Глава 3
Гонзо проснулся оттого, что ему стало зябко. Он открыл глаза и
увидел, что лежит совершенно голый на постели поверх одеяла. Комната
была незнакомой, и в голове – никаких воспоминаний о том, как он сюда
попал. Христофор закутался в одеяло и спустил ноги с кровати.
Ах, да! Он же бежал из тюрьмы!
Сразу вспомнился первый испуг, когда капрал Бейтс на его глазах
превратился в ганимедского тритона. Позвольте! Да ведь он и сам...
Христофор резко распахнул одеяло. Человек, как человек... Не бог
весть, какая фигура, но своя.
Может быть, все эти превращения просто приснились ему? Но нет,
теперь он отчетливо вспомнил: маленькая проворная ящерка проползла по
вентиляционному ходу, выбралась на крышу тюремного здания, а затем по
тонкому телефонному проводу перебралась за внешнее ограждение. И этой
ящеркой был он, Христофор Гонзо.
... Ольгу он заметил, не успев еще спуститься по столбу на землю.
Девушка прогуливалась вдоль тюремной стены и, казалось, не обращала
никакого внимания на мрачные серые камни, увитые поверху колючей
проволокой. В руке она несла сумку на длинном ремешке, так что та
почти волочилась по земле.
Гонзо сразу все понял. Ай, да Оленька! Вот если бы она серьезно...
что, мол, невеста.
Он поспешно спустился на землю, шурша в траве, добрался до
тротуара и, когда Ольга проходила мимо, юркнул в раскрытую сумку.
Сейчас же его подняли и быстро понесли куда–то. Затем хлопнула дверца
машины, заурчал мотор. За все время, пока они ехали, Ольга не
произнесла ни слова. Христофор представления не имел, куда и зачем его
везут. Вообще, этот побег все больше начинал смахивать на похищение...
Наконец, сумка снова раскрылась, и Гонзо, вращая во все стороны
глазами, выбрался на свет. Он находился в комнате с большим окном,
диваном, столом, парой кресел и телевизором. В целом, это походило на
гостиную в номере отеля. На диване сидел плечистый парень, одетый по
моде орбитальных гонщиков середины двадцать первого века. Сумку с
Христофором он держал на коленях.
– Ишь ты! Ну и жаба! – пробормотал он при виде тритона и добавил
громко:
– Все–таки это был неоправданный риск! Слишком много
самостоятельности такому типу.
– Но ведь он же перед вами, граф, – донесся из другой комнаты
голос Ольги.
– Ну да, а если бы он убежал?
Ольга появилась на пороге с блюдечком молока в руке.
– Нет, Джек, – улыбнулась она парню, – он не мог убежать. Куда ему
идти в таком виде? Он нашел бы нас где угодно, даже если бы мы
прятались. Из–под земли бы достал! Лишь бы снова превратиться в
человека.
– Погоди–ка, – удивился Джек. – Ведь ты же говорила, что этот твой
горный мед действует всего часов пятнадцать? Значит, он и без нас бы
превратился?
Ольга замерла, не донеся блюдечко до стола.
– Граф, ты осел! – тихо произнесла она. – Ты все испортил!
– Ой, прости! – спохватился Джек и заткнул себе рот кулаком. –
А... а разве оно понимает? – спросил он чуть погодя.
– Оно–то понимает... – вздохнула Ольга. – А вот ты... Ну как мы
его теперь расколем?
«Ишь ты, дьявол в юбке! – подумал Христофор. – Расколем! Однако,
что же им от меня нужно?»
Ольга подхватила его под брюшко, перенесла на стол и поставила
перед ним блюдце с молоком.
– Все вопросы потом, Христофорчик, – ласково сказала она. –
Подкрепись хорошенько, а о делах поговорим после.
Гонзо и впрямь почувствовал волчий аппетит. Превращения и
похищения его изрядно утомили. Он решил, пока суд да дело, перекусить,
приглядеться к обстановке, навострить, так сказать, уши... Но стоило
ему, припав к блюдцу, сделать несколько глотков, как перед глазами все
вдруг тронулось с места, уплыло куда–то, и с неумолимой силой
навалился сон...
