Дети Вечности. - Лора Андерсен - Книжная Полка

Глава 2.

Они отступали весь день, шаг за шагом, продираясь сквозь чащу, огрызаясь и кусая врага. Верное войско Князя, обученные, мускулистые, звероподобные мужчины, закованные в легкие кольчуги, со шлемами, защищавшими лица, впервые терпели поражение за поражением, отдавая замок за замком, бесконечно отступая. Теперь, после нескольких недель кровопролитных битв достигнув пределов княжества, его последнего оплота – замка Аль–Ришад, они оказались в ловушке. Здесь войско должно было принять свой последний бой и – умереть, как подобало мужчинам, посвятившим свою жизнь бесконечной войне.

Замок принял их сразу после захода солнца, тяжело захлопнул окованные железом ворота и, ощетинившись, приготовился к последней битве.

Дальше отступать было некуда. Последний оплот сопротивления, жемчужина Князя, хорошо укрепленный замок Аль–Ришад должен был стать свидетелем их гибели. Здесь оставались их жены, дети и подруги, и здесь мужчины должны были принять смерть, чтобы дать им возможность уйти.

Войско Князя напоминала старого усталого волка, загнанного сворой собак, слишком большой в этот раз, чтобы можно было победить. Они были окружены, и должны были драться по святому долгу мужчины, неписанному кодексу чести, не позволяющему оставить своих близких на страшную и мучительную смерть.

В огромном зале для пиров, с мрачно чернеющими полуосвещенными нишами, накрывали столы для последнего пира последней ночи их жизни. Князь сидел неподвижно, наблюдая за суетой людей, спешивших насладиться оставшимися минутами.

Он поднялся, освобождая от тяжести своего большого тела окованное железом неудобное деревянное кресло. Тут и там, пока он шел мрачными коридорами замка, освещая чадящим факелом себе путь, раздавались пьяные крики мужчин и вопли женщин, принимавших последние грубые ласки.

Он вошел в свои покои – грязный, пропахший потом и кровью, с озверевшим от многодневных убийств лицом, и так, едва переступив порог, завалил на пол женщину, его жену перед законом, раздирая ей платье и не обращая внимания на ее сопротивление и крики боли, почти разрывая ей внутренности, последний раз, по–звериному утоляя свою страсть.

Через несколько минут он отпустил ее теперь затихшее тело, с испуганно–беспомощным, почти детским лицом, и мерзко кривящимися в плаче губами.

Он подумал, что она – не больше чем обычная самка, жаждущая жестокой власти самца, но сумевшая родить ему сына. Она судорожно пыталась прикрыть грудь полуразорванными кусками платья.

– Вставай, женщина, – приказал он грубо и властно. – Через полчаса все женщины и дети должны покинуть замок. Там есть подземный ход, он выведет вас далеко из окружения. Если захочет Бог, вы не умрете.

Он, замолчав, подошел к ней, и резко встряхнув, поставил на ноги, и затем несколько раз, с силой, лишь слегка сдерживая себя и вымещая всю свою боль и жестокость, накопившиеся в боях, ударил ее по лицу. Теперь она перестала скулить, лишь со страхом глядя в его черные пронзительные беспощадные глаза.

– Слушай меня, женщина, – повторил, едва сдерживая гнев, он. – Вы пойдете быстро, очень быстро, и ты сделаешь все, чтобы спасти моего сына. Ты поняла меня? – он тряхнул ее, поймав, наконец, в ее мозгу мысль понимания. – Если вы не уйдете, я хочу, чтобы ты хорошо усвоила это, всех вас ждет одна участь, – он, содрав с нее платье, вонзил пальцы глубоко ей во влагалище, с силой прижав к своей грубой одежде ее нежное обнаженное тело, так что она почти повисла на его руке. – Тебя будут насиловать, пока не разорвут вот отсюда, – он повел правой рукой вверх, заставив ее закричать от боли, и снова, почти раздирая ей внутренности пальцами, продвинул руку вверх по мягкому, податливому влагалищу, а затем, дав ей возможность встать ногами на пол, положил левую руку чуть ниже ее груди и почти сомкнул руки, ощущая давление внутренностей. – И вот досюда, – он усилил давление рук, причиняя ей боль и испытывая мрачное наслаждение от ее крика.

Потом, отпустив ее, он поставил ее на четвереньки, вонзив свой огромный член по–звериному с силой, резкими толчками раздвигая ее тело, а, закончив один раз и дав ей лишь несколько мгновений на отдых, снова все повторил, войдя теперь в узкий, тугой анус, сжав ей до боли грудь и не давая возможности выскользнуть, не обращая никакого внимания на ее крик, ощущая бесконечное мужское наслаждение женщиной, последнее в его жизни.

Когда он отпустил ее, она лежала вся в крови, слизи и сперме на холодном каменном полу, лишь тихо скуля от боли. Он посмотрел на нее сверху, слегка толкнул ее тело ногой, уловив снова нарастающее возбуждение и увидев ее полные ужаса глаза от вида его снова встающего члена. Он с сожалением оглядел мягкий овал ее тела, невинное, почти детское, лицо. Жене Князя исполнилось двадцать, но уже в двенадцать она испытала его грубые ласки, доставшись ему в одном из боев, став его игрушкой, а потом через год, когда она родила мальчика, чудесного крепкого младенца с серьезным, как у отца, взглядом и способностью читать мысли, он не раздумывая больше ни секунды, женился на ней, тринадцатилетней. Она всегда жила в Аль–Ришаде, со страхом, – всегда со страхом! – ожидая его возвращения из очередной переделки.

– Поднимайся, – снова тронув ее ногой, грубо сказал он. – Оденься и приведи сына. Да быстро ты! – рывком поднял он ее на ноги.

«Глупое безмозглое создание, не чувствующее своей гибели», – зло подумал он.

Она украдкой обтерла кровь, натянула новое платье, вышла и тут же вернулась с мальчиком. У него были странные серьезные серые, как у матери, глаза. Князь подошел к мальчику, положив, почти придавив, ему на плечи свои огромные руки.

– Здравствуй, сын, – мысленно сказал Князь.

– Мы должны уходить? – так же мысленно спросил мальчик.

– По подземному ходу. Я надеюсь, мы продержимся еще день, и вы успеете уйти далеко.

– Можно остаться с тобой?

– Нет. – Он прижал сына к себе. – Это смерть. Идите как можно быстрее несколько дней. Ты всегда почувствуешь опасность. Идите лесом. Даст Бог, дней через пять доберетесь до княжества твоего дяди, там будете в безопасности. И еще. – Нахмурился он. – Позаботься о матери. Я знаю, тебе нужна не такая, но помни всегда – она тебя родила и поэтому ты кое–чем обязан ей. Тем более, ты знаешь, она мало хорошего видела от меня.

– Я позабочусь о ней, – кивнул мальчик.

Через пятнадцать минут небольшой отряд, чуть меньше ста человек, состоявший из женщин и детей, в сопровождении пяти вооруженных мужчин, скрылся в подземном ходе, выводящем их за несколько километров от замка. Князь надеялся, что им удастся спастись.

Он заглянул в зал, где вовсю шел пир, раздавались возбужденно пьяные крики, но не присоединился к пировавшим. Освещая себе факелом путь, Князь спустился по винтовой лестнице в подвал, в большое помещение для допросов и пыток. Подкинув дров в большой камин, он взял длинный железный прут, и, решив, что тот может понадобиться, грубо вдвинул его в жадные струи огня, которые принялись облизывать холодный металл. Вошел стражник, ведший перед собой высокого светловолосого мужчину. Пленник был скован по рукам и ногам, что, однако, не мешало ему держать голову высоко поднятой. Лицо пленника никак не отражало боль, вызываемую кандалами. Казалось, эта боль не имела к нему никакого отношения.

Князь опустился в высокое кресло с жестко выступающей спинкой, внимательно оглядев обнаженное, покрытое шрамами тело пленника.

– Здравствуй, Князь, – мысленно нарушил молчание заключенный.

– Здравствуй, Колдун, – так же мысленно ответил Князь, тщательно обдумывая свои слова. – Твое мерзкое предсказание сбылось. 17 августа 1616 года завтра, и нас всех ждет смерть?! – полувопросительно–полуутвердительно сказал он.

– Ждет, – подтвердил Колдун.

Князю показалось, что губы пленника тронула улыбка, и это вызвало его гнев.

– Ты говорил, что узнал день нашей гибели по звездам?

– Это так. – Колдун слегка двинул плечами, заставив звякнуть цепь. – Еще три месяца назад я предсказал тебе это. Как видишь, все сбылось.

– А может, ты сам приблизил нашу гибель? – понизив голос, спросил Князь, впиваясь пленнику в глаза.

– Судьба.

– А я думаю – не так. Знаешь, сколько раз я жалел, что не дал тебе сгореть в той деревушке в огне костра?

– Ты неплохо там повеселился, Князь. – В мозгу Колдуна быстро пронеслось:

полусгоревшая деревня, повсюду мужские и женские трупы, вопли насилуемых и убиваемых женщин.

– Мои люди должны получать плату за службу, – примирительно сказал Князь.

– Женщина не товар. У нее, как и тебя, есть душа.

– Да–да, тварь Божия, – Князь хрипло рассмеялся. – Тогда зачем Бог создал ее? Не для того ли, чтобы мы, мужчины, могли развлечься и продлить свой род, особенно не утруждая себя? Зачем Господь дал столько сил мужчине, что нет бабы, которая могла бы отказать ему?

– Ты называешь своих зверей мужчинами?

– Они воины, и выполняют свой долг. Тебе, Колдуну, не понять этого. Что значит – Честь, и что значит – Долг. – Нахмурился Князь. – За что тебя хотели сжечь?

– Я вылечил одну женщину.

– Вылечил? Я слышал, она умерла, а ты ее оживил.

– Разве это под силу простому смертному?

– А разве ты простой смертный? – спросил Князь и только потом задумался.

Рано или поздно, Князь знал, Колдун должен был быть предан смерти. И теперь человек, предсказавший смерть Князю, должен был уйти вместе с ним в небытие.

Князь взглянул на раскаленный прут, принявший огонь камина, и неожиданно для себя решил не мучить и не пытать Колдуна перед смертью. Он убьет его сразу, одним ударом меча в сердце, на рассвете, перед битвой.

– Решил убить меня утром? – тут же спросил Колдун.

– А ты уже успел разнюхать? – Князь несколько раз моргнул, ему показалось – вокруг тела Колдуна на миг появилось и тут же исчезло свечение. – Другой давно бы убил тебя.

– И потерял бы последний шанс на спасение.

– В чем этот шанс?

– Сегодня странный день и странная ночь. Еще не пробил маятник...

Мысли Колдуна стали невнятными, и Князь заерзал в своем неудобном кресле.

– Говори яснее. Что за маятник должен пробить?

– Раздел. Живое и неживое, жизнь и смерть. Я не могу тебе объяснить.

– Ладно, – примирительно сказал Князь. – Так в чем этот шанс?

– Я не знаю. Я ведь больше чувствую будущее, а не знаю наверняка, что произойдет. – Он остановился, прислушиваясь. Громыхнула дверь и в помещение ввалился стражник.

– Господин, с небом что–то творится не то!

– Началось? – Князь вопросительно посмотрел на Колдуна.

– Я не знаю, как это может быть.

– Отведите Колдуна в подземелье, – приказал Князь стражнику.

Низкие тучи нависли над замком, но над ним они имели странно–красновато–бурый отлив, словно именно в этом месте было закрыто солнце, а ведь стояла глубокая ночь! Князь всматривался в небо, которое все усиливало цвет, перетекая шевелящимися разливами. Вдруг на небе ярко вспыхнули алые прожилки кровавой изморози. Князь услышал, как одновременно с этим залаяли собаки и заржали лошади. Ему захотелось спрятаться под стены замка. Он несколько раз сжал руку в кулак, вонзив ногти в ладонь и с удовольствием ощутив боль.

«Черт с ним, – решил Князь. – Пойду–ка к своим и буду пить до утра, а там посмотрим. Авось, небо на нас не свалится. Колдун обещал спасение.»

Он вновь шел по винтовой лестнице, пиршественный зал встретил его пьяным, родным, и абсолютно реальным гоготом мужчин. Он улыбнулся про себя и, заняв свое место, налил огромный кубок вина. И уже через несколько минут, когда хмель ударил в голову, его перестали волновать странные метаморфозы неба и даже страх скорой гибели отступил. Князь был воином, смерть много раз смотрела ему в лицо, и он умел владеть собой.

***

Лао, так звали Колдуна, лежал на ледяном полу. Он думал о том, как бессмысленно прошла его жизнь, как неблагодарны были люди, которых он лечил, и как часто он страдал из–за своего дара предвидения. Еще в детстве он обнаружил, что умеет читать мысли, и с годами ему пришла мысль зарабатывать этим на жизнь. Как ошибался он тогда, думая, что это принесет ему славу и достаток! Когда приходила беда: пропадал человек, или совершалась кража, или кто–то заболевал – все спешили воспользоваться его талантом, но как только горе отступало, какие мысли приходили в головы людей! Большинство искренне считало, что он – верный служитель дьявола. Часть – просто ненавидела, как ненавидят все непонятное и непостижимое. Лао скоро разочаровался в людях, и все равно продолжал лечить, не мог, никогда не мог отказать в помощи! И в конце концов он так жестоко поплатился за это. Князь, захвативший его в деревушке, где Лао уже приготовился принять свою смерть, был телепатом. Прекрасным телепатом. Страшным телепатом. Он мог проникать в самые души людей, не просто читая их поверхностные мысли, а забираясь далеко в глубину подсознания, вытаскивая самое потаенное и скрываемое ото всех. Короче, он был как сам Лао, но облеченный по праву рождения властью, сумевший неплохо использовать свои способности для управления людьми. А теперь Князь хотел одного – его смерти, видя в этом отмщение за свое поражение, и не было теперь для Колдуна спасения.

Текли часы. Лао почувствовал легкое давление на мозг. Стены камеры начали изменяться, теряя свою вещественность. Бесконечная дорога пронзила пространство, разделив его на две части. «Наверное, я брежу», – подумал Лао.

– Иди, – он услышал четкий зов, поднялся и ступил на дорогу. Все исчезло, кроме этой бесконечной дороги. Страх охватил его. «Я умер?" – пронеслась мысль.

– Пока еще нет, – раздался в его мозгу четкий ответ.

– Кто вы? – Лао пытался сориентироваться в этом пространстве.

– Завтра ты узнаешь меня, если выполнишь то, что я прикажу тебе. И это спасет тебе жизнь.

– Иначе?

– Иначе – спасения нет.

У Лао все похолодело внутри. Он ощутил бесконечную мерцающую нервную сеть, но ее хозяина не видел. У него не было желания выяснять, кому она принадлежит: Богу или Дьяволу.

– Что я должен сделать? – спросил Лао.

– Сейчас ты пойдешь к Князю и передашь ему, что видел сон–предсказание. Ночью, после полуночи, его замок будет перенесен в другое место и время. Войска противника исчезнут, и к воротам замка выйдет посланница. Князь, если хочет жить, должен выйти и встретить ее, а если хочет погибнуть, то пусть оставит ворота закрытыми. Тогда его замок вернется назад, и завтра он погибнет в бою. Ты все запомнил?

– Да. – У Лао пересохло во рту. – Только как мне вернуться назад?

– Обернись. Ты увидишь сияющий свет. Когда ты дойдешь до него, вернешься назад, в свое тело. Иди. Пора.

Лао повернулся и пошел назад. Яркий свет слепил ему глаза и, когда он дошел до него, все исчезло – под ним снова был пол подземелья. Лао ощупал его, не сразу поняв, где находится. Потом напрягся, мысленно преодолевая каменные стены замка.

Князь по–прежнему пировал. Лао проник к нему в мозг, понимая, что надо спешить.

– Чего ты хочешь, Колдун? – Князь ощутил его присутствие.

– Я видел предсказание, – ответил Лао.

– Неужели? – Князь не поверил ему. – Хорошо. Сейчас тебя приведут, но если ты врешь, я тебя собственноручно убью.

Князь остался с Лао наедине и долго мысленно с ним говорил, вслушиваясь в его мозг, но лжи так и не нашел.

– Ты действительно все это видел, и это мало похоже на сон, – подытожил Князь. – Ну что ж, до полуночи не так далеко. – Он вслушался в пространство, сразу же ощутив его изменение, и вспомнил, какое странное небо было над замком. – Сегодня полнолуние, и я думаю, будет нетрудно убедиться, исчезли ли войска. Молись, чтобы это оказалось правдой, тогда, может быть, я сохраню тебе жизнь. – Князь усмехнулся. – Мне ведь тоже не хочется умирать в двадцать восемь лет. – Он вызвал стражу. – Накормите колдуна. Он сообщил хорошую весть, – приказал он.

Глава 3.

Странница опустилась на Землю в том же месте и в то же время. Она не стала принимать свой земной облик, скорректировала свою внешность и создала из энергетической ткани красивый белый костюм, дополнив его сверху плащом. Она вышла на дорогу и подняла руку. Проезжавшая мимо машина немедленно затормозила.

Шофер изумленно смотрел на нее: он никогда в жизни не встречал такой необыкновенно красивой женщины в такой дорогой одежде.

– Вы сможете подвезти меня до аэропорта? – спросила Странница, так как шофер никак не мог обрести дар речи.

– Садитесь. – Он кивнул. Его поразило несоответствие. Хотя на улице была страшная грязь, плащ женщины был совершенно чистым. Аэропорт был ему совсем не по пути, но отказать он не мог.

Когда машина затормозила у здания аэропорта, женщина пристально посмотрела на водителя, и тот сразу забыл и ее саму и что делает здесь. «Черт возьми, как я попал сюда? " – удивленно подумал он, развернулся и поехал домой.

Странница вошла в зал ожидания, остановила женщину и попросила показать паспорт.

Та увидела перед собой человека в форме и послушно протянула его. Через секунду Странница вернула паспорт, без всякого труда смоделировав необходимые документы.

В кассе она попросила билет на один из самолетов. Уже началась регистрация рейса, и кассирша не могла его продать, хотя с удовольствием помогла бы женщине в очень дорогой красивой одежде.

– Может быть, вы полетите следующим? Это всего через час? – спросила кассирша.

– Нет. – Странница отрицательно покачала головой. – Мне нужен именно этот рейс.

Подбежал мужчина, судорожно протягивая два билета.

– Я могу сдать их? Моей жене стало плохо, мы не можем лететь, – быстро объяснял он.

Кассирша поглядела на билеты. Это был тот самый рейс, который попросила женщина.

Быстро переоформив документы, кассирша протянула их Страннице.

– Вы внесли меня в список пассажиров? – уточнила та.

– Да. – Кассирша поглядела на регистрационный лист и вслух прочитала фамилию.

***

Когда Странница заняла свое место в самолете, на нее уставился мальчик в соседнем кресле, лет шести, летевший с матерью. «Почему мама не видит, что это не человек? " – подумал он, но побоялся сказать. Взрослые никогда не понимали его. Женщина пристально посмотрела ему в глаза.

– А ты не боишься летать на самолетах? – спросила она мысленно, и мальчик совершенно отчетливо услышал это.

– Нет, – ответил он.

– Что «нет»? – изумленно спросила его мама. Женщина все так же смотрела на него, и мальчик решил, что ему все показалось.

Самолет набирал высоту, и вскоре многие пассажиры задремали. Еще через час под ними раскинулась кажущаяся бесконечной пустыня. Женщина взглянула на часы.

Мальчик отчетливо видел, что у нее четыре руки, и поэтому старался не смотреть на нее.

– Извините, – обратилась к женщине его мать. – Вы за ним не приглядите? Я только на минутку.

– Идите, не бойтесь, я за ним присмотрю. Правда? – мальчик опять услышал ее мысли. Мама скрылась в туалете. Женщина взглянула на часы и встала.

– Ну, малыш, пошли, – зазвучало в его голове.

– Куда? – Он не понял, что говорит мысленно.

– Не бойся, все будет хорошо. – Странница протянула руку, и мальчик сразу сжался, отчетливо увидев, что это не рука, а щупальце.

– Нет, я никуда не пойду, – заупрямился он.

– Да неужели? – удивилась Странница и заглянула ему в глаза, а затем снова посмотрела на часы. – У нас совсем не осталось времени. Самолет сейчас разобьется. Неужели ты хочешь умереть?

Почему–то мальчик поверил ей, и она пошла по салону, ведя его за руку. Уже у выхода он остановился:

– А как же мама? – Но его вопрос остался без ответа.

Странница начала откручивать крышку входного люка. Ей не хотелось протаскивать тело мальчика через Многомерность.

– Что вы здесь делаете? – В проходе стояла стюардесса, в изумлении наблюдавшая за женщиной. Странница даже не обернулась. Легкий пси–удар – и стюардесса сползла на пол. Самолет накренился, и в тот же момент крышка люка открылась.

Странница обвила тело мальчика щупальцами, и поток воздуха выбросил их наружу.

