственным биосиловым «зонтиком», и потерял энергии больше, чем если бы работал физически весь день. Когда они сели и я открыл фонарь, он был мокрый как мышь. Странно только, что он не заметил похитителей контакторов. Как могли энифиане незаметно прошмыгнуть мимо – ума не приложу!
– И снова молчание в ответ на наши запросы, – пробормотал Руденко. – Словно не слышат.
Несколько минут прошло в тишине. Торанц достал из–под сиденья бинокль и водил окулярами по наиболее интересным местам на поверхности равнины. Руденко что–то еле слышно напевал. Диего сидел как изваяние, и никто не видел улыбки в его глазах: он знал, о чем думает каждый из пассажиров, и это забавляло его с той стороны, что и они знали о его знании. Но вели себя внешне совершенно спокойно, непринужденно.
– Я смотрел у видеоинженеров странные картинки, – сказал Торанц, опуская биноктар. – Видеосвязи у энифиан, очевидно, нет?
– Нет, – согласился Диего. – То, что принимают наши антенны, скорее всего не видеопередачи энифиан, а эффект мыслеобщения стражей, эффект направленного биорадиоэха.
– Ты что же – можешь читать их мысли? – заинтересовался Торанц.
– Вопрос нуждается в уточнении, – улыбнулся Диего. – Во–первых, нет никаких доказательств, что стражи мыслят... у меня, правда, имеются кое какие подозрения, но их еще нужно проверить. Во–вторых, я ощущаю разговоры стражей между собой чисто качественно, эдакий беззвучный толчок по нервам. Но о чем они говорят... – он развел руками, – не ведаю.
Торанц вдруг схватился за бинокль, и Диего без всякого перехода пояснил:
– Скалогрызы. Вылезли понежиться на солнышке. У всей здешней живности, кроме биоплазменного сердца–генератора, есть еще и фотоэлементные преобразователи. Вот они и блаженствуют, аккумулируя даровую манну небесную. А ночью вся жизнь на неосвещенной половине планеты замирает... по неизвестным причинам. Ведь не зависят же они в самом деле полностью от светила?
– Любопытно...
Через полчаса полета аппарат пролетел недалеко от одного из гаруа. Торанц сворачивать к нему не стал, проводил долгим взглядом, и все. Наверное, ему было достаточно случая с Шелгуновым. Вскоре кроваво–красные базальта, излившиеся миллиарды лет назад в эпоху горообразования, сменились темно–коричневой мешаниной хребтов. Здесь летающей фауны почти не встречалось, лишь на склоне гор кое–где горели ровные желто–оранжевые свечи – глаза скалогрызов.
Быстролет вдруг клюнул носом и чуть ли не отвесно пошел вниз.
– В чем дело? – буркнул Торанц, роняя бинокль.
– Сейчас я вам кое–что покажу, не зря же летели в этакую даль.
Мелькнул рядом блестящий, словно лакированный, бок скалы, небо и земля поменялись местами, и движение–оборвалось.
Быстролет стоял на небольшой наклонной площадке, окруженный странным каменным частоколом, напоминающим челюсть какого–то грандиозного хищника. Рядом козырьком навис уступ угрюмой черной скалы, сзади громоздились валуны, скрывавшие под собой весь склон горы. Вершина горы пряталась за удивительно ровной плоской стеной высотой в несколько десятков метров.
– Ну и что? – нарушил молчание Руденко, с недоумением посмотрев на Диего.
– Выйдем, – решил тот. – Не беспокойтесь, потеряем пару минут, но это необходимо.
Они вылезли из кабины на коричневую осыпь. Торанц, утопая по щиколотку в щебне, обошел площадку и остановился напротив круглого черного пятна в боку скалы.
– Что это?
– След скалогрыза, – пояснил наблюдавший за начальством Руденко. – Прогрызая в скалах ходы, они цементируют их за собой. Толщина такой пробки около метра, прочность не уступает прочности основной породы.
– Зачем это им?
– Видимо, защита от извечных врагов – клювокрылов.
Торанц стукнул кулаком в перчатке скафандра по бугристой поверхности черного круга и приблизился к нависающему каменному карнизу.
– Смотри–ка, пещера!
– Заметили наконец, – с едва уловимой иронией отозвался Диего. Он одним прыжком преодолел десятиметровый подъем и окунулся в тень под карнизом. – Юра, посвети.
Руденко прошел вперед и включил фонарь, вмонтированный в конус шлема. Луч света выхватил из тьмы сводчатый туннель, усеянный кристалликами кварца. Туннель уходил куда–то вбок и вниз, совершенно не увязываясь с понятием «естественная пещера».
