50. Михаил Зислис, старший офицер-навигатор, Homo, крейсер Ушедших «Волга».
Не работает! хмуро сказал Веригин. Зараза!
Дай сюда...
Веригин так же хмуро протянул коммуникатор.
С виду коммуникатор казался неповрежденным. Даже светился зеленым
глазок готовности. Но в телефончике таилась ничем не нарушаемая тишина
да и непохоже было вообще, что коммуникатор отсылает вызов.
Зислис неуверенно потряс непослушную трубку, постучал ею о
раскрытую ладонь. С прежним результатом.
Помоему, нас оставили без связи, Михайло, сказал Веригин. В
голосе его сквозило уныние.
Трубка Веригина тоже молчала они проверяли.
Авария? Зислис, казалось, разговаривал сам с собой. Странно.
Какая может случиться авария? Мы в пустоте дрейфуем, тут даже пыли
толком нет.
Да мало ли! пожал плечами Веригин. Может, причина внутри
корабля, а не снаружи.
Зислис задумчиво кивнул:
Вот тут ты прав, Лелик, как Чарлз Дарвин. Причина действительно
внутри корабля. Как сказала бы Янка, зуб даю.
Вряд ли Янка так скажет, вздохнул Веригин.
Говорит иногда. Редко, но все же...
А Суваев знаешь как говорит в таких случаях? перебил Веригин.
Как?
Клык на рельсу. Смешно, правда?
Зислис действительно усмехнулся.
Чтото я не слышал от него ничего подобного, проворчал он.
Ты, часом, не сочиняешь, Лелик?
Неа! Я слышал. Когда он Янке чтото доказывал. Не помню что
именно.
Клык на рельсу! Зислис фыркнул. А что такое рельса он хоть
понимает?
Веригин опять пожал плечами:
Ну... это какаято железная хрень для вагонеток с рудой. Раньше,
говорят, их применяли. А в старых заброшенных выработках Пояса Ванадия
и посейчас еще встречаются.
Какой же псих полезет в старые выработки? удивился Зислис. Я
бы не полез. Там все на соплях, того и гляди обрушится.
Я бы тоже не полез, задумчиво протянул Веригин. А Суваев,
небось, лазил.
Да ну, беспечно отмахнулся Зислис. Не лазил он никуда.
Скорее всего, накопал эту фразочку в своем легендарном дедовском
компе. Или от балбесов из «Меркурия» нахватался.
Слушай! Веригин без предупреждения сменил тему разговора. А
стоим мы тоже изза этой аварии? А, Миш?
Теперь настал черед Зислиса пожимать плечами:
А я почем знаю? Наверное. Что еще у нас не работает?
Веригин беззвучно пошевелил губами, прикидывая.
Связь и транспорт. Впрочем, у нас больше ничего под рукой и
нету.
Зислис неопределенно качнул головой, не то соглашаясь, не то
выражая сомнение, и почемуто вытащил из кобуры бласт.
Мда. Ну, хоть это в порядке, сказал он, возвращая бласт в
кобуру.
В тот же миг платформа дернулась. Болезненно както дернулась,
судорожно. И вновь встала. А потом послышался словно бы далекий топот,
и еще два выстрела. Из бласта. Один за другим.
Веригин замер, вслушиваясь. Топот стал неравномерным, словно
бегущий неожиданно захромал.
Это еще что такое? сказал Веригин и несильно толкнул дверцу.
Дверца не поддалась. Ой! Мы заперты, Миш!
Зислис в сердцах саданул по дверце локтем только локоть отбил.
Топот приближался; теперь стало понятно, что бегут несколько
человек.
Пошлика отсюда нафиг, забеспокоился Зислис. Не нравится мне
это...
Дверцу он всетаки откупорил. С помощью бласта. Шаги вдалеке на
миг прервались, но потом снова застучали, приближаясь. И
неравномерность сохранилась гдето в общем шуме.