Он не успел испугаться и так и не понял, как они оказались на земле. Через несколько минут раздался отдаленный взрыв.

Сидя на горячем песке, мальчик почувствовал, что пси–связь, всегда связывавшая его с матерью, оборвалась. Он растерянно посмотрел на женщину, которая теперь еще меньше была похожа на человека, и заплакал. Странница села рядом с ним на песок и обняла.

– Не плачь, малыш, все будет хорошо.

– Но мама умерла! – Мальчик размазывал слезы по лицу.

– Она не умерла. На Земле никто не может умереть. Это Трехмерная планета. Поверь мне, я это совершенно точно знаю. Мама просто перешла в другой мир.

– Но ведь я никогда не увижу больше ее? – Мальчик посмотрел на женщину своими карими глазами.

– Это так. – Странница вздохнула. – Нам нужно идти.

Во все стороны от них простирался бесконечный песок, палящее солнце освещало барханы. Было больше сорока градусов в тени, но Странница мерзла. Сколько она себя помнила, на Земле ей всегда было холодно. Зато ребенок измучился от жары.

Странница взяла его на руки и несколько часов несла. В какой–то, только ей известной, точке, она остановилась и положила его на песок. Малыш, весь мокрый от пота, спал. Где–то далеко показался караван. Странница вслушалась в мысли людей. Геологическая экспедиция с погонщиками и верблюдами, одна из многих, колесивших по пустыне в поисках славы и погребенных породой богатств. Слегка искривив пространство, чтобы защитить ребенка от безжалостных лучей солнца, Странница оставила его на песке. Через час его подобрали. Геологов несказанно удивил мальчик, лежащий на караванной дороге посреди пустыни. Когда он проснулся, то не смог объяснить, как попал сюда. Язык был ему незнаком.

– Как тебя зовут? – спросил его один из погонщиков.

Мальчик долго молчал, не понимая, а потом назвался очень странным именем.

– Креил ван Рейн, – сказал он.

Погонщик покачал головой и решил, что ребенок потерял память от жары.

* * *

Странница продолжала свой путь. Пришла ночь, когда она решила, что это именно то место, которое ей нужно.

– Мальгрум! – позвала она, всмотревшись в звездное небо.

– Слушаю, – откликнулось оно.

– Можешь начинать.

В метре от нее коснулся песка темный туннель. Мальгрум передавал ей энергию, Странница искривляла пространство – и вскоре вокруг предметы стали нереальными, только в центре еще сохранялись строгие очертания. Круг начал расширяться, захватывая все новое и новое пространство, и достигнув нескольких километров в поперечнике, остановился.

– Пока достаточно, Мальгрум, – командовала Странница. – Сбрось оборудование.

Рядом с ней возникло нагромождение темных блестящих ящиков, каждый размером метр на метр. Еще несколько часов Странница ждала. Когда время перевалило за полночь, перед ней возник средневековый замок.

– Все в порядке. Мы их вытащили. Замок Аль–Ришад, – улыбнулась она.

Вокруг все изменилось. Замок окружал ров с водой, мост, удерживаемый толстыми цепями, был поднят. Странница пронзительно свистнула, привлекая к себе внимание.

Дозорный вглядывался в темноту. В этот момент полная луна показалась из–за туч и осветила все кругом. Замок был окружен мрачным лесом, и изменчивые тени придавали всему нереальность. Закричали люди. Мост опустили, и навстречу ей выехали всадники. В руках они держали факелы, освещая себе дорогу. Один из них, в голубой одежде и таком же голубом плаще, остановился перед Странницей и спешился. Его лицо закрывал шлем.

– Приветствую вас. Замок Аль–Ришад к услугам повелительницы, – Князь говорил на старороманском языке, мысленно удивленно взирая на бесконечную мерцающую нервную сеть.

– Вы не человек, богиня, – отчетливо передал он.

– Ты думаешь, я не знаю об этом? – Странница прямо посмотрела ему в глаза, и Князь опустил взгляд, потом помог ей сесть на коня, удивившись большому весу этой хрупкой на вид женщины, и, ведя его под уздцы, ввез в замок.

***

Холод и сырость сквозили из каждого угла большого зала. Факелы вдоль стен давали слишком мало света. Тени прятались по углам, и искры огня отражались от каменного пола. Мрачные в полутьме гобелены и грубая, отделанная железом, мебель дополняли обстановку зала.

Посередине, на большой лежанке, закрытой сваленными вперемешку шкурами животных и подушками из нежных тканей, полулежал Князь в голубой одежде, для Странницы принесли удобное кресло. Слуги разожгли камин, и она села поближе к огню, но ей все равно было холодно.

– Ты слышишь меня? – спросила Странница.

– Я хорошо вас слышу, богиня. Но у меня к вам столько вопросов, что я даже не знаю, с чего начать.

– Освободи Лао.

– Этого колдуна? – Князь хлопнул в ладоши и отдал приказ вошедшему воину.

Стражники привели Колдуна. Он был по–прежнему закован в кандалы.

– За что ты его так? – спросила Странница.

– Так ведь за предсказания его нужно было повесить, – усмехнулся Князь. – А мы только заковали. Не люблю убивать безоружных, – уже серьезно добавил он.

– Освободи его, – приказала Странница.

Вызванный кузнец с трудом, за полчаса, расковал Лао. Тот преклонил колени перед Странницей. Слуга принес еще одно кресло, и они остались втроем.

– Итак? – мысленно начал Князь.

– Вы ждете от меня объяснений? – Странница помолчала.

– А вы по порядку. – Князь был большим специалистом по допросам пленных. – Мы знаем только, что еще вчера не надеялись дожить до утра. Нас обложили со всех сторон, и завтра мы были готовы принять смерть. Правда. – Он кивнул на Лао, – Колдун утверждал, что этого не произойдет. Вмешаются оттуда. – Князь показал пальцем вверх, – и мы будем перенесены в другое место и в другое время. Пришлось поверить ему, хотя я лично никогда не верил в чудеса, но с детства могу читать чужие мысли. Сейчас дозорные обошли замок. Войска, которые окружали нас, исчезли. Появились вы, и теперь я не знаю, что думать. Предсказание сбылось? И мы не умрем?

– Не умрете. Вы будете жить очень долго. Больше, чем вы можете себе представить, – сказала Странница.

– Лет сто? – уточнил Князь. Он любил конкретность.

– Лет пятьсот, а может и больше, сейчас трудно сказать, и вы никогда не состаритесь.

Мужчины потеряли дар речи.

– Так долго? – Князь с сомнением покачал головой. – И что, мы должны будем продать за это душу Дьяволу, Прекрасная Богиня?

– Что–то вроде этого. До конца ваших дней ваша жизнь не будет принадлежать вам.

Ваш ад будет на Земле и рай тоже. А Дьявола нет.

– Вы хотите сказать, что мы станем вашим орудием? – уточнил Лао.

– Да. Я забираю вашу жизнь себе, – кивнула Странница.

– А если мы не согласимся? – тихо спросил Лао.

– Я верну вас назад, и завтра вы примете смерть.

Они долго молчали, вспоминая свою жизнь.

– Значит, у нас нет выбора, – печально заметил Князь. – Я потеряю свою власть?

– Наоборот, ты обретешь еще большую власть. Но...

– Цена будет слишком высокой... – все понял Князь. – Никогда бы не поверил, что доверю свою жизнь женщине... Объясните, где мы сейчас?

– Вы все там же – в 1627 году и одновременно в будущем. От него нас отделяет стена времени. А твой замок – в зоне относительного времени. Оно течет со скоростью, примерно в двадцать раз превышающей обычное время на остальной части Земли, и, когда времена совпадут, Земля снова станет единой. Сейчас зона относительного времени мала – всего несколько километров в диаметре, но постепенно она будет увеличиваться, захватывая все большее и большее пространство.

– И сколько это будет длиться? – спросил Лао.

– Для вас пройдет четыреста девять лет, – ответила Странница.

– И мы не умрем и не состаримся? – уточнил Князь.

– Это так. На месте твоего замка мы создадим новую цивилизацию, где такие, как вы, – люди, читающие мысли, станут обычным явлением. И тогда, если это удастся, Земля не погибнет.

– Она должна погибнуть в 2036 году. Я прав? – подсчитал Лао.

– Прав, – Странница кивнула. – Решились?

– Я думаю, вы и не сомневались в том, что мы согласимся. Ведь все это уже предопределено вашим появлением на Земле? – Лао внимательно смотрел на Странницу.

– Ты умнее, чем я предполагала, Лао.

– Я не понял только одну вещь. Где мы возьмем женщин? Или вы знаете, как можно обойтись без них? – Он улыбнулся, но в мыслях остался серьезным.

– В принципе можно, – спокойно ответила Странница, и было непонятно – шутит она или говорит серьезно. – Но вряд ли это годится для вашего случая. Женщин – придется выкрасть из абсолютного времени.

– Это опасно? – слова Странницы вызвали у Лингана затаенное беспокойство, будто что–то шевельнулось где–то в глубине и тут же исчезло.

– Это – жестоко, – ответил на его вопрос помрачневший Лао. – Эти женщины, наверное, совсем другие.

– Другие. Но вам и нужны – другие женщины, от которых будет рождаться много детей – телепатов. Лучшие из лучших абсолютного мира.

– Лучшие из лучших, – тихо повторил Лао и в его голове, в который раз за последние сутки, пронеслись изображения разгромленной деревни и кричащих женщин.

– Другого решения нет, – вмешалась в его мысли Странница, прерывая бег ужасающих картин в его мозгу.

– Ничего, справимся, – Линган тряхнул головой, отгоняя неприятное предчувствие.

– Как обращаться к вам?

– Элоир Вэр Странница. Я – управляющий Временем вашей Вселенной.

– И не хотите, чтобы Земля погибла. У вас личные причины?

– Вряд ли тебе удастся допросить меня, Лао. – Странница улыбнулась. – Князь, вам нужно запомнить другое имя. Вы не можете еще раз войти в историю с прежним именем.

– Неужели я угодил в историю? – Князь довольно ухмыльнулся.

– Вас будут звать – Линган ван Стоил.

– Я запомнил. А что значит – «ван»?

– Это потом. Сейчас пошлите людей забрать оборудование. Там целая гора ящиков.

Им их не поднять, но объясните, что на каждом есть красный круг. Если его нажать, они подымутся на небольшую высоту, и ящики можно будет доставить в замок. И еще – разгрузите один из залов, пусть их сложат туда, – скомандовала Странница.

Линган отдал приказ, и весь замок пришел в движение.

Глава 4.

1 год относительного времени

2016 год абсолютного времени

Удар. Еще удар. Полетели защитные пси–блоки Лао, он застонал.

– Это нужно делать быстрее, – пояснила Странница.

Лао сидел в пси–кресле, обнаженный, и струйки пота стекали по его телу. Очень тоненькие щупальца, проникшие под его кожу в тридцати пяти точках, обеспечивали контакт с Машиной. Странница поместила сложное оборудование в одном из залов замка. Сейчас она сидела в пси–кресле напротив Лао и учила его защищаться от пси–удара и ставить защитные блоки. Она поочередно занималась им и Линганом, а когда один уставал, принималась за другого.

– Я никогда не научусь этому, – простонал Лао.

– Еще как научишься! Имей в виду – тебе придется учить этому других, а мы никак не сдвинемся с мертвой точки. Эти блоки должны стать тебе родными.

– У меня болит голова и тошнит.

– Я же просила вас не наедаться перед занятиями!

– Побойтесь бога, Странница! Мы же люди. И должны хотя бы иногда есть и спать, – возмутился Лао.

– У меня мало времени, Лао, а сделать нужно очень много. И в основном вы должны справиться сами. Я не могу сидеть до бесконечности на Земле.

– Когда Векторат Времени говорит, что у него нет времени – это смешно.

– Лао, ты скоро научишься стихами говорить, лишь бы не заниматься.

Удар, еще удар... Лао отсоединился от кресла и убежал в туалет, его безжалостно рвало. Вошел стражник.

– Передай Князю, что я жду его. – Странница решила, что пора поменять ученика.

Обучение шло из рук вон плохо. Очевидно, что им не управиться в расчетные сроки.

***

В один из дней Лао, войдя в зал, увидел большую сферу. От всех этих приборов он не ждал ничего хорошего и сразу насторожился.

– Это для чего? – поинтересовался Лао.

– Это операционная сфера. Ты же помогал раненым? – Странница проверяла работу оборудования.

– Помогал. Но я абсолютно здоров. – Ему не нравилась роль подопытного кролика.

– Удивительно, до чего ты всегда все хорошо понимаешь, но при этом не можешь научиться управлять защитными блоками. – Она серьезно посмотрела на него. – Я хочу попробовать раскрыть твои скрытые возможности. Думаю, это поможет нам ускорить обучение.

– И в чем они заключаются? – удивился Лао.

– Ты один из немногих людей на Земле, которые могут перемещаться и, даже более того, распоряжаться в Многомерности. Линган давно жаловался на тебя, что ты не только лечил людей, за что тебя чуть не убили как Колдуна, но и иногда оживлял мертвых.

– Это не всегда получалось, – нахмурился Лао. – Я делал это всего несколько раз и почти сразу после их смерти. Сами понимаете, за такие вещи очень легко лишиться головы.

– Удивительно, как это тебе вообще удалось. Но речь не об этом. Помнишь, как ты получил мое сообщение? – Лао кивнул. – Так вот, – продолжала Странница, – если бы ты владел этой способностью в достаточной степени, то сумел бы уйти прямо через стены замка, и, конечно, никто не смог бы остановить тебя. Попробуем?

– Вы когда–нибудь делали это? – Лао настороженно смотрел на нее.

– Нет. – Странница покачала головой. – Но я изучила все, что только смогла найти во Вселенной об этом.

– Что я должен делать? – хрипло спросил Лао, проходя в операционную сферу. Яркий свет упал на него, Странница внимательно посмотрела на спину Лао – всю в заживших рубцах.

– Где это тебя так?

Лао вздрогнул от ее вопроса.

– Не все ли равно? Они уже давно не болят. – У него не было никакого желания обсуждать эту тему.

– Это так, Лао. Но насколько я знаю, ты при твоей телепатической чувствительности, должен был получить психотравму.

– Что такое психотравма? – Он обернулся, но после яркого света не мог разглядеть сидящую в полумраке зала Странницу.

– Это основная проблема телепатических существ. Даже вполне обычные для нормальных людей события могут вызывать у них разрушение психики. Вы, попросту, намного легче сходите с ума.

– Я не сумасшедший, – возмущенно заметил Лао.

– До поры до времени. Я думаю, в твоем мозгу сейчас эта зона заблокирована, а ее нужно бы привести в рабочее состояние. Когда заблокированных зон становится слишком много, мозг перестает справляться с нагрузкой, и человек сходит с ума.

Впрочем, посмотрим. Ложись на стол, на спину.

В центре купола была установлена белоснежная панель без опор, просто висевшая в воздухе. Сначала Лао нажал на нее руками, проверяя, держит ли она вес, и только потом лег. Его нисколько не удивило, когда многочисленные щупальца обвили его тело, подключаясь к пси–входам.

– Можно начинать? – спросила Странница.

– Да, – ответил он.

– Смотри на экран, – приказала она.

Лао вгляделся в абсолютно черный овал над собой. Сполохи огня побежали по темной поверхности, и тут же яркий свет исчез, а предметы потеряли реальность. Он увидел сверху свое тело, лежащее на операционном столе. – Господи, что это? – Лао совершенно отчетливо осознал, что не имеет ни рук, ни ног, ни глаз, хотя по–прежнему все видел.

– Не пугайся, – раздался голос, теперь он не понимал, кто это. – Мы сейчас сместимся на другой уровень психического пространства, – продолжил голос. – Ты должен запомнить, как это делается. Тебе много раз в жизни придется этим заниматься.

Лао оказался на огромном плато. Мелкие трещины иссекали его, но поверхность была твердой. Все пространство занимали высокие переплетающиеся нити, беловатые, искрящиеся, на вид очень плотные. Высоко вверху они расходились, образуя чашу, с краями, исчезающими, как показалось Лао, в бесконечности. Структура имела дефект, словно кто–то исполинский вырвал кусок – и так и осталось.

– Мне не нравится этот провал, – сказал Лао, обращаясь к Голосу. – Его не должно здесь быть?

– Естественно. Это и есть зона психотравмы. Нервный сигнал, проходя через нее, искажается, со временем она будет расширяться, пока мозг уже не сможет нормально функционировать. А дальше – или сумасшествие или смерть.

Струйки энергии потекли к провалу, оплетая его, и Лао одновременно ощутил раздирающую боль. Где–то далеко, в другом измерении, его тело на операционном столе напряглось, пытаясь освободиться от объятий Машины. Энергия продолжала поступать, и послушные Страннице нити протянулись вверх, затягивая дырку в структуре. Все это сопровождала дикая, неправдоподобная боль. Когда чаша засияла во всей своей полноте, все прекратилось.

– Запомни – это классическая структура Вард–Эспера. Она проецируется в высших измерениях, и это позволяет перемещаться в Многомерности. Я могу продолжать? – спросил голос.

– Продолжайте, – ответил Лао, не осознавая, что с ним и где он находится.

– Мы были на первом уровне твоей психики. Ты готов перейти на следующий?

Ему показалось, что просто кто–то чуть–чуть изменил картинку. Чаша исчезла.

Бесконечная поверхность, укрытая сетью с большими ячейками, плавно вздымалась.

– Что это? – спросил Лао.

– Это твоя эмоциональная сфера. Нервная сеть на ней – подтверждение того, что ты эспер. Ты не знал об этом?

– Я не знал, как это выглядит изнутри.

Картинка снова сменилась. Лао очутился в огромном зале. Коридоры с ослепительно сиявшими входами разбегались от него во все стороны. И лишь приглядевшись, он заметил, что два из них светились значительно слабее.

– Вот это и есть последствия психотравмы – повреждение зон памяти. Сейчас они заблокированы и поэтому не пропускают нервные сигналы, – сказал голос. Лао посмотрел на затемненные коридоры и с ужасом увидел, как змейки энергии потекли к ним и свечение начало нарастать.

Он ждал боли – но очутился на площади. Его поразила абсолютная реальность происходящего. Деревянный помост из плохо обструганных и пригнанных досок был окружен густой толпой людей. Хмурое небо тяжело нависло над площадью. Лао лежал лицом вниз, на животе, на грубой лавке и отчетливо ощущал, как несколько заноз впились в кожу. Руки, пропущенные вниз и туго связанные веревкой, давно затекли и нестерпимо болели. Ноги, стянутые колодками, саднило. Лао, ободрав щеку, с трудом повернул голову и увидел палача с тонким железным прутом в руках. Когда палач взмахнул прутом, Лао зажмурился – и дикая боль, словно позвоночник переломился пополам, разорвала все. Он закричал, и так и не смог понять, что происходит.

***

Свет операционной ударил в глаза, Лао повернул голову и увидел Лингана. Тот притащил внутрь купола кресло и теперь сидел рядом.

– Очнулся? – спросил Линган, внимательно всматриваясь в Лао.

– Не понимаю, что случилось? – поморщился тот от ужасной боли в голове.

– Ты четыре дня был без сознания. Знаешь, мне иногда приходилось пытать людей, но я не припомню, чтобы кто–нибудь из них кричал так страшно, как ты во время этой операции. Теперь я как–то по–другому ощущаю тебя. Не могу тебе объяснить...

Вот, – сообразил, как это выразить Линган. – Я тебя воспринимаю как Человека в белой одежде, окруженного облаком. Ты совсем другой. – Он покачал головой. – Если бы я встретил тебя таким, то считал бы, что ты не человек, Лао. Что с тобой сделали?

– Не знаю. Одно воспоминание... Оно мучило меня много лет, а теперь я будто бы примирился с ним, – улыбнулся он, очень удивив Лингана, – и такое чувство свободы... – Лао послал Машине команду, и она послушно убрала щупальца. Подойдя к стене и прикоснувшись к ней рукой, он ощутил прохладную поверхность. Лао на секунду сосредоточился, и Линган с изумлением увидел, как стена через равные промежутки времени стала исчезать. В один из таких моментов Лао шагнул и, громко рассмеявшись, оказался на другой стороне.

– А ты ведь и правда нечеловек, – очень серьезно сказал Линган, как–то странно посмотрев на него.

– Я не знаю, кто я, но ни за что на свете мне бы не хотелось стать прежним. – Лао закружился по залу, и Лингану показалось, что в какие–то моменты он вообще не опирался на пол, а скользил над ним. – Что было хорошего в моей жизни, Линган? – продолжил Лао, остановившись. – Пытки, унижения, колодки, бесконечный страх смерти! А мое «врачевание» – сплошное шарлатанство! Жизнь ради куска хлеба, а теперь я свободен! – Лао рассмеялся.

– Это не так, – Линган нахмурился. – Твоя жизнь не принадлежит больше тебе.

