Глава 7
«Трильби»
– Людвиг, наконец–то! – встретила Эльза Штирнера обычными словами и
протянула руки. – Ты совсем забыл меня!
Они стояли в зимнем саду, разглядывая друг друга как после долгой
разлуки. В самом деле, они не виделись уже почти месяц, и за это время оба
несколько изменились. У Штирнера лицо стало как–то суше, глаза запали,
взгляд сделался беспокойным, и резкие переходы настроения стали появляться
чаще. Эльза похудела так, что выступали ключицы и удлинился овал лица. Но
ее взгляд стал неподвижным, больше затуманился, движения сделались вялыми
и автоматичными. Внутренне она изменилась еще больше. Под влиянием
ненормальной душевной жизни, в которой она жила, казалось, начинался
распад ее личности. Она думала отрывками, неожиданно, без связи переходя
от мысли к мысли. Так же неожиданно ломалось ее настроение. Из живого
человека она все больше превращалась в автомат. Это отражалось и на
характере ее свиданий со Штирнером. Их разговор то обрывался на полуслове,
то вспыхивал необычным оживлением...
Штирнер усадил Эльзу рядом с собой и прижал щеку к ее щеке. Она
провела рукой по другой его щеке.
– Гладенький? Это Рудольф Готлиб выбрил меня!
– Готлиб? – удивленно спросила Эльза.
– Да, Готлиб, он хочет открыть парикмахерскую и тренируется, брея
своих друзей.
Штирнер трескуче рассмеялся.
– Я не понимаю, Людвиг, ты шутишь?
– И не нужно понимать. Забудь о Готлибе. Наступила пауза.
– Ты так изменился, Людвиг. Ты утомлен...
– Пустяки!
– Зачем ты так много работаешь? Может быть, у тебя есть неприятности?
Штирнер поднялся и стал нервно ходить.
– Неприятности? Наоборот. Все идет прекрасно. Но я устал.., да... Я
смертельно устал, – тихо проговорил он, полузакрыв глаза. – Забыться... Ты
холодна ко мне, Эльза!
Открыв опять глаза, он скрестил руки и внимательно стал смотреть в
глаза Эльзы.
Под этим взглядом она вдруг побледнела и стала тяжело дышать
полуоткрытым ртом. Как в опьянении, она с протяжным стоном бросилась к
Штирнеру, обвила руками его голову и, задыхаясь, стала покрывать поцелуями
глаза, лоб, щеки. Наконец до боли, до крови впилась в его губы.
Штирнер неожиданно оттолкнул ее.
– Довольно! Иди на место! Успокойся! Эльза покорно уселась на диван.
Порыв ее прошел так же внезапно, как и начался, оставив лишь утомление.
– Не то, не то.., проклятие! – бормотал Штирнер, быстро шагая между
пальмами.
– Чем занималась ты, Эльза, последнее время? – спросил он,
успокоившись.
– Я думала о тебе... – вяло произнесла она. Штирнер кивнул головой с
видом доктора, предположения которого оправдываются.
– А еще что ты делала?
– Я читала. В библиотеке я нашла старинный роман «Трильби» и
перечитала его. Ты читал?.. Свенгали гипнотизирует Трильби, и она делается
игрушкой в его руках. Мне было жаль Трильби. Я подумала, какой ужас
потерять свою волю, делать, что прикажут, любить, кого прикажут.
Штирнер хмурился.
– И я подумала: как хорошо, что мы любим друг друга свободно и что мы
счастливы.
– Ты счастлива?
– Да, я счастлива, – по–прежнему вяло говорила Эльза. – Свенгали,
какой это страшный и сильный человек!.. Штирнер вдруг резко расхохотался.
– Почему ты смеешься?
– Ничего, так. Вспомнил одну смешную вещь... Свенгали – щенок. – И,
направив на нее опять сосредоточенный взгляд, он сказал:
– Забудь о Свенгали! Так что ты читала?
– Я ничего не читала.
– Мне казалось, ты говорила про какой–то роман?
– Я не читала никакого романа.
– Музицировала?
– Я давно не играла.