Зислис выскользнул наружу; до входа в транзитный транспортный
рукав оставалось с полкилометра. Они находились в секторе складских
помещений (большей частью пустых), и редких сервисных дежурок. Метрах
в тридцати сзади остался поперечный коридор; от соседних поперечных
его отделяло километра по два.
Веригин выбрался следом за Зислисом, ловко перелезши через спинки
передних сидений. Они спрятались за улегшейся на брюхо платформой и на
всякий случай приготовили бласты.
Волжанин везде остается волжанином. Даже на кораблефагоците.
Вскоре Зислис осторожно выглянул, и разглядел вдали четыре
силуэта. Двое поддерживали третьего, который заметно хромал. Свободный
держался позади всех и часто стрелял кудато в сторону рукава.
Да это Хаецкие! узнал Веригин. Зислису показалось, что Лелик
не очень удивился.
Теперь сухопарые фигуры пилотовблизнецов показались знакомыми и
Зислису. Один из Хаецких хромал, второй его поддерживал.
А двое других это, небось, Прокудин и Мустяца, предрек
Веригин. Как выяснилось, попал он в самое яблочко.
У выхода из рукава мелькали неясные темные фигуры. Оттуда тоже
стреляли; при звуках выстрелов бегущие рефлекторно пригибались и
втягивали головы в плечи.
Когда от увечной платформы с выломанными дверцами их отделяло
метров двадцать, фигуры у входа вдруг дружно снялись и рванули по
следу. Веригин не выдержал, коротко выматерился, вскочил на капот
платформы и принялся вовсю палить из бласта по преследователям. Зислис
на капот вспрыгивать не стал, просто вытянулся в полный рост и
перехватил бласт обеими руками.
При виде выскакивающих изза платформы людей троица с хромым
запнулась; здоровый Хаецкий вскинул было руку с бластом, но в
следующую секунду узнал Веригина и чтото коротко, на выдохе
прохрипел.
Замыкающий (Прокудин, великолепный стрелок ввиду дальнозоркости)
был слишком занят, чтобы разглядывать Веригина и Зислиса: он,
опустившись на одно колено, прицельно бил вдоль стержневого коридора.
Несколько секунд раненого усадили за платформой у стены; а по
преследователям дали такой плотный залп, что те сочли за благо
немедленно залечь. Веригин тотчас спрыгнул с капота, остальные просто
присели.
Мать вашу! оригинально поздоровался Зислис. Это что за
гвардия?
Орлы из «Меркурия». Шадроновские рожи, ответил Мустяца.
А зачем?
Понятия не имею. Но на офицеров открыта охота.
Лицо Зислиса вытянулось.
За платформу, пыхтя, спрятался Прокудин, на ходу меняя батарею в
бласте.
«Много же ему пришлось пострелять!" с уважением подумал Веригин.
Только что стреляли в Ромку, буркнул Прокудин. Это бунт.
Зислис растерялся.
Какой, к чертям, бунт? Сейчас охранные роботы примчатся и
конец бунту! Знаем, проходили.
Не примчатся роботы, хмуро заверил Прокудин. В томто и
дело.
Зислис ждал объяснений, но Прокудин высунулся и снова принялся
палить из перезаряженного бласта.
Действительно не примчатся, Миша, сказал раненый Хаецкий,
Валентин. Сказал и поморщился. Сейчас в рубках никого нет. Корабль в
сущности неуправляем. Директорат подгадал время встречи в жилых так,
чтобы наших на вахтах было поменьше. Плюс привязался ко времени
пятичасовой смены. Наши все сменились, но никто не заступил
транспортники придержали платформы. На вахте сейчас исключительно люди
директората и бандитытранспортники. И они пытаются прибрать к рукам
весь корабль.
Но как? У них же не хватит доступа! Зислис недоумевал.
Смотря на что. На то, чтобы отыскать отрезанного от
биоскафандров Ромку и убить хватит.
А я гадал почему мы стоим? пробормотал Веригин. Так что,
эта встреча в жилых просто ловушка?
Граждане, вмешался Артур Мустяца, выглянув изза платформы.