– Это красиво звучит: твоя вечно молодая и очень–очень длинная жизнь принадлежит спасению Земли! Куда лучше, чем подвал твоего замка, колодки и смерть под пытками. Разве я не прав?

Удар... Еще удар – Лао мгновенно защитился блоками и опять рассмеялся.

Странница, довольно улыбаясь, вошла в зал.

– Очень хорошо, Лао. Рада видеть тебя в добром здравии. Ну что. – Она посмотрела на Лингана. – Теперь рискнешь? – Странница показала на операционную сферу. Тот перевел взгляд на Лао и начал медленно раздеваться.

***

Странница расширила замок, продлив его в пяти измерениях. Она бы предпочла Семимерность, но тогда даже Лао и Линган не могли бы там долго находиться. На всех дверях в эту часть замка повесили изображение черепа. Этот символ был всем понятен, и никто не пытался проникнуть туда. В одном из залов Странница разместила гиперпространственное окно и теперь у нее была возможность быстро перемещаться на Мальгрума и обратно.

Проверив всех людей в замке, удалось выявить еще двух эсперов, хотя для раскрытия их способностей понадобилась операция. Первый раз Странница заставила проделать это Лао. В любой момент она готова была ему помочь, но он блестяще справился сам.

Пространство относительного времени увеличивалось. При расширении кольца времени происходил захват людей, которые поневоле становились гражданами вновь создаваемого государства.

Лао и Линган просиживали за Машиной все время, которое оставалось у них после управления замком. Специальные программы обучения, которые Странница позаимствовала на одной из телепатических планет, составили основу их знаний.

Для Лингана упор был сделан на изучение различных систем управления государством. Лао приходилось быть универсалом во всем, на него должна была лечь основная работа по обучению людей, и он почти перестал спать.

– Ну вот, во всяком случае с тобой, Лао, все прояснилось, – сказала Странница.

Они сидели в большом, хорошо освещенном зале. Было слишком жарко для людей, но ни Лао ни Линган не жаловались, зная, что даже при такой температуре ей на Земле холодно. – Так о чем еще вы хотели спросить меня?

– Мы хотели узнать все–таки, кто мы теперь? И какова в точности наша задача? – начал Лао.

– По стандартной космической классификации – вы Вард–Эсперы. Что такое эсперы или телепаты, я думаю, вам понятно. Вард – телепатическое существо, способное образовывать симбиоз с несложными искусственными биосистемами. Вот с такой Машиной. – Странница показала на дверь другого зала. – Это первая, низшая ступень существ Многомерности. Для того чтобы цивилизация существовала долго и обладала необходимой стабильностью, достаточно, если большинство ее населения становится телепатами. Строго говоря, все те, кто не достигнет даже этого уровня, погибают. Ситуация на Земле уникальна. Хотя у планеты были все шансы достигнуть этого уровня, все произошло совсем не так. Сначала был длительный исторический период уничтожения людей с подобными способностями. Потом, с развитием человечества, их стали сажать в сумасшедшие дома, что вынудило тщательно скрывать свой дар. Кроме того, ребенок, обладавший способностью к мыслечтению, вольно или невольно, становился изгоем в своей собственной семье, а часто и в обществе. Дар телепатии очень сложно скрыть. Обычные люди, как правило, ощущают страх при встрече с эспером или, наоборот, безумное влечение к нему. Отсюда – множественные психотравмы с известным исходом. Нам с вами или удастся создать цивилизацию на других принципах – и мы сможем согласовать интересы как людей, так и не людей, или нам не повезет – и Земля канет в Лету.

– И вся работа ляжет на меня и Лао? – уточнил Линган.

– Нет. Основную работу придется сделать, когда вас будет шестеро. Двоим вам не справиться. К тому времени население нашего государства приблизится к десяти миллионам человек и около пятисот тысяч из них составят эсперы. Сказать, что управлять таким государством будет сложно, – это ничего не сказать. Но Линган в своем роде гений управления. – Странница посмотрела на Лингана. После операции он воспринимался, как Мужчина в голубой одежде, несущийся на белом коне. В сочетании с почти двухметровым ростом и пристальным властным взглядом черных глаз это должно было производить на людей сильное впечатление. – Кстати, вы, наверное, уже почувствовали, что почти никто не может сопротивляться вашей воле?

Линган и Лао переглянулись.

– Что касается меня, – усмехнулся Линган, – они и раньше мне подчинялись. А вот насчет Лао, наверное, вы правы.

– Итак, что дальше? Мы обучили, насколько было возможно, своих людей, и, если я правильно понимаю, они смогут жить очень долго, лет этак триста? – спросил Лао.

– Нет. – Странница покачала головой, – это первое поколение умрет своей смертью в положенное время, а вот их дети, родившиеся здесь и преданные нашему государству, действительно, будут жить очень долго. И первое, о чем нам придется позаботиться – об увеличении рождаемости детей с необходимыми признаками.

– Разве это возможно? – Линган изумленно посмотрел на Странницу.

– Возможно рассчитать линии судьбы родителей и выяснить, когда вероятность рождения ребенка–эспера максимальна.

– Вам не кажется это слишком жестоким? Ведь это означает, что они будут совершенно чужими для такого ребенка? – спросил Лао, но его мозг при этом не отразил никаких эмоций.

– Вам придется делать очень много жестокого. А разве гибель всей земной цивилизации – не жестокая вещь?

– Не знаю, все это очень сложно для понимания. Расчет линий судьбы, вы сказали?

– Все намного сложнее, Лао. Земля – трехмерная ограниченная система, и очень многие события здесь становятся абсолютно предопределенными. Это как смерть любого из вас, которая наступит рано или поздно. При этом есть события с сомнительной вероятностью, которые могут как произойти, так и не произойти, и, в зависимости от того, какие из них происходят в действительности, линии судьбы изменяются, конечно, в определенных пределах. Я понятно объясняю?

– Более или менее, – ответил Лао.

– Рождение каждого ребенка порождает свою линию судьбы и накладывается на общее поле вероятности. Система, которая возникает при этом, настолько сложна, что ее расчет может занимать годы даже у таких существ, как я. Правда, для меня это неважно, потому что все это производится в безвременье и лишь для меня проходит много лет. Очень сложно?

– Понятно. Теперь еще одно. Нас окружает стена времени? И она порождается тем, что время внутри течет во много раз быстрее, чем снаружи? – спросил Линган. – А как к этому относятся те, кто снаружи?

– Хороший вопрос, – заметила Странница. – Мы серьезно столкнемся с ними не раньше триста девятого года относительного времени. Для этого необходимо собрать вас всех шестерых. А до этого им все равно с вами ничего не сделать. Стена времени является абсолютно непроницаемой преградой для любого трехмерного объекта, а с Многомерностью они не знакомы. Конечно, вряд ли им нравится существование на Земле этой зоны, но я не представляю, как они смогут нам помешать.

– Я изучил их оружие, – сказал Линган. – И меня, честно говоря, смущает возможность бомбардировки с воздуха.

– Сверху нас также защищает стена времени. Она образует купол. И в небольшой зоне перехода невозможны никакие динамические процессы. Там нет течения времени и ничего не происходит. Их бомбы будут висеть над нами вечно и никогда не взорвутся, пока мы их не обезвредим. Не верю, что они на это решатся. Ведь сначала им нужно будет понять, с кем имеют дело, а это невозможно. Мне кажется, пора закончить беседу. Вам нужно отдохнуть.

Глава 5.

121 год относительного времени.

декабрь, 2021 год абсолютного времени

Креил ван Реин.

– Неспокойно стало в пустыне, – сказал погонщик, помешивая прутья в костре.

Геологическая экспедиция остановилась на ночь в оазисе, и погонщики готовили еду. – С тех пор, как возникла эта зона, все идет не так.

– А когда она появилась? – спросил самый молодой из них.

– Лет шесть назад. Сначала она была такой маленькой, что ее никто и не заметил.

Ты же знаешь, как это бывает. Идешь–идешь и вдруг упираешься в совершенно прозрачную стену. За тобой пустыня и перед тобой пустыня – только пройти нельзя.

Говорят, иногда она перемещается, и тот, кого захватит, остается в ней. Я не видел, чтобы человек возвращался оттуда. Да что человек! Верблюды и те чуют ее за несколько километров и отказываются идти. Потом военные понаехали.

Понатаскали всякой аппаратуры. Сейчас–то умней стали. Знают, что она иногда перемещается, а тогда никто и не думал ни о чем таком. Измеряли, измеряли, посты поставили. Только все это не помогло. В момент стена переместилась, и никого не стало. Так и сгинули вместе с оцеплением. Были – и нет. Погонщик один, в проводниках у них был, по нужде отошел. Его–то стена не задела. Только когда он это увидел, совсем бедняга свихнулся. Подобрали его на третий день, подлечили – он потом все и рассказал. Только говорить–то не о чем: были люди и раз – нет их.

Вот и весь разговор. Теперь к ней близко сунуться боятся. Все больше из космоса смотрят. А на что смотреть–то? Пустыня, она и есть пустыня, откуда не смотри. – Погонщик подложил прутья в костер и помешал суп. – Скоро сготовится уже.

Похлебаем. Когда еще горяченького поешь? Все больше сухомятка.

– Да... – протянул другой. – Дела... Слыхал, пытались ее с самолета достать. Да куда там. – Он махнул рукой, – его как с горы сошвырнуло; летчик едва с парашютом спасся. А самолет – вдребезги. Ну, давай, разливай, поздно уже. – Он достал ложку и начал зачерпывать себе в тарелку. – А ты, мальчонка, чего сидишь?

Подходи, говорю. Смотри, какой заморыш. Плохо, небось, без отца да без матери?

Худой черноволосый мальчишка, лет двенадцати, подошел и начал зачерпывать суп.

Грязный и оборванный, он получал в экспедиции самую черную работу.

– Как тебя звать–то? – спросил один из геологов, бывший в экспедиции первый раз.

– Креил ван Рейн. – У мальчишки был красивый голос и, когда он поглядел на геолога, тот вздрогнул – такой пронзительный взгляд был у ребенка.

– И кто ж тебе имя такое дал?

– Не знает он. Подобрали его в пустыне, лет шесть назад. Да вот как раз вскоре эта стена обнаружилась, самолет там еще неподалеку разбился, – вмешался седой старик. – Лежал не обожженный даже. Только не помнил ничего. Все имя свое твердил. – Он покачал головой. – Хорошо, что экспедиция наша наткнулась на него, а то бы точно сгорел. Да еще язык незнакомый. Так и остался у нас. А родителей где ж искать? Бросили мальчонку на погибель. И как земля зверей таких носит!

Свое дитя на погибель оставить! – Старик от возмущения даже есть перестал.

Подняв голову, он прислушался к чему–то: – Скачет кто–то? Помоги Аллах, в такую ночь хороших людей не принесет!

Топот усилился и двадцать всадников на огромных белоснежных конях(погонщики никогда не видели таких) приблизились к оазису. Люди затихли. Всадники спешились. Старший – мужчина почти двухметрового роста в голубой сверкающей одежде, подошел к костру. За минуту до этого мальчишка вскрикнул, убежал и спрятался за верблюдами. Лицо всадника все, кроме глаз, было закрыто платком.

Необъяснимый страх охватил людей. Почему–то они боялись даже посмотреть на всадника.

– Доброй ночи, да пребудет с вами Аллах, – вежливо обратился тот ко всем.

– И с тобой, господин, – дружно ответили ему.

– Что ищет господин в ночи? – осмелился задать вопрос самый старый из погонщиков, приглашая всадника к костру.

– Я знаю, есть у вас один мальчишка. Хотел бы его забрать. Лет двенадцати примерно. У него очень странное имя – Креил ван Рейн.

От его слов погонщики вздрогнули. Старик испугался. Отдать этому чудовищу мальчика? – Все воспротивилось в нем.

– Не знаю, о ком ты, господин, – решился на обман старик, стараясь не встречаться с всадником взглядом. – У нас нет никакого мальчика.

Всадник только взглянул на сопровождавших его людей. Они направились к лежавшим верблюдам и выволокли яростно отбивавшегося мальчишку к костру.

– Так что, старик, решим полюбовно? За сколько мне его продашь? – Всадник снял с пальца перстень, и в отсвете костра засиял большой бриллиант. – Я покупаю его, старик. – Он протянул перстень. У старика жадно загорелись глаза.

– Ну что, раз такое дело – забирайте, господин. – Он прикинул, что мальчика всадник все равно заберет, а дорогое кольцо было весьма кстати.

– Не пойдет, – резко вмешался начальник геологической партии. Почувствовав неладное, он успел сбегать в палатку за оружием и теперь держал в руках ружье. – Отпустите мальчишку!

На его приказ никто не отреагировал. Непонятные люди по–прежнему держали мальчика.

– Я буду стрелять! – предупредил начальник партии, чувствуя, как за его спиной встали еще пятеро геологов. Погонщики не станут вмешиваться – это было и так ясно.

– Стрелять? – переспросил Линган. Он больше ничего не добавил, просто пристально посмотрел на начальника и его людей, и те послушно опустили головы, уже не пытаясь как–либо возражать.

Линган встал и взял ребенка за плечи. Мальчик извернулся и укусил его за руку.

Мгновенный пси–удар уложил ребенка, и тот обмяк. Подбежавший Лао вслушивался в его мозг. Линган растерянно смотрел на него, не понимая, как это получилось.

Через несколько минут Лао поднял мальчика на руки.

– Вроде живой. Ну Линган! Едва не убил мальчишку. – Он забросил мальчика на холку лошади. Всадники вскочили на коней и исчезли в ночи.

Еще долго погонщики и пришедшие в себя геологи сидели у костра, пытаясь понять, кто это был.

– Помоги мальчику, Аллах. Сдается мне, его унесли демоны, – сказал старик и грустно вгляделся в ночь, а начальник геологической партии подумал, что именно так могут выглядеть хозяева непонятной зоны. И еще он подумал о том, что не станет докладывать об этом начальству. Погонщики все будут отрицать, спишут на галлюцинацию и пойдут проверять профпригодность! А кто же в наш двадцать первый век верит в пришельцев? Он подложил прутья в костер и вскоре ушел спать.

***

– Ну почему всегда, когда Странница возвращается на Землю, у нас начинаются неприятности? – Линган нервно прошелся до угла большого зала и, развернувшись, продолжил: – Господи! И что она с этим мальчишкой делает столько времени? – Он пятый час ждал у дверей окончания операции, непрерывно шагая по залу.

– Можешь не сомневаться – ничего хорошего. – Лао покачал головой. – Только пси–удара ему и не хватало! Не мельтеши! Посиди спокойно!

– Отстань! Мне так легче! – огрызнулся Линган и в очередной раз прошелся из угла в угол. – А если я все–таки убил его? – Он вопросительно посмотрел на Лао, но тот не ответил.

Линган вгляделся в неподвижную дверь операционной, вспомнив, как когда–то, почти 120 лет назад, он сам лежал под куполом, а Странница оперировала его. С тех пор много раз она покидала Землю, не объявляясь десятилетиями, и появлялась снова, всегда неожиданно, принося с собой новые сложности.

За время ее отсутствия на месте замка Аль–Ришад был возведен Пятимерный Дворец Правительства – полупрозрачный, поднявшийся над землей на сто сорок этажей вверх, нереальный и всегда изменяющийся. Он имел пять крыльев, и каждую ночь пространство внутри и снаружи здания начинало скользить и, подчиняясь этому вечному ритму, его крылья менялись местами.

Население государства потихоньку увеличивалось. Как и предсказывала Странница, людей рождалось с телепатическими способностями не так мало, но что еще больше радовало Лингана и Лао – не так редко рождались и Варды. Минуло уже больше двадцати лет, как был создан Совет Вардов – высший орган управления страной, и выбран Председатель Совета Вардов. Линган вспомнил, как это назначение его обрадовало. «Ты обретешь еще большую власть», – слова, когда–то сказанные Странницей, по–прежнему тревожили его. Был в них какой–то подвох. Но пока все было нормально, если бы не этот несчастный случай с мальчиком, Креилом ван Рейном, которого Странница приказала доставить из абсолютного времени. Зачем ей был нужен этот двенадцатилетний необразованный мальчишка – было полной загадкой.

Дверь плавно разошлась в стороны. Странница сидела в пси–кресле.

– Закончили? – с надеждой спросил Линган.

– Нет, – Странница была расстроена. – Не знаю, что делать. – Она посмотрела на Лингана. – Как он получил пси–удар?

– Да черт его знает! Укусил меня за руку, а у меня реакция мгновенная – я и сам не понял, как это получилось, – оправдывался Линган и, посмотрев на энцефалограф, замер. Прибор показывал прямую линию. – Он умер? – испуганно спросил Линган.

– Пока нет. – Странница помолчала. – Но близко к тому. Хорошо. – Она встала. – Я часа на два слетаю на Корабль. Хочу посоветоваться с Мальгрумом. Посмотрите за мальчиком.

Через оговоренное время она вернулась и снова села в пси–кресло.

– Лао, я хочу, чтобы ты мне помог.

– Что сказал Мальгрум? – Лао подключался ко второму пси–креслу.

– Ничего хорошего. Аналога не нашли. По всему выходит, что этот мальчик должен был умереть еще в детстве. Непонятно, как он прожил до двенадцати лет. У него спутаны уровни психики. Первый расположен в тройке измерений второго уровня, а второй – на месте первого, – отвечала Странница.

– Это значит, что у него почти отсутствует связь с телом? И как же он жил? – воскликнул Лао.

– Мне это тоже интересно. Одно могу сказать точно – он воспринимал меня, независимо от того, в каком я была виде, в Естественном Облике.

– Видел, что вы не человек?

– В подробностях.

Лао вздрогнул, представив, что должен был при этом чувствовать мальчик.

– Давай начинать.

Они оказались на первом уровне психики. Унылая картина встречала их. Плоская поверхность с разрывами нервной сети, как будто ее бомбили сверху.

– Это первый уровень, – сказала Странница.

– Невозможно поверить! – Лао прикидывал, не могли ли они заблудиться. – В таком состоянии ему не жить.

– Пошли на второй?

Они переместились. Второй уровень встретил их сияющей чашей Вард–Эспера, с дефектами, но ошибиться было невозможно.

– Что теперь делать? – спросил Лао.

– Мальгрум говорит, что кроме как «вырезать» второй уровень и опустить его на первый, а первый – поднять, ничего не остается.

– Господи! Разве ребенок это может выдержать? – воскликнул Лао.

– Я не знаю, – вздохнула Страница. – Как мне не хочется этого делать! Я подключила операционную к гиперпространственному окну, чтобы Мальгрум мог передать нам необходимую энергию.

– Ее так много нужно?

– Очень. Мы вынужденно передадим большую часть в высшие измерения, иначе он уйдет в тонкие миры и нам его не вернуть.

– В переводе на простой язык это означает: удержать душу рядом с телом? – уточнил Лао.

– Вот именно. Весьма энергоемкий процесс.

Странница сфокусировала пучок психической энергии и начала «вырезать» второй уровень. То же самое проделывал Лао на первом. Они закончили синхронно.

– Так, Лао. Теперь ты поднимай, а я постараюсь помягче опустить.

У Лао было чувство, что мир перевернулся вверх ногами.

– Хорошо! Достаточно! – командовала Странница. – Теперь нужно «пришить» уровни на новые места.

Лао начал сваривать место разрыва, но шов получался очень грубым.

– Странница! А он не будет после этого сумасшедшим? У меня получается слишком грубая структура.

– Не страшно. Когда все приживется – нужно будет прорезать нервные ходы. Но это потом.

– Его ждет еще одна операция? Бедный малыш!

– Будем считать, что мы сделали все, что могли. – Странница еще раз внимательно посмотрела на свою работу и проверила у Лао. – Хорошо, будем выходить.

Линган у пульта следил за состоянием ребенка. Энцефалограф начал показывать нормальную картинку, и он перевел дух. Мозг мальчика работал.

***

Креил лежал в палате при операционной. Аппаратура была подключена к его телу, поддерживая жизнь. Прошел месяц после операции, но он еще ни разу не приходил в сознание. Линган и Лао по очереди дежурили у него. Лао было искренне жаль мальчика, и иногда думалось, что, может быть, тому было лучше умереть.

Креил очнулся рано утром. Солнце светило в палату, голова горела огнем, и он застонал. Высокий крепкий мужчина наклонился над ним.

– Кто вы? – Он облизал пересохшие губы. – Очень хочется пить.

Мужчина помог ему приподнять голову, которая сразу же закружилась. Креил смог выпить только один глоток и обессиленно откинулся на подушку.

– Меня зовут Лао, я врач, – мысленно представился мужчина, но мальчика это нисколько не удивило. – У тебя высокая температура и нужно лежать.

– Даже если бы я захотел, то не смог бы встать. – Мальчик попытался улыбнуться, и Лао удивился его выдержке.

– Все будет хорошо, – попытался успокоить его Лао.

– Я так не думаю, – Креил нахмурился. – Где я? Здесь все чужое и какое–то странное.

