23. Павел Суваев, ранее оператор станции планетного наблюдения, Homo, планета Волга.
Почти до самой темноты было тихо чужие убрались с поверхности, а
крейсер продолжал висеть над Новосаратовом словно исполинская головка
сыра. Защитники города после того, как чужие откатились и взлетели,
выждали часа два, а затем както незаметно начали праздновать победу.
Два небритых лбабаскетболиста из соседней многоэтажки пролезли сквозь
разбитую витрину супермаркета и вытащили наружу ящик кукурузной водки.
Хозяин супермаркета, сосед Суваева снизу, только обреченно махнул
рукой.
И все. Толпа объединенная общим делом мгновенно превратилась в
толпу разобщенную. Правда, Суваев не мог не отметить не вспыхнуло ни
единой ссоры, ни единой драки, хотя оружия сегодня у каждого имелось
не в пример больше обычного.
Сначала Суваев хотел остановить пьянство, но потом плюнул и
отказался от этой мысли: как его остановишь? Он прошел мимо
расположившихся прямо на недавних позициях соседей и вернулся домой.
На пороге его встретила жена, похожая на безмолвную тень. Суваев
слышал, как на улице разоряется патрульныйотставник, снова пытаясь
образумить толпу, и слышал, как ему в ответ орут чтото презрительное,
а потом хором долго и смачно хохочут.
«Да, подумал Суваев мрачно. Эти, пожалуй, навоюют...»
Он на всякий случай вызвал станцию наблюдения, но на этот раз
никто не ответил. Зислис и Веригин покинулитаки пост... Вот чудаки
почти две смены просидели!
«Покинули... Суваев вздохнул, надеясь, что его друзья
действительно просто ушли. Космодромто оборонять некому. Хотя, там
патруль рядом обретается, наверняка ктонибудь из регулярников
возьмется за оружие...»
Но все равно, космодром не город. Сколько там народу? Ну,
человек тридцать персонала, но эти, скорее всего, разбежались еще
утром. Ну, патруль, человек в лучшем случае десять. Ну, на Манифесте,
скорее всего, ктонибудь окажется. Из фактории да квартала «Меркурия»
вряд ли кто на космодром полезет, свое будут оборонять.
Вот и получается, что космодром чужие должны по идее проглотить
и не заметить. Хотя, нет, заметитьто заметят. Не сдастся же
оставшаяся горстка волжан совсем без боя? А если чужие туда лезли как
и на Новосаратов, беспечно и с подбрасыванием шапок, то им по этим
самым шапкам вполне могли и накидать. Тем более, что у патруля есть
оружие посерьезнее ручных бластов и даже серьезнее антикварного
сактомета. А значит, могли не просто накидать чужим по шапкам, а
накидать основательно.
Впрочем, над космодромом куда удобнее маневрировать летающим
кораблям чужих, и если они сориентировались, то имели великолепный
шанс с воздуха вспахать все очаги защиты, так, что живого
микроорганизма не останется...
Но с другой стороны чужие ведь шли на Новосаратов с
парализаторами, а значит людей убивать, вроде бы, не собирались.
Суваев в отчаянии потряс пухнущей от догадок головой. С одной
стороны, с другой стороны...
Временами ему казалось, что космодром вполне в состоянии выстоять,
временами наоборот, что космодром и защищать никто не стал бы.
«Ладно, растерянно подумал Суваев спустя четверть часа. Что
мне делатьто?»
Положение вряд ли можно назвать обнадеживающим. Взрослый дядя,
который замыслил украсть трехлетнего карапуза, неожиданно получил
пинок в промежность и временно ошалел от боли. Но он вотвот опомнится
и схватит карапуза за шиворот, а потом посадит в мешок и...
Что «и» Суваеву думать не хотелось. К сожалению, у карапуза
просто нет возможности удрать, пока дядякиднэппер присел и
поскуливает. А рассчитывать на второй пинок, по видимому, глупо.
И тут вмешался случай запиликал вызов видеофона. Суваев,
наверное, вскоре спустился бы во двор, а жена на вызов сейчас не
ответила бы.
Суваев утопил клавишу «Полный/Full» и посреди комнаты сгустился
силуэт Мишки Зислиса.
А, протянул Суваев. Это ты. Рад видеть.
Емое! Зислис казался воодушевленным. Четвертый раз звоню,
никто не отвечает.
Правильно. Я внизу был чужие пытались захватить город.
И как?
Отстрелялись. А у вас что?
На космодром они тоже лезли. И тоже сполна отгребли, Зислис
усмехнулся. Мы с Леликом теперь ополченцы, представляешь?
Суваев удивился:
Ополченцы? А что, патруль разве не разбежался?
