Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | LAT


Александр Беляев
Властелин Мира
 < Предыдущая  Следующая > 
Глава 15
У Разбитого Аквариума
Эльза совсем не спала в эту ночь. Уже рассветало, а она все сидела на том же месте, у рояля. События этой ночи потрясли ее. Она разбиралась в том сложном запутанном клубке, в том хаосе, который внес в ее сознание Штирнер. Она вспомнила все, что пережила со времени смерти Карла Готлиба: свое неудачное бегство от Штирнера, неожиданную любовь к нему, поездку в Ментону. Но вспомнила, как о чем–то чужом, как будто все это прочла она в романе. Так же ясно вспомнила она и то время, когда она была невестой Зауера. Но что–то и в этой картине прошлого изменилось. Думая о Зауере, она чувствовала, что еще любит его. Но любит как–то иначе: образ Зауера потускнел. Что с ним стало? Изменился ли он? Что он вообще за человек?.. К своему удивлению, Эльза поймала себя на мысли, что, в сущности, она не знала Зауера. Как сложатся теперь их отношения? Ее размышления были прерваны неожиданным появлением Эммы. Эмма была в дорожном костюме, усталая, побледневшая.
– Эльза! – крикнула она и бросилась со слезами к подруге.
– Здравствуй, Эмма! Отчего же ты плачешь? Почему не предупредила о приезде? Где твой мальчик? – забросала Эльза вопросами плачущую Эмму.
– Малютка там, внизу, с няней. Отто бросил меня и не оставил даже денег. Я продала платья и кое–какие безделушки и собрала на дорогу.
– Оставил без денег, с ребенком?
– Он совсем сошел с ума. Я чувствовала себя такой несчастной и одинокой. У меня никого нет, кроме тебя... – И вдруг с новым припадком истерического плача Эмма прерывающимся голосом заговорила:
– Не отнимай у меня Отто! Он любит тебя. Он хранит твою карточку и смотрит на нее. Я совсем не следила за ним, я вошла случайно, но он грубо прогнал меня... Он любит тебя!.. Не отнимай его. У тебя все есть, ты такая счастливая. У тебя есть богатство, ты любишь Людвига, зачем тебе еще Отто?..
Эльза улыбнулась краем губ, но глаза ее оставались печальными. «Бедная Эмма, – думала Эльза, глядя на изменившееся, похудевшее лицо подруги. – Куда девался ее румянец во всю щеку, серебристый смех? Бедная куколка, что сделал с нею Отто? Неужели он такой бессердечный?» – Я не счастливей тебя, – серьезно сказала Эльза, гладя рукой растрепавшиеся волосы Эммы, – у меня нет богатства, я больше не люблю Штирнера, и Штирнера больше нет...
Эмма от удивления на минуту забыла о своем горе.
– Он умер? Почему же ты не писала мне об этом? И разве мертвых не любят? Сколько новостей!.. Эльза опять улыбнулась. Лицо Эммы сделалось печальным.
– Это значит, – всхлипывая, начала она, – это значит, что ты призналась ему в любви к Отто, и Штирнер в отчаянии убил себя. Значит, ты отнимешь у меня Отто?
– Успокойся, глупенькая девочка, – ласково сказала Эльза, – я не отниму у тебя твоего Отто. Ведь он твой муж и отец твоего ребенка.
– Это ничего не значит! – ответила Эмма. – Он говорил, он говорил не раз, что вся его любовь ко мне была одним чертовским наваждением, что если бы не это наваждение, он никогда не полюбил бы такую дуру. И такой брак, говорит он, можно расторгнуть. А если Отто говорит, это верно. Ведь я действительно глупенькая. Но только.., ведь и глупенькие хотят счастья! – И она опять заплакала. – Ведь любил же он меня такую, какая я есть! А потом.., потом он стал будто мстить мне за то, что любил меня.
И Эмма, прерывая разговор плачем, подробно рассказала Эльзе историю своей любви. Она слишком долго страдала в одиночестве и теперь говорила обо всем, что наболело, о грубости, придирчивости Отто, о его насмешках, издевательствах, оскорблениях.
Эльза слушала, и ее сердце невольно холодело. Отто вставал перед нею в новом свете. Это уже не было «наваждением». Он так поступал уже после того, как освободился от власти Штирнера.
