30. Шшадд Оуи, адмирал, Svaigh, линейный крейсер сат-клана.
Скопление Пста на экранах теперь выглядело совсем по–другому, а
все из–за нетленных. Развалившийся кинжальный веер породил семь новых
светящихся точек – семь неизвестных звезд. Даже не звезд – крохотных
туманностей. Конечно, любой на крейсере знал, что это вовсе не звезды
и не туманности, а корабли нетленных. Или даже не корабли, а сами
нетленные – к чему разумному излучению отгораживаться от космоса?
Космос – их дом, дом в большей степени, чем для свайгов или даже Роя.
Для органических форм жизни настоящим домом могут быть только планеты,
да и то далеко не всякие.
Шшадд вспомнил, что нетленные воевали в основном в открытом
космосе. И никогда не высаживали десантов на планеты союза. Лихие
наскоки с орбиты, силовая бомбардировка – этого было предостаточно,
как и столкновений в межпланетной пустоте. Но десантов – ни одного за
восьмерки и восьмерки циклов. Адмирал читал хроники – не слишком
древние, правда. И, сопоставив их со своим богатейшим опытом, пришел к
естественному выводу: методы ведения войны с тех времен остались
неизменными. Менялось только оружие, и еще менялись корабли, правда не
слишком заметно.
Если нетленные – действительно энергеты, такая стратегия все
объясняет. Даже то, что союз до сих пор не обнаружил ни одной из
планет, на которой базировались бы силы нетленных.
Теперь понятно, почему не обнаружил – таких планет просто не
существует. Нетленным не нужны планеты. Совсем не нужны.
Но, Мать–глубина, из–за чего тогда союз с ними воюет? Им же и
делить–то во вселенной нечего! Их сферы жизненных интересов
практически не пересекаются!
Раньше адмирал никогда ни о чем подобном не задумывался. А вот Наз
Тео, высокопоставленный родственничек, хоть и моложе гораздо,
задумывался, и не раз. Может быть именно поэтому Наз теперь заседает
на Галерее, а адмирал Шшадд до сих пор всего лишь водит в бой линейный
крейсер?
Крейсер сат–клана в составе оборонительной воронки клина дрейфовал
между планетой людей и местным солнцем. Два проекционных ствола
рождали призрачный объем далеких собеседников прямо в адмиральской
рубке; один ствол тянулся на Галерею Свайге, другой – во флагманскую
рубку. К премьер–адмиралу Ххариз Ба–Садж, старому вояке клана Сат.
«Глубина бы их пожрала, этих нетленных! – сердито подумал Шшадд
Оуи и ненадолго встопорщил гребень. – Зачем они примчались в это
забытое цивилизацией захолустье? Наскакивали бы себе на полярные
сектора, там все равно ничего особо ценного нет. Месторождения дикие,
малоразработанные. И населения – восемь, еще восемь, и обчелся...»
Умом адмирал, конечно, понимал, что именно привело нетленных к
этому мирку. Та же причина, что и силы союза. Но досада от этого не
становилась меньше. Он уже начал подумывать, после намеков Ххариз, что
Галерея наконец–то оценила его, Шшадд Оуи заслуги. Решила наконец–то
престарелого адмирала произвести в престарелые премьер–адмиралы.
Все–таки, командовать клином – это не одно и то же, что командовать
крейсером. Ххариз явно тянут на Галерею, и если кого и пересаживать
вместо него на флагман, так именно Шшадд Оуи. Того самого свайга,
который обнаружил корабль Ушедших.
И тут – бац! – примчались нетленные. Да еще такими силами, что
опыт прошедшего не одну кампанию командира не оставил сомнений: клин
погибнет, если ввяжется в драку. И клин, и немногочисленные силы
союзников. Помощь из метрополий, конечно же, вскоре подоспеет, но чем
будет к тому моменту адмирал вместе со своим кораблем? Облачком
плазмы? Потоком нейтрино? М–да. И ведь не удерешь, как назло. Все
разгонные – перекрыты. Или бой, или...
