Ufo: Враг Неизвестен - Владимир Васильев - Книжная Полка

Глава тринадцатая. Конец июля 1999

Завадски пихнул Пира локтем.

– Не кисни, старик! Сейчас мы им вжарим, клянусь гвоздем, на котором висел портрет моей бабушки в мэрии Таунсвилла!

Засмеялись все, кроме Пира.

– Извини, Ник, – сказал Пир тихо. – Что–то мне паршиво...

Завадски опустил руку Пиру на плечо.

– Все в норме, Пир. Все в норме...

До Барселоны был от силы час лету. Наверняка даже меньше. Поэтому ван Торенс нарисовался на коммуникационном экране спустя пятнадцать минут после старта.

– Привет, орлы! Как самочувствие? – поздоровался он.

– Пир киснет, – сообщил Дориго. – Можно я ему спирта дам?

Брови ван Торенса поползли на лоб.

– Спирта? Не от него ли ты был таким отважным на последних миссиях, а Адам?

– Так я тебе и сказал, – огрызнулся Дориго.

Пир поднял стеклянный взгляд на Дориго.

– Дай, – попросил он. – В самом деле...

Дориго несколько секунд оставался неподвижным, потом вытащил из нагрудного кармана маленькую плоскую фляжку и свинтил колпачок.

– Держи, старик...

Пир глотнул, чувствуя как огненный смерч опалил горло, а по телу разлилось успокаивающее тепло. Во рту разом высохло, зато прояснились мысли.

– А–а! Тудыть твою!

Он вернул ополовиненную фляжку Адаму.

– Эй, Пир! – сзади привстал над креслом Толик Воронин. – На, загрызи...

Русский не мог бросить в беде русского – Воронин протягивал Пиру галету в форме ручной гранаты.

– Бардак, – прокомментировал ван Торенс. – Ну и всыплет же вам босс...

– Там поглядим, – угрюмо сказал Дориго.

Пиру и впрямь стало намного лучше. Не физически, нет, в этом смысле он был готов, как никто. Исчезла непонятная пустота, сменившись здоровой азартной злостью. А ну, где тут головастики? Сейчас мы им вставим пистон в одно место, вовек не забудут...

Ван Торенс собрался с мыслями и начал, словно заглянув куда–то внутрь себя:

– Сектоиды высадились, по обыкновению, на окраине города, в районе фешенебельных коттеджей. Почему–то они никогда не высаживаются в центре, где много высотных зданий и оживленное движение на магистралях. Стараются найти тихий район, где мало людей и много открытых площадок. Террор–группа обычная – по донесениям службы наблюдения полтора десятка сектоидов и по меньшей мере два кибердиска.

Ван Торенс умел, сообщая подробности предстоящего задания, таинственным образом подбодрить икс–комовцев, вселить уверенность в себе и в товарищах. Казалось, сил добавляется только от его привычного голоса. Все, как один, оперативники, застыли и затаили дыхание, глядя на экран над дверью в пилотскую кабину.

– В районе высадки много зелени, поэтому высока вероятность засад, а также псионических атак с близкого расстояния. Поэтому не спешите: не торопясь и тщательно вылизывайте каждый метр земли под колпаком. Впереди себя гоните танк – слышишь, Стив?

МакМаннаман утвердительно кивнул. Понятно, танк под контроль сектоидам не взять, сколько не тужься. А уж по целеуказателю потом можно выкосить всех головастиков, сколько бы их ни было...

Если сектоиды не приготовили никаких особенных сюрпризов, бой обещал быть равным.

– Далее, – продолжал ван Торенс. – Психотронщики говорят, что ментальные атаки сектоиды и этериалы могут производить только в случае, когда видят противника. Жертву. Стало быть, нужно пореже попадаться им на глаза. Противостоят их психоудару разные люди по разному, это зависит от врожденных качеств каждого отдельного человека. Поэтому особую осторожность нужно соблюдать тебе, Пир. Похоже, у тебя самая низкая сопротивляемость.

Пир мрачно кинул.

Ван Торенс говорил без перерыва, пока не вмешался Валерка Смолянинов.

– Снижаемся, икс–команда! Десятиминутная готовность.

«Рейнджер» заметно нырнул, опуская нос к земле. Пир, чувствуя легкий шум в голове, опустил руку на зафиксированную в держателе хэви плазму.

В иллюминаторы рвалось летнее испанское солнце. За бортом – жара, но внутри «Скорлупы» икс–комовцам будет жарко вовсе не от температуры.

– Ладно, ребята! Удачи! – сказал ван Торенс на выдохе. – Надо выползать из черной полосы...

«Рейнджер» завис над полупустой автостоянкой, обратив жерла посадочных турбин вниз. Неистовый вихрь подхватил пыль и мелкий мусор, которого везде хватает, и швырнул в стороны. Тугие колеса самолета коснулись шершавой поверхности и приняли на себя вес стальной крылатой сигары. Лязгнув, откинулся трап.