Он мог разлюбить Эмму. Но неужели у него не хватало такта, корректности, наконец, простой порядочности, чтобы удержаться от такого обращения с женой? И, вспоминая уже о своей любви к Зауеру, Эльза подумала: «Неужели прав Штирнер в том, что мы лишь слепые игрушки инстинкта, который может заставить полюбить человека с ослиной головой? Ужасно!..» Эльза слушала подругу, думая о своем, и прислушивалась ко все увеличивающемуся шуму во втором этаже.
«Что бы там могло быть?» А там происходил последний акт борьбы.
Вооруженный отряд в защитных металлических костюмах, во главе с Зауером и Готлибом ворвался в дом Эльзы.
Зауер ударял рукояткой парабеллума в дверь кабинета и кричал:
– Откройте, Штирнер, или мы взломаем дверь! Неожиданно нападающие услышали доносившийся из кабинета голос Качинского и лай собак.
– Штирнера нет, а я открыть дверь не могу. Штирнер, уходя, запер ее снаружи и приставил собак.
– Это вы, Качинский? Вы еще живы? – Обратившись к солдатам, Зауер приказал:
– Ломайте двери!
Несколько дюжих плеч навалились на дверь, и она затрещала. За дверью послышался неистовый лай догов. Доги просунули в образовавшиеся проломы оскаленные, покрытые пеной морды.
Несколько выстрелов уложили собак на месте.
– Зачем же убивать животных? – послышался спокойный голос Качинского.
– А вы предпочли бы, чтобы собаки разорвали нас? – проворчал Зауер, пролезая в образовавшуюся брешь. Он был удивлен, увидев, что Качинский спокойно сидит за столом; подперев голову руками, изобретатель сосредоточенно рассматривал чертежи.
– Где Штирнер? – спросил Зауер.
– Не знаю, – ответил Качинский, не поднимая головы, – он обещал меня утром ослепить, удушить или что–то в этом роде, но, вероятно, забыл или занят чем–нибудь... – Хлопнув рукой по чертежам, Качинский воскликнул:
– Вот великолепная штука! Штирнер не обманул. Я провел чертовски интересную ночь! Этот Штирнер прямо гениален. Схемы антенны усилительного устройства с трансформаторами и катодными лампами и схема индукционной связи с колебательным контуром антенны...
Зауер и Готлиб переглянулись: неужели Штирнер отнял у Качинского разум?
– Нужно обыскать все здание сверху донизу и поставить караулы у мыслепередающих станций, – сказал Зауер.
Осмотр начали с комнаты Штирнера, где помещалась одна из мыслеизлучающих станций. Вторая такая же станция находилась в другом конце дома, рядом со «зверинцем».
Станция не работала.
– Ну что ж, господа, я думаю, теперь безопасно. Можно снять наши защитные маски, – сказал Готлиб и первый снял со своей головы сетку. Его примеру последовали другие. Среди пришедших было несколько старых знакомых Готлиба: прокурор, начальник полиции и «железный генерал», который принимал участие в военной экспедиции против Штирнера «в целях изучения новых методов ведения войны».
Он разводил руками, как бы оправдываясь в своих прежних неудачах военной экспедиции против Штирнера, и говорил:
– Кто же его знал, что на Штирнера надо идти с дамскими вуалями на голове? – И, нахмурив свои большие седые брови, он печально сказал, указывая на Качинского:
– Теперь вот они будущие полководцы, вы, господа инженеры. Наша песенка спета! Что мы сделаем штыком, если эта штука может повернуть штык в любую сторону? – и он с недоброжелательством указал на машину, видневшуюся через дверь комнаты Штирнера.
– Однако надо оповестить всех, что орудия мысленного воздействия нами захвачены. – И Зауер прошел в комнату Штирнера. – Фу, черт, – проворчал он, глядя с недоумением, на незнакомую конструкцию машины. – Качинский, – позвал он на помощь изобретателя, – вы понимаете в этом что–нибудь?
Качинский подошел к машине и стал уверенно поворачивать рычаги. Машина заработала.
– Нужно послать излучение, которое освободило бы всех пораженных Штирнером, – сказал Качинский.
– Правильно! – ответило несколько голосов. И Качинский принялся «лечить на расстоянии», как выразился кто–то из стоящих в комнате.
– Ну что? – спросил Зауер одного из солдат, обыскивавших подвальное помещение.