Лао подумал, что, конечно, мальчику должно казаться все другим, если раньше он воспринимал мир только телепатически. Лао еще раз удивился, как тому удалось жить в перевернутом мире и, почувствовав, как ребенку становится хуже, ввел обезболивающее.

– Спасибо, – сказал Креил, перед тем как заснуть.

***

Шли дни. Креил поправлялся очень медленно, и даже через полгода после операции у него болела и кружилась голова. Мальчик любил сидеть в кресле в углу операционной, и наблюдать за работой Лао. В его присутствии он чувствовал себя спокойно.

– Вы не могли бы меня чему–нибудь учить? – однажды спросил Креил. – Я так мало знаю и даже не умею читать. Мне уже двенадцать, наверное, поздно учиться.

– Поздно, тебе? – Лао рассмеялся и подошел к нему. – Ну что ж, я буду тебя учить.

Хотя у Креила постоянно болела голова, обучался он очень быстро и уже через полгода смог довольно прилично писать и читать. Его можно было бы учить работать с Машиной, но состояние мозга не позволяло это. Линган пытался заставить его заниматься в тренажерном зале, но мальчик совершенно не умел драться. Иногда от резкого движения, Креил закрывал лицо руками, как будто хотел защититься от чего–то страшного, и Лингану никак не удавалось понять, в чем дело. Влезать в голову мальчика он боялся, зная неустойчивость его психики, а на поверхности этого было не понять.

Через год Странница решилась на повторную операцию. Креилу не стали ничего объяснять, чтобы не травмировать раньше времени. Он послушно лег на операционный стол. Сложность была в том, что нельзя было дать наркоз. Иначе, работая вслепую и не видя результат операции, можно было получить вместо одного вмешательства многочисленные повторы.

– Это очень больно? – Креил почувствовал их волнение. Странница и Лао переглянулись.

– Думаю, да, – ответил Лао.

– Начинайте, доктор, начинайте, – мысленно передал Креил, и они в который раз удивились его мужеству.

На первом уровне их встретила сияющая структура Вард–Эспера, ровная, без каких–либо дефектов. Швы зажили, и теперь было невозможно определить, где плохо проходит сигнал.

– Боже мой! Нужно резать по кругу! – Лао прикинул, что операция может затянуться на много часов. – Странница, а он выдержит это?

– Не знаю.

Они так и не решались начать, когда рядом с ними возник пси–образ Креила – мальчик в черном, в сияющем вихре,.

– Я могу вам помочь? – Серьезно посмотрел он на них.

Странница секунду подумала.

– Наверное сможешь, если покажешь, где у тебя болит.

Пси–образ Креила кивнул, переместившись и указав место. Пси–луч вошел, прорезая туннель. Они не могли слышать, как мальчик закричал, но у Лингана, который следил за аппаратурой, все похолодело.

Они ждали, пока Креил очнется и, когда его пси–образ снова нашел их, продолжили.

Так, раз за разом, им удалось восстановить нервную структуру. Посовещавшись, они решили не проверять прохождение сигналов, положившись на слова Креила, что все в порядке.

– Это хорошо, но в зоне памяти у него психотравма, – заметила Странница. – Я не стала ей заниматься прошлый раз, боялась, что он не выдержит.

Лао вздрогнул, вспомнив выправление своей психотравмы.

– Что это такое? – На них смотрел пси–образ Креила.

– Что изменится от того, что я объясню тебе? – Странница не хотела вдаваться в подробности.

СТРАННИЦА – ОПЕРАТОРУ: – Линган, давай наркоз!

– Я не хочу этого! – закричал Креил, и в тот же момент его пси–образ начал таять.

ОПЕРАТОР – СТРАННИЦЕ: – Пациент без сознания.

Они опустились на уровень памяти. Их встретил огромный зал с разбегающимися в разные стороны коридорами. Странница показала на три почти не светившихся входа.

– Он загнал это воспоминание в подсознание.

– Что там? – спросил Лао.

– Понятия не имею. Пока оно не станет активным, его невозможно прочитать, – Странница начала посылать потоки пси–энергии в зоны затемнения. Входы начали разгораться.

Креил ощутил себя маленьким мальчиком, лет четырех, задумчиво играющим в песочнице. Телепатически до него постоянно доносились обрывки фраз и мыслеобразов. Креил поднял голову и вслушался: высокие прямоугольные здания окружали его, но, когда он пригляделся, они начали изменять свою форму. Всю жизнь Креил старался не концентрировать свой взгляд на предметах. Стоило это сделать, как они начинали искажаться и их окружал черный или радужный ореол.

Мама была недалеко, сидела рядом с песочницей на скамейке и разговаривала с незнакомой тетей. Какой–то мальчик, но Креил тут же понял, что это сын той самой тети, начал строительство замка. У него была красивая заостренная металлическая лопатка, очень удобная, и Креилу сразу же захотелось такую. Он подошел к мальчику и начал помогать ему. Когда замок был почти готов, Креил на секунду отвлекся и поскользнулся, почти удержав равновесие, но его рука попала в сооружение из песка и разрушила постройку. Волна ненависти возникла в мозгу мальчика. Тот был рассержен, замахнулся лопаткой и ударил Креила по голове – лопатка прошла сквозь тело, как будто его не было, и вышла с другой стороны.

Мать мальчика как раз смотрела в их сторону и, когда ее сын истошно вскрикнул, рванулась к нему. Она отчетливо видела, как сын нанес удар, но, подбежав, не обнаружила никаких следов от лопатки и все смотрела на голову Креила, пытаясь понять, как такое может быть.

– Что случилось? – Мама Креила тоже подошла к ним.

Женщина растерянно переводила взгляд с одного мальчика на другого. Ее сын, держа лопатку, стоял с широко открытыми глазами, онемев и не отвечая на вопросы. Мама взяла потрясенного Креила за руку и отвела домой. С того дня он стал бояться людей. Мальчика, нанесшего ему удар, долго лечили в психиатрической лечебнице.

Психиатр решил, что у ребенка, ударившего Креила, была галлюцинация, но мать мальчика считала по–другому. Люди стали сторониться семьи Креила, и через некоторое время мама уговорила отца переехать в другой район.

***

Креил очнулся в палате. Странница, которую он уже давно, сразу после первой операции, перестал видеть чудовищем, сидела с ним рядом, на краю кровати.

Некрасивая женщина задумчиво смотрела на него и чем–то напомнила маму.

– Ну что, как себя чувствуешь? – спросила она.

– Хорошо. – Креил постарался улыбнуться.

– Я пойду, а Лао должен поговорить с тобой. – Странница провела рукой по его волосам. От этой ласки слезы перехватили горло, и он прикрыл глаза.

– Меня еще будут оперировать?

– Не думаю, что в этом будет необходимость. – Странница встала.

Лао сидел у его кровати, думая, с чего начать.

– Ты очень мало знаешь, но я попробую объяснить тебе, что тогда произошло, – начал Лао. – На самом деле наш мир является Многомерным. – Вдруг он понял, что не знает, как объяснить мальчику, что это такое. – Нет, так ты не поймешь...

Тогда совсем просто. Ты обладаешь способностью перемещаться в другие миры, которые мы будем называть измерениями. Это понятно?

– Угу, – кивнул Креил, – в один из них ушла мама?

– Можно сказать и так. Когда тот мальчик ударил тебя лопаткой, от испуга ты перевел свое тело на какое–то мгновение в другое измерение. Для трехмерного предмета ты стал «прозрачным», и она прошла сквозь тебя. Я могу показать это. – Лао сосредоточился и очень медленно, чтобы Креил мог хорошо рассмотреть, пронес свою руку сквозь его кровать.

– Вы тоже так можете? – Креил повеселел. – Совсем не страшно и очень просто, но тогда это сильно меня напугало.

– Как твоя голова? – Лао беспокоил результат операции.

– Намного лучше и почти перестала болеть, – Креил улыбнулся. – А я смогу стать как все?

– Кто все? – обескураженно спросил Лао.

– Ну, нормальные люди.

– А кого ты считаешь нормальным человеком?

Креил задумался:

– Ну, это такой, кого люди чувствуют своим. Меня всегда сторонились, как прокаженного, хотя я никому не хотел плохого.

– Боюсь, что это невозможно. Но чувствовать себя среди эсперов своим – это я тебе обещаю.

– Правда? – Креил улыбнулся. – И у меня будут друзья?

– Может быть. Это будет зависеть от тебя. И еще. Я хотел предложить тебе жить у меня, когда поправишься. Хотя бы лет до восемнадцати. – Лао серьезно посмотрел на мальчика. – Хорошо? Когда выучишь все, что хочешь знать, ты сможешь учиться, как обычные дети.

С того дня Креил спал тихо и спокойно и еще через две недели был здоров.

Глава 6.

127 год относительного времени

март, 2022 год абсолютного времени

Красивый юноша с темными вьющимися волосами ворвался в квартиру. Почувствовав, что Лао дома, он направился в кабинет. Лао подключился одной рукой к Машине, и Креилу пришлось ждать, когда он закончит работу.

– Что случилось? – спросил Лао, не вставая развернув кресло. Глаза у Креила горели и на щеках был румянец.

– Я открыл принцип антигравитации! – похвастался он.

– Ну и что? – Лао не удивился. Они уже давно использовали приборы, работающие на этом принципе.

– Лао, ты не понял! То, чем мы пользуемся, нам дала Странница. Причем она тоже это позаимствовала у одной из развитых цивилизаций. Для нее не нужны никакие теории. Тебя же не волнует, как ты дышишь? Вот и с ней так же. Она существует в другом мире, с другими законами и правилами. А для нас – ты не представляешь, что можно будет создать! Воздушные города, воздушный транспорт, да мало ли что!

И это почти дармовой источник энергии!

– Может быть, ты и прав. В таком случае, я тебя поздравляю. – Лао снова повернулся к Машине. – Да, совсем забыл, Линган опять жаловался на тебя. Ты пропустил очередное занятие. Или ты думаешь, у Председателя Совета больше нет никаких дел?

Всех эти годы Линган занимался с Креилом боевыми искусствами. Он научил его владеть всеми известными видами древнего оружия, скакать на лошади и вести бой, не слезая с седла. Это превратило слабого, хилого мальчика в сильного, выносливого юношу. Но последнее время Креил просто разрывался между различными увлечениями. Его интересовали все отрасли науки сразу, и хотя Лао убеждал его, что невозможно знать все – Креила это не останавливало. Поразительно быстро достигая успеха во всех областях, никогда не отвлекаясь на мелочи, он формулировал основные законы этой науки и применял ее на практике в Трехмерности, считая самым важным скорую и эффективную возможность использования сделанных открытий. Сам Креил не осознавал степень своей одаренности, просто получая огромное удовольствие от уважения к себе даже взрослых людей. Его блестящий, ироничный ум привлекал к нему эсперов.

134 год относительного времени июль, 2022 год абсолютного времени Вечеринка эсперов была в разгаре. На этот раз собрались у его хорошего знакомого, Джона Гила, и Креил вошел в большую полутемную комнату.

Он не любил вечеринки и до самой последней минуты он не мог решить: идти ему или продолжить эксперимент с протоплазмой. Но опыт все равно не получался. Уже давно Креил мечтал разработать способ выращивания генетически нейтральных органов.

Разрешение этой проблемы позволило бы избежать многих неприятностей с отторжением тканей при трансплантации и значительно расширить возможности практической хирургии. Раз за разом он проводил эксперименты, но решение задачи, показавшейся ему такой простой в начале, отодвигалось все дальше и дальше.

Стоило поместить протоплазму в Четырехмерность, чтобы придать ей необходимые «нейтральные» свойства, – как она непременно взрывалась.

Креил вслушивался в шум – эсперы разговаривали мысленно и их телепатемы довольно причудливо переплетались. Джон Гил радостно подошел к нему.

– Все–таки пришел? – уточнил он. – Джон оглядел комнату. – Кажется, вон то место свободно. – Он показал на стул рядом с симпатичной девушкой. Она хоть и не танцевала, но постоянно переговаривалась с выделывающей па подругой. Когда у той получался особенно забавный пируэт, девушка смеялась, но подругу это не смущало.

Креил сел рядом с девушкой. Все еще смеясь, она повернулась к нему, и его поразил какой–то внутренний свет, исходивший от лица. У нее была необычная для человека ведущая телепатема: холод, мороз, метель – излучал ее мозг.

– Тина. Вард–Эспер – Тина ван Лигалон, – представилась девушка и рассмеялась от удивления Креила. На вид ей было лет двадцать. Он не мог представить, чтобы человек успел до этого возраста пройти полный курс обучения Вардов. – Двадцать один, – она ответила на его мысли. – Почти старушка. – И забавно шмыгнула носом.

Креил увидел, как в ее мозгу отразился его ошарашенный образ. И эта картина рассмешила его.

– Креил ван Рейн, – он представился как Вард, хотя в свои двадцать пять лет не прошел полный курс обучения и еще не получил необходимой квалификации. Но ударить в грязь лицом перед девушкой и сознаться в этом – не смог.

– Это правда? – Она, видимо, почувствовала ложь и опять рассмеялась. – Разве ты не знаешь, как нелегко обмануть Варда? – Заметив его смущение, Тина стала серьезной. – Вообще–то, для меня это неважно, так что можешь не расстраиваться.

Мне знакомо твое имя. Ты разрабатываешь теорию протоплазмы и открыл принцип антигравитации. Я права?

– Права. – Креил никак не мог найти с ней правильный тон разговора. – Может быть, потанцуем?

– А может быть, ты сначала что–нибудь съешь? – Ее лицо осталось серьезным, но мысленно Тина опять улыбнулась.

Креил действительно понял, что голоден. Эта девушка совершенно сбивала его с толку. Тина взяла тарелку и стала накладывать еду для него, полагаясь на свой вкус, но у него возникло чувство, как будто Тина знала, что он любит. Впрочем, было маловероятно, чтобы она забралась так далеко в его мозги, а он бы ничего не почувствовал при этом.

– Да не влезала я в твою голову! – В ее глазах был смех.

В этот момент подошел Джон и пригласил Тину на танец. Согласно кивнув, она поставила тарелку перед Креилом и встала. Джон привлек ее к себе, о чем–то говоря и медленно двигаясь в танце, но в телепатическом шуме Креил никак не мог разобрать, о чем. Его злило, что девушка отказалась танцевать с ним.

В этот день Тина так и не вернулась больше на свое место. Сначала она долго разговаривала с подругой, потом еще танцевала с кем–то из эсперов, и в конце концов незаметно исчезла с вечеринки, хотя Креил и не спускал с нее глаз.

Возвращаясь домой, он решил, что сделал глупость, не пригласив ее еще раз.

Ночью Креил плохо спал. Ему снилась Тина, кружащаяся в танце с другим мужчиной.

Он проснулся весь в поту и не мог понять, что происходит. До утра еще было далеко. Креил встал и подогрел себе чай. Тепло успокоило его, и он снова лег.

Ему опять начала сниться Тина. У него никогда не было женщин. У него просто не было на это времени, но сейчас, во сне, она была рядом. Тина заглянула ему в глаза и мелодично рассмеялась. Креил почувствовал, как безумно хочет ее, но в тот самый момент, когда, казалось, уже овладел ею, она растаяла, и он снова проснулся.

За окном стояла ночь. Дверь на веранду была открыта, тихо шелестел дождь.

Переход к реальности был таким резким, что Креил не сразу сообразил, где находится. Ему казалось, что в комнате еще витал запах духов Тины. Только через мгновение он понял, что видел сон. Все тело болело. Креил прошел в ванную и встал под холодный душ. Струи воды массировали тело, и ему полегчало. Больше не пытаясь спать, Креил подключился к Машине и начал отыскивать в ее памяти все, что касалось отношений между мужчиной и женщиной, вдруг поняв, что слишком мало знает об этом. Информации было даже слишком много, но все, что он прочитал, не давало ответа на главный вопрос: как завоевать женщину? Культура телепатических существ была еще слишком молода, а обычные человеческие отношения мало подходили для сопоставления.

Читая классические произведения, Креил не понимал многих вещей. Например, ему было непонятно, как мужчина мог врать женщине или изображать свои чувства? В случае с телепатами это сразу было бы понятно, и игра на этом закончилась бы.

Утром, так и не найдя ничего, что могло бы ему помочь, он отправился к Лао. Тот долго пытался понять, чего от него хочет Креил, а когда наконец понял, рассмеялся.

– Ты пришел не по адресу! У меня слишком маленький опыт в таких делах. Может быть, Линган тебе что–то и посоветует, все–таки он лучше знает женщин. Но, если честно, с эспером–женщиной он вряд ли имел дело. Мне всегда казалось, что он их боится. Вот с обычным человеком – у него никаких проблем.

– Хорошо, Лао. Тогда скажи мне... – Креил замялся. – Это правда, что отношения между мужчиной и женщиной, если они оба эсперы, отличаются от обычных?

– В каком смысле? – уточнил Лао.

– Не увиливай, пожалуйста, ты меня прекрасно понял. Я нашел в одной книге: в идеале речь идет о слиянии не только в физическом смысле, но и психическом.

Только что это значит? – Креил прямо смотрел в его глаза.

– Это значит, что когда ты снимешь свои защитные блоки и она их тоже снимет, вы на какое–то время образуете психически единое существо. – На сей раз Лао говорил серьезно. – Как ты понимаешь, для того чтобы пойти на это, нужно абсолютно доверять друг другу.

Креил потрясенно молчал.

– Но ведь это означает, что я буду знать о ней все и она будет знать обо мне все! Неужели кто–то решается? – побледнел он.

– Видишь ли, в том состоянии, о котором идет речь, бывает совсем не до того, чтобы выуживать какие–то тайны друг у друга. Хотя, в принципе, это так. Но, в конце концов, за то Наслаждение, которое наступает при этом, поверь мне – это не самая высокая плата. Только маленькая проблема. Если после этого ты вступаешь в обычные отношения с обычной женщиной – это доставляет слишком маленькое удовольствие. Имей это в виду, – грустно заметил Лао.

– Поэтому ты предпочитаешь не иметь женщин вообще? – спросил Креил и, тут же уловив боль Лао, понял бестактность своего вопроса. – Пожалуйста, прости, я не имел права на этот вопрос.

– Да, ладно. – Лао махнул рукой и усмехнулся. – Боюсь, что это так. – Он еще помолчал, думая, стоит ли продолжать. – Хотел тебя предупредить. Если ты когда–нибудь все–таки заберешься в постель с обычной женщиной, не встречайся с ней больше. С ними все просто – невозможно отказать мужчине, который предугадывает все твои желания. Иначе очень сложно бывает прервать отношения. А для них это всегда большая травма.

– Не думаю, чтобы меня потянуло к обычной женщине. – Креил улыбнулся. – Я практически не общаюсь с людьми.

– Жизнь очень длинна, Креил, ни от чего нельзя зарекаться, – печально сказал Лао.

Всю неделю Креил был занят и только в воскресенье сумел выбраться на очередную вечеринку. Но Тины не было. Он стал ходить почти на все собрания молодежи, но нигде не мог ее застать.

Прошло почти две недели, прежде чем ему удалось встретиться с ней снова. Опять собрались у Джона. Креил уже собирался уходить, когда пришла Тина, в красном, облегающем и очень коротком платье, с длинными рукавами. На этот раз она была одна. Креил видел, как Тина поцеловала, здороваясь, в щеку Джона. Тот рассмеялся и слегка обнял ее, провожая в большую гостиную. Креил почувствовал, как сердце гулко стукнулось, словно провалилось, и громко застучало в висках. Он закусил губу, подумав, что если сейчас же не возьмет себя в руки, его чувства станут достоянием всех.

– Привет. – Тина, улыбаясь, протянула ему руку, и он заметил, что рука дрожит. – Ассистировала всю неделю, никак не приду в себя с непривычки, – пояснила она. – Ты меня не покормишь? А то больно сгибать руки.

– У тебя большинство точек подключения на руках? – сообразил наконец Креил.

– Заканчиваю последнюю практику перед присвоением квалификации. Не представляешь, как мне все это надоело! Одни экзамены чего стоят, а о практических занятиях – даже думать не хочется. Такого насмотришься – кошмаров на всю жизнь хватит. – Тина села за стол. – Ну, так как? Кормить будешь?

Теперь Креил понимал, что под длинными рукавами ее платья скрывались забинтованные руки. Он накладывал на тарелку еду, иногда уточняя, чего и сколько класть, и кормил Тину. Со стороны это могло показаться смешным, но только не эсперам. Когда она поднимала руку, ее боль прорывалась сквозь блоки и все ощущали это. Подошел Джон и предложил сделать обезболивание, Тина вышла с ним и через несколько минут вернулась. Слегка поморщившись, она пожаловалась Креилу на уколы, а потом тянула коктейль через соломинку, не чувствуя крепости напитка.

Через некоторое время ее голова слегка замутилось, усталость и обезболивание сделали свое дело. Она склонила голову на его плечо и задремала.