– Начали! – рявкнул Завадски, вскакивая на броню танка и бросаясь в яркую, как восклицательный знак, щель между приоткрывшимся трапом и бортом «Рейнджера».

– Ни фига! – изумился Дориго и тоже вознамерился вскочить на танк, но в этот же момент МакМаннаман тронул матово–черный пестик мувера у себя на пульте и танк выскользнул наружу. Дориго запнулся и упал на спину. Пир, Воронин, Гейслер и Язерский успели соскочить на асфальт; Пеев застыл на какое–то мгновение в темном проеме десантного люка. Дальнейшее походило на огненный кошмар.

Из–за темно–фиолетового «Феррари» показался сектоид, направив на «Рейнджер» раструб пузатого коричневого шара с маленькой рукояткой. И нажал на спуск. Внутри «Рейнджера» оглушительно грохнул шоковый разрыв. Чукарин, Самусенко, сам Пеев, так и не успевший подняться Дориго, Шадрин и Стив МакМаннаман тотчас выбыли из игры. Болгарин рухнул на покатые сходни трапа, в кровь разбив лицо; Чукарин и Самусенко повалились в проходе меж кресел; Шадрин, кувыркнувшись, упал на асфальт у самой стойки шасси; Дориго остался лежать за низким порожком, бессмысленно глядя в летнее небо; а дистанционщик навалился лицом и грудью на свой утыканный рычажками пульт. Лишенный управления танк косо, даже как–то бочком, заскользил над автостоянкой в сторону и спустя полминуты был расстрелян поднявшимся над оградой одного из коттеджей кибердиском. Шесть плазменных импульсов нашли слабину в броне танка и он расцвел белой, как японская хризантема, вспышкой.

Сектоида с шокером сразу после первого выстрела снял Ник Завадски. Плазменное ружье извергло троекратную смерть и головастик, отброшенный на несколько метров, выронил свое оружие и успокоился на асфальте в луже зеленоватой крови. Подстегнутый алкоголем Пир сорвал с пояса взрывпакет и скользнул через дорогу, к ограде, из–за которой взмыл вражеский кибердиск. Расстреляв танк, робот пришельцев вновь спрятался за оградой, над которой нависали пушистые ветви стациналии, усеянные парными, похожими на человеческие кисти, листьями.

– Рассыпались, ребята! – скомандовал Завадски. Никто из пятерки уцелевших не потерял головы и не впал в панику. Наоборот, всех захлестнула тугая волна злости и ненависти. Любой, кто взглянул бы на них со стороны, понял бы: пощады головастикам сегодня не будет. Как, впрочем, и всегда.

Пир подобрался вплотную к высокому бетонному забору. Где этот чертов кибердиск? Он прислушался. Было тихо, необычайно тихо для городской окраины, только где–то вдалеке несколько раз подряд выстрелили из плазменного ружья да пронзительно закричала женщина. Пир прокрался вдоль ограды, активировал пакет и притаился на несколько мгновений.

Диск взмыл над бетонной преградой, приподняв ветви стациналии, и выстрелил по бегущему через автостоянку Матиасу Гейслеру. «Скорлупа» приняла выстрел, но немец не устоял на ногах и упал. В тот же миг Пир метнул взрывпакет через ограду и вжался в землю. Грохнуло, заложив уши, раз, другой. Сверху посыпалась колючая каменная крошка. Оторвав лицо от заросшей травинками полоски у забора, Пир взглянул. В ограде зиял внушительный пролом с рваными искрошенными краями. Из бетона торчали похожие на кости скелета арматурные прутья. В садике теперь чернело выжженное взрывом пятно; поверх сероватой пыли и пепла валялось несколько неопределенных обломков. И курился над этим едкий жирный дым.

– Кибердиску хана! – сообщил Пир, подползая к дыре в заборе.

– У нас еще два, – мрачно сообщил Завадски, прижатый к асфальту автостоянки. Слева от него высился «Скайрейнджер», справа отбрасывала куцую тень будочка смотрителя. В этой–то тени Ник и хоронился. Прямо перед «Рейнджером» из–за проволочной сетки раз за разом метали убийственные импульсы два сероватых кибердиска. Носовая обшивка «Рейнджера» медленно нагревалась.

Ник улучил момент и дважды выстрелил, но тут же вынужден был вновь распластаться на асфальте. Кибердиски перенесли огонь на него.

Войцех Язерский незамедлительно схватил оброненную Шадриным ракетницу, поймал ближний к себе кибердиск в квадратик прицела и всадил тяжелую ракету прямо в стык нижней и верхней броневых плит вражеского робота. Упруго толкнулся в уши расплющенный воздух. Кибердиск крутнулся на месте и, словно оброненная монета, свалился на асфальтовую дорожку, что вела к автостоянке от шоссе. Свалился, и, уже совсем не как монета, взорвался, сметая целый сектор проволочного заграждения. Второй кибердиск, рассекая белесый дым, скользнул прочь.

Завадски тотчас поднял голову и на четвереньках отбежал за угол. Так и есть, диск перемахнул через ограду и пустился в обход.