– Штирнер не найден! – ответил он.
– Ищите в первом этаже! Обыщите каждую щель!
– Виноват, господин прокурор, – обратился Качинский к прокурору, – могу ли я взять эти чертежи? Штирнер передал их мне...
– Сейчас я ничего не могу разрешить трогать и брать отсюда. Все это является следственным материалом. Потом, может быть...
– Очень жаль! – ответил Качинский.
«Хорошо, однако, что я успел ознакомиться со всем этим и записать важнейшие формулы. Обойдемся и без чертежей! – подумал Качинский. – А они, пожалуй, и в формулах не все поймут».
– Я также хочу обратиться к вам с просьбой, господин прокурор, – сказал Готлиб. – Необходимо вызвать дополнительный отряд для охраны подвала, в котором хранятся огромные ценности. Я полагаю, что настаивать на этом я имею право, поскольку я являюсь законным наследником. Думаю, что теперь вопрос о нашем праве на наследство ни в ком не вызовет сомнения.
– Ваши права – вопрос будущего, – ответил прокурор. – Но против усиленной охраны я ничего не имею.
Зауер все больше хмурился, слушая этот разговор. Он подошел к Готлибу и язвительно произнес:
– Не слишком ли вы забегаете вперед, господин Готлиб? Как вам должно быть хорошо известно, суд присудил наследство в пользу Эльзы Глюк, и решение вошло в законную силу.
– Но оно может быть пересмотрено ввиду вновь открывшихся обстоятельств! – И, вдруг вспылив, недавний союзник крикнул:
– Да вы с какой стати вмешиваетесь в это дело? Довольно морочили всех! Если вы еще раз станете на моей дороге к наследству, я потребую, чтобы вас арестовали. Вы выступали от имени Глюк и, значит, являетесь соучастником преступления!
– Но вопрос о причинах лишения наследства вашего почтенного родителя. – горячился Зауер.
Спор их был прекращен появлением Кранца.
– Ого! – в волнении размахивал он руками. – Вот оно самое! Вот где мы с вами, Готлиб, брили господина Штирнера, и чистили его платье, и, кхе.., получили на чаек с его милости! Помните, ваше превосходительство, вещественное доказательство, которое я преподнес вам в тюрьме, – обратился он к прокурору, – монетку помните? Это самое и есть мое преступление. Цена крови, так сказать. Вместо того чтобы убить, я почистил платьице у господина Штирнера!
– Никто не поставит вам в упрек этого преступления, Кранц Довольно вы насиделись, теперь вас ждет серьезная работа. Клетку мы захватили, но птичка улетела. Штирнера нет.
– Найдем, найдем! Из–под земли выроем! – весело сказал Кранц, потирая руки.
– Печальные новости, – послышался голос Качинского. Он отложил трубку телефона и сказал:
– Сейчас телефонировали с одного завода, что как только прекратилось действие влияния Штирнера, сотни рабочих упали замертво, очевидно наступила реакция после ужасного переутомления, в котором держал их все время Штирнер. Требуется немедленная помощь.
Зауер, хмурый и злой, вышел из комнаты и поднялся на третий этаж.
В зимнем саду он застал Эльзу и свою жену.
Эмма бросилась к нему с радостным криком:
– Отто!
Но он грубо оттолкнул ее – Откуда ты? – хмуро спросил он жену. – Уйди, мне надо поговорить с фрау... Штирнер.
Эльза с упреком посмотрела на него, Эмма со слезами на глазах – на Эльзу, как бы говоря: видишь, как он относится ко мне?
– Ну? – сказал Зауер, сурово глядя на жену. Эмма вздохнула и послушно вышла.
– Отто Зауер, я не узнаю вас, – с упреком сказала Эльза.
– Она мое несчастье! Я не знаю, как отделаться от нее, – с раздражением сказал Зауер – Вы должны знать, что моя любовь к ней была искусственно вызвана Штирнером.
– Это не дает вам права так относиться к ней. Она не виновата ни в чем, и она любила вас раньше не по приказу Штирнера.
– Какое мне дело до нее? – так же раздраженно ответил Зауер. – Где Штирнер?
– Он ушел.
– Куда?
– Я не знаю. Он не сказал мне, но в доме его нет наверно.
– Вы лжете! Вы скрываете его! Эльза встала.