Нет! Фломастер командует, и Ханька здесь, и Яковец, и остальные
почти все. Плюс с Манифеста шестнадцать человек притопало. А оружия
тут море, и батарей за месяц не расстрелять. Да, о чем это я! Тут с
тобой переговорить хотят.
Зислис подвинулся, и на его месте возникло изображение Фломастера,
лейтенанта патруля.
Привет, Суваев.
Привет.
Мне сказали, ты о чужих много знаешь откудато. Это так?
Так, нехотя ответил Суваев. Только мне обычно не верят.
Я поверю. Давайка ты к нам, а? Хватай любой вездеход, и к
казармам! Только быстро, не ровен час зелененькие опять на головы
посыплются...
Они не зелененькие, машинально поправил Суваев. Азанни
серые, цоофт серокоричневые, шаттсуры коричневые...
Фломастер выжидательно глядел на него, и Суваев осекся.
Перспектива оказаться на стыке силовых колпаков грела очень слабо, но
еще слабее грела перспектива угодить под тотальный нервный удар,
который, несомненно, вскоре будет нанесен по Новосаратову. И Суваев
стал склоняться к тому, чтобы принять предложение Фломастера.
У вас бункер какойнибудь есть? спросил Суваев без особой
надежды.
Бункер?
У меня жена. И дочка.
Ааа... понял лейтенант. Найдем, куда их укрыть.
Хорошо. Я приеду, решился Суваев. Он уже понял, что в городе
отсидеться не получится. А вот на космодроме... шанс может выпасть.
Надеюсь, что чужие уже сняли поле над городом и космодромом.
И вот еще что... Фломастер нервно дернул щекой. Ты бы взял
свой комп с той непонятной базой, а?
Секунд пять Суваев пристально глядел Фломастеру в глаза.
Добро, наконец кивнул он головой. Возьму.
И не медли, попросил Фломастер.
Суваев снова кивнул и крикнул жене:
Света! Собирайся.
Жена, прижимая к груди дочку, тихо подошла к дверному проему.
Последние часы казалось, что она постепенно становится бесплотной,
только глаза с отчаянием продолжают глядеть в этот враз ставший еще
более жестоким мир.
Мы уезжаем к патрульным, объяснил Суваев. Там есть где
укрыться, и оружия больше. Да и народ потолковее. А город скоро
разнесут. Поняла?
Светлана коротко кивнула.
Ничего не бери. Только... для Лизки кормежку какуюнибудь
сообрази. И быстро.
Она кивнула, и исчезла казалось, даже подступающая бесплотность
замерла, а потом отступила.
«Черт, подумал Суваев, упаковывая комп. Как меняет человека
появившаяся цель!»
Через пять минут он спускался в лифте; руку оттягивала черная
сумка. Жена, одетая в джинсы, сапожки и кожаную куртку, конечно,
держала на руках Лизку.
Они вышли во двор празднование локальной победы было в самом
разгаре. Суваев решительно направился в сторону перекрестка. Жена
спешила следом.
Эй! окликнула Суваева давешняя отчаянная девчушка с иглометом.
Она смотрела на него с немым удивлением, не веря, что Суваев уходит.
Ты куда?
Пришлось обернуться.
И близнецы стояли здесь же, и никудышный стрелок тот самый
близорукий парень, и глухонемой старик из дальнего крыла...
Суваев остановился. Как бы им объяснить?
С этими, он указал рукой на пьянчуг, много не навоюешь. Я
уезжаю к ополченцам.
Надежды во взглядах соседей стало больше.
Ополчение? А это где?
На космодроме. В казармах патруля. Хотите валяйте туда же.
Только сами у меня вездеход двухместный.
Близнецы переглянулись и бегом кинулись к восточному гаражу.
Девчушка несколькими жестами объяснилась со стариком, схватила его за
руку и потащила следом за Суваевым. Ну и пареньвобла тоже не
отставал. Коекто из слышавших слова Суваева перешептывался с
ближними, вставал и торопливо уходил к стоянке или к гаражам. Но
большинство все же осталось во дворе, и у витрины разграбленного
супермаркета.
Вездеход во время атаки, к счастью, не попался на дороге ни одному
из шагающих танков. Точнее, его вездеход не попался попался чейто
ядовитокрасный «Лис». А его компактная «Таврия» так и дремала на
обычном месте у самого дерева, невесть как сохранившегося посреди
обширной дасфальтовой стоянки. Танки пошалили тут на славу:
раздавленных машин пруд пруди. Но «Таврия» цела.
Спустя минуту она послушно встала на подушку, развернулась,
перемахнула через низенькую ограду стоянки и рванула вдоль по улице.