– А плазмы не желаешь? – зло спросил он, стреляя. Импульсы без видимого вреда влипали в броню кибердиска. Тот развернул верхний сегмент, изготавливаясь к стрельбе. Но Ник уже спрятался за угол. Прошла какая–то секунда, и угол будочки срезало, как ножом. Обнажилась беленая стена и несколько облезлых плакатов. С треском замкнуло проводку в поврежденной стене, сноп неярких в свете дня искр брызнул во все стороны, а еще через секунду будочка занялась веселым трескучим пламенем.

– Твою мать! – донеслось справа.

Это Воронин, прицелившись, всадил в стык бронеплит кибердиска два подряд лазерных шнура. Диск вдруг накренился, дернулся в сторону, чиркнув бортом об асфальт, и с размаху влип в старенький «Фиат–фронтеру». Бензобак «Фиата» тут же, почти без паузы, взорвался.

– Три! – объявил Воронин число обезвреженных кибердисков и отшатнулся. Осколки его не задели, хотя стоял он всего в каких–то двадцати метрах.

Не то раненый, не то оглушенный Гейслер к этому моменту смог подняться и, подволакивая ногу, направился в противоположную сторону. Прошел он метров десять.

Пир видел, как с шипением разрезав импульсами сетку–ограду к нему невесомо устремился очередной кибердиск, а следом в образовавшийся проход юркнули два сектоида с хэви плазмами наперевес.

– Мати! – предупредил Пир, но было поздно. Опережая очередь из лазерника, кибердиск выстрелил Гейслеру прямо в грудь. На груди «Скорлупа» несла самую прочную и толстую броню, но уж слишком мало было расстояние. Броня закипела, немец закричал от нестерпимой боли, раз за разом нажимая на спуск своего верного лазерника. Один из сектоидов нарвался на желтый шнур и прервал бег, найдя смерть у передних колес серо–зеленого «BMW». А потом Гейслер потерял сознание. И – почти сразу – умер. Нервная система не вынесла болевого шока и сгорела в одночасье.

В живых осталось четверо.

– Ч–черт! – тихо выругался Майкл Батт на командном и вопросительно взглянул на де Грига.

– Нужно эвакуироваться, – так же тихо сказал де Григ.

– А что эксперты?

– Они предлагали эвакуацию уже семь минут назад, после того, как половину экипажа вывели из строя.

Батт задумчиво поднес микрофон к губам.

Тем временем Пир застрелил второго сектоида на автостоянке и затеял опасную дуэль с кибердиском. Дважды плазменные импульсы задевали его «Скорлупу», но оба раза по касательной.

А Воронин, прицелившись, сшиб и этого робота; бабахнуло так, что эхо прогулялось по широким улицам окрестных кварталов, и завязло в пышной зелени. Следом за кибердиском взорвалось еще несколько машин на стоянке.

– Хорошо, Толик! – похвалил Пир. – Вали их так же и дальше!

Воронин что–то неразборчиво пробурчал в ответ.

– Пир, нам нельзя разделяться! – сказал Завадски внятно. – Нужно идти цепью, чтоб не зажали.

– Понял. Куда идем?

Завадски обернулся. Справа, за пылающей будочкой смотрителя, автостоянка примыкала к силовому колпаку. Там наверняка чисто.

– Вперед, Пир! Вон туда, где кибер грохнул, перед носом «Рейнджера. Дойдем до границы, свернем налево, ясно?

– Ясно!

– Войцех, Толик, подтягивайтесь! – крикнул Пир по–русски. Он все время забывал, что кричать незачем, что товарищи слышат его и так, равно как и все на командном.

А там Майкл Батт продолжал сидеть перед огромным вогнутым панорамным экраном. Он вертел в руках микрофон и... пока молчал.

Воронин взлетел по трапу, подобрал хэви плазму у бесчувственного Дориго, а лазерник верный сунул в заплечный мешок. Язерский потрошил мешок Пеева, вытаскивая и перекладывая в свой запасные ракеты.

– Двинули! – скомандовал Завадски спустя минуту.

Редкая цепочка всего из четырех оперативников пересекла шоссе. По очереди икс–комовцы перемахнули через ажурную ограду чьей–то виллы.

– Центр, дайте прогноз, – попросил Ник. – Сколько головастиков нас еще ждет?

Ван Торенс отозвался тотчас же.

– Убито три сектоида и уничтожено четыре кибердиска. Можно с большой вероятностью предположить, что кибердисков вы больше не встретите. С большой – но не стопроцентной... Эксперт–группа склоняется, что в живых остается десять–двенадцать сектоидов. Так что... будьте осторожны.

– Вижу кибердиск, – с ужасающим спокойствием сказал Воронин, в секунду разрушая все выкладки экспертов. – Он уходит...

Батт метнул испепеляющий взгляд на группу прогнозистов у Умного Мака. Руководитель рефлекторно втянул голову в плечи – несомненно, после миссии его ждал шумный разнос.