Руденко углубился под своды туннеля, дошел до поворота и остановился.
– Так!
Торанц быстро спустился за ним и увидел у своих ног... ступеньки, упиравшиеся в сплошную скалу!
– Лестница, – тупо сказал он, еще не поняв смысла сказанного. – Лестница?!
– Это еще не все, – сказал Диего. Нагнулся и подобрал с серого пола бледно–розовый сросток камня, нечто вроде сломанного человеческого пальца. – Это кристалл кальцита, тут их несколько штук. Я проверил, когда–то они содержали в себе информационные записи, но сейчас – просто камни, и неудивительно: со времени их отделки прошло, по крайней мере, десять тысяч лет.
– Ты хочешь сказать... – начал Руденко.
– Совершенно верно. Я хочу сказать, что на Энифе когда–то существовала технологическая цивилизация. Перед нами ее следы. Этот туннель завален совсем недавно, примерно с полгода назад, и за перекрывшей его скалой находится хранилище подобных кристаллов.
Диего швырнул розовый цилиндрик в перегородку, и тот разлетелся стеклянными брызгами.
– Понятно, – сказал Торанц, собираясь с мыслями. – Технологическая цивилизация... а существующая, по всем данным, биологическая... Но зачем энифианам скрывать от нас это обстоятельство? Разве что... геноцид?
– Не обязательно. Вернее, – поправился Диего, – я так не думаю, а разгадка там. – Он кивнул на массивный выступ горной породы, вклинившийся в коридор. – Но пробиться туда я не в силах, нужны деформаторы как минимум на тысячу–две гравитуд. Ладно, пошли отсюда, я еще не все показал.
Они вышли из туннеля в энифианский зеленый день. Диего взобрался на поваленный каменный останец и прошел по нему к серой, в зеленоватых потеках, плоской стене, накренившейся над площадкой.
– Лезьте сюда.
Торанц, не говоря ни слова, поднялся на скалу и подошел к стене.
– Что это, по–вашему?
Начальник сектора дотронулся до стены, стирая перчаткой зеленовато–рыжее пятно, и под рукой тускло блеснул металл.
– Так! Металл?
– Молибденовая сталь, вся стена. Полтора миллиона тонн стали! Возраст тот же, что и у кристаллов, – около десяти тысяч лет.
– Странно все это, – сказал уже в кабине Торанц, с любопытством разглядывая невозмутимое лицо Диего, будто впервые с ним познакомился.
– Ты давно знал о пещере? – спросил Руденко.
– Мне ее показал старый знакомый – меланхолический страж, – не отвечая прямо на вопрос, сказал Диего. – Сей факт пока не укладывается в стройную систему моих умозаключений, но для всех нас он крайне важен, вот я и решил сообщить вам... каюсь, поздновато. Но я надеялся все загадки размотать сам. Кстати, помните разведывательный полет Вити Зубавина, когда по его модулю был нанесен мезонный удар? Я нашел то место между холмами, откуда стреляли. Там когда–то очень и очень давно был город, сохранилась только кладка фундамента да несколько плит вроде этой, из такой же молибденовой стали. К некоторым до сих пор подходят под землей питающие волноводы, но энергии в них нет, хотя я догадываюсь, откуда она поступает в нужную минуту.
Быстролет поднялся в воздух, обогнул стену и взял курс на дрожащее изумрудное марево на горизонте: океан был рядом, в ста километрах, за древним разломом планетарной коры, похожим на шрам.
До побережья они долететь не успели, дорогу перекрыл узкий, но чрезвычайно активный грозовой фронт.
– Энифианский хабуб, – сказал Диего, бросая быстролет в крутой вираж. – Идет полосой почти на полторы тысячи километров. Но мы обойдем его справа, я вижу просвет. Между прочим, не хотите посмотреть, как прячутся скалогрызы? Берите бинокли, впереди по курсу три закорючки... Видите? Сейчас подойдем ближе.
Быстролет нырнул вниз к самой вершине скалистого пика и резко затормозил.
Торанц поискал глазами «закорючки», навел окуляры и на расстоянии вытянутой руки увидел трех скалогрызов. Закованные в гладкую до зеркального блеска броню, звери напоминали свернувшиеся кольцом металлические трубы: две лапы под брюхом и одна сзади цеплялись за камни, недоразвитые крылья так крепко были прижаты к телу, что почти не выделялись. Морды и рыла как такового у скалогрызов не было, была какая–то чудовищная мешанина серых и бурых гребней, шипов, желваков и воронок, от которой возникали нехорошие ассоциации и в мозг стучался слабый протест желудка. Торанц невольно сглотнул слюну и, вздохнув, стал рассматривать тускло мерцающее в грибообразном наросте «головы» скалогрыза пламя его глаз.