Это все, конечно, безумно интересно, но не хотите ли вы немного
пострелять? Иначе стрелять будут в нас.
С минуту вместо разговоров звучали лишь бласты.
Черт! с безнадегой в голосе ругнулся Прокудин. А ведь они
нас обойти могут. И обойдут. А у меня последняя батарея.
И Зислис принял решение. Раз уж бунт... Раз Ромкины бредни
оказались вовсе не бреднями...
Так, ребятки! Тут рядом схрон есть. Там можно отсидеться.
Давайтека за мной!
Ребяткам дважды предлагать не пришлось. Дав вдоль стержневого
прощальный залп, по плотности не уступающий приветственному, все
устремились за Зислисом, к близкому углу, в поперечник. Раненого
Хаецкого подхватил брат, а с другой стороны Веригин. Все старались
держаться точно за горбиком неподвижной платформы.
Что такое схрон? на бегу поинтересовался Прокудин. А?
Ну, схрон, бункер. Закрытый модуль, там припасы, оружие,
батареи. На всякий случай.
Ни хрена себе! удивился Прокудин. Тут и такое предусмотрено?
Я и не знал.
Откуда тебе знать? Знают только шестеро. Старшие и капитан.
Собственно, мы же все это и устроили.
А далеко до твоего схрона?
Не очень. Если Валька не ослабнет, доковыляем.
Они свернули за угол; некоторое время можно было не опасаться
выстрелов в спины, но осознание того, что преследователи тоже вскочили
и бегут со всех ног, заставляло наддать. Раненый в бедро Хаецкий был
белый, как световая панель, но сцепил зубы и старался хромать как
можно шустрее. Правая штанина у него была темная от крови и на взгляд
очень липкая.
Они успели еще раз свернуть еще до того, как изза угла
стержневого показались молодчики Шадрона.
Все, успокоил Зислис. Теперь близко.
Он свернул в последний раз и оказался в тупике.
Беглецы встали, словно к полу приклеились.
Евгений Хаецкий в сердцах пробормотал:
Бродить, так бродить, сказал Моисей и завел всех в пустыню.
В тупик, поправил его Веригин. Но имя почти совпадает...
Умри, недостойный, отмахнулся от него Зислис и отыскал на
серебристой панели у самого пола кодовый сенсор. Приложил палец.
Тотчас в глухой стене тупика чмокнула и разошлась перепонка.
Давайте! скомандовал он.
Повторять не пришлось.
Надо же, покачал головой Прокудин. А с виду просто стена...
Изнутри Зислис мгновенно перепонку зарастил. Тем же манером. И
сказал:
Фуу! Давненько я так не бегал! С обороны космодрома...
Спутники недоверчиво озирались.
Им открылся достаточно просторный зал с несколькими дверьми
обычного типа. У стен располагались диваны, столики, кресла, ниши со
всякой всячиной. В центре зала свет был поярче, у стен потусклее, но
над некоторыми столиками горели небольшие светильники. В целом зал
напоминал непомерно большой ресторан, только без стойки бара и сцены
для музыкантов. Впрочем, возвышение три на три метра все же имелось,
но почти все оно было занято столом и креслом. Вместе это сильно
напоминало стандартный рубочный пульт.
Не бойтесь, успокоил Зислис. Сюда никто не проникнет. С
доступом ниже двадцати трех только Фломастер. А больше никто.
А мы? не понял сразу Веригин.
Ну, я имел в виду, что никто не сможет открыть перепонку,
поправился Зислис. Только капитан и пятерка старших.
Аптечка тут есть? озабоченно справился Евгений Хаецкий.
Есть гдето... Вон там, в нишах поройся, Зислис рукой указал
где искать. Веригин тут же бросился Хаецкому на помощь.
Вот! Вот аптечка! Мустяца метнул Хаецкому прямоугольный брикет
с красным крестом естественно, что волжане пометили синтезированные
медикаменты и прочие врачебности древним и привычным символом.
Хаецкий раскрыл аптечку и склонился над братом.