– Ушел, – Воронин опустил хэви плазму. – Испугался, с–скотина...

В тот же миг Завадски увидел вдалеке на улице двух сектоидов. Он поймал ближнего в прилипчивый захват лазерного прицела, выдохнул и плавно потянул спуск. Плазменное ружье вжикнуло, и сектоид с визгом растянулся на асфальте. Сероватый шар пси–сканера неторопливо и величаво покатился к обочине.

– Еще один есть!

И в тот же миг Ник ощутил давящую волну псионической атаки. Ледяной коготь забрался под череп и принялся методично драть каждый нерв, каждую клеточку тела. Неудержимо захотелось бросить оружие и бежать, бежать, бежать...

В следующую секунду атаку почувствовал Пир. Всего на миг. А потом его сознание померкло и временно умерло.

Сидящие на командном видели, как Пир споткнулся, потом, неестественно дернувшись, уронил хэви плазму. Уронил и тут же поднял. Движения его стали отрывисты и угловаты.

Пир коротко, как на тренировке, вскинул оружие и выстрелил в спину Язерскому. Точно в щель–сочленение «Скорлупы». Поляк умер, еще не успев упасть. Тяжелая ракетница, лязгнув, запрыгала по треугольным плитам ведущей к вилле дорожки, и почему–то выпустила ракету. Ракета угодила в окно и взорвалась внутри дома. С треском и звоном вылетели все окна, входную дверь сорвало с петель и отшвырнуло на добрый десяток метров; кроны ближайших к дому деревьев дрогнули. Воронин, успевший уйти за угол, не пострадал; Ник Завадски – тоже, а что сталось с Пиром – никто не мог видеть, потому что он с корнем выкорчевал из шлема следящий модуль, швырнул его под ноги и безжалостно растоптал, сделавшись невидимым для всех.

– Laindannae! – де Григ стукнул кулаком по пульту. – Пир под контролем! Эвакуироваться нужно, сэр!

Батт угрюмо дернул головой.

– Нужно спасать «Рейнджер»!

– Завадски! – тяжелым голосом выдавил Батт. – Приказываю вернуться в «Рейнджер»... И постарайтесь вытащить Пира! Миссия провалена...

– Язерский мертв! – вибрирующим голосом сказал Воронин. – Ник, что делать?

– Жди! – отрезал Ник, выглядывая из зарослей, куда на всякий случай укрылся. Заросли были густые и буйные, как в джунглях. – И спрячься, дурень, не маячь!

Воронин огляделся и совсем уже было собрался нырнуть в те же заросли, но тут обошедший дом Пир метнул ему под ноги вражескую силовую гранату. Воронин жил еще полсекунды, а потом растворился плазменном смерче. По экрану над строкой с его именем заструились бессмысленные серые полосы – аппаратура шлема и «Скорлупы» перестала существовать. Как и икс–комовец Анатолий Воронин.

Одурманенный Пир оставался умелым воином. Для того, чтобы убить менее опытных Язерского и Воронина ему потребовалось всего три с половиной минуты. И теперь против него остался только столь же опытный Ник Завадски. Все на командном затаили дыхание, понимая, свидетелями чего они сейчас станут. Свидетелями дуэли двух икс–комовцев из первой восьмерки. Один из которых под контролем пришельцев.

– Натаскали его на свою голову, – тихо выругался кто–то со следящей.

Но следующий акт пьесы «Апофеоз Черной полосы» свершился не здесь, а у самого «Скайрейнджера».

Обыкновенно пилоты – а бывало их всегда двое – и бортинженер до конца миссии не покидали кабины самолета. Им категорически запрещалось предпринимать что–либо до того, как все оставшиеся в живых оперативники поднимутся на борт либо до особого распоряжения с командного. Так до сих пор всегда и случалось – никто из пилотов никогда не пытался ничего сделать.

В этот раз все сложилось иначе. В самом начале Валерке Смолянинову, первому пилоту Джонатану Стоктону и бортинженеру Шигео Масатоши пришлось пережить несколько неприятных минут, когда два кибердиска в упор расстреливали пилотскую кабину. К счастью, броня и плексотитан выдержали, а потом кибердискам стало не до «Рейнджера».

Десятью минутами позже экипаж, как и все, кто имел отношение к проекту, наблюдавший за ходом миссии по трансляционной системе и слушавший рубленную перекличку оперативников, к великому смятению убедился, что ситуация близка к критической. Раньше чужаков всегда разгоняли от места посадки и добивали где–то вдали, за пределами прямой видимости. Сегодня к «Рейнджеру» мог подобраться кто угодно, причем с двух сторон. Со стороны левого борта и с кормы – там никого из икс–команды не было. К тому же Валерка Смолянинов все десять минут порывался с аптечкой сунуться в десантный отсек и помочь, если удастся, оглушенной пятерке оперативников.