– Креил, ты отвезешь ее домой? – спросил Джон.

– А где Тина живет?

– Черт, она же как раз переехала, – выругался Джон. Он попытался выяснить это у Тины, но та только что–то невнятно пробурчала. – Придется оставить у меня, хотя вряд ли ей дадут здесь выспаться.

– Пожалуй, я отнесу ее к себе, – сказал Креил. Он жил несколькими этажами выше, и поэтому Джону это показалось естественным.

– Так будет лучше. – Джон кивнул. Креил подхватил ее на руки. Тина сквозь сон попыталась обнять его, но даже в таком состоянии застонала от боли в руках.

Креил положил ее в спальне и с трудом смог снять облегающее платье. Тина даже не проснулась. Креил залюбовался ее красивым телом, но потом смутился и накрыл простыней. У него не было сил уйти. Положив голову на кровать, он пристроился, сидя на полу.

Ночью Тина неловко повернулась и проснулась от боли в руках. В комнате было сумрачно, и она никак не могла сообразить, где находится. Приподнявшись, Тина увидела Креила. Он почувствовал, что она не спит, и поднял голову.

– Я мешаю тебе? – спросил Креил, и Тина вздрогнула от его пронзительного взгляда, почувствовав легкий нервный озноб.

– Да нет. – Она протянула руку и осторожно провела по его волнистым волосам, сама не понимая, зачем это делает. Креил печально посмотрел на нее. Ей показалось, что в его глазах блеснули слезы. Он перехватил ее руку и поднес к губам, прижимая ее к своему лицу и мягко целуя. Тина не пыталась сопротивляться.

Креил не смог бы себе объяснить, откуда взялось это чувство, но теперь он совершенно точно знал, что и как нужно делать. Пока Креил раздевался, она молчала, и это было ее согласием. Он лег рядом с ней и начал очень медленно гладить. Сначала по руке, потом перешел на шею, и только ноги не решался ласкать. Ее тело слегка дрожало при его прикосновениях, и Креил понял, что Тина возбуждается.

– Креил, я хотела предупредить – у меня не было мужчин, – сказала она, и от неожиданности он остановился, посмотрев ей в лицо.

– Это правда?

– Правда.

– Боюсь, что я сделаю тебе больно, – сказал Креил, продолжая гладить ее и опускаясь к ногам. Дойдя до трусиков, он начал осторожно стаскивать их. Тина немного помогла ему и прижалась к его телу. У нее была мягкая бархатистая кожа, и он еще больше возбудился от этого. Креил почувствовал, что нет больше сил терпеть, и попытался войти в нее. Ему пришлось приложить намного большее усилие, чем он рассчитывал. Тина вскрикнула – и он вошел в нее.

Когда все кончилось, Креил лежал рядом с ней, испытывая полное разочарование. Он ожидал куда более ярких ощущений и сейчас не мог понять, почему так не получилось. Вдруг он ясно уловил в мозгу Тины такое же разочарование. Было очевидно, что она тоже рассчитывала на большее. В эту ночь они не пытались еще раз заняться любовью.

***

К большому удивлению Креила, спустя всего несколько дней его стало снова тянуть к Тине. Она снилась ему по ночам, и там, во сне, все было совсем по–другому. Он начал искать ее, но все попытки с ней встретиться кончались неудачей. Ему не хотелось подкарауливать ее у дома, а в обычно посещаемые эсперами места она перестала ходить.

Лишь спустя несколько месяцев они случайно встретились в клинике. Креил, подключившись к пси–креслу, ассистировал Лао во время операции. Случай был очень редкий, и Тину, как Вард–Хирурга, назначили оператором. Ей поручили следить за синхронностью действий двух эсперов и наблюдать за здоровьем пациента.

Собственно говоря, никакой синхронности не было, так как Креил только наблюдал за действиями Лао.

Тина немного опоздала, и Лао начал без нее. Когда она вошла в зал, то увидела почти обнаженного Креила, подключенного к Машине. Он безвольно лежал в пси–кресле, и со стороны могло показаться, что он то ли умер, то ли заснул от усталости. На самом деле его нервная система и Машина составляли сейчас одно целое, позволяя сверхточно управлять манипуляторами. От этой картины Тине стало не по себе.

Она не могла понять свои чувства. Перечитав все, что только смогла найти в этой области, Тина так и не смогла сделать никаких выводов. Везде утверждалось, что женщины с первого раза почти никогда не испытывают удовольствия. Как и все телепаты – очень восприимчивые существа, она была крайне любопытна. Может быть, поэтому в следующий раз она провела эксперимент с другим мужчиной, точно зная, что он имел достаточный опыт. Однако это ей понравилось еще меньше. Это ее обескуражило. Тина хотела расспросить своих родителей–эсперов, но не решилась своими расспросами лезть в их интимную жизнь. Время от времени поворачиваясь от приборов, она глядела на Креила, и ей овладевало какое–то незнакомое чувство.

В перерыве Лао внимательно посмотрел на них и решил, что необходимо еще раз серьезно поговорить с Креилом. Казалось, Тину и Креила связывала невидимая нить.

Солнце уже садилось, когда Креил и Тина вышли из клиники. Элинор – город, возникший на месте древнего замка, утопал в зелени. Он был разделен на две неравные части. В большей проживали люди, в меньшей – эсперы. Эта граница была чисто условной, просто все знали, в какие районы города не следует заходить людям, и никто с этим не спорил.

В зоне относительного времени стояло вечное лето. Зона восприняла климат сразу двух поясов: пустыни и холодной сырой равнины. Наверное, поэтому в стране всегда стояла мягкая теплая погода, и только дожди шли обычно по ночам. Пешеходные зоны охватывали город, позволяя обойти его весь и нигде не встретиться с машинами.

Транспорт был частично наземный, частично – воздушный, хотя автомагистрали уже доживали свои последние дни. С момента открытия Креилом принципов антигравитации прошло почти восемь лет, и уже можно было встретить летающие и совершенно безвредные для окружающей среды воздушные такси. Все знали, что очень скоро последние из наземных машин закончат свой век. Креил увлеченно объяснял Тине, что всего через несколько десятилетий в небо поднимутся воздушные города, и это решит проблему нехватки места для новых домов и заводов. Когда Креил говорил об этом, глаза его загорались, и в эти моменты Тина видела, как он необыкновенно красив.

Ветер шумел в листве, отбрасывая причудливые тени на дорогу, и постепенно они замолчали. Тина взяла Креила под руку, и так, незаметно, они дошли до его дома.

Все было понятно, и не было необходимости ни в каких объяснениях.

Они сидели в гостиной. Креил не торопился, и у Тины возникло чувство, словно она пришла домой. Это так поразило ее, что Тина задумалась, вспоминая свою жизнь. Ей казалось сейчас, что все это было неважным, словно она готовилась к чему–то другому, но только теперь узнала об этом.

– Пойдем? – ее вывел из задумчивости вопрос Креила. Тина вздрогнула от неожиданности и прямо посмотрела на него. Ей стало понятно, что все это время он не решался попросить об этом. Тина встала, и Креил взял ее за руку. И так, вместе, они вошли в спальню.

Креил вел себя совсем по–другому. Тина подумала, что совсем не знает этого человека. Он лежал рядом и губами иногда касался ее волос и шеи, вдыхая мягкий запах духов. Тина слегка прикрыла глаза, она расслабилась, ей стало хорошо и спокойно. Спустя какое–то время она почувствовала, как от его ласк возбуждение медленными волнами начинает охватывать ее. Тина ответила ему и, нежно проводя рукой по его телу, почувствовала, как Креил вздрагивает от каждого ее прикосновения. Так продолжалось очень долго. Наконец, ей захотелось большего.

Тина легонько прижала его к себе и, когда он вошел в нее, только тихо вскрикнула. Трудно было определить, в какой момент Креил снял первый слой своих защитных блоков. В ее мозг хлынули незнакомые ощущения. Мужчина в черном в сияющем вихре заполнил ее. Еще какое–то время она не решалась, но после очередного прилива возбуждения тоже сняла свои блоки. Креил не сразу понял это.

Холод, Мороз, Метель закружилось в его мозгу, начиная безумный танец Психического Слияния. И на пике единения, уже почти потеряв себя, он почувствовал удар, отчетливо ощутив, что чуть больше недели назад Тина была с другим мужчиной. Неожиданно блоки сами собой очутились на месте, а сердце провалилось куда–то вниз.

Без всякого перехода, с вершины блаженства оказавшись в реальности, она непонимающе вслушивалась в Креила, который встал и начал внешне невозмутимо одеваться. Ее охватил страх. Тина села на кровати, все еще ничего не понимая.

– Что случилось? – Она нервничала и от волнения покусывала губы, но Креил не смотрел на нее. – Мне было хорошо...

– Тина, почему ты не сказала, что у тебя был другой мужчина? – Креил, одеваясь, стоял к ней спиной.

У нее внутри все оборвалось, и он почувствовал это. Эмоции были слишком сильны и беспрепятственно проникали сквозь блоки.

– Это имеет значение? – спросила Тина сквозь боль. Креил понял, что она хочет, чтобы он посмотрел на нее, но у него не было сил заставить себя сделать это.

– Я думаю, тебе будет лучше уйти. Я вызову сейчас такси. – Креил уже оделся и выходил из спальни. Он почувствовал, что в ее голове возникла какая–то круговерть. Ему показалось, как Тина что–то хотела сказать, но только вскрикнула, проскользнула тень боли – и все исчезло. Креил совсем перестал телепатически воспринимать ее. Он изумленно посмотрел на кровать: Тина лежала в неестественной позе, откинув голову на подушку и неловко подвернув руку. Это показалось ему очень странным. Глаза у нее были закрыты, и Креил не заметил, чтобы она дышала.

– Тина! – он позвал ее мысленно, и, уже подходя к кровати, повторил вслух: – Тина! Что с тобой?

Креил дотронулся до ее совершенно холодной руки, и страх начал охватывать его.

Он попробовал проникнуть к ней в мозг. Блоки были плотно закрыты, и ни одна эмоция не проникала сквозь них. Эта мертвая тишина привела его в ужас. У него застучало в висках, и в мозгу всплыло: «ПЕРВАЯ ЗАПОВЕДЬ ВАРДА: Никогда ничего не бойся! Ты всегда должен действовать холодно и спокойно в любой критической ситуации». Креил глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки. Отключив эмоции, он начав осматривать Тину как врач. Пульс не прослушивался. Он положил голову ей на грудь, стараясь определить, бьется ли сердце, и тут вспомнил про диагностический браслет. Этот маленький прибор, который обычно носили на левой руке, сейчас лежал на столике, рядом с кроватью. Креил надел его Тине на запястье и посмотрел на индикатор. Прибор заверещал, сразу став красным. Одно слово: «Кома», – загорелось на нем, и тут же зажегся вызов скорой помощи. Креил отменил вызов, отчетливо поняв, что с Тиной.

– Это психотравма, – сказал он вслух, и его голос прозвучал глухо. Креил набрал на телекоме номер Лао.

– Лао, ты срочно мне нужен. Приезжай ко мне домой, – сказал Креил и тут же отключился.

От того, что он ничего не объяснил и даже не извинился за ночной звонок, Лао похолодел. Он жил недалеко и через десять минут был у Креила – Психотравма? – уточнил Лао. Креил кивнул. – Потом поговорим. Ко мне в клинику.

***

Тину подключили к аппаратуре жизнеобеспечения. Она телепатически не воспринималась и ничего не чувствовала. Лао был очень расстроен: Тина была Вардом и почти ничем нельзя было ей помочь.

– Это очень серьезно? – спросил Креил.

– Мне сдается, ты пропустил занятия по психозондированию. Иначе не хуже меня бы все знал, – заметил Лао. – Думаю, после этого случая ты перестанешь от них отлынивать?

– Ты не ответил на мой вопрос. – Меньше всего Креила волновали сейчас пропущенные занятия.

– Если Тина не очнется в течение трех суток и не сможет нам помочь – шансы минимальные. Нам с Линганом придется рвать ее блоки без всякой гарантии, что это поможет. Жестокая и часто бессмысленная процедура.

– Она умрет?

– Нет. – Лао наклонил голову, – она сойдет с ума. Убить Варда очень сложно.

– Ты уже сталкивался с этим? – Креил смотрел на Лао расширенными глазами.

– К сожалению. Поверь мне, это меньше всего похоже на удовольствие. Необходимо сообщить ее родителям. Если Тина не очнется, нам понадобится их согласие на операцию.

– Я не хотел этого! – В глазах Креила была боль.

– Дело не в том, хотел ты этого или нет. Нужно было знать об этом. Ты найдешь описание подобных случаев в любом учебнике по психозондажу. Жаль, что ты не удосужился прочитать их. Сейчас бы скорее всего этого не было. А теперь ты мне спокойно и честно объяснишь, что произошло. Ты понимаешь, что это не праздное любопытство?

Кровь бросилась Креилу в лицо. Такого жгучего стыда он не испытывал за всю свою жизнь. Запинаясь и останавливаясь, Креил рассказал Лао обо всем. Лао только изредка задавал вопросы, и в эти моменты Креила бросало в жар. Он ждал, что Лао будет осуждать его, но тот обошелся без комментариев.

– Ну что же, – сказал Лао, когда Креил закончил рассказ. – Мы вернемся к этому, когда все разрешится.

Приехавший через час отец Тины увидел вышедшего навстречу Лао.

– Настолько серьезно? – Лигалон понимал, что если вызвали Лао, ничего хорошего ждать не приходится. – Что ей вводили?

– НD–блокатор, всевозможные обезболивающие, чего только не вводили. – Махнул рукой Лао.

– И ничего?

Лао отрицательно покачал головой.

– Ребята из фармакологического центра обещали прислать что–то новое, но не знаю, что из этого выйдет.

Текли часы, и они по очереди дежурили, не оставляя Тину ни на секунду без присмотра. В конце третьих суток Лигалон, отец Тины, подписал необходимые для операции документы. Он ничего не сообщил ее матери, не желая раньше времени волновать.

– Каковы шансы благоприятного исхода? – уточнил он.

– Один к пяти, – ответил Лао. В его кабинет постучали и, тяжело дыша, в дверь протиснулся Джон. Лао подумал, что он бежал по коридорам клиники.

– Мы сделали этот препарат. – Джон положил две маленькие ампулы на стол. – Он действует в течение суток.

– Или не действует. Вы же его не испытывали? – вмешался отец Тины.

– Мы сделали все, что могли, – растерянно пояснил Джон.

Потянулись часы ожидания. Никто не уходил из клиники. На следующий день, уже около шести вечера, Тина очнулась. Она не могла понять, где находится. Линган сразу же вошел к ней под купол.

– Почему я в операционной? – Тина непонимающе глядела на него.

– У тебя психотравма. Надеюсь, мне не надо пояснять тебе, что из этого следует?

– ответил Линган.

– Я не помню, от чего это. – Тина поморщилась. – Сколько я была без сознания?

– Почти четверо суток.

– Значит, операция?

– Да. – Линган кивнул. – Очевидно, ты загнала эти воспоминания в подсознание.

– Я не хочу! – Она чуть не плакала. – Здесь так много людей! Попроси отца уйти.

Мне будет плохо!

– Мне очень жаль, Тина, но когда ты принимала решение стать Вардом, тебя предупреждали о том, что за наши способности нам намного чаще, чем обычным людям, приходится переносить боль. Отец сейчас уйдет, но, пожалуйста, постарайся собраться и помочь нам, – сказал Линган. Он отправил отца Тины домой. Креил уже четвертые сутки сидел перед операционной и сейчас вопросительно посмотрел на Лингана. Тот пропустил его в зал и показал на кресло в углу.

– Посиди, мальчик, послушай, как это бывает. Ты ведь у нас не любитель психоопераций?

Креил побледнел, но ничего не ответил. Лао был подключен к креслу и настраивал приборы.

– Джон, ты сможешь побыть за оператора? Я бы хотел помочь Лао, – спросил Линган.

Тот слегка замялся и согласно кивнул.

Линган вернулся к Тине, взяв ее за руку.

– Ну что, девочка, готова? Ты ведь сама знаешь, что делать?

– Отец ушел?.. Нужно снимать блоки?

– Да, только по одному. Это будет очень больно, но мне бы не хотелось делать это силой.

Началась мучительная процедура. Обычно снятие блоков не вызывало никакой боли, но, когда речь шла о серьезных повреждениях мозга, это было совсем не так.

Каждый раз Тина вскрикивала, и Лингану долго приходилось уговаривать ее продолжать. Тине все время казалось, что снять следующий блок у нее уже не будет сил. Лао и Линган старались ей помочь, но основную работу ей приходилось делать самой. Когда она добралась до эмоциональной сферы, то остановилась.

– Дальше я не могу, – тяжело дыша, сказала Тина. Все ее лицо было в слезах.

Сейчас мозг был почти открыт, но никому бы не пришло в голову воспользоваться этим.

– Хорошо, – согласился Линган. – Сейчас ты снимешь мне еще парочку, и мы даем тебе наркоз.

Он хорошо понимал, что наркоз в данном случае малоэффективен и просто переводит боль в другую плоскость, но Тину это обрадовало. Через несколько минут она заснула, и Лао с Линганом приступили к операции. Тина смогла снять почти все необходимые блоки, и можно было спокойно работать. Они вошли в сферу эмоций. На плавно вздымавшейся поверхности проступали многочисленные разрывы нервной сети.

– Нужно добавить резервную сеть, – сказал Линган, определив повреждения. – Лао, займись уровнем памяти, нужно активизировать зону психотравмы.

– Это будет не слишком тяжело?

– Зато быстро.

Когда память активизировалась, Тина ощутила себя в объятиях Креила. Наслаждение ее охватило, но к нему примешивалась дикая, неправдоподобная боль. Она кричала во сне и звала его. Креил, сидевший в операционном зале, сжал уши руками. Он все время воспринимал ее зов и ощущал боль, но слышать при этом еще и ее настоящие крики было выше его сил. Креил очнулся от того, что его трясли за плечо.

– Все кончилось, – сказал ему Линган. Креил посмотрел на него бессмысленным взглядом, и на какой–то миг Линган испугался за него. – Все будет хорошо. Тина просто молодец и очень помогла нам.

Лао посмотрел на Джона, сидевшего в кресле Оператора.

– Что с тобой? – спросил Лао.

– Я все думаю, что, если бы тогда уговорил все–таки ее снять блоки, может, ничего этого не произошло бы.

Лао не сразу его понял, а когда понял – побледнел:

– Так ты и есть тот самый мужчина? Линган! Ты слышал, как мы блестяще выбрали оператора?

– А кто его выбирал? Он весь день здесь крутился. Джон, тебе нужно было сказать об этом. Нехорошо было присутствовать здесь.

– Какая разница? Тина слишком нравится мне, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

– Мне очень жаль, Джон. Но если ты понял – они любят друг друга. И даже если бы ты заставил ее снять блоки – это ничего бы не изменило, – заметил Линган.

– Ты так думаешь? – В глазах Джона было сомнение.

– Ну что, можно перенести ее в палату. А ты, Креил, зайди в кабинет Лао.

Кажется, у нас серьезный разговор.

***

– Будете читать нотацию? – спросил Креил.

– Если бы все было так просто... – Линган решился на разговор. – У меня в жизни было очень много женщин. Наверное больше, чем у кого–либо в нашей стране. До двадцати восьми лет я жил совсем в другом мире, Креил. Для Князя любая женщина была доступна. Я относился к ним... Сказать, что как к вещи, – это ничего не сказать. Одно я знаю точно – свою собаку я любил больше, чем любую из них. Меня никогда не волновали их чувства. Конечно, я был телепатом и знал, что они тоже испытывают ощущения, но все это было очень примитивно. Какое общение у нас могло быть? Простые мысли, простые чувства... Даже не вещь, так, игрушка для удовлетворения похоти. Сейчас, прожив очень долгую жизнь, я понимаю, что был глупым, безнравственным мальчишкой. Я знал, что могу убить в бою любого человека, и это было основным предметом моей гордости. Разве мог я тогда предположить, что всю оставшуюся жизнь мне будет нужно спасать людей? – он помолчал и продолжил: – Ты не думай, что я один был такой. Время, в котором мы жили, было таким. А потом – наше государство. Мы очень не любим об этом вспоминать, но женщины, которые попали сюда, не были жительницами Аль–Ришада. Мы взяли из абсолютного времени чуть больше 500 человек – лучших из лучших, как сказала когда–то Странница. Многие из них были телепатами. Они принесли нам совсем другую культуру. Тебе не понять, с какими сложными проблемами мы столкнулись тогда... Когда первый раз я помогал женщине–эсперу в раскрытии ее способностей, мне стало ясно, что это совсем другие существа. Мы всегда знали, что они отличаются от нас, и толковали это как то, что они низшие существа и мы, мужчины, вправе распоряжаться их судьбой. Но тогда я впервые понял, что это другой, незнакомый нам мир. Я испугался. Мне нужно было создавать это государство, а я вдруг понял, что женщины станут одной из наших самых больших проблем. Ты не можешь ее обмануть – она об этом сразу узнает. Ты не можешь ее заставить, потому что то, что ты сам при этом ощутишь – причинит тебе не меньшую боль. Этот страшный бумеранг, который бьет по тебе самому... При этом женщина–эспер намного ранимее мужчины. Пока мы не знаем, в чем причина, и можно ли когда–нибудь будет справиться с этим... И тогда у нас установился особый статус обращения с женщиной. Наверное, мы сейчас единственная страна на Земле, где есть все признаки полной эмансипации. И, к тому же, они вечно молоды и поэтому не боятся остаться в одиночестве в старости. Первое время нам приходилось уговаривать женщин рожать детей без мужа, потому что многие из них не хотели выходить замуж, а государству нужны дети – эсперы. Только недавно удалось создать некоторое равновесие: у нас теперь примерно поровну мужчин и женщин – эсперов. И все равно многие из них не могут найти себе пару. Ты сам войдешь в Совет Вардов и поймешь, что это нешуточная проблема – поддерживать рождаемость на необходимом уровне, когда так трудно убедить людей вступить в брак. Только сейчас, у третьего поколения эсперов, начинает появляться стремление создавать семьи. Я говорю непонятно?