– Послушайте, Зауер, если вы не оставите этот тон, я сейчас же уйду.
Зауер заставил себя успокоиться и сел рядом с Эльзой.
– Простите меня, Эльза, – почти ласково сказал он. – Я слишком изнервничался за это время. Вы говорите, Штирнера нет. Вы, значит, свободны?
Эльза в ответ кивнула головой.
– Что же мешает нам теперь быть вместе?
– Зауер, но ведь у вас ребенок, жена...
– Не говорите мне о ней, Эльза!
Он взял ее руку. Эльза нахмурилась и тихо, но решительно отняла свою руку. Не только жена и ребенок отдаляли ее теперь от Зауера. Новые черты характера Зауера делали его чужим. А может быть, это и не новые черты; может быть, эта грубость и черствость всегда жили в нем под покровом холодной корректности, и она раньше только не замечала их?
И еще одно удерживало Эльзу. Штирнер, каким она узнала его в последнюю ночь, поразил ее воображение. Он был преступен. Он учинил насилие над свободой ее воли и чувств, но он прошел через ее жизнь, оставил след. И та бездна страдания, которую он открыл перед нею в последнюю ночь, не могла не взволновать ее. Вернув ей свободу, он показал, что доля порядочности еще сохранилась в нем.
Зауер не понимал, что творится в душе Эльзы, и думал, что в ней говорит лишь женская стыдливость.
Он сделал новую попытку взять ее за руку и начал говорить, все более увлекаясь:
– Скажите «да», Эльза, и мы будем счастливы. Мы оба много страдали и заслужили право на счастье. И еще, Эльза, вы помните, я радовался, когда вы отказались от наследства, потому что я боялся потерять вас? Я думаю, что теперь оно не будет стоять стеной между нами. Штирнера нет. Что мешает вам воспользоваться вашим правом? Готлиб? Мне не страшен этот щенок!
Эльза посмотрела на Зауера и вновь отняла свою руку. Во взгляде Эльзы Зауер заметил удивление и страх.
– Не думайте, что во мне говорит корыстолюбие! – поспешил он оправдаться, по–своему поняв этот страх. – Нет, я люблю вас, только вас, а не ваше богатство. Но будьте же практичны. Поймите, что рай в шалаше – мечта поэтов. Подумайте о своем будущем. Дайте мне доверенность, и я ручаюсь, что спасу по крайней мере часть вашего состояния в размере оставленного вам наследства.
Эльза встала и подняла руки, как бы защищаясь.
– Нет, Зауер, нет! Не говорите мне о наследстве! Я не хочу переживать еще раз все эти ужасы, всю эту грязь... Прекратим этот разговор... Я так устала... Я не спала всю ночь и еле стою на ногах...
– Но это не последнее ваше слово? – спросил Зауер вслед удаляющейся Эльзе.
Она быстро ушла, ничего не ответив. Эльза вбежала в свою комнату и обняла плачущую Эмму.
– Не плачь, моя девочка! Я не отниму от тебя Отто, но боюсь, что тебе не удастся вернуть его.
– Ты думаешь? – спросила Эмма, беспомощно взглянув на Эльзу.
– Может быть, потом... – сказала Эльза, чтобы утешить подругу, хотя и не верила в это возвращение.
– А теперь нам с тобой надо отдохнуть. Я не оставлю тебя. Мы поедем далеко, чтобы забыть обо всем. Не плачь! Тебе надо беречь себя. И ты совсем не одинока. У тебя есть сын, мы будем вместе воспитывать его. В нем ты найдешь свое счастье.
– Да, поедем. Не оставляй меня, Эльза!
Зауер продолжал сидеть в зимнем саду, перед аквариумом, опустив голову, хмурый и злой.
– О черт!.. – вдруг крикнул он и неожиданно для себя ударил кулаком в стеклянную стенку аквариума.
Стекло разбилось, вода вылилась, и рыбки, опустившись на дно, жадно открывали рты и били хвостами по сырому песку...

© Александр Беляев

 
 < Предыдущая  Следующая > 

  The text2html v1.4.6 is executed at 5/2/2002 by KRM ©


 Новинки  |  Каталог  |  Рейтинг  |  Текстографии  |  Прием книг  |  Кто автор?  |  Писатели  |  Премии  |  Словарь
Русская фантастика
Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.
 
Stars Rambler's Top100 TopList