На одиннадцатой минуте, когда Пир попал под контроль и уже успел убить Язерского, первый пилот, он же командир экипажа Джонатан Стоктон сдался и разрешил второму пилоту, то бишь Смолянинову, попытаться оказать помощь всем, кто полег от шоковой бомбы. Валерка тут же схватил аптечку и поспешил прочь из кабины, плотно задраив за собой внутренний люк.

Это спасло ему жизнь.

Масатоши сдавленно просипел, указывая куда–то вправо, за плексотитановый колпак кабины. Стоктон взглянул и обомлел. Чуть правее «Скайрейнджера», не кроясь, стоял сектоид и целился прямо в кабину из толстой, похожей на располневшую тубу для чертежей, установки. Установка была больше хэви плазмы и явно тяжелее.

Через секунду чудовищной силы взрыв взломал броню носовой части и обратил пилотскую кабину в ничто. Вместе со Стоктоном и Масатоши. Стальная птица вздрогнула, словно от боли, Смолянинова швырнуло на пол десантного отсека, прямо на Чукарина и Самусенко, по–прежнему пребывающих в беспамятстве. Оглушенный, он выполз из–под сорванной переборки, увидел на месте пилотской кабины оплавленную дыру, выходящую прямо на шоссе, и сектоида, готовящегося выстрелить еще раз. Валерка выматерился так, что на командном судорожно вздохнули (шлемы оглушенных оперативников исправно продолжали транслировать звук, хотя на соответствующих экранах виднелись только фрагменты пола, бортов или потолка «Скайрейнджера»), потянул к себе лазерник Чукарина и принялся палить в сектоида напропалую. Тот сейчас же опустил свое жуткое оружие и метнулся куда–то вправо, за переделы видимости, но Валерка уже закусил удила. Перехватив винтовку поудобнее, он выскочил на трап, перепрыгнул через неподвижного Пеева, и помчался за удирающим чужаком. Бегал сектоид, как все сектоиды, неважно, да и тяжелая труба ему явно мешала. Словом, далеко сектоид не убежал: Валерка почти настиг его и пристрелил метров с тридцати.

Только теперь он перевел дух и сообразил, что стоит на обочине шоссе с лазерной винтовкой в руках, одинокий и беззащитный, без «Скорлупы» (впрочем, он все равно не умел воевать в «Скорлупе»), без хотя бы вульгарного, не спасающего даже от плазменных пистолетов бронежилета, а где–то совсем рядом бродят натасканные на террор инопланетные монстры, вооруженные до зубов. Плюс ко всему спятивший Пир, который справился бы и с десятком Смоляниновых. В «Скорлупе», кстати, которую лазерник так просто не возьмет. И даже осознание того, что Ник Завадски, ничем не уступающий Пиру, тоже еще жив вовсе не утешало: во–первых Ник мог просто не успеть помешать Пиру, а во–вторых и сам мог угодить под контроль чужаков.

Потом Смолянинов сообразил, что карман оттягивает аптечка и вспомнил, что так и не попытался привести в чувство никого из оглушенных. И он бегом вернулся к обезглавленному «Рейнджеру». С опаской поглядывая на упрятанные под тройную броню топливные баки, он поочередно ввел всем пятерым стимулятор, особенно желая, чтоб очнулся опытный Адам Дориго.

К этому моменту Пир убил и Воронина.

Близкий разрыв гранаты почти не привлек внимания Смолянинова. Он сосредоточено врачевал беспамятных оперативников, аптечка еле слышно жужжала и мигала сигнальным светодиодом, когда необходимая доза стимулятора растекалась по венам пациента. После этого Валерка оставил аптечку на траве, а сам укрылся у шасси поврежденного «Рейнджера», где мог беспрепятственно обозревать все подходы, а его самого заметить было достаточно трудно. Он сделал это очень вовремя, потому что спустя какие–то три минуты со стороны кормы показались сразу четыре сектоида, причем двое из них были вооружены теми самыми толстыми трубами чудовищной разрушительной силы, что напрочь разгромила носовую часть самолета икс–команды.

Ник Завадски, затаившийся в зарослях по диагонали от входа на виллу, долго не давал о себе знать, выжидал. Он дважды видел Пира; тот, двигаясь, словно заводная кукла, быстро, но как–то рывками, обшаривал пространство вокруг дома, то и дело пропадая из виду. Что–то страшно грохнуло позади, вроде бы на автостоянке, где приземлился «Скайрейнджер». Ник продолжал выжидать, и вскоре засек сектоида с шаром пси–сканера, который, вероятно, и держал под контролем Пира. Ник долго ловил момент для выстрела и бил наверняка. Сдавленно вскрикнув, сектоид выронил шар и пистолет, и повалился на траву, что росла у дома. Против ожидания освобожденный Пир не появился.

«Ладно, – подумал, Завадски. – Это трудно, наверное, возвращаться к собственной памяти после контроля. Пусть отойдет.»

– Ник, – сообщили с командного. – Это шестой чужак, тот, которого ты только что снял.

– Шестой? – не понял Завадски. Ведь только что еще было всего четверо убитых сектоидов...