– Внимание! Смотрите!
Под быстролетом внезапно словно раздался взрыв – свернутые тела бронированных ящеров разогнулись, как пружины, впились в склон горы: во все стороны брызнул щебень, каменная крошка, вспыхнули и расплылись три облака сизого дыма и пыли. Когда дым рассеялся, на светло–сиреневом боку скалы открылись взору круглые черные пятна пробок.
– Ну и силища! – пробормотал Торанц.
– Не задело бы нас крылом бури, – сдержанно проговорил Руденко, кивая на быстро приближавшуюся иссиня–фиолетовую стену туч, внутри которой клубилось и играло электрическое сияние.
Диего круто взял вверх, машина перевалила хребет и с ходу влетела в узкое ущелье, проделанное в каменном щите древним водным потоком.
– Какова же тогда мощь клювокрыла? – продолжал развивать мысль Торанц. – Ведь скалогрыз – это живой металл!
– Скорее, живой плазменный резак, – заметил Диего, ведя быстролет с прежней скоростью.
Резко стемнело, небо над ущельем затянула фиолетовая мгла, которую вскоре оплела пульсирующая сетка электрических разрядов.
– Переждем здесь от греха, – решил Диего и мягко опустил быстролет в глубокую сухую яму.
– Глядите–ка – дождь! – удивился Руденко, показывая на сползающие по прозрачному колпаку кабины редкие капли. – Хабуб не часто приносит дожди, – пояснил в ответ на жест Торанца. – Зато часто – черную угольную и графитовую пыль: на Энифе уйма открытых угольно–графитовых месторождений, прикрывающих, кстати, колоссальные гнезда алмазов.
Некоторое время просидели молча, дивясь на красивые всполохи электрического сияния в прорези ущелья; обычного для земных гроз грома не было, лишь иногда доносилось длинное ядовитое шипение да частый треск.
– Не люблю бесшумных гроз, – поежился Торанц. – Неестественно как–то... и тревожно... – Он вдруг вспомнил ровное оранжевое пламя глаз скалогрыза. – Глаза у них в самом деле светятся?
– Светятся, – подтвердил Диего. – Да и не глаза это вовсе, а рентгеновские локаторы, оранжевое свечение – побочный эффект их работы.
– М–да... Наверное, никогда не устану поражаться изобретательности природы.
Тигр, о тигр, светло горящий,
В глубине полночной чащи!
Кем придуман огневой
Соразмерный образ твой? – 
тихо, но четко прочитал четверостишие Блейка задумавшийся Руденко.
– Серьезный вопрос, – вздохнул Диего. – Особенно если применить его к стражам.
Торанц подозрительно посмотрел на лицо разведчика, хранившее серьезное выражение.
– При чем здесь стражи?
– Стихи Юры подходят к ним больше, чем к кому–либо. Кем придуман огневой, соразмерный образ твой, страж? Ну, может быть, и не совсем соразмерный, но вопрос поставлен не в бровь, а в глаз.
– О чем ты? Не разговаривай полунамеками.
– Иначе он не может, – с внезапным раздражением бросил Руденко. – Своими умозаключениями он толкает нас к пропасти, просто голова кругом идет.
– Так поделись со мной.
Диего искоса посмотрел на насупленного начальника сектора и медленно проговорил:
– Может быть, это и в самом деле только мои фантазии, сам не знаю. Нужна проверка, я уже говорил. Отправной точкой моих умозаключений была мысль: откуда у энифиан столь крайний «социал–биологизм», редуцирующий человека до уровня биологического существа? Почему они относятся к нам как к биологическим машинам, а не существам разумным? Плюс к этому их признание в отсутствии эмоциональной сферы. Теперь понятно?
– Если бы, – хрипло ответил Торанц. – А доказательства?
– Я только ими и занимаюсь. Ну, кажется, уже можно отправляться. – Диего удобнее уселся на сиденье, взвесил в руке контактор, потом вдруг обернулся и в упор посмотрел на Торанца. – Единственная просьба, Джордж. Не делись своими сомнениями и догадками в Зоне и тем более не докладывай о них на Базу. У меня есть факты, что все наши разговоры в Зоне и переговоры с Базой прослушивают энифиане.
Быстролет вынырнул из мглистой тени ущелья, и в его оперении заиграли крохотные радуги дождевых брызг. Хабуб умчался на юг, волоча за собой опадающий хвост тумана и водяной пыли.