– Понятно, – ответил Креил. – Но какое отношение это имеет ко мне?

– Тина – эспер в третьем поколении. Она выросла в семье, где ей была предоставлена полная свобода. Иначе Тина не прошла бы полный курс обучения Вард–Хирургов в двадцать один год. Ее отец был против того, чтобы она становилась Вардом, но уже в четырнадцать лет Тина самостоятельно принимала решения. А ты... Мы вытащили тебя из пустыни. Шесть лет ты воспринимал мусульманские традиции отношения к женщине. Это одни из самых консервативных традиций. Ты никогда не жил рядом с женщиной. Ты вырос без матери, и обвинять тебя в неправильном отношении к женщинам бессмысленно. Может быть, мы с Лао поступили неправильно, когда не передали тебя на воспитание в семью эсперов. Ты был уже совсем взрослый, и мы боялись, что ты не приживешься в новой семье. А сейчас все, что тебе остается – это принять Тину такой, какая она есть. Либо ты смиришься с этим, либо навсегда останешься один. Как я или Лао. Мы не смогли примириться.

– Вы считаете, у меня нет шансов? – спросил Креил. Линган и Лао переглянулись.

– Этого никто не знает. Тина любит тебя, и поэтому шансы должны быть, – сказал Лао.

– Вы уверены? – Креил посмотрел на Лингана. – Уверены в том, что она любит меня?

– Во время операции в этом трудно было ошибиться, – ответил тот.

– Линган, ты дашь нам разрешение на брак? Без него мы не сможем пожениться.

– Нет. – Линган отрицательно покачал головой. – Только не сейчас.

– Почему? – Креил недоуменно вскинул брови.

– У вас сейчас не должно быть детей, и я хотел бы, чтобы вы не допустили никаких случайностей.

– Хорошо, но лучше Тине не знать об этом, – заметил Креил.

– Как ты надеешься это скрыть от нее? – насмешливо спросил Линган. – Я понимаю, что пока ты жестко контролируешь себя, это, хотя и с трудом, но возможно. Но при ваших отношениях... – Он грустно покачал головой.

***

Тина долечивалась в клинике Лао. Неделю Креил не навещал ее, бродил по улицам города, обдумывая свою жизнь, и пытался что–то решить. Он не сомневался, что любит Тину, но это еще вовсе не означало, что ему удалось бы смириться с такой ситуацией. Наконец Креил решился навестить ее.

Он стоял перед дверью ее палаты, не осмеливаясь войти.

– И долго ты собираешься стоять там? – мысленно спросила Тина, уже давно почувствовав его, но надеясь, что Креил сам решится. Он ощутил знакомое чувство:

эта девушка, как всегда, сбивала его с толку. Креил вошел в палату. Тина полусидела на кровати. Ей поставили поднос, и она что–то ела.

– Между прочим, – заметила Тина, – ты мне портишь аппетит.

Креил почувствовал, как кровь приливает к лицу. Вообще–то, он собирался просить прощения, но сейчас не представлял, как это сделать.

– А–а–а... – протянула Тина. – Ты думал, что я здесь в трауре оплакиваю свою горькую судьбу. Как видишь, ты ошибся. – Она хотела положить очередной кусок в рот, но Креил вдруг понял, что это причинило ей боль. Тина тяжело вздохнула и нажала вызов врача. Лао вошел почти мгновенно и начал осторожно ощупывать ее руки.

– Болят? – Она кивнула ему. Лао посмотрел на часы:

– Прошло меньше четырех часов. Мне бы не хотелось делать еще раз обезболивание.

Тина попыталась поднять руку – та задрожала, и Креил понял, что она с большим трудом может управлять своим телом. Лао все–таки сделал ей еще один укол. Тина не могла больше есть, и он убрал поднос. Она откинулась на подушку и облизала губы.

– Или ты будешь говорить, или уйдешь, – спокойно сказала Тина. Креил подошел и сел на кровать.

– Почему ты всегда нападаешь на меня? Даже когда тебе так плохо? – спросил он.

– Я не знаю. – Она прямо посмотрела на него. – Я не знаю, кого я больше боюсь:

тебя, себя или обоих сразу.

– Я не понимаю тебя.

– Разве это непонятно? Когда любишь такого человека, как ты, иногда хочется убежать далеко–далеко, лишь бы он не мог причинить тебе боль.

Креил долго молчал, а потом посмотрел ей прямо в глаза.

– Я больше никогда не причиню тебе боли. Ты веришь мне?

Тина еще долго вслушивалась в его мозг. Креил говорил искренне.

***

Через неделю он приехал забирать ее из клиники с огромным букетом роз. Когда Креил вошел, Тина уже оделась и расчесывала волосы. Увидев цветы, она улыбнулась.

– Как это мило. – Она наклонила голову на бок и дотронулась до лепестков. – Очень красивые.

– Так ты решила? – осмелился спросить Креил.

– Я согласна. Я буду жить у тебя. – Тина увидела, как загорелись его глаза, и рассмеялась. – Пойдем?

В коридоре ее ждал Джон. Тина тут же подошла к нему, и Креил почувствовал ревность, с трудом справляясь с собой.

– Спасибо тебе. – Она легко обняла Джона и поцеловала в щеку. Креил закрыл глаза, чтобы не видеть этого. Он, конечно, слышал их разговор и понимал, что невежливо не поблагодарить Джона, но это мало помогло. – Ты меня очень выручил, – продолжала Тина.

– Значит, решила? – Джон прямо смотрел на нее.

– Решила, – вздохнула она. – Я пойду. До свидания. – Тина еще раз обернулась, уже взяв Креила под руку, и помахала Джону рукой.

– Долго ты будешь меня ревновать? – Она заглянула в глаза Креилу и рассмеялась.

– У тебя это очень забавно получается. Только имей в виду, что это всем понятно.

***

Они жили вместе. Тина никогда не спрашивала о женитьбе, хотя Креил постоянно ждал этого вопроса. Как Вардам, и Тине, и ему необходимо было согласие Совета на брак. В конце концов Креил решил, что Тина давно знает об отказе Совета и просто не хочет говорить об этом. Текли месяцы, работа поглощала почти все их время. Он продолжал занятия наукой, Тина много помогала ему. Однажды, вернувшись домой, он застал ее, задумчиво сидящую в кресле.

– Что–то случилось? – Ему вовсе это не понравилось.

– Я давно хотела тебе сказать. – Она даже не посмотрела на него, – но все не решалась... У нас будет ребенок.

Креилу показалось, что пол уходит у него из–под ног. Он тяжело опустился в кресло, стараясь взять себя в руки.

– Ты не рад? – Тина невинно смотрела на него. Креил хорошо помнил их разговор о детях, в котором она убедила его, что будет предохраняться сама. Как минимум, это означало, что Тина обманула его.

– Я рад. – Он пересилил себя и заставил улыбнуться. – И когда?

– Я думаю, уже пятый месяц пошел.

Конечно, Креил мог бы начать выяснять, как она так долго ухитрялась обманывать его, но он вспомнил слова Лингана: «Ты примешь Тину такой, какая она есть, или живи один», – и не стал ничего спрашивать. Казалось, его поведение несколько успокоило ее, и Тина стала объяснять: она очень хотела этого ребенка и знает, как трудно убедить Совет, короче говоря, у нее не было другого выхода. Креил прекрасно понял, что она давно осведомлена об отказе Совета.

Он с трудом дождался утра и поехал на прием к Лингану. Когда Креил вошел, Линган и Лао сидели за большим столом и что–то обсуждали. Креил опустился на свободное кресло.

– Мне нужно ваше согласие на брак с Тиной, – сказал он безо всякого вступления.

– Почему мы должны его тебе дать? – Линган изумленно уставился на него. – По–моему, я ясно выразился прошлый раз: пока это невозможно.

– У нас будет ребенок. – Креил смотрел на Лингана.

– Мне очень жаль, Креил, но у вас его не будет.

– Как это понимать? У Тины пятый месяц беременности. Вы не можете ее заставить что–нибудь сделать!

– Если это так, тем хуже для нее, потому что теперь ей только рожать. А ребенка у вас не будет.

Креил непонимающе переводил взгляд с Лао на Лингана.

– Вы не сделаете это! – Он стиснул зубы, резко отодвинул кресло от стола и вышел, хлопнув дверью.

– Что будем делать? – Лао посмотрел на Лингана.

– Ничего. Абсолютная предопределенность. Так что будем ждать.

– А если? – Лао пристально смотрел на Лингана.

– Надеюсь, не придется. – Тот тяжело вздохнул. – Иногда я проклинаю тот день, когда встретил Странницу.

***

Беременность была тяжелой. Врачи поставили диагноз: тяжелая генетическая патология плода, но Тина не верила им. Она так хотела ребенка, что готова была надеяться на чудо.

***

Телеком вызывал Лингана. Звонил главный врач одной из клиник, он просил забрать Креила, который сидел у палаты Тины и не давал отвезти ее на операцию.

– Я никуда не уйду, – сказал Креил, увидев Лингана и вставая со стула.

– Да? – Линган приблизился вплотную, и Креил не понял как, но оказался в мощном захвате. Он попытался вырваться, но точно так же можно было бороться со скалой.

Тогда Креил перешел в четвертое измерение, хоть и не любил Многомерность, Линган последовал за ним, ни на секунду не ослабляя хватку. Казалось, он заранее знал, какое движение сделает Креил. Так, перемещаясь, они добрались до Девятимерности.

Стены клиники совсем исчезли, и все стало абсолютно нереальным.

– Ну что, – спросил Линган, – довольно? Ты же не можешь пройти дальше девятого измерения, а вот я могу. С кем ты решил тягаться? – Он сделал резкий выпад – Креил потерял сознание. Линган взвалил его на плечо и спокойно вернулся в реальность. Врач, наблюдая за всем этим, только покачал головой. Не его делом было вмешиваться во взаимоотношения Вардов.

Линган привез Креила в клинику Лао и уложил его на операционный стол.

– Кажется, я сломал ему пару ребер, – устало сказал Линган. Лао только покачал головой и занялся Креилом.

– Ты сломал ему не два, а целых три ребра. Нельзя ли было ограничиться одним? – уточнил Лао.

– Нельзя. Он изволил сопротивляться. Пусть скажет спасибо, что я оставил целой его бесценную голову. – Линган запрашивал клинику о состоянии Тины.

– С ней все в порядке, но ребенка не удалось спасти, – ответил ему врач. – Впрочем, это к лучшему, совершенно нежизнеспособен.

– Это еще как сказать, что здесь к лучшему, – говорил Линган, отключая телеком.

– Представляю, что она устроит, когда ей об этом скажут.

– Креил очнулся. – Лао отключал аппаратуру. Действительно, Креил застонал и поднял голову.

– Что с ней? – уловил он часть разговора.

– С ней все в порядке, но ребенок родился мертвым, – пояснил Линган.

– Только не это! – Креил застонал, и им показалось, что он сейчас заплачет.

– Ну ладно. Чтобы поправить тебе настроение, скажу, что Совет решил согласиться на ваш брак, – как будто это само собой разумелось, сказал Линган.

Креил безумно посмотрел на него, и слезы потекли у него по лицу. Линган растерялся, подошел и заглянул ему в глаза.

– Не надо так, мальчик. Все утрясется. – Он не знал, как успокоить его.

– Не утрясется. Тина не поверит, что это несчастный случай. Она так хотела этого ребенка. – Креилу с трудом удалось успокоиться. Хотя его ребра болели, он тут же отправился в клинику.

Джон был в палате Тины, и это разозлило Креила.

– Что ты здесь делаешь? – зло спросил он.

– Меня вызвали, как эспера. Что здесь такого? – оправдывался Джон.

– Ты мог бы и отказаться!

– Зачем? – жестко спросил Джон. – Я думаю, что понадоблюсь ей сейчас.

– Может быть, вы будете выяснять отношения в другом месте? – спросила Тина. Она уже пришла в себя после операции.

– Я хотел поговорить с тобой! – Креил попытался пройти к Тине, но Джон встал перед ним.

– А я, как врач, считаю, что тебе лучше этого не делать!

– Пропусти его, Джон! Он все равно не уйдет. Что ты хотел мне сказать? – Тина смотрела прямо на Креила, он понял, что она знает о ребенке.

– Мне очень жаль...

– Это ясно, – Тина перебила его. – Дальше?

Он не знал, о чем еще сказать.

– Нам дали разрешение на брак...

Тина не сразу поняла, а потом как–то странно взглянула на него и расхохоталась.

– Немедленно уходи! – Джон вытолкал Креила за дверь. – Удивительная способность находить именно те слова, которые не следует говорить.

Джон подошел к Тине, вряд ли понимающей, что он делает, и вколол обезболивающее.

Истерика не прекращалась, и тогда Джон несколько раз ударил ее по щекам.

– Как плохо, Джон! – Тина внезапно успокоилась.

– Я заказываю операционную! – жестко сказал он.

– Нет! Я не дам никому копаться в своих мозгах, и в моем состоянии ты не можешь сделать это силой.

– Но тебе необходимо хотя бы пройти обследование. – Джон сел на край ее кровати и с жалостью посмотрел на нее.

– Нет, – повторила Тина. – Я справлюсь сама. Правда. Пожалуйста, передай Креилу, что я не хочу больше видеть его... И пусть, пока я здесь, перевезет мои вещи ко мне домой.

– Ты твердо это решила? – Джон с сомнением посмотрел на нее.

– Да. Я Вард и такими вещами не привыкла шутить.

***

Несколько раз Креил пытался поговорить с Тиной, но она не желала ничего слушать.

Она изменила свою жизнь так, что почти с ним не встречалась. Казалось, больше ничто не сможет сблизить их.

Глава 7.

140 год относительного времени

октябрь, 2022 год абсолютного времени

В этот мягкий теплый вечер Джон Гил, дежуривший в клинике, приехал по вызову в один из многочисленных ресторанчиков в зоне обычных людей. Его просили прибыть по поводу психического расстройства у мужчины–человека. Метрдотель встретил его у входа и проводил в свой кабинет, держа голову опущенной, чтобы случайно не встретиться с эспером взглядом. С детских лет обычных людей приучали к жизни в непростом мире, где в любой момент было возможно проникновение в их мозг. Уже к пятилетнему возрасту дети были обучены первому правилу общения с эсперами, которое гласило: «Никогда не смотри телепату в глаза. Это делает неизбежным проникновение в твой мозг». Существовал свод жестких правил и для эсперов. Одно из них запрещало несанкционированное прослушивание мозга обычных людей, за исключением случаев оказания медицинской помощи. Однако, чаще невольно, это правило нарушалось, вызывая многочисленные конфликты между людьми и эсперами.

– Как это произошло? – Джон Гил осматривал мужчину, лежавшего без сознания на мягком диване.

– Точно сложно сказать. Он часто бывал у нас. Всегда спокойный. А сегодня пришел чем–то расстроенный и выпил–то совсем немного, а потом долго рыдал. У нас полон зал клиентов, сами понимаете, и мы пригласили его сюда. Попытались расспросить, но ему стало хуже, вот, вызвали вас, – объяснял метрдотель. – Вы разрешите мне уйти? Дела. – На самом деле ему не хотелось быть долго в присутствии эспера. Еще в детстве он хорошо усвоил второе правило общения с телепатами: «Оставайся рядом с эспером как можно меньше времени. Чем больше ты с ним находишься, тем выше вероятность проникновения в твою голову».

– Да, конечно, – кивнул Джон Гил и осторожно проник в мозг мужчины. По классификации эсперов, у того была небольшая психотравма, ее блокировка заняла не более двух минут. Мужчина очнулся, испуганно поглядев на врача.

– У меня что–то не в порядке, доктор?

– Ничего страшного. Вы думаете, одного вас может бросить жена? – Совершенно бессмысленно было скрывать, что прослушивался его мозг.

– У нас двое детей! И даже это ее не остановило, – заметил мужчина, но Джон Гил хорошо знал, что сейчас это событие не кажется ему таким страшным. – Мне можно домой? А то дети одни...

– Конечно, через несколько минут я вас отпущу. Только не нужно сегодня больше пить и на ночь примите снотворное, – Джон Гил заполнял необходимые документы.

Даже после такого легкого воздействия его слова воспринимались мужчиной как жесткий приказ, таковы были последствия психозондажа для обычных людей. Мужчина беспрекословно подписал документы, благодарно посмотрел на врача и поспешно ушел.

Поглядев на часы (его дежурство уже закончилось), Джон Гил решил перекусить в ресторане.

Метрдотель лично проследил за его обслуживанием и помог выбрать вино.

Джон ел, вслушиваясь в неразборчивые, невыразительные мысли людей, что, конечно же, было запрещено и так же часто нарушалось, и вдруг наткнулся на четкую телепатему. Она была слегка искажена, но без труда узнаваема. Холод, мороз, метель.

– Тина! – удивленно позвал Джон, но она не откликнулась.

Наконец он заметил ее в самом углу. Тина была в отдельном кабинете, и не удивительно, что он не сразу почувствовал ее. Она так и не откликнулась, и Джон проник в ее мозг. Тина, как ему показалось, была совершенно пьяна, хотя он тут же вспомнил, что она была Вардом и алкоголь на нее не действовал. Это очень удивило его. Он продолжал есть, уже не выпуская ее из виду, и, в конце концов, решил отвезти ее домой. Они не виделись почти шесть лет.

Джон Гил вошел в кабинет, только теперь поняв, что Тина была не одна. На него уставился мужчина – обычный человек. Джон Гил был в форме, но даже и без этого люди обычно сразу определяли эспера, если только тот умышленно не пытался скрыть свои способности.

– Что вам нужно? – Он зло посмотрел на Джона, нисколько не боясь прослушивания, и добавил в бокал Тины вина.

– Я собираюсь увезти эту девушку. – Джон постарался сказать это тоном, не допускавшим возражений.

– Попробуй. – мужчина криво усмехнулся. Он не был пьян и специально спаивал ее.

Джон нахмурился. Применять пси–удар против обычных людей было категорически запрещено законом, но сейчас ему было наплевать на это. Все–таки это было лучше, чем затевать драку, привлекая к себе внимание. Джон несколько раз несильно мысленно ударил – и мужчина опустился на свое место. Со стороны показалось бы, что он заснул. Джон подозвал метрдотеля и в двух словах объяснил ситуацию. Он заверил, что через полчаса мужчина очнется и, конечно, никто бы не поставил под сомнение право Джона увезти девушку–эспера. Тина не могла идти, пришлось взять ее на руки. Через две минуты подъехало такси, а еще через полчаса он уже смог раздеть и уложить ее на кровать. Она была в таком состоянии, что ему не составило никакого труда провести ей легкий психозондаж.

Тина проспала до утра и, когда проснулась, долго не могла сообразить, где находится. Голова у нее болела, а увидев входящего в спальню Джона, стало понятно, отчего.

– Ты ковырялся в моих мозгах! Должно быть стыдно. Я на это согласия не давала, – Тина с ненавистью посмотрела на него.

– А мне на это наплевать, – резко сказал Джон. – Ты понимаешь, что уничтожаешь свою психику?

– Какое тебе до этого дело? Может быть, я хочу этого? Я не желаю быть марионеткой в чужих руках!

– И ты считаешь лучше спать со всякой швалью и колоть себе всякую гадость? – он увидел в ее глазах боль.

– Как ты смеешь так разговаривать со мной?

– Разве ты не знала, что с женщиной разговаривают так, как она того заслуживает?

Ты уже давно не та девочка, которую я знал, – грустно добавил Джон, стараясь, чтобы жалость не прорвалась сквозь блоки. – Хорошо. Прими душ, одевайся, и мы серьезно поговорим. Когда–то я был тебе другом и неплохим. Правда?