– Смолянинов одного пристрелил. И у него сейчас проблемы...

– Смолянинов? – казалось, Ник не очень удивился.

– Пир, ты слышишь меня? – наудачу позвал Завадски, пытаясь разглядеть Смолянинова и понять, что у него за проблемы. – Only shit!

Только сейчас он заметил, что «Рейнджера», собственно, больше нет. Вместо самолета стремительных очертаний посреди выжженного пятна диаметром добрых полуста метров косо высилась груда металлолома, в которой, впрочем, угадывалась более–менее уцелевшая корма десантного бота икс–команды. Сильный взрыв, по–видимому, сбил пламя с почти совершенно сгоревшего остова будочки смотрителя, разрушив попутно и саму будочку, а также погасил огонь на близлежащих еще не успевших взорваться автомобилях и на груде старых покрышек. Смолянинова Ник не заметил, зато четверку чужаков разглядел прекрасно. У него было довольно времени для прицеливания, и Ник был очень внимателен. Первый головастик наткнулся на плазменный импульс и выронил незнакомое массивное оружие, поболее даже, чем хэви плазма. Остальные на секунду замешкались, не сообразив откуда пришла смерть. Завадски тут же прицелился во второго – тоже в голову. И снова попал. Третий сектоид упал словно бы сам по себе – Ник догадался, что это постарался невидимый ему Смолянинов.

«Дожились, – мрачно подумал Завадски. – Пилоты за нас воюют...»

Он успел добить оставшегося, а потом в правом боку словно разорвалась бомба. Прежде чем потерять сознание Завадски обернулся и столкнулся с холодным и чужим взглядом Пира. Равнодушным, как белое безмолвие эскимосской тундры.

Завадски выронил плазменное ружье и осел на землю, подминая сочные стебли растущей у ограды травы.

– Все, – отчаянно сказал в командном де Григ. – Это провал, сэр...

Майкл Батт, судорожно сжав кулаки, замер перед обзорником. Таких ударов проект «X–com defence» еще не получал. Под силовым колпаком оставались двое: пилот Валерий Смолянинов и угодивший под вражеский контроль Пир, опытнейший оперативник в чине капитана, на счету которого числилось без малого три десятка уничтоженных пришельцев.

– Здесь следящая, Ник Завадски еще жив, сэр!

Батт встрепенулся.

– Жив?

– Серьезно ранен, но если вовремя оказать помощь, его удастся вытянуть.

– Вызывайте Смолянинова! – решительно приказал Батт. – Терять все равно нечего...

– Может быть, посадить под колпак «Джурай» с аппаратурой прокола силового колпака? – вопросительно вставил де Григ. – Все таки там еще Дориго, Шадрин, Пеев, Чукарин и Самусенко...

– Готовьте «Джурай» – коротко приказал Батт, как отрезал. Де Григ выразительно взглянул на одного из замов по оперативной работе и тот мгновенно схватился за бусину микрофона у рта.

– Смолянинов, ответь, если слышишь! – надрывался кто–то в интерком шлемофонной связи. – Сними шлем с кого–нибудь из потерявших сознание, сними и выйди на связь. Смолянинов...

Валерка не слышал голосов с командного. Сжимая лазерное ружье и учащенно дыша, он лихорадочно соображал, что делать. Голоса он слышал, когда находился в относительно замкнутом пространстве останков «Рейнджера», а сейчас он просто забыл, что за происходящим внимательно следит вся база «Европа» и многие на других базах проекта. О связи он вспомнит – но позже. Немного позже, когда все станет иначе...

Пира Смолянинов заметил случайно. Решил проверить, не найдется ли у недвижимого Ивана Шадрина, который был всех ближе, гранат или какого еще оружия. Мелькнула мысль облачиться в «Скорлупу», но Валерка сразу же ее отбросил. Долго. Да и не умеет он, только время потеряет да выставит себя на всеобщее обозрение.

Пир шел через дорогу, прямо к разгромленной автостоянке. Жирные клочья дыма ползли низко над асфальтом, придавая картине совершенно апокалипсический вид. Где–то невообразимо высоко сияло солнце, прорываясь к охваченному войной пятачку под силовым колпаком, но его лучи вязли в клубах дыма.

Пир приближался, и Смолянинов почувствовал, что немеют от страха руки. А секундой позже он заметил позади него, шагах в полуста, двух головастиков; один, похоже, колдовал над пси–сканером. И родившаяся мысль была до боли проста и очевидна: если убить этих двух чужаков, Пир станет свободен. И не тронет его, пилота Смолянинова, а вновь станет Пиром, приятелем, икс–комовцем, землянином... Валерка слышал, что захват разума возможен только на непродолжительное время, да и то нужно постоянно подавлять волю подчиненного новыми пси–атаками... Все таки не зря Валерка приходил на лекции научников, он многое запомнил.