Пришли бы нетленные попозже, когда инженеры действительно
раскусили бы секрет боевых систем крейсера Ушедших. Тогда Ххариз
неминуемо отправился бы блистать на Галерею, а клин поручили бы
проверенному вакуумом и глубинами адмиралу Оуи...
«Мечты, мечты... – Шшадд печально шевельнул кончиком гребня и
покосился на экраны. – Даже в таком почтенном возрасте ты не разучился
мечтать, Шшадд Оуи...»
В следующий момент глаза его вновь обратились к экранам. Одна из
туманностей – скоплений нетленных, выстрелила в сторону клина одинокую
звездочку. Звездочка приближалась, и это было заметно без всяких
приборов.
– Ххариз! – рявкнул адмирал так, что проекционный ствол озадаченно
мигнул.
В тот же миг крейсер взорвался сигналом общей тревоги. А Шшадд
Оуи, впервые в жизни вплотную подошедший к мысли, что давняя война
глупа и необъяснима, теперь был занят совсем другим. И мысль так и не
родилась.
– Вижу! – зло отозвался флагман и Шшадд подумал, что кому–то из
сканировщиков сегодня сильно не поздоровится.
Перед строем–воронкой сгустился белесый туман – энергетический
щит. Впрочем, он был виден только на экранах, как фоновое свечение. В
вакууме светиться нечему. Но свайги находились отнюдь не в вакууме, а
перед экранами, и исполинский конус силового поля явился их взорам во
всем великолепии.
К воронке направлялся всего один нетленный. Всего один – Шшадд
сначала решил, что это парламентер, вестник. Но нетленные молчали, а
единственная звездочка, постепенно превращаясь в черточку, не меняла
скорости. Эксперт–подклан просчитал траекторию и пунктиром вывел ее на
экраны – нетленный направлялся не к воронке свайгов, не к перекрестной
сети, сплетенной из кораблей азанни, не к матовым сферам Роя – он
направлялся к крейсеру Ушедших. Прямиком.
– Галерея, будут ли рекомендации? – спокойно осведомился
премьер–адмирал Ххариз Ба–Садж.
«Какие еще рекомендации? – подумал Шшадд Оуи. – Обратить его в
ничто...»
И сам же себя прервал. Вот из–за таких мыслей, наверное, он и
сидит до старости лет в адмиралах линейного крейсера.
Галерея бурно обсуждала ситуацию с союзниками, и делала это
быстро. К счастью.
– Одиночку взяли на себя а'йеши, – наконец распорядились с
Галереи. – Ничего не предпринимать!
Шшадд Оуи невольно вздохнул. С облегчением. Почему–то страшно не
хотелось начинать общую свалку.
Ожил открытый канал; к нетленным обратился Рой:
«Отзовите одиночку. Он будет уничтожен силами союза; отсчет до
семи, потом залп.
Один. Два. Три. Четыре. Пять...»
Нетленный не изменил ни скорости, ни направления, стремясь
проскочить между крайними кораблями а'йешей к громадине Ушедших.
«Шесть.»
Шшадд Оуи нервно шевельнул гребнем и задышал вдвое чаще.
«Семь.»
Пространство перед нетленным смялось, как маринованная ракушка, и
он с разгону влип в область нелинейности. Продолговатый, слабо
мерцающий кокон искривился, словно летняя молния, и потерял цельность.
А потом в нелинейной области вспух косой взрыв, беззвучная вспышка.
Нетленный перестал существовать, превратившись из упорядоченного
излучения в хаотичный поток частиц.
Остальной флот нетленных продолжал неподвижно и безмолвно
перекрывать векторы разгона ко всем трем сферам.
Шшадд сообразил, что чешуя на всем теле у него уже давно стоит
дыбом, отчего он стал колючим и темно–серым. Ординарцы, развернув
гребни до отказа, таращились на экраны.
– Мать–глубина! – сказал каким–то новым и непривычным голосом
Ххариз Ба–Садж. – Что это было? Проверка? Самоубийство?
– Наверное, они проверяли: кто уничтожит этого дерзкого одиночку.
Ушедшие или союз, – сказал вдруг адмирал Оуи, и от этих слов на
Галерее запала мертвая тишина.
А в следующий момент нетленные стали наново разворачивать
кинжальные вееры.