Ничего больше, до самого своего пробуждения голым на кровати,
Христофор не помнил. Но и без того все было ясно. Оленька снова опоила
его зельем, на этот раз – сонным, чтобы он и впрямь не сбежал до
возвращения в человеческий облик.
– Вот ведьма! – проворчал Гонзо.
– Угадал, Гонзик! Ведьма и есть, – Ольга стояла в дверях, небрежно
поигрывая крохотной черной статуэткой. – Могу показать диплом.
Христофор плотнее запахнул одеяло. За спиной Ольги маячила рослая
фигура Джека.
– Превратился? – спросил он, брезгливо глядя на Христофора. – А
это точно тот? Вдруг, подменили?
– Тот, тот! – Ольга ногой пододвинула к себе пуфик и села. – Ну–с,
теперь поговорим...
– Может быть, дадите сначала что–нибудь надеть? – спросил Гонзо.
– Успеется, – равнодушно сказала Ольга. – Вообще, тебе лучше пока
закутаться с головой в одеяло и нос никуда не высовывать – кругом
шныряют полицейские агенты. В свое время ты, разумеется, получишь
одежду. В обмен на информацию.
– Информацию? – Христофор снова сел на кровать. – И что же вас
интересует? Нет, сначала скажите, кто вы такие, и кто вас просил все
это устраивать? Сидел себе человек, никого не трогал...
– И еще бы сидел лет пять, – заметила Ольга. – Да нам плевать,
если нравится – можешь идти досиживать. Только верни нам наш груз.
– Какой груз?
– Тот, что ты украл со «Старца Елизария».
– Я украл?! Бог с вами, что это вы такое говорите? – Христофор с
оскорбленным видом забросил край одеяла на плечо. – В жизни не видел
никакого «Старца Елизария»!
– Ну вот что, не удержался граф Джек, – здесь тебе не полиция. Не
вздумай вилять а то я за тебя возьмусь по–настоящему...
Вместо ответа Гонзо смерил графа долгим взглядом и сплюнул на
ковер.
– В общем так, – заявил он, помолчав. – Знать я не хочу никаких
ваших дел. Вы, ребята, похитили из предварительного заключения
подследственного, в бессознательном состоянии и помимо его воли. Я вот
сейчас пойду, сдамся властям, и мне еще скидка выйдет. А вы погорели.
И груз ваш погорел. Полиция до него доберется и выяснит, почему вы о
нем так беспокоитесь...
Христофор встал и решительно направился к двери.
– Куда?! – загородил путь Джек. – А ну, сядь!
– Убери руки, ты! Сейчас весь дом на ноги подыму! Полиция!
Полиция! – кричал Христофор, но не очень громко.
Прямо в нос ему уперся толстый холодный ствол.
– Знаешь, что это такое? – тихо спросил Джек. – Это аннигилятор.
Совершенно бесшумно, и никаких следов. Был человек, и нету... И
никакая полиция никогда тебя не увидит. Понимаешь теперь, жаба?
Скосив глаза на аннигилятор, Христофор упрямо завертел головой.
– Да ладно вам! – сказала вдруг Ольга миролюбиво. – Тут дело–то,
не стоит ссоры. Я вижу, наш друг – деловой человек. Он просто хотел бы
поближе познакомиться со своими новыми партнерами... Правда?
Христофор улыбнулся.
– И с грузом тоже.
– Ладно уж, так и быть. Переговоры продолжаются. Да сядьте же вы
оба!
– Видишь ли, Гонзик, – начала она, подумав, – мы точно знаем, что
ящик с девятью бутылками коньяка «Наполеон» ты вынес с межмирника
«Старец Елизарий» и кому–то продал... Ну, продал и продал – черт с
тобой. В конце концов, это твоя профессия. Скажи только, кому продал,
и мы расстанемся по–хорошему. Разумеется, сведения будут оплачены, но
только после проверки. Этот коньяк нам очень дорог, его послал мне в
подарок один дальний родственник, какой–то там пра–правнучатый дядя,
полковник корпуса Мюрата. Я, видишь ли, выхожу замуж за графа
Бруклина, (Гонзо заметил, как пунцовый румянец вспрыгнул на лицо
Джека), и это был свадебный подарок, редчайшая вещь во всем
Параллелье...