Непослушными пальцами он опустил цевье лазерного ружья на горизонтальную тягу шасси и припал к прицелу. Поймал в светящийся квадратик одну из головастых фигур, хоть они то и дело заволакивались клубами дыма, надавил на спуск и долго не отпускал. Желтоватые импульсы раз за разом срывались с заменяющего зрачок ствола кристалла. Сектоиды заметались. Проклиная свое неумение стрелять, Валерка давил и давил на спуск, краем глаза заметив, что Пир поднимает хэви плазму.

«Все», – подумал Валерка неожиданно спокойно.

В тот же миг один из сектоидов взорвался. Лазерный импульс угодил в активатор вражеской гранаты на поясе и по странному стечению обстоятельств инициировал ее. А гранаты чужаков были гораздо сильнее земных. От детонации взорвались два продолговатых заряда к бластерной установке, той самой толстой трубе, которую нес второй сектоид. Следом рванул бензобак соседнего грузовика, косо приткнувшегося у фонарного столба.

Но Смолянинов этого так никогда и не узнал. Он просто увидел, что на месте, где секунду назад шли сектоиды вдруг родился форменный вулкан, и из–за пляшущих перед глазами цветных пятен надолго перестал что–либо различать. И обессиленно опустился на землю у черного, пахнущего резиной колеса.

Пира швырнуло на асфальт взрывной волной, над ним прокатился горячий вихрь, едва не заставив закипеть кровь в жилах. Ледяной коготь из мозга разом убрался.

Несколько секунд он лежал неподвижно, как изваяние, как диковинный и никому не нужный барельеф на обожженном асфальте городского шоссе. Потом мучительно выгнулся и тяжело приподнял голову.

Пир не помнил ничего; казалось, только что они с Завадским, Ворониным и Язерским приблизились к вилле, готовые прочесывать каждый квадратный метр под колпаком, и вот он с дикой головной болью валяется посреди дороги, позади пышет жаром оплавленная земля, в груди давит от недостатка воздуха, и дым, дым, дым...

Хэви плазма рядом, половина обоймы расстреляна. Как, когда? Нет ответа. Пир вдруг спохватился и привстал. Вокруг никого не было, ни своих ни врагов. Только метрах в полуста высилось все, что осталось от «Рейнджера» – металлическая труба на чудом уцелевшем шасси с развороченным носом и относительно невредимой кормой.

Пир судорожно сглотнул, чувствуя, как в горло скользнул колючий, как моток проволоки, ком.

«Контроль, – понял он. – Я был под контролем. Долго ли?»

Огляделся с опаской – никого.

«Неужели я перебил своих?»

Внутри похолодело.

«Хотя, стоп! Половину наших вырубил сектоид с шокером в самом начале... А Гейслер полег на стоянке, я помню. Остаются... Ник, Воронин и Войцех Язерский. Где же они? Хотя бы... трупы.»

Под брюхом останков крафт–самолета кто–то шевельнулся, Пир тотчас изготовился к стрельбе, раньше, чем успел подумать хоть что–нибудь. Руки жили отдельной жизнью.

«Какой странный комбинезон», – удивился Пир, но секунду спустя понял – комбинезон пилотский. А еще секунду спустя узнал серого от страха Валерку Смолянинова.

Он приблизился в останкам «Рейнджера». Что–то было не в порядке со шлемом; Пир отстегнул ремешок и стянул шлем. Коммуникационный блок был выдернут с мясом.

– Тля, – тихо сказал Пир и аккуратно снял шлем с Адама Дориго. Подключил, проверил работу целеуказателя и только потом активировал интерком.

– Лихачев, ответь командному, – послышался нудный голос из шлемофона. Чувствовалось, что говорящему уже надоело без толку повторять одну и ту же фразу.

– Здесь Лихачев, – тупо сказал Пир. – Где все?

Голос отозвался неожиданно зло:

– Нет больше никого... Воронин и Язерский мертвы.

– А Ник?

– Ранен, лежит в сотне метров от тебя за оградой.

Пир сорвал с пояса аптечку.

– Пир, это ты? – с опаской спросил Смолянинов, держа наготове лазерное ружье. Ствол безудержно плясал у него в руках.

– Я, Валерка. Я что–нибудь натворил?

Смолянинов не ответил, и Пир понял, что да, натворил. Но расспрашивать было некогда. Да и незачем.

Он бросился к ажурной ограде перед виллой с вышибленными дверьми и окнами. Валерка с надеждой потрусил следом.

Едва перемахнув через ограду, Пир увидел парящий на высоте трех метров плоский блин кибердиска. Вражеский робот прятался за домом, а сейчас величаво выплыл из–за угла.

– Пятый кибердиск! – охнули на командном. Впору было удивиться: кажется, кто–то из икс–комовцев видел робота еще до того, как Пир попал под контроль.

Тело по–прежнему действовали четко: завалившись на бок, Пир дважды выстрелил. Кибердиск рывком ушел в мертвую зону, за дом. Левый бок, на который упал Пир немилосердно заныл. Рядом рухнул в траву Смолянинов.

– Куда? – прошипел Пир. – Ты же без брони!