Зислис устало повалился в ближайшее кресло. Прокудин уже отыскал
нишу с батареями и с серьезной миной набивал карманы. Потом он нашел
мощный двухпотоковый «Гарпун», одобрительно присвистнул и примерил
оружие по руке.
Вот это знатная пушка! Прокудин поцокал языком. Уважаю!
К Зислису присоседился Мустяца развалился на диванчике.
Ну и ну, Мишка! Что же, это все вы с кэпом устроили?
Ага. После первого бунта. Я полагал, что второго уже не
случится, после того как увидел в деле роботов. А вот Ромка оказался
осторожнее. Зря я ему не верил!
Тут Зислис спохватился:
Слушай, ты говорил, что по нему стреляли?
Это Прокудин говорил. Я сам ничего не знаю. Еле смылся от
своих... работничков. А по пути расспрашивать, извини, было недосуг.
Боря! позвал Зислис Прокудина. Давай, колись!
Тот пошевелил бровями, поиграл морщинами на лбу, подыскивая слова,
потом вздохнул и ответил:
Короче, я услышал, что по кэпу стрелял какойто псих на входе в
один из рукавов. Не попал. Кэп и с ним пятеро ушли в ремзону и их
активно ищут.
В ремзону? Зислис нахмурился. Черт! Там ни одного схрона
нет!
А где есть?
В жилых, в офицерском несколько штук и парочка в промежутке. Ну,
и около рубок еще.
Зислис обернулся к Мустяце старшему сервисинженеру.
А скажика мне, Артур, Зислис был не на шутку озабочен.
Капитана возможно отследить в ремзоне с сервисвахты?
Мустяца, поджав губы, кивнул несколько раз и развел руками:
Увы! Возможно. Особенно, если увеличить число вахтенных. А люди
Гордяева занялись в первую очередь именно этим.
Разве можно обойти Ромкин запрет? усомнился Веригин. Он тоже
пришел на разговор, когда выяснил, что Хаецкий вполне справляется с
раной брата.
В томто и дело, что можно. При условии, что на вахте никого с
более высоким доступом нет. Если будут действовать грамотно и без
задержек, запрет полностью обойдут дня за два. Едва с кораблем
сольется достаточно много народу капитану конец. Да и нам тоже.
Мустяца глубоко вздохнул.
Такие вот пироги, чтоб его...
Мда. Положеньице... Зислис попытался сообразить есть ли у
директората спецы с индексом доступа четырнадцатьпятнадцать,
способные опрокинуть капитанский запрет. И понял что есть.
Вопервых, Самохвалов. Вовторых, Осадчий. В третьих, не факт, что
коекто из офицерского не переметнется. Все бывает... Тем более, в
смутные дни.
А кто с кэпом в ремзоне? Известно?
Женатики наши, Риггельд и Смагин со своими драгоценными, и,
видимо, Суваев.
Риггельд и Смагин неженаты, уточнил Зислис. Пока.
Вот именно пока, Мустяца вздохнул, как показалось Зислису
с некоторой завистью.
Слушай, Мишка, а пожрать тут есть чтонибудь? спросил
Прокудин. Я с утра голодаю.
Есть. Вон там кухня, пошуруй в холодильнике... сказал Зислис,
и осекся, потому что у когото из Хаецких вдруг тренькнул вызов
коммуникатора. Неправильно эдак тренькнул, нештатно, словно ктото
игрался с несуществующими проводами: то замкнет, то разомкнет.
Валентин уже держал трубку у уха, но, видимо, она молчала, потому
что он ее потряс и поколотил о ладонь, совсем как недавно Зислис. А
потом замер, глядя на мигающий глазок готовности. И медленно расплылся
в улыбке.
Это пилотский код, граждане! Нас капитан вызывает!
Зислис почувствовал, как неприятная пустота в груди начинает
понемногу таять.
«Интересно, подумал он. Я когданибудь комунибудь буду так же
верить, как Ромке? Как своему капитану?»
А Хаецкие неотрывно глядели на мигающий глазок коммуникатора и
неслышно шевелили губами в такт.
Необычное это было зрелище.