Они стояли на берегу, утопая по щиколотку в крупном жемчужном песке, и у ног лежал дымящийся после дождя океан, прозрачный до того, что даже в полукилометре от берега можно было разглядеть его дно.
Диего нагнулся и плеснул себе в лицо водой.
– Благодать, скажу я вам, отцы. Жаль, что вы этого не ощущаете.
Видимо, одна и та же мысль: «А на Земле?" – мелькнула у обоих – у Торанца и Руденко, потому что Диего фыркнул и поднял обе руки над головой:
– Сдаюсь и прошу прощения. А теперь пройдем во–он до того бугорочка. Идти по песку одно удовольствие, вот и прогуляемся.
До бугорочка было около четырехсот метров. Шли медленно. Руденко забрел по пояс в абсолютно спокойное зеркало воды и шел вдоль кромки берега, поднимая сказочно прозрачную воду. Ему вдруг захотелось, как Диего, идти по берегу без скафандра, брызгать на шею водой и дышать йодистой свежестью древней колыбели жизни.
«Сорок недель без Земли – это много, – подумал он. – К сожалению, это не Земля, а Эниф, и дышать смесью угарного и углекислого газов я еще не научился...»
– Что касается запахов, – словно невзначай обронил Диего, – то йодом здесь не пахнет. Океан перенасыщен углекислотой и солями бария, есть и бромистые соединения, и соли урана и тория. Согласен, это химия, а не поэзия, просто даю справку. А вот и то, ради чего я вас сюда притащил.
Странный голый бугор, к которому они подошли, оказался мощной ржавой плитой, утопающей под многометровым слоем песка. Чуть поодаль из песка выступали углы еще нескольких плит, чередой уходящих в океан.
– Тот же молибденовый сплав, тот же возраст. Здесь тоже когда–то стоял город, но сейчас он под водой, почти полностью занесен илом. Из плит предки энифиан... ну, может, не предки, а другая разумная раса, не выдержавшая конкуренции с настоящей, построила убежища, но те не вынесли испытания временем.
– Десять тысяч лет и ураганы... – сказал Руденко. – Никакая сталь не выдержит.
– Другая раса... – повторил Торанц, пробуя на язык новое слово. – Две расы на планете: технологическая и биологическая, одна из которых не смогла себя защитить... Так? Но реально ли это? Что, если эволюция просто сделала крутой поворот? Такое могло произойти?
– Примеров сколько угодно, даже на Земле, – сказал Руденко с непонятной интонацией.
– Скорее всего вы оба ошибаетесь, – грустно сказал Диего. – Самый крутой поворот эволюции длится не менее нескольких десятков миллионов лет, но никак не десятки тысяч. Столь круто могут повернуть свою историю только разумные существа. А теперь посмотрите сюда, вдоль берега. Видите?
Километрах в восьми на берегу океана виднелась туманная желтая полоса, из которой вырастал частокол тонких из–за расстояния шпилей.
– Что это? – нарушил молчание Торанц.
– Одна из зон недоступности, куда нас не пускают стражи. Прелюбопытнейшее место, скажу я вам! Ребята с Базы провели локацию здешних районов, по–видимому, это действующий завод, оставшийся со времен оных... – Диего не договорил. Над урезом воды появилась черная точка, приблизилась, и люди увидели стража. Он летел чуть в сторону, но сделал крюк и пролетел над ними, внимательно разглядывая их белыми, без всякого выражения, глазищами. Два метровых крыла он распростер в стороны, третье стояло парусом, и казалось, что он плывет по воздуху, подгоняемый попутным ветром.
– Разведчик, – бросил сквозь зубы Диего, глядя вслед пролетевшему уроду из–под козырька руки. – Кому–то не понравилось наше появление на берегу вблизи зоны недоступности. А ну–ка быстренько в машину, не по душе мне их сигнализация. – И первым направился к быстролету.
– Куда теперь? – спросил его Торанц в кабине.
– В океан. Покажу город, сквозь толщу воды он виден хорошо. Потом пройдем возле зоны недоступности, у которой повышен радиационный фон. Пристегнитесь, пойдем на форсаже.
Океан распахнулся перед ними во всю ширь.

© Василий Головачев

Разрешение на книги получено у писателя
 www.Головачев.ru 
 
 < Предыдущая  Следующая > 

  The text2html v1.4.6 is executed at 5/2/2002 by KRM ©


 Новинки  |  Каталог  |  Рейтинг  |  Текстографии  |  Прием книг  |  Кто автор?  |  Писатели  |  Премии  |  Словарь
Русская фантастика
Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.
 
Stars Rambler's Top100 TopList