Но тому, похоже, страшнее было оказаться в одиночестве, чем под огнем кибердиска без «Скорлупы».

На командном кто–то тихо спросил:

– А его опять не заколдуют?

Батт сухо ответил:

– Сектоидов в зоне террора, похоже не осталось. Только робот.

Пир знал, что когда Батт отвечает таким голосом, лучше запереться в каюте и затаиться.

Откуда подкрался еще один кибердиск, ни Пир, ни Смолянинов не заметили.

– Шестой! – командный не переставал изумляться.

– Да что же это? – воскликнул де Григ, не сдержавшись. – Шесть кибердисков на терроре? Такого же сроду не бывало!

Перевалившись на спину, Пир дал короткую очередь; сразу же встрепенулся и Валерка. Кибердиск замер на мгновение и разразился серией плазменных импульсов. От жара стала желтеть трава. Очередной импульс из хэви плазмы нашел в сплошной броне инопланетного робота предательскую слабину, и сероватый блин разорвало на части в огненной вспышке. Осколки косо чиркнули по свежей, несмотря на жару, листве.

Оставался еще один кибердиск за домом. Пир пополз вперед, крикнув Валерке, чтоб тот залег и не лез на рожон. Сменив обойму, встал на ноги у самой стены дома. И тотчас в землю с неприятным шипением вгрызся плазменный плевок.

Диск прятался в мертвую зону еще дважды, и всякий раз Пир его вытягивал на удобное для выстрела место. «Скорлупа» в двух местах почернела, там, куда ударили косые зеленоватые молнии. Боли Пир уже не чувствовал.

– «Джурай» на подходе, сэр! – доложили Батту. – Ваши указания?

– На посадку, – раздраженно бросил генерал. – Рядом с «Рейнджером»... Точнее, с тем, что от «Рейнджера» осталось.

– Есть, сэр!

Взорвавшийся на высоте кибердиск снес вилле еще и часть крыши.

– Съел? – закричал, надрываясь Пир. – Видал, Валерка?

Лихачев обернулся, и утонул в неподвижном взгляде Смолянинова. Пилот лежал под низким деревцем, глядя в никуда, и комбинезон у него на груди был черным от гари. Пир на негнущихся ногах, как марионетка, подошел.

Смолянинов был мертв. Кибердиски прошибали даже «Скорлупу» первой модели. А у Смолянинова не было и ее.

Пир едва не выронил хэви плазму. Внутри давно уже было пусто.

«За что? – подумал он безучастно. – За что мне это? Почему я все еще жив?»

Он наткнулся на мертвого Войцеха Язерского недалеко от крыльца. А за углом увидел Толика Воронина, иссеченного железным дождем силовой гранаты. И снова спросил кого–то: «За что?»

Завадского он нашел спустя три минуты, и, хвала небу, Ник был еще жив. В жизни появился некоторый смысл, появилась хоть какая–то цель, отгоняя давящую пустоту и невольный ужас от содеянного. Активированная аптечка мигнула светодиодом и выдвинула серебристое жало инъектора. Пир воткнул его Нику меж пластин «Скорлупы», у локтевого сочленения.

– Держись, Ник, – прошептал Пир с безумной надеждой. – Не покидай меня хоть ты, старина...»

Аптечка продолжала жужжать. В какой–то миг Пир вдруг понял, что жужжит вовсе не аптечка, а близкий работающий двигатель. Он оглянулся. Серо–зеленый транспортный «Джурай», размешивая винтами тягучий июльский воздух, заходил на посадку.

– Держись, Ник, – твердил Пир, поднимая безжизненное тело друга и взваливая его на плечо. – Держись. Мы еще повоюем. По крайней мере, ты.

Так он и вышел к севшему вертолету, с Завадским на плече и хэви плазмой в ослабевшей руке. Бережно передал Ника в руки подоспевшим спасателям. И только потом позволил себе потерять сознание.

Люди из «Джурая» глядели на него, как на зачумленного.

Вертолет взмыл в небо сразу же, едва погрузили оглушенных и погибших икс–комовцев. Взмыл, потом проколол туманное марево силового колпака, и растворился в бескрайнем испанском небе. А к зоне террора тянули еще два «Джурая». С харвест–командой и взводом НАТОвских парашютистов.

Впрочем, как убедились впоследствии, добивать под защитным колпаком было некого. Шестой кибердиск оказался последним. А головастиков изничтожили еще раньше.

Но Пир ничего этого уже не видел. Его увезли в Вену – в тот самый госпиталь, откуда только что вернулся Ник Завадски. А сам Ник очнулся уже в вертолете и принялся тихо ругаться, потому что возобновилась нестерпимая боль в боку, и ему пришлось вколоть двойную дозу пейнкиллера.

Только после этого генерал Батт встал из–за пульта в командном центре базы «Европа», швырнул на пол сломанную хромированную штангу микрофона, и устало пошел прочь. К выходу.

Что удивительно – молча.

Де Григ и ван Торенс провели его долгим внимательным взглядом.