– Идем, сыграй мне что–нибудь. Я давно не слышал музыки... Они вышли
в зал. Эльза уселась за рояль, начала играть «Весну» Грига. Играя, она
тихо говорила:
– Эта вещь напоминает мне Ментону. Тихие вечера... Восходящая из–за
моря луна... Запах тубероз... Как мы были счастливы тогда, в первые дни!
– Разве теперь ты не счастлива?
– Да, но.., я так мало вижу тебя. Ты стал нервным, переутомленным. И
я думала, зачем это богатство? Много ли нужно, чтобы быть счастливым? Уйти
туда, к лазурным берегам, жить среди цветов, упиваться солнцем и любовью.
Штирнер вдруг опять трескуче, резко рассмеялся.
– Завести огород, иметь стадо коз. Я пастушок, ты прекрасная
пастушка; Поль и Виргиния... Любимая белая козочка с серебряным
колокольчиком на голубой ленте. Венки из полевых цветов у ручья.
Идиллия!.. Ты еще слишком много думаешь, Эльза. Идиллия!.. Людвиг Штирнер
в роли доброго пастыря козлиного стада! Хе–хе–хе!.. Ты, может быть, и
права, Эльза. С четвероногим стадом меньше забот, чем с двуногим. Забудь о
Ментоне, Эльза! Надо забыть обо всем и идти вперед, все выше, выше, туда,
где орлы, и еще выше.., достигнуть туч, похитить с неба священный огонь
или.., упасть в пропасть и разбиться. Оставь! Не играй эту сладкую
идиллию. Играй что–нибудь бурное. Играй пламенные «Полонезы» Шопена, играй
Листа, играй так, чтобы трещали клавиши и рвались струны.
Покорная его словам, Эльза заиграла с мощью, превосходящей ее силы,
«Полишинель» Рахманинова. Казалось, мятущаяся душа Штирнера переселилась в
нее.
Штирнер ходил по залу большими шагами, нервно ломая пальцы.
– Так!.. Вот так!.. Крушить! Ломать!.. Так я хочу!.. Я один в мире, и
мир – моя собственность!.. Теперь хорошо... Довольно, Эльза...
Отдохни!..
Эльза в изнеможении опустила руки, тяжело дыша. Она почти теряла
сознание от сверхъестественного напряжения.
Штирнер взял ее под руку, провел в зимний сад и усадил.
– Отдохни здесь! У тебя даже лоб влажный...
Он вытер ей носовым платком лоб и поправил спустившиеся пряди волос.
– Что пишет Эмма? Ты давно получала от нее письма? Эльза несколько
оживилась.
– Да, забыла тебе сказать. Вчера я получила от нее большое письмо.
– Как ее здоровье?
– Лучше. Но врачи говорят, что ей нужно еще пробыть на юге месяца
два. Ребенок тоже здоров.
– Чтобы сообщить это, ей потребовалось большое письмо?
– Она много пишет о муже. Она жалуется, что у Зауера стал портиться
характер. Он сделался мрачен, раздражителен. Он уже не так внимателен к
ней. Эмма боится, что его любовь к ней начинает охладевать...
Штирнер с тревожным любопытством выслушал это сообщение Эльзы.
Казалось, любовь Зауера к Эмме интересует его больше, чем любовь Эльзы к
нему самому. Штирнер задумался, нахмурился и тихо прошептал:
– Не может быть!.. Неужели я ошибся в расчетах? Огромное
расстояние... Но ведь это ошибка... Нет! Не может быть!.. Надо проверить...
Он вдруг быстро встал и, не обращая на Эльзу никакого внимания, не
простившись с нею, быстро вышел из зимнего сада.
– Людвиг, куда же ты? Людвиг! Людвиг!..
В большом зале замирали удаляющиеся шаги.
Эльза опустила голову и задумчиво смотрела на рыбок, плавающих в
аквариуме.
Беззвучно двигались они в зеленом стеклянном кубе, помахивая мягкими
хвостиками и открывая рты. Маленькие пузырьки, блестящие, как капли ртути,
всплывали на поверхность.