Тина вышла к столу, раскрасневшаяся после душа и какая–то совсем невинная. В который раз Джон пожалел, что не смог удержать ее когда–то. Она взяла тонкими пальцами вилку и осторожно, словно нехотя, прикоснулась к еде.

– Что ты хотел сказать? – В ее глазах застыла грусть.

– Я не понял, почему ты считаешь, что твоего ребенка убили? – Джон не собирался скрывать, что прозондировал ночью Тину и пользовался полученной информацией.

– Ты считаешь, я сошла с ума, потому что думаю так? – она вопросительно смотрела на него.

– Мне недостаточно того обследования, что я провел, чтобы судить, насколько ты сошла с ума, хотя врач тебе, безусловно, необходим.

– Настолько серьезно? – Тина покачала головой. – Я не сумасшедшая, Джон. Я так считаю потому, что Креил знал об этом с самого начала.

– О чем знал? – нахмурился Джон.

– О том, что не будет ребенка.

– Не понимаю, как это может быть?

– Я тоже не понимаю, но это совершенно точно. В тот день, когда я сказала ему о беременности – он уже знал, что ребенка не будет. А иногда мне кажется, что Креил знал об этом еще до зачатия, уже тогда, когда предложил жить с ним. Только я не могла понять, почему он так настаивал на предохранении. Совет Вардов не дал согласия на наш брак. Они мотивировали это тем, что у нас не может быть детей.

Понимаешь?

– Подожди, Тина! Я–то точно в здравом уме. Твой ребенок погиб, потому что имел серьезную генетическую патологию. Он просто не мог жить и уже до родов был мертвым. И никто не убивал его. Я хорошо знаю врачей, которые тебе делали кесарево сечение. Совершенно исключено, чтобы они убили ребенка! Ты же понимаешь – это невозможно скрыть! Кругом одни эсперы, а ребенка убивают и никто не замечает этого? Я сам был в операционной. Мне–то ты веришь? – Джон посмотрел на нее и начал снимать свои блоки, делая мозг доступным для зондирования. – Ну, смотри, я вру?

Тина вслушивалась в его мозг. Там было много того, чего ей совсем не следовало знать, но про ребенка Джон не врал.

– Тогда я ничего не понимаю. – Она растерянно смотрела на него. – А если внешний пси–удар?

– Не нужно! Какой там пси–удар! Это жестоко, но я покажу тебе, кого ты родила!

Жаль, что этого не сделали врачи – они боялись за твою психику. – Он послал ей отчетливую картинку. Тина вскрикнула и беззвучно заплакала. Джон встал и обнял ее.

– Не нужно так, пожалуйста! Тебе нужен врач. К Лингану пойдешь?

Она согласно кивнула. В этот день Джон оставил ее у себя, заставив выспаться.

***

Линган встретил их дома. Очень мало кто из эсперов бывал у него в квартире, и Тина с удивлением смотрела в таинственном полумраке на огромный зал с необыкновенной старинной мебелью из настоящего дерева. Был даже камин, которым, впрочем, очень редко пользовались, – в Аль–Ришаде не бывало холодов. Зал сиял идеальной чистотой и порядком, со стен мягко спадали гобелены. Стена с развешенной коллекцией старинного оружия, привлекала особенное внимание. Тина разглядывала пол из паркетной мозаики, составлявшей симметричные узоры, несколько кресел витиеватой формы в середине зала и небольшой столик с инкрустацией.

Джон заказал десерт. Линган почти неподвижно сидел в своем огромном кресле, и Тина вдруг подумала, что Председатель Совета Вардов, несмотря на свой почти ста семидесятилетний возраст, выглядит вряд ли на тридцать. У него были прямые, черные до синевы, волосы, спадавшие жесткими прядями почти до плеч и подстриженные ровным каре, и крупный, чуть с горбинкой, нос. Пронзительный властный взгляд его темных глаз, казалось, проникал насквозь. Впервые Тина задумалась о том, какое впечатление Линган должен производить на женщин. Ходили слухи, что любая согласна была пойти с ним. Он никогда не встречался с одной и той же дважды, но Тина ни разу не слышала, чтобы это привело к скандалу. Она прекрасно знала, что в стране не было людей, которые бы решились оспорить его решение, и удивилась, что когда–то Креил, совсем мальчишка, осмелился восстать против него, борясь за ребенка и их любовь.

Тина сидела за столом и не знала, с чего начать. Линган иногда поглядывал на нее, и ей казалось, что улыбка проскальзывала в его взгляде.

– Линган, скажи мне, только честно – убивали моего ребенка или нет? – наконец, словно в омут, бросилась Тина.

– Почему ты решила так? Его никто не убивал, – удивленно ответил Линган. – Конечно, я не могу снять блоки, чтобы убедить тебя, есть слишком много вещей, о которых ты не должна знать, но могу ответить на все твои вопросы.

– Объясни тогда, откуда Креил знал об этом и еще до рождения ребенка?

– Я хочу предложить сделку, – усмехнулся Линган. – Я говорю тебе правду, а ты мне разрешишь поработать с твоей головой.

– Согласна. – Тина колебалась лишь секунду.

– Ты когда–то изучала теорию Многомерности? – спросил он. Тина кивнула головой.

– Тогда ты должна знать, что для многих событий в Трехмерных системах, которой является Земля, существует вероятность того, что они произойдут. И есть такие события, которые произойдут обязательно. В теории Многомерности такие события называют предопределенными. В реальности все эти события накладываются друг на друга и создают поле вероятности системы.

– И какой же гений в состоянии рассчитать эту систему? – спросил Джон. – Я так думаю, это практически невозможно.

– Не совсем так. Невозможно для нас, потому что мы слишком мало живем, и при этом система, пока мы живем, тоже изменяется, делая расчет бессмысленным. Но когда речь идет о Многомерности – это не так. Сколько бы абсолютного времени не занимал расчет, почти всегда существует возможность вернуться в то место и то время, с которого он начался.

– И повлиять на будущее? – уточнил Джон.

– Правильно. Я смотрю, вы все поняли.

– Вы имели в виду Странницу. Об этом не любят говорить, Тина, но когда–то я интересовался историей нашего государства. Оно возникло из ничего и, насколько я понял, существует в другом режиме времени. Мне всегда было непонятно, как и для чего это было сделано, – пояснил Джон.

– Это отдельный разговор, всему свое время, – Линган не стал развивать эту тему.

– Если я правильно поняла, смерть ребенка являлась предопределенной? – спросила Тина.

– Абсолютно. С вероятностью до четвертого знака, – ответил Линган.

– Как жаль, что я не узнала этого раньше! – Тина покусывала губы, Лингану стало жаль ее.

– Креил пытался поговорить с тобой, но ты не хотела его слушать, – пожал плечами Линган. – Мы предупредили его: в то время вам нельзя было иметь детей.

– А сейчас? – спросила Тина.

– Мы так не договаривались. Ты хотела узнать о прошлом, а не о будущем, – усмехнулся Линган.

– Не скажешь?

– Нет, – жестко ответил он, и его черные глаза сверкнули. – Но наше разрешение на ваш брак еще в силе, Креил так и не аннулировал его.

– Правда? Я не знала об этом, – задумалась Тина.

– Ну, теперь пойдем. – Линган встал, поднявшись перед ней, словно огромная гора.

– Куда? – Тина, не понимая, смотрела на него снизу вверх.

– На экзекуцию. У меня там. – Показал он на стену, – операционный зал.

– О господи!

– А ты думала удрать? – Линган улыбнулся, и ей стало не страшно.

Тина сидела в пси–кресле, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Тебе Джон наябедничал? – спросила она его, но ответил ей Джон:

– Ты ей еще не забудь поставить блокировку от всякой гадости, а то Тина у нас почти загубила психику.

– Поставим. – Линган, улыбаясь, подключался к Машине, используя только одну руку, и от этого ей сразу полегчало. Выходило, что нет ничего серьезного, и Джон нарочно запугал ее. Она сама сняла блоки и только иногда морщилась, когда Линган корректировал поля.

– Ну вот, Джон, дай наркоз, легонький такой, – сказал Линган.

– Зачем? Разве ты не закончил? – удивилась Тина.

– Ты же обещала слушаться, я прав?

Тина не сопротивлялась. Когда она заснула, Линган отключился от кресла и потянулся.

– Как мы ее обманули! Пусть спит. Отнеси ее в спальню и поезжай домой, – приказал он.

***

Тина проснулась и, еще не открыв глаза, почувствовала Креила. Мужчина в черном, в сияющем вихре. Линган не поставил ей блоки, и ее мозг, пока она спала, был доступен. Тина посмотрела на Креила, который сидел в кресле в углу и читал Книгу, и ей показалось, что так и должно быть.

– Проснулась? – Креил мягко посмотрел на нее.

– Тебя Линган вытащил?

Креил кивнул. Он был в черной рубашке и таких же черных брюках, Тина вспомнила, что это его любимый цвет. Длинные темные волосы локонами спадали до плеч, тонкий нос, лишь чуть–чуть с горбинкой, и почти черные глаза с миндалевидным разрезом – ее поразила эта необычная строгая красота.

– Как себя чувствуешь? – спросил Креил. – Небольшая операция?

– Ничего. Ты же лучше меня знаешь, как я себя чувствую, у меня же мозг был открыт, пока я спала.

И оттого, что Тина опять нападала, он рассмеялся.

– Ты очень изменился, Креил. – Она серьезно посмотрела на него.

– Так заметно? – сказал он и добавил: – Я просто стал взрослым... мужчиной.

Тина уловила грусть в его глазах.

– У тебя нашивки. Ты вошел в Совет Вардов?

– Пришлось. – Креил кивнул головой.

– Чем занимаешься?

– Это так интересно? Пытаюсь разработать операцию по исправлению генетической структуры. Не хочу, чтобы были больные дети.

– Это из–за нашего ребенка? – спросила Тина, но Креил не ответил и какое–то время молчал.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – просто сказал он.

– Ты простил меня? – Она с болью посмотрела на него.

– Мне нечего тебе прощать.

– У меня было много мужчин за это время. – Тина прямо смотрела на него.

– Я знаю, – невозмутимо ответил Креил. – Будем считать, что мы квиты.

– У тебя были женщины? – Это причинило ей боль, но Креил спокойно выдержал ее взгляд.

– Это неважно, – серьезно сказал он. – Я люблю тебя, Тина.

Она почувствовала его боль.

– Ты думаешь, мы сможем быть счастливы, Креил?

– Не знаю. Этого никто не знает, но мне больше не нужен никто.

Тина сама не поняла, почему слезы текут по щекам. Креил встал на колени перед кроватью и ласково гладил ее по волосам, от этого ей становилось еще больнее. «И ласка, смешанная с болью», – всплыло в ее мозгу.

– Чьи это стихи? – спросил Креил.

– Не знаю. Какой–то древний поэт.

Креил осторожно снял свои блоки. Мужчина в черном, в сияющем вихре подхватил ее.

Все закружилось вокруг. Холод, Мороз, Метель ответили ему, проникая в мозг и завораживая хороводом снежинок. Искрящееся бесконечное пространство засияло перед ними, и Многомерность распахнула свои объятия, соединяя. Выше, выше, выше... к созданию Единого Психического Существа. И когда на самой вершине наслаждения Тина, потеряв себя, закричала, кто–то грустно улыбнулся ей.

***

– По–моему, пришел Линган.

Эта мысль Креила вернула Тину к действительности.

– Господи! Уже вечер! – удивилась она.

Креил лежал рядом и ласково смотрел на нее.

– Между прочим, Стайн уже накрыл на стол. Не желаете ли откушать, господа? – ворвался в их мозг Линган.

– А кто такой Стайн? – удивилась Тина, не чувствуя больше людей.

– Это мой биоробот, – пояснил Креил. – Так, баловство.

– Ну да, баловство, – пробурчал Линган. – Создал полулюдей и даже не хвастается.

Они совсем похожи на людей, только не телепаты, и я никак к ним не привыкну, – объяснил он Тине.

Когда они вышли к столу в большой зал, Линган посмотрел на них и улыбнулся.

– Наконец–то вы помирились! Радостное событие. Когда свадьба?

– Почему ты так торопишь нас? – удивилась Тина. Креил с Линганом переглянулись, и она поняла, что они что–то скрывают от нее.

– Я принес один документ. – Линган протянул Тине лист бумаги. Текст был коротким и простым: «Высший Совет Вардов разрешает Тине ван Лигалон и Креилу ван Рейну заключить брак. Они имеют право на одного ребенка с условием: мальчик должен быть назван Марком». Под документом стояла размашистая подпись Лингана и его личная печать с гербом замка Аль–Ришад.

Тина непонимающе посмотрела на Лингана.

– А если родится девочка? – спросила она.

– Не родится, – уверенно ответил он. – Что ты имеешь против мальчика?

– Ничего, – вспыхнула Тина, – лишь бы был здоров.

– Он будет здоров, – эхом откликнулся Линган.

– Как–то странно обсуждать того, кого еще нет, – заметила она.

– Ты в этом уверена? Я не думаю, что вы сегодня предохранялись.

Тине стало не по себе. Посмотрев на Креила, она внезапно отчетливо поняла, что он знал об этом. Тина тяжело опустилась в кресло и от волнения покусывала губы.

– Значит, это было предопределено?

– Ты жалеешь об этом? – Креил мягко смотрел на нее.

Она выдержала его взгляд и повторила:

– Лишь бы был здоров. – И в глазах у нее блеснули слезы.

***

Когда через месяц делали генетический анализ, Тина не могла найти себе места.

Врач вышел из лаборатории и сообщил, что с ребенком все хорошо – она ощутила радость и одновременно страх.

Беременность протекала легко, и ребенок родился точно в срок. Креил не отходил от нее во время родов. Обезболивание сделать было нельзя, это могло повредить ребенку, и Креил очень переживал. Тина панически боялась, а Креил старался, как мог, успокоить ее. Ребенок родился и сразу же закричал. Он забрал его у акушера и ушел обмывать, а Тина все поднимала голову, стараясь что–нибудь разглядеть, и мешала врачам.

Она смотрела на Креила с завернутым ребенком на руках и только тут осознала, как счастлива. Слезы текли у нее по щекам, а Креил нежно гладил ее по голове и не знал, чем помочь.

– Все хорошо, девочка, все хорошо. А Марк – эспер.

Тина вслушалась в ребенка, лежащего рядом с ней, и наконец улыбнулась.

Глава 8.

194 год относительного времени.

июнь, 2025 год абсолютного времени

Огромный белый шар висел над землей. Было совершенно непонятно, как он может удерживаться в воздухе. Он медленно перемещался по кругу, деревья под ним равномерно освещались солнцем. Это был один из восьми воздушных городов.

Многочисленные линии воздушных такси связывали его с другими городами, висевшими над бывшей пустыней. Они тоже образовывали круг, в центре которого возвышался прекрасный Элинор – единственный наземный город страны, сияющий своим великолепием. Дворец Правительства, возникший на месте древнего замка Аль–Ришад, простирал свои крылья в пяти измерениях, и это придавало ему невещественность.

Линган подошел к сейфу и вынул маленький листок. «Высший Совет Вардов», – прочитал он. И дальше шесть имен:

относительное время, годы

Лао ван Михаэль 0

Линган ван Стоил 0

Креил ван Рейн 121

Аолла ван Вандерлит 194

Строггорн ван Шер 245

Диггиррен ван Нил 259

«Где ты, Аолла Вандерлит? " – подумал Линган. Шел 194 год относительного времени, но Линган точно знал, что в его стране не было человека с таким именем.

Аолла ван Вандерлит.

Уже много месяцев Анна, голодная и оборванная, скиталась по городам. В который раз за свою двадцатипятилетнюю жизнь она пыталась укрыться от всевидящего ока Инквизиции. Ее способности телепата помогали ей в этом, хотя именно из–за них Анна так часто попадала в переплет. Обычно все начиналось с неосторожно сказанного слова, после которого следовал донос и святые отцы начинали охоту за ней. С некоторых пор ее описание было разослано по всем городам, и хотя Анна была уверена, что всегда вовремя почувствует опасность, прятаться становилось все сложнее. Инквизиция свирепствовала, и люди стали подозрительно относиться к посторонним. Она стала замечать, что многие с боязнью смотрят на нее. А однажды, встретив ночью мужчину, решилась и проникла к нему в мозг. То, что Анна узнала, привело ее в шок.

Телепатические способности проявились у нее еще в детстве, но пока она росла, никому не было дела до грязной, оборванной девчонки, плохо помнящей своих рано умерших родителей. Сейчас, став женщиной, многое изменилось. Ко всем несчастьям добавилась редкая, необыкновенная, почти демоническая красота, притягивающая мужчин, несмотря на рваную одежду. Для средневековья внешность Анны представляла смертельную угрозу: черные, до синевы, волосы и темно–карие, почти черные, глаза, пронзительный, пробирающий взгляд, пугающий женщин и привлекательный для мужчин, делающий ее такой желанной; белая, прозрачная от постоянного недоедания, кожа, резким контрастом оттеняющая черные брови и обычно подкрашенные краской губы; хрупкая фигурка, вызывающая желание покровительства, а при сопротивлении – жестокую месть.

Очень часто Анна была вынуждена пользоваться своей внешностью, зарабатывая себе на хлеб, но красота была ее врагом. Малейший отказ мужчине мог повлечь за собой донос и арест, и поэтому она уже давно забыла, с каких лет могла позволить себе этот отказ, уступив кому–то еще совсем девочкой. Способность к телепатии все время усиливалась. Проникнув в мозг мужчины, Анна с ужасом поняла, что даже простые, обыкновенные люди стали чувствовать исходящий от нее страх. «Это конец, – подумала она. – Это значит, что мне нельзя появляться в городах. Как же я смогу выжить?» Анна взглянула на свой живот. Беременность, пока совсем незаметная, так неожиданно наступившая после стольких лет вольной жизни, совсем доконала ее. Отца ребенка она, конечно же, не помнила. Бог знает, сколько мужчин сменила Анна за это время, где теперь было его искать? Да и кому была нужна такая, как она? Заходя в церковь, она всегда молила Бога о том, чтобы никогда не беременеть. Так продолжалось до ее двадцати пяти лет, словно Господь и правда жалел ее. Тем сильнее был для нее удар. Теперь, рано или поздно, Анне пришлось бы выйти к людям, чтобы родить и пристроить ребенка, и это больше всего ее угнетало.

Несколько месяцев она пряталась в лесу, собирая коренья, грибы и ягоды. Стояло лето, но моросящие холодные дожди превратили остатки ее одежды в тряпье. Анна соорудила себе хижину из веток и листьев, которая хотя бы немного защищала ее от непогоды. По ее расчетам, прошло примерно четыре месяца беременности, и пока живот был совсем незаметен.

В один из дней, измученная и изголодавшаяся, она решилась выйти из леса и пришла в небольшой городок. Постучавшись в один из самых бедных домов на окраине, Анна попросилась на ночлег. Грязная старуха пустила ее, постелив завшивленную тряпку прямо на пол, но все равно это было лучше, чем ночевать в холодном, мокром лесу.

Она надеялась, что утром ей удастся найти себе какого–нибудь мужчину и заработать немного денег, пока беременность не стала совсем заметной.

Прежде чем выйти на улицу, Анна долго приводила себя в порядок. Расчесала длинные черные волосы и слегка натерла бледные щеки. Старуха дала ей затененный таз с водой, служивший зеркалом. Анна так изголодалась, что лишь ее темно–карие глаза блестели огнем. Губы были совсем бледные, и она решила, если удастся заработать немного денег, купить краску для губ. Старуха сначала согласилась брать часть ее заработка за жилье, но сейчас, разглядев девушку при блеклом свете дня, зло пробурчала: «Какой с тебя доход! Посмотри на себя, одни кости! И кому только такая нужна!»

Анна промолчала о беременности, иначе старуха выгнала бы ее.

Она долго ходила по рыночной площади, заглядывая мужчинам в глаза. Анна часто использовала свои телепатические способности, выбирая или слегка подвыпившего мужчину или того, у кого случилось несчастье. Таким же образом ей удавалось понять, есть ли у него деньги и будет ли платить. Из своего опыта она слишком хорошо знала, как легко получить вместо денег удар в живот или по лицу, а в этот раз ей нужен был смирный клиент, в ее положении не хватало еще неприятностей.

Время шло, а подходящий человек не находился. Анна быстро устала и не заметила, как торговки стали на нее подозрительно коситься. Необычная внешность девушки и исходивший от нее необъяснимый ужас напугал женщин.

– Надо бы позвать священника, – тихо сказала одна из торговок другой. – Я никогда не видала этой девушки, и, клянусь Богом, она самая настоящая ведьма.

Гляди, как смотрит, аж всю душу выворачивает.

– Тише ты, – шикнула на нее соседка, – а то и правда заколдует.

Она наклонилась к мальчишке, который помогал ей таскать овощи на рынок, и что–то быстро зашептала ему на ухо. Мальчишка тут же убежал.

– Сейчас ею займутся, – торговка ухмыльнулась.

