Глава тридцать четвертая
Брожение Умов
Пастор, придя домой, долго ходил из угла в угол по своему кабинету,
задевая ногами легкие «походные» стулья и столики из бамбукового
тростника. Как многие англичане в Индии, он не обзаводился основательной
мебелью, считая свое пребывание кратковременным, и так проходили годы.
Кингсли был в чрезвычайном волнении. Он сжимал руки так, что хрустели
пальцы, он хватался за голову.
Что произошло? Чудо? Одно из чудес, о которых он так много и
красноречиво разглагольствовал в проповедях? «Есть бог!" – вспомнил он
чей–то возглас в церкви. Но ведь это невозможно! Против чудес восставал
его практический разум англичанина двадцатого века.
А если он не верит в возможность чуда, то, значит, не верит и в бога?
Эта пришедшая вдруг мысль поразила его.
Он знал, что религия нужна. И он был одним из чиновников, усердно
выполняющих свою работу. Простым людям трудно справиться! И в его
обязанность входило поддерживать эту веру. И вдруг появляется этот
мальчишка Бен и переворачивает все вверх дном, ставит его, пастора, перед
самим собой в нелепейшее положение. Конечно, Бен не заставит его поверить
в чудо бога, чудо творца. Но все же что значит это сверхъестественное
явление? Как понять его? Как держаться дальше?..
Очень заманчиво использовать Бена. Но это рискованная игра, в которой
можно скомпрометировать и себя, и миссионерство, и англичан. А отлично бы
использовать... Сколько можно обратить неверных, какой блестящий
представить отчет!..
Пока пастор в сотый раз измерял свой кабинет, блаженная тетушка
Флоренса стояла с молитвенно сложенными руками в комнате Ариэля,
восторженно смотрела на него и говорила:
– Значит, ты можешь двигать и горы? Прошу тебя, милый Бен, сделай это
чудо! Видишь гору? – И она кивнула головой в сторону окна. – Отодвинь ее
подальше. Из–за этой горы я никогда не вижу солнца в моей комнате.
– Это могло бы погубить людей и животных, находящихся на горе и в ее
окрестностях, – уклончиво отвечал Ариэль.
Тетушка задумалась. Жажда чудес обуревала ее.
– Ну, пусть хоть стол сдвинется с места!.. И можешь ты сделать меня
молодою? Или перенести меня в Англию?.. Пусть по слову твоему распустится
этот увядший цветок... Ну, избавь меня по крайней мере от камней в печени!
– Нельзя искушать господа понапрасну, – отвечал Ариэль, которому
надоела настойчивость тетушки Флоренсы.
– Как понапрасну? Камни в печени причиняют мне ужасные боли, операции
же я боюсь, как...
– Значит, вас бог наказал камнями в печени!
Флоренса замолчала, вспоминая грехи, за которые бог мог наказать ее
камнями в печени... Все–таки чудотворцы – несговорчивые люди... Предложить
ему подарок? Еще обидится, скажет, что это симония–торговля чудесами. Вот
если самой заполучить такое горчичное семечко веры...
– Слушай, Бен, не сердись. Но, может быть, ты смог бы передать мне
немножечко своей веры, хоть с пылинку?
– Это зависит от вас. Верьте, и дастся по вере вашей!
Тетушка Флоренса зажмурилась, сжала кулаки, покраснела от натуги.
– Верю, что поднимусь на воздух! Верю, господи, верю!.. – Она
приподнималась на носках... – Кажется, уже! Боже, неужели? Как страшно!
Кажется, поднимаюсь! Верю, верю, верю, верю! – Она крепко зажмурила глаза.
Ариэль, окончательно потеряв терпение, вдруг схватил тетушку
Флоренсу, вмиг посадил ее на шкаф и выбежал из комнаты. На лестнице он
едва не сбил с ног пастора.
– Иди за мной, Бен!
Пастор привел Ариэля в свой кабинет, усадил в кресло, долго шагал по
комнате.
Наконец он сказал:
– Слушай, Бен, как ты это делаешь?
– По вере моей, – скромно ответил тот.
Пастор хотел вспылить, но сдержался.
– Покажи ноги! – приказал он.
Кингсли нагнулся и, кряхтя, осмотрел. Ноги как ноги. На подошвах
никаких пружинок, аппаратов.
– Не научили ли тебя левитации факиры? – спросил он, хотя всегда
утверждал, что левитация – досужие вымыслы праздных туристов. Но теперь
ему легче было поверить в чудеса факиров, – все–таки это могли быть только
ловкие фокусы, – чем в чудо христианского бога.
– Я не знаю, что такое левитация, – простодушно возразил Ариэль.
– Ну, хорошо. Если ты сейчас обманываешь меня, то обманываешь бога, и
он накажет тебя: пошлет проказу. А если не обманываешь, то желаешь ли
послужить ему?
– Вся моя жизнь принадлежит богу, творящему чудеса, – ответил Ариэль.
– Хорошо, иди, Бен.
И когда Ариэль вышел, пастор сказал:
– Жребий брошен. Будь что будет! Это все–таки лучший выход из
положения. Я использую Бена, что бы он ни представлял собою, обращу в
христианство массу язычников, составлю блестящий отчет и уеду в Англию со
славой великого миссионера, а потом мой преемник пусть разделывается тут
со всем, как знает!
И ему уже грезились награды, столичный ректорат, а может быть, и
епископство.
В кабинет вбежала Сусанна, размахивая газетами.
– Отец, я всегда говорила, что твой Бен авантюрист. Вот, смотри, в
газетах пишут о летающем человеке. Это, конечно, он.
– Но он все–таки летает, этот человек?
– И летчики летают, и жуки летают, но не выдают себя за чудотворцев!
– Слушай, Сусанна! Если ты хочешь скорей вернуться в Лондон, не
показывай никому газет, ничего ни с кем не говори о Бене и не вмешивайся
ни во что. Прошу тебя... Это продлится всего несколько дней, и тогда, даю
тебе слово, мы поедем в Англию окончательно!
Ариэль уже не застал тетушки на шкафу. Призвав на помощь веру, она
хотела плавно спуститься со шкафа, но упала, ушибла колени, упрекнула себя
в недостатке веры и отправилась в свою темноватую комнату. Известие о чуде
в церкви разнеслось по всем окрестностям. Можно было подумать, что Ариэль
свел людей с ума.
Тетушка все время то подпрыгивала, зажмурив глаза, то, свирепо
уставив их на кастрюли или ножницы, шипела:
– Поднимись! Поднимись! Верю!..
Возле кухни прыгал Джон, тщетно пытаясь подняться на воздух и
выкрикивая:
– Верую! Хоп!.. Мало веры. Еще! Верую! Хоп! Еще! Прибавилось веры!
Верую! Хоп!..
В деревнях люди прыгали с крыш, пытались ходить по воде, фанатически
кричали «верую!", ушибались, вязли в тине...
Но, увы, ни у кого не находилось веры даже с горчичное зернышко, или
же всесилие веры было обманом, о чем уже громко говорили наиболее
пострадавшие.
Терять время не приходилось. На дверях церкви пастор наклеил
объявление о предстоящем торжественном молебне по случаю дарования чуда.
