Глава Шестая
* * *
...Какой бы безразмерно долгой не была жизнь стоит ли тратить ее
на бросание камушков с моста? Даже если мост здорово смахивает на веч
ность, горбатую вечность с широкими перилами и замшелым брюхом.
Столько лет прошло а мост остается прежним, и он, Руал, остается
прежним, а значит, они в чемто родственны...
Он углядел среди ряски коричневую жабу, аккуратно прицелился и
сдержал свою руку. Стыдно. Бродячему всеведущему старцу не пристало
обстреливать жаб... Хотя он не всеведущ, конечно. Что есть его знание?
Эдак любой мальчишка предскажет вам будущее: если в жабу, мол, швыр
нуть камнем, то она плюхнется и нырнет...
...А что станет с жабами? Что станет, когда откроется Дверь?
Он с трудом оторвал взгляд от канала; мимо по мосту прогрохотала
карета, и лакей на запятках удивленно покосился на странного старика,
чей плащ воинственно оттопыривался скрытым от глаз эфесом.
Отворила горничная. Безукоризненно чистый передничек и красные,
опухшие, но ошалелые от счастья глаза:
Нету... Не принимают. Никого...
Я подожду, он усмехнулся, и горничная оробела под его взгля
дом. Время еще есть... немного. Я подожду. Проводи в гостиную.
Не принимают же! крикнула она, уступая, тем не менее, дорогу.
В доме пахло сердечными каплями.
Поднимаясь по лестнице, он насчитал пятнадцать ступенек. На верх
ней площадке ктото стоял; он увидел сперва башмаки, прикрытые подо
лом, потом тонкие пальцы, терзающие шнуровку платья, и уже после
бледное перепуганное лицо. Танталь. Девчонка. В доме Соллей. Тем луч
ше.
Не принимают? спросил он деловито.
Она прерывисто вздохнула:
Вас... примут. А...
Она запнулась. Пальцы ее оставили шнуровку и принялись за пуговку
на поясе.
Жив. На свободе.
Ее ресницы часто заморгали как у человека, который режет лук. Он
взял ее за локоть:
Пойдем. Позови мне Эгерта.
Танталь шла рядом, странно скособочившись, боясь шевельнуть рукой,
будто оцепенев от его прикосновения. Он чувствовал, как частит ее
пульс; в его жизни была бездна прикосновений, правда, все в далеком
прошлом. Странное создание человеческое сердце. Страх ли, страсть ли
один и тот же бешеный ритм...
Они вошли в гостиную; он выпустил ее руку и уселся на подлокотник
кресла. Девчонка осталась стоять.
Позови же, он закинул ногу на ногу. Позови мне Эгерта. Да
вай.
Он сейчас придет, сказали у него за спиной. Он обернулся.
Тория стояла, придерживаясь рукой за портьеру; лицо ее оставалось
вполне спокойным, но обман разрушали глаза красные, как у горничной,
и напряженные, как у Танталь.
С парнем все в порядке, сообщил Руал сухо. Со всеми осталь
ными дело хуже... Тория, я не уверен, что тебе следует слушать наш с
Соллем разговор.
Она резко выдохнула воздух не то всхлипнула, не то хохотнула:
Речь пойдет о моем сыне?
Сделалось тихо. Губы Танталь беззвучно произнесли имя.
Руал нахмурился:
Не стоило так его называть. Это неудачная мысль... Вы думали о
декана Луаяне, а получился Руалперевертыш.
Какой Руал? жалобно спросила Танталь. Тория, вздрогнув, броси
ла на нее быстрый предостерегающий взгляд.
Он криво усмехнулся:
Руал это я. Руал Ильмарранен по кличке Привратник.