– За какого еще Бруклина? – спросил Христофор, хотя собирался
сказать что–то совсем другое.
– Вот за этого, – Ольга небрежно ткнула пальцем. – За Джека
Милдэма. Он из мира Мэдмакс–2154, лейтенант гвардии герцога
Нью–Йоркского и астрогонщик... Я сама из КР–1111, княжна Ольга, дочь
Гостомысла, впоследствии киевского князя... в том пространстве. Что
тебе еще рассказать? Родилась я в тысяча сто десятом, тогда же взята
из своего мира при пожаре. Вся моя семья погибла... – в глазах Ольги
вспыхнули колючие оранжевые огоньки, словно сквозь тьму времен она
разглядела вдруг отблеск пламени. – Воспитывалась в Узловом, потом в
Вернигероде–1649, в Интерцентре колдовства, имею Ваймарский диплом...
Вот такая анкета. Теперь ты все о нас знаешь. Мы же о тебе хотим знать
только одно: кому ты продал ящик?
Христофор молча теребил уголок одеяла.
– Нет! – решительно сказал он, наконец. – Вы все врете!
– Что?! – рассвирепел граф Бруклин. – Да я тебя сейчас...
Он схватился было за пистолет, но передумал и обратился к Ольге:
– А может его удавкой слегка, а? Или дверью... – Тут бы он все и
выложил.
– Позже, – сухо ответила княжна.
– Ну так как же, Христофор? – спросила она Гонзо. – Ведь ты продал
ящик на другой межмирник, верно? Ни на что иное у тебя просто не
хватило бы времени.
– Допустим, – Христофор пожал плечами. – И что это вам дает?
Ольга вскочила с места.
– Название! Скажи, как назывался межмирник!
Христофор усмехнулся в ответ.
– Забыл. Но даже если бы я вспомнил, что толку? Где бы вы стали
искать его?
– Это не твоя забота.
– Да он вольный торговец! Нынче здесь, завтра – там! У вас что,
есть собственный межмирник для погони?
– Представь себе, есть!
– Ах, есть! – в глазах Гонзо промелькнули живые искорки. – Ну так
я тем более ничего вам не скажу... осторожнее, граф, не размахивайте
так аннигилятором, попадете кому–нибудь в глаз... не скажу до тех пор,
пока вы сами не выложите, во–первых, всю правду – что именно
пересылали и для чего – и, во–вторых, мою долю. По–справедливости.
– Еще чего! – подал голос Джек Милдэм.
– Со своей стороны, – продолжал Христофор, не обратив на него
внимания, – я принимаю на себя все обязанности по отысканию ящика. С
помощью вашего межмирника, разумеется. Если бы у меня был свой
межмирник, я бы и разговаривать с вами не стал. Этот ящик, чтоб вы
знали, у меня на крючке. А вот самим вам до него не добраться. Есть
тут один секрет...
– Цену набивает, вот и все! – махнул рукой Джек.
– Нет, дорогой граф, – улыбнулся Гонзо. – Я не собираюсь ни
набивать, ни сбивать цену. Она останется неизменной всегда – одна
треть. Треть настоящей цены вашего груза, чем бы он ни был.
Джек с Ольгой переглянулись.
– Не пойдет, – сказал граф Бруклин. – Тебе какую цену ни предложи,
ты все равно не поверишь, что она настоящая!
– Уж вы так сделайте, чтобы я поверил, – усмехнулся Гонзо.
– Мы теряем время, – сказала Ольга нетерпеливо. – Ладно, вот тебе
правда: никакой одной трети быть не может. Делить нам нечего. Ты,
Гонзик, прав, в бутылках не коньяк... – она помолчала. – Там ифриты...
Христофор почувствовал слабость в коленях. Ему вдруг с
непреодолимой силой захотелось обратно в тюрьму, на любимую койку у
окна, и чтобы все услышанное им сейчас оказалось сном...
– Вы с ума сошли оба, – пробормотал он, отступая. – Ифритов по
почте! В бутылках! Да вы... может, врете опять?
