46. Виктор Переверзев, старший офицер-канонир, Homo, крейсер Ушедших «Волга».
Фломастер тягал тяжести на тренажере и, как всегда в моменты тупых
тренировок на нагрузки, думал. О разном. О том, например, что давно
мечтал о таком вот тренажере. На Волге еще мечтал. Но сверкающая
хромом махина раньше была ему, лейтенанту патруля на захудалой
планете, просто не по карману. Дарить же подобную ценность ему никто
не собирался. А даже если бы и подарил – куда бы лейтенант ее
поставил? Она бы в квартиру не влезла даже в том случае, если бы
Фломастер выбросил всю мебель. А здесь, на корабле – пожалуйста...
Реализуются все мечты, нужно только суметь представить этот самый
тренажер. Знать, как он устроен. Фломастер знал. И – мог спокойно
выделить под тренажерную просторный зал. Никого не стесняя и ни у кого
не испрашивая разрешения.
Потом мысли экс–лейтенанта перескочили на бывшего шефа –
полковника Ненахова, который пытался трусливо удрать с Волги на
кораблях директората вместо того, чтобы руководить безнадежной, в
общем–то, обороной от чужих. Интересно, будучи еще молодым и безусым
лейтенантом, он тоже попытался бы удрать?
«Вряд ли он повел бы себя иначе, – подумал Фломастер. – Гниль –
она и есть гниль, в любом возрасте.»
Очень хотелось верить, что сам Фломастер не изменился бы даже
дослужившись до полковника.
Впрочем, полковником патруля ему уже никогда не стать. Он поднялся
над всем этим. Благодаря Ромке и кораблю–фагоциту.
Фломастер часто вспоминал первый и пока единственный бой «Волги» с
армадой пришельцев. Мощь, безграничная мощь, покорная и отзывающаяся
на малейшее шевеление мысли – ни с чем не сравнимое ощущение. Наземные
стычки с десантом инопланетян на космодром теперь представлялись
чем–то далеким и до невозможности глупым.
А все–таки крупно прокололись зелененькие, экспериментируя с
людьми и биоскафандрами на борту фагоцита! Выпустили на свои головы
джинна из бутылки!
Приятно быть джинном. Даже сознавая, что могущество твое –
даренное. Пусть даже и заслуженно даренное.
Жим, еще жим...
– Шеф!
Фломастер отвлекся, дожал тяги и встал с топчанчика, до странности
похожего на зубоврачебное полукресло–полудиван.
– А?
Перед ним стоял Валера Яковец в хрустком комбезе нового образца –
Янка Шепеленко тряхнула пристрастиями и за какой–то час разработала
форму всему экипажу. Вероятно, в ней дремал незаурядный модельер.
– В одном из жилых опять была заварушка, – сообщил Яковец.
Фломастер вздохнул. Что–то часто последнее время экипаж буянит...
Дал бы Рома им вахт побольше, чтоб успокоились, так нет же, еще
урезает. Псих.
Впрочем, ему виднее, капитан есть капитан.
– Никого не сломали?
– Сломали, шеф. Застрелили. Четверых.
Фломастер уронил полотенце.
– То есть, как застрелили? Из чего?
– Из бласта.
Оставалось только остолбенеть, что Фломастер поневоле и проделал.
– Так, – сказал он, лихорадочно размышляя. – Наши четыре на месте?
– Да, я проверил.
– А те, что в загашнике?
– Загашник нетронут.
– Значит, кто–то еще протащил через чужих оружие...
Новость была паршивая – пока у буйной и неуправляемой в сущности
толпы на борту «Волги» не имелось оружия, с ней еще можно было с
грехом пополам ладить. Особенно в свете подозрительных маневров
директората. На корабле открыто пахло бунтом – прошло десять дней с
момента памятного совещания в капитанской рубке. Только внимание и
осторожность старшего офицерства позволяли удерживать ситуацию под
контролем.
Четырежды выводились из строя охранные роботы, всякий раз новым
способом, хитроумнее предыдущего. У Фломастера сложилось стойкое
ощущение, что это только тренировки, проба сил. Участились стычки
бандитских групп с охраной независимых заведений. Доходило до
поножовщины.
Сегодня дошло и до стрельбы.
– Бласт захватили? – угрюмо спросил он Яковца.
– Три штуки. Остальные – нет, шадринская братва рассосалась
мгновенно.
– Три штуки? – переспросил Фломастер, холодея. – И это не все?
Он полагал, что всплыл один–единственный бласт, невесть как
спрятанный от чужаков из союза. И он, как выяснилось, жестоко
ошибался.
– Вот, полюбуйся, – Яковец извлек из кармана–кобуры новенький
«Витязь». – Остальные я в сейф запер...
Фломастер принял бласт, хмуро осмотрел. Действительно новенький,
будто только что из сборки. Клеймо...
Ага, вот.
– Так–так, – протянул Фломастер. – Значит, бандиты все–таки
отыскали среди волжан достойного инженера.
До сих пор невозможность выращивать на борту оружие упиралась в
отсутствие специалистов. Для выращивания любой другой сколь угодно
сложной техники и приспособлений специалист не требовался – корабль
услужливо подсовывал все необходимые файлы и базы с данными, чертежами
и расчетами.
Для того, чтобы вырастить работоспособный «Витязь» без подсказок
корабля, необходим был человек досконально разбирающийся в конструкции
ручных бластов. Полный специалист – таких и на Земле было не больше
двух десятков, а уж на Волге... Фломастер, например, конструкцию
бласта в целом представлял себе весьма смутно. Он неплохо знал
механизм дозирования зарядов, потому что это была его военная
специальность, и имел некоторое понятие об устройстве батарей, потому
что батареи к бластам шли более–менее стандартные.
И все. А таких микросистем в том же «Витязе» насчитывалось больше
семи тысяч. Возможно ли удержать полную информацию в голове?
До сих пор Фломастер думал, что невозможно.
Но он ошибся.
– Так–так... – протянул он и задумался. – Знаешь, что, Валера,
раздай–ка наши бласты из загашника всем, у кого индекс двадцать и
выше...
У них бласты имелись в достаточном количестве: скопировать
привезенные Ромой, Юлькой, Чистяковым и Смагиным было не очень трудно.
Даже без информации об устройстве.
Яковец кивнул, отработанным жестом тронул висок (типа – козырнул)
и выбежал.
А Фломастер снял свой комбинезон с крючка на стене и выудил из
кармана коммуникатор.
– Ау! Рома? Это Переверзев... Плохие новости... Понял, иду.
Он мрачно сунул трубку в карман, натянул комбинезон и быстрым
шагом направился к выходу.