Компания, пьянствующая у дома Суваева, была не одинока: половина
Новосаратова сейчас занималась примерно тем же, и оставалось только
удивляться почему горезащитники не палят в небо из бластов во славу
первой победы. Следом за Суваевской «Таврией» как приклеенный тянул
скоростной двухприводный «Киев»; присмотревшись к маленькому, но
четкому изображению на экране заднего вида можно было заметить даже
сосредоточенное лицо сухопарого соседа. Того, который плохо стрелял.
«Куда ему в ополчение..." подумал Суваев рассеянно. Слово,
отдающее стариной и дедушкиными сказками о покорении Фалагост, както
незаметно стало привычным и обыденным.
Ополчение.
Сутки неполные сутки, и вся жизнь пошла кувырком. Стоило чужим
появиться у Волги, как тысячи судеб оказались перечеркнутыми.
Суваев не верил, что жителей Волги ждет в будущем хоть чтонибудь
хорошее. А на всей планете о чужих больше всего знал именно он. Но
Суваев не собирался сдаваться без боя. И никто на Волге не собирался.
Ну, может быть за редким исключением.
«Таврия» медленно выползала изпод зависшего над городом крейсера
азанни, чтоб вползти в тень его близнеца, который накрывал космодром.
Суваев глядел на огромный корабль со смешанным чувством досады и
злости.
Поля действительно больше не было. Наверное, чужие поняли, что
разбегаться никто не станет и решили попытаться выкурить людей из
лабиринта строений на открытые места. Суваев на их месте поступил бы
именно так.
Короткий отрезок дасфальтовой трассы, проложенной еще лет сто
назад и поддерживаемой до сих пор ради обладателей колесных машин,
промелькнул под днищем «Таврии», и привел к площади перед факторией и
зданием космодрома; здание это походило на огромную морскую раковину.
Пассажирское здание служебные постройки космодрома находились в
некотором отдалении, километрах в двух отсюда. Суваев свернул,
оставляя «Меркурий», факторию и раковину слева. Трава у дороги до сих
пор казалась разлохмаченной напоминание о недавних маневрах
инопланетных гигантов в небе Волги и о последовавших вслед за
маневрами локальных бурях.
Перескочив на форсаже изрядно попорченное проволочное заграждение,
Суваев стал править к казарме патруля, длинному двухэтажному домику.
Чуть дальше виднелось несколько небольших не то сарайчиков, не то
будок непонятного назначения Суваеву всегда казалось, что там хранят
всякий древний и ненужный хлам. Еще дальше продолговатыми серыми
тушами возвышались космодромные ангары. На краю взлетного поля,
прилегающему к казарме, земля была сильно изрыта импульсами и ходулями
танков. А самих поврежденных танков насчитывалось чуть не полтора
десятка! Суваев невольно присвистнул. Вот тебе и ополчение! Вот тебе и
патруль! Не чета банде алконавтов, к которой пришлось ненадолго
примкнуть.
Суваев почувствовал прилив сил и уверенности. Правильный выбор он
сделал! Словно почувствовав перемену в его настроении, жена впервые за
весь день улыбнулась, и даже Лизка чтото радостно загугукала и
принялась сосредоточенно ловить ручонками ворот маминой куртки.
«Таврия» притормозила перед крыльцом; трое вооруженных парней
встречали подоспевшие из Новосаратова вездеходы. Двое гражданских,
один в форме патруля.
В гражданских Суваев без труда узнал Зислиса и Веригина, да и
патрульный был ему знаком сержант Валера Яковец. Зислис и Веригин с
бластами служебного образца на шеях выглядели донельзя важными, Суваев
даже усмехнулся.
Привет, гвардия! проворчал он, выйдя наружу, и неопределенно
повертел ладонью у виска, не зная как правильно козырнуть. Впрочем, у
него все равно оставалась непокрытой голова, а во всех русских
вооруженных формированиях по древней традиции без шапки не козыряли.
Это даже Суваев помнил.
Привет, отозвался Яковец. Базу привез?
Привез, привез...
Пошли в канцелярию! Яковец развернулся в сторону крыльца.
Погоди, остановил его Суваев. Мне тут обещали бункер или
какоенибудь убежище.
Яковец нетерпеливо взмахнул рукой:
Это там же! Давай, пошли!
Суваев жестом поманил жену и подхватил сумку изпод сидения.
На крыльце Яковец обернулся.
Новичкиополченцы за мной!
Суваев повернул голову, и увидел, что рядом с его вездеходом
припаркованы еще несколько, и нестройная разношерстная группа горожан,
человек двадцать, вереницей тянется к крыльцу.
На западе, над самым горизонтом, висело рыжее волжское солнце,
вотвот готовы были излиться на космодром летние сумерки, а вместо
неба над головами людей и кровлями зданий неподвижно распластались
чудовищныо огромные вражеские корабли.