Однако он уже знал, что на этот раз ему сказали правду. Слишком
нелепая шутка, так не врут. По–видимому, эти двое сумасшедших в самом
деле запустили на трассы Параллелья упакованных ифритов – этих
монстров из дальнего пространства ТИОН–500, этих опасных, безжалостных
псевдогуманоидов, способных копировать внешность и даже поведение
человека, но преследующих при этом цели, необъяснимые с точки зрения
человеческой логики. По–существу, каждый из них являлся колонией
микроскопических существ, которые сообща могли проявлять самые
разнообразные физические, химические, коммуникативные и прочие
свойства, с виду совершенно сверхъестественные. Ученые Праллелья никак
не могли договориться о том, к чему, собственно, следует относить
ифритов – к разумным существам или искусственным структурам, к
явлениям природы или, так сказать, общества.
Зато всем хорошо был известен вздорный нрав ифритов, их полное
безразличие к интересам людей и упорное неприятие человеческой морали.
И, конечно, вывозить их из ТИОНа–500 было категорически запрещено.
– Да на кой черт?! Ну скажите вы мне, – допытывался Христофор, –
ну зачем они вам понадобились? Зачем вообще ифриты могут понадобиться?
На продажу? Отвечайте вы, психи!
Гонзо, размахивая руками, метался по комнате между Ольгой и
Джеком. Они молча глядели на него.
– И вы думаете, что я стану вам помогать?! – кипятился Христофор.
– Но ведь это ты их выпустил, – спокойно сказала Ольга.
– Что?! – Гонзо задохнулся от возмущения. – Меня... впутывать...
Да я... Я украл _коньяк! А ваших ифритов в глаза не видел, ясно?
– Если он выйдут из бутылок, – холодно заметил граф Бруклин, – и
об этом станет известно в Узловом, мы не будем тебя выгораживать. Ты –
наш конкурент. Такая будет официальная версия.
– О, господи! – простонал Христофор. – Какой еще конкурент?!
Он воздел руки к небу, и Джек Милдэм вдруг с изумлением увидел в
правой руке Христофора свой аннигилятор. Толстый короткий ствол
уставился прямо в лоб графу Бруклину, бессмысленно похлопывавшему себя
по карманам.
– Вот что, ребята, – сказал Гонзо, быстро отступая в угол, – я
ваших ифритов видал в гробу. Так им и передайте, если встретите. А
сейчас, граф, отойди от двери и ручки держи повыше, пока я тебе ногти
не остриг по самую шею...
Он двинулся к выходу, продолжая направлять аннигилятор на Джека.
Тот нисколько не испугался, не отступил в сторону, а наоборот,
загородил Христофору дорогу.
– Ты думаешь, я пошутил? – прикрикнул Гонзо.
– Нет, – спокойно ответил граф Бруклин, – это я пошутил. Он не
заряжен. Дай сюда и сядь на место, а то одеяло потеряешь. И помни: я
тебя задавлю безо всякого аннигилятора, когда захочу, понял?
– Отпусти его, Джек, – сказала вдруг Ольга.
– Что? – Джек и Христофор посмотрели на нее с одинаковым
удивлением.
– Я говорю, отпусти его! Ты же видишь – ничего нее получается. –
Ольга вынула из кармана пачку сигарет и закурила. – Пока он сам не
захочет разыскать и обезвредить ифритов, ни черта у нас не выйдет.
Слишком сложное это дело. А он не хочет. Ну и пусть катится...
Джек Милдэм, подумав, отошел от двери.
– Да, – сказал он, – кажется, ты права. Толку от него,
действительно, мало.
Христофор пропустил эти слова мимо ушей. Он смотрел на Ольгу.
Волосы закрывали ее лицо. Худенькие плечи поднялись, словно ей стало
вдруг холодно и страшно. Тонкая сигарета мелко подрагивала в ее
пальцах.
– Оля! – тихо позвал Христофор.
Она подняла на него большие, поблескивающие слезинками глаза.
– Ну что ты, в самом деле! – Гонзо сунул аннигилятор на стул и
подошел к ней. – Найдем мы твоих ифритов, что ты расстраиваешься?
Она схватила его за руку.
– Правда?
Гонзо вдруг увидел Ольгу такой, как при первом их свидании. Тогда
она вот так же, с надеждой посмотрела на него и улыбнулась. Невеста...
– Только ты все–таки скажи, – потупился он, – зачем тебе ифриты?..