Опасность Анна почувствовала не сразу, но случайно столкнувшись со взглядом одной из торговок, насторожилась. Она слишком устала, чтобы прочитать мысли женщины, но зло, которое исходило от той, ощутила отчетливо. «Пора уходить. А то нарвусь на неприятности», – подумала Анна.

Она уже выходила с площади, когда какой–то монах остановился и пристально посмотрел на нее. Его странные бесцветные глаза сверлили, и она отчетливо ощутила, как кто–то прикоснулся к ее мозгу. Анна тихо вскрикнула и, собрав все силы, какие только остались, побежала. Ей все казалось, что этот страшный монах преследует ее, и только добежав до хижины старухи, она перевела дух. Анна огляделась, напрягая свои телепатические способности, но ее никто не искал.

«Слава Богу, наверное, показалось, но здесь мне оставаться нельзя». Забрав свой узелок, она хотела сразу же уйти, но усталость была слишком сильной.

Когда Анна представила, что будет опять спать в холодном, промозглом лесу, ноги у нее подкосились. Решив, что только немного поспит, совсем чуть–чуть, она легла на подстилку и задремала.

Огромная, рыжая с золотом, гончая, с горящими, желтыми, без зрачков, глазами, гналась за ней во сне и, когда, догнав, вцепилась ей в ноги, Анна с криком проснулась, мгновенно ощутив погоню. Ей трудно было подсчитать, сколько людей вышли на охоту, но тот страшный монах был с ними. Мужчина в золоте, в ореоле огня шел за ней!

– Ну что, ведьма, попалась! – незнакомый отчетливый голос ворвался в мозг.

Анна с криком выскочила на улицу, забыв про свои вещи, и стремительно побежала по направлению к лесу. От погони ее отделяло большое расстояние и, если бы не этот монах, у нее были все шансы спастись, но сейчас в этом не было никакой уверенности. Добежав до леса, Анна не смогла даже передохнуть. Погони не было видно, но она отчетливо ощущала присутствие Мужчины в золоте, в ореоле огня, ни на шаг не отстающего от нее.

Анна пробиралась по лесу уже несколько часов, изодрав лицо и руки в кровь и не обращая на это внимания. Обессиленное недоеданием и беременностью тело плохо слушалось, она чувствовала, что погоня все приближается. Как ни меняла Анна направление, страшный монах шел следом. Еще через час, подвернув ногу, она упала в каком–то овраге и больше не смогла идти, поняв наконец, что первый раз в жизни ее дар не поможет спастись. Анна без страха смирилась с судьбой, хорошо зная, что ее ждет.

На миг она потеряла сознание, а когда очнулась, увидела над собой страшного монаха. Мужчина в золоте, в ореоле огня. Его лицо закрывала маска, и только серо–голубые белесые глаза сверлили ее.

– Ну что, ведьма, попалась? Неужели ты думала, что сможешь уйти от меня? – зазвучало в ее мозгу. Анна посмотрела на монаха и внезапно поняла, что этот человек обладал такими же способностями к чтению мыслей, как у нее.

– Вы такой же, как я!

– Ошибаешься. Ты – ведьма, а я – отлавливаю таких, как ты. – Он кивнул стражникам. – Заберите ее.

Анне связали руки и потащили. Усталость всех этих месяцев обрушилась на нее, и она плохо воспринимала происходящее. Перед глазами качалась дорога, а когда ее вели через город, люди толпились, выкрикивая «Ведьму поймали!» и бросали в нее камнями. Один из камней попал ей в живот, и Анна почувствовала, как шевельнулся ребенок.

***

Ее бросили в холодную промозглую камеру с крохотным окошком на самом верху, почти не пропускающем света. Пол был скользкий от слизи и мха, и, когда она босыми ногами наступала на него, ее начинало тошнить от отвращения и страха.

Перед этим стражники долго глумились над ней. Только их боязнь быть обвиненными в связи с ведьмой спасла Анну от изнасилования, но не от издевательств – еще неизвестно, что было хуже. Один из них долго тискал ее груди и промежность, запуская свои жирные грязные пальцы глубоко внутрь ее тела и грубо прижимая к себе, когда она вздрагивала от отвращения. Его ноздри широко раздувались от возбуждения, он с вожделением облизывал губы, силой забираясь ей в рот языком и кусая. Только кончив, он отстал, и тогда за нее принялся другой, завалив ее, обнаженную, лицом вниз, оседлав и безжалостно таская за длинные волосы, раздирая ей лицо и тело о холодные шершавые плиты. Анна не кричала, зная, что ее крик лишь доставит им дополнительное наслаждение, и тогда стражник принялся за ее груди, безжалостно кусая их и заставляя ласкать себя. Телепатически она видела, что эти скоты еще хотели сделать с ней, и это добавляло дополнительные страдания. Вдосталь наглумившись, они бросили ее на ледяной, мокрый, в следах чужой крови и слизи, пол.

Немного придя в себя, Анна села в углу камеры, обняв руками колени. «Господи!

Пошли мне скорее смерть! Не дай пройти все муки ада! Я грешница, но ты, всемилостивый Господь, знаешь, что я невиновна. Я никогда не служила дьяволу.

Прости меня, Господи, избавь от мучений! " – она молилась и, в конце концов задремав, проснулась от того, что крыса укусила ее за палец. Анна вскрикнула от боли, крыса испуганно отскочила, но не убежала, а уселась в метре от нее, и как Анна ни старалась ее прогнать, не реагировала. Они так и просидели весь остаток дня, глядя друг на друга.

Раздался звон ключей. Анна вздрогнула, пытаясь пробраться в мозг человека и узнать, что ее ждет, но лучше ей было не делать этого. Монах, но не тот со страшным взглядом, и двое стражников пришли за ней.

Когда ее ввели в помещение, от одного вида разложенных инструментов Анне стало плохо. В камине вовсю горел огонь, на котором нагревались некоторые инструменты.

– Итак, ведьма, – сказал скрипучим голосом монах. – Сознаешься ли ты в сношениях с дьяволом?

Анна проникла к нему в мозг и, увидев, что он собирается делать с ней, решила, что отпираться бессмысленно. Приговор был давно вынесен и спасения не было. Она подумала, что если не будет сопротивляться, сможет избежать мучений.

– Сознаюсь, Святой отец, и раскаиваюсь. – Анна покорно наклонила голову, пытаясь взять себя в руки. Монах расхохотался.

– Глупая ведьма! Неужели ты думаешь, что Святая Инквизиция поверит твоему раскаянию! Растяните ее! – Анна ощущала, как мозг монаха излучает лютую ненависть и вожделение, мучения жертв безумно возбуждали этого страшного человека. С нее содрали остатки одежды и положили на деревянный стол с какими–то странными приспособлениями. Затем ее руки закрепили вверх, а ноги зажали в деревянные колодки. Монах кивнул палачу, который вынул один из раскаленных прутьев и прижал к ее груди. Боль была такой страшной, что Анна закричала, почувствовав запах жареного мяса. «Господи! Мне не выдержать этого, Господи!" – телепатически кричала она.

Палач начал растягивать ее тело. Анна чувствовала, как напрягается каждый мускул, каждый сустав и кричала, не переставая. Ей казалось, что от такой чудовищной боли никто не может быть в сознании, но забвение не приходило. В какой–то момент суставы вывернулись из своих привычных мест, раздался хруст костей, Анна почувствовала, как боль схватки пронзила живот и кровь хлынула у нее изнутри. «Ребенок!" – Ее сознание стало затуманиваться.

– Я думаю, достаточно, отец Иероним, – вмешался чей–то знакомый голос.

– Что вы, Ваше Святейшество, отец Марк, мы только начали. – Монаху нравились пытки.

Пришедший показал на кровь.

– Она, видимо, была беременна и все равно сейчас потеряет сознание. Продолжите, если ведьма придет в себя. А сейчас, оставьте нас, я хочу исповедовать ее, как бы ей не отойти к Дьяволу раньше времени.

Палач с монахом и стражники вышли. Монах, тот самый, с белесым взглядом, внимательно разглядывал ее. Лицо его по–прежнему скрывала маска.

– Что же ты не сказала, ведьма, что беременна? – раздалось в ее мозгу.

Анна со страхом глядела на монаха.

– Кто вы? – В этот момент боль схваток пронзила ее, и она закричала. Монах быстро развязал ее покалеченные руки и освободил ноги. Анна не могла шевелить конечностями, ноги не чувствовались совсем, а любая попытка пошевелить руками вызывала боль.

Монах наблюдал за родами. Девушка была измождена, но прекрасна, и он готов был пожалеть ее. В нужный момент он умело помог ей освободиться от ребенка, очень удивив ее – после пыток сама Анна не смогла бы даже согнуть ноги в коленях.

Недоношенный ребенок родился мертвым. Она лежала, отдыхая, и голова, казалось, была совсем пустой.

– Кто был? – спросила Анна, и монах не сразу понял, о чем его спрашивают.

– Девочка. – Он осмотрел труп ребенка. – Месяцев пять.

– Мне казалось, четыре.

– При твоей профессии этого не определить. – Пожал плечами монах.

– Отец Марк! – Анна с мольбой посмотрела на него. – Я прошу вас... Вы такой же, как я, не дайте мне больше страдать, убейте меня, я готова сделать для вас что угодно.

Монах пристально посмотрел на нее и, подойдя к инструментам, взял тонкий длинный прут, заостренный на конце.

– Ты понимаешь, ведьма, что я могу убить тебя только одним способом? Мне совсем не хочется оказаться на твоем месте. – Он мысленно показал ей, Как собирается убить ее. Увидев это, Анна оцепенела. Монах начал вводить ей прут острым концом во влагалище, и, хотя боли еще не было, она дико закричала от страха. Монах сразу отбросил окровавленный прут.

– Ладно, я попробую что–нибудь сделать, чтобы сократить твои мучения, а сейчас я причиню тебе боль, нужно вправить поврежденные суставы. – Он взял ее руку и умелым движением вправил сустав. От страшной боли Анна наконец потеряла сознание и уже не чувствовала, как монах вправлял остальные конечности.

Она очнулась в другой камере, здесь было сухо, и ее положили на деревянную скамью, накрытую тряпкой. Тело распухло, и Анна с трудом могла пошевелить руками, щиколотки были раздроблены, ноги опухли и занемели. Ей принесли кусок черствого хлеба и немного воды, но и такая еда, после кореньев, была в радость.

Она продолжала молиться, уже не веря ни в Бога ни в дьявола. Ночью ей удалось немного поспать, а наутро зашел отец Марк. Телепатически Анна видела его в ореоле огня.

– Я принес тебе питье. Выпей, сейчас тебя повезут на казнь, и это облегчит твои мучения. Оно действует не сразу, но когда ты будешь на костре, то должна уже потерять чувствительность. – Монах обмыл от крови и туго перевязал ее ноги. – Так, хоть и плохо, ты сможешь идти. Теперь прощай, ведьма. – Он обернулся и пристально посмотрел на нее.

Анну везли на телеге, злобные лица людей окружали ее, но сейчас они не бросали камни, а просто осыпали проклятиями. Палач помог зайти на костер, ее привязали к столбу и вставили в рот кляп, чтобы крики не мешали молящимся о спасении ее души. Площадь была полна народу, и Анна увидела, как знакомое лицо старухи промелькнуло в толпе. Потихоньку у нее начинало мутиться в голове, и она подумала, что монах не обманул. Взгляд упал на двух мужчин, стоявших близко от костра, в рясах, с лицами, закрытыми капюшонами, и, неожиданно для себя, Анна услышала их мысленный разговор. Они думали на незнакомом языке, но суть разговора она уловила: монахи хотели похитить ее. У Анны похолодело внутри.

«Демоны, хотят утащить мою душу в ад», – сразу поняла она и стала молиться, прося Бога не отдавать ее душу демонам. Медленно разгорающийся огонь подбирался к ее ногам.

– Как ты собираешься вытаскивать ее? – Линган наблюдал за костром.

– Я думаю, когда огонь разгорится, мы всыпем одно вещество, чтобы вызвать сильный дым, и тогда осуществим перенос. Меня только смущает ветер. Он будет сносить дым в сторону, надеюсь, огонь несильно повредит датчики переноса на столбе. Я установил их достаточно высоко. – В руке Лао держал мешочек с порошком.

Их волновала только Анна, и они не почувствовали, как еще один человек наблюдает за ними. Монах с белесым взглядом подозвал стражника и отдал ему какое–то распоряжение. Огонь поднимался все выше, обжигая уже девушке ноги.

– Пора, Лао, а то мы привезем жареный бифштекс.

Лао бросил мешочек в огонь. Сразу клубы дыма поднялись над костром, но сильный ветер относил его в сторону и Анну хорошо видели все. Осуществить перенос незаметно было невозможно. Толпа раздалась, пропуская стражников.

– Лао, это за нами! – Линган вслушался и почувствовал незнакомую телепатему:

Мужчина в золоте, в ореоле огня. – Да тут на нас целая охота! Бросай второй, надо смываться.

Лао бросил сразу два мешка с веществом, огня стало почти не видно, но дым стало снова сносить ветром. Лао в отчаянии обернулся, стражник уже протянул к нему руку, но поскользнулся. Заминка заняла не больше нескольких секунд, но пока стражник поднимался, ветер на время прекратился, и Анна исчезла в клубах густого дыма. Лао вжал кнопку переноса ее тела, тут же заскочив вместе с Линганом за эшафот. На несколько мгновений их закрыл дым, и они нажали на кнопки переноса своих тел.

Перед ними сиял временной туннель. Линган взял девушку на руки. Ее ноги были обожжены почти полностью, и она была без сознания. Лао, раскручивавший временную спираль, сгенерировал на последнем витке резкий поворот, и они выскользнули в реальность из гиперпространственного окна. Сначала спрыгнул на пол Линган с девушкой на руках, за ним вынырнул Лао. Резко похолодало, и Окно захлопнулось.

Линган перенес девушку в операционную, уложив ее на стол.

– Мы вытащили ее. – Креил быстро подключал аппаратуру, не обернувшись на приход Странницы.

– Сначала ванну и дезраствор, у нее наверняка вши. Кстати, это и вас касается. – Она кивнула Лингану и Лао. – Одежду вообще лучше сжечь.

Через полчаса они наконец смогли заняться осмотром. Повреждений было на удивление немного: очень сильно пострадали ноги, несколько костей было раздроблено, а кожа сильно обожжена, на груди девушке выжгли клеймо. В остальном, кроме синяков и многочисленных ушибов, она была здорова. Ее подключили к аппаратуре, но девушка по–прежнему не пришла в сознание.

– Это та девушка, которую мы искали. Интересно, что это за монах, который смог отловить ее? Судя по всему, у него незаурядные телепатические способности, поэтому ей и не удалось спастись. – Странница осматривала мозг Анны.

– Мы его чувствовали. Там, на площади. Он натравил на нас стражу, и мы едва смогли улизнуть. – Линган за столиком пил чай. – Ужасная там холодина. Не понимаю, как они не замерзали в такой легкой одежде?

Странница продолжала телепатическое обследование. У девушки были блестящие данные эспера, а тело обладало скрытой способностью к генетической регрессии.

– Лао, поучишь ее ставить блоки – это единственное, чего она не умеет. И побережней с ней. Я отправлю воспоминание о костре в подсознание, пусть мозг адаптируется, сумасшедших у нас и так достаточно. – Странница закончила осмотр.

Когда на следующее утро Креил вошел в операционную, он увидел, что купол открыт.

Девушка сидела на операционном столе, рядом стоял сервировочный столик, и она с аппетитом что–то уплетала. Девушка почувствовала Креила и застыла, пытаясь понять, угрожает ли ей опасность. Наткнувшись на его защиту, она отступила и теперь с испугом смотрела на вход.

– Как тебе удалось отключиться от Машины? – входя, удивленно спросил Креил. Анна не понимала языка, на котором думал этот человек, а мысль была слишком сложной, чтобы уловить смысл вопроса. Он посмотрел на столик: пять тарелок были аккуратной стопочкой сложены, а с шестой девушка что–то доедала.

– Ты съела это все? – Он нахмурился. Анна поняла только, что человек недоволен тем, что она ела.

– Я не знала, что это ваша еда. – Анна решила, что съела обед этого человека.

Креил не понял и попросил Машину перевести. Анна протянула ему остаток еды, он забрал тарелку, сел за пульт и подключился к пси–креслу одной рукой.

– Сделай ей промывание желудка, – приказал Креил Машине.

Щупальца протянулись к Анне, заставляя ее лечь и надевая на лицо маску. Она почувствовала, как что–то вводят в пищевод и задохнулась.

– Переведи ей. Не бойтесь. Это только на несколько секунд, дышите носом, – командовал Креил.

Вошел Линган, с удивлением посмотрев на Креила, и не понимая, что тот делает с девушкой.

– Представь себе, прихожу, а наша пациентка вместо того, чтобы спать, частично отключилась от Машины и заказала себе еду. Я как раз успел к концу обеда. Теперь промываем желудок, пока не начались неприятности. Насколько я понял, она нормально не ела несколько месяцев, – объяснял Креил.

– Не понимаю, как она договорилась с Машиной? – спросил Линган.

– Не забывай, в память Машины заложены все известные земные языки, а она эспер.

Девушку освободили, и она опять села. Ее ноги были заключены в специальные камеры с гелеобразной непрозрачной жидкостью, что позволяло очень быстро восстановить кожный покров, и теперь девушка пыталась рассмотреть их. В операционную въехал сервировочный столик с чашкой бульона и кусочком белого хлеба. Анна жадно смотрела на еду, но взять больше не решалась.

– Берите, девушка. Это вам можно есть, – синхронно перевела Машина слова Креила.

Девушка сразу же схватила чашку. – Линган, ты с ней не посидишь? У меня есть дела. Часа в четыре заеду сменить тебя.

– Ты не разрешишь переложить ее в палату?

– Как хочешь, но, как только кожа подживет, нужно будет прооперировать ноги. У нее раздроблены кости щиколоток, и я не уверен, что не придется их заменить. – Креил ушел, Линган вызвал носилки. Анна, уже справившаяся с едой, настороженно смотрела на панель, бесшумно зависшую в воздухе рядом с операционным столом.

Щупальца, осторожно переместившие ее, вызывали у Анны такой страх, что не было даже мысли о сопротивлении.

Вошел незнакомый мужчина, огромного роста. Анна была совершенно обнажена и смутилась его властного пронизывающего взгляда почти черных глаз.

– Я отвезу вас в палату. – Линган вслушался в ее чувства и вышел из операционной. Через секунду он вернулся, накрыл Анну простыней и уловил благодарный взгляд девушки. Линган видел в ее мозгу, что она очень боится, не зная, чего можно ждать от него. И его пронзило чувство глубокой жалости.

Палата представляла собой красивую и очень светлую комнату. Дверь на балкон была открыта, легкий запах цветов проникал внутрь. Анну охватило чувство покоя. Эти очень странные люди, окружавшие ее здесь, были такими знакомыми, словно она знала их всю жизнь, и никто и никогда не заботился так о ней. Линган бережно переложил ее на кровать.

– Тебе не нужно бояться, – быстро переводил прибор на его груди. – Во всяком случае, могу ручаться: ни один мужчина, которого ты встретишь здесь, в том числе и я, не причинит вреда и не сделает того, о чем ты все время думаешь, силой.

– Правда? Это хорошо, – Анна улыбнулась. – Я все хочу спросить, где я? Здесь не похоже на рай, но и не похоже на ад. – Она старалась говорить медленно, чтобы мужчина понял ее.

– Это очень сложно объяснить. Ты сейчас очень далеко от того места, где выросла.

– Значит, это другая страна? Но как я попала сюда? Я помню только, как бежала по лесу, и страшный монах гнался за мной, а потом я упала и... очутилась здесь. – Она покачала головой. – Я не верю вам. Все эти странные вещи, и вы можете говорить мысленно... Иногда мне кажется, что я все еще в том лесу и мне снится все это.

– Ты была перенесена в будущее, – Линган сам не понял, как решился сказать ей правду. Он ждал бурной реакции, но девушка лишь наклонила голову.

– Я подозревала что–то в этом роде. Если это только не сон... А кто вы? И что с моими ногами? Я не смогу больше ходить?

– Нет–нет. Все заживет, и ты сможешь даже бегать. А я врач, Линган.

Анна откинулась на подушку и улыбнулась, эта улыбка так осветила ее изможденное лицо, что Линган остолбенел.

– Если можно, доктор, я бы хотела поспать, очень устала. – Она провела рукой по лбу и закрыла глаза. Сейчас Анна хорошо видела мыслеобраз Лингана – Мужчина, во всем голубом, несся вскачь на белоснежном коне.

Прошло несколько дней. После операции ноги быстро заживали, и Креил сказал, что недели через две Анна сможет ходить. Она ждала этого с нетерпением, ей хотелось поскорее узнать этот совсем незнакомый для нее мир. Линган каждый день по несколько часов учил ее телепатически говорить, установив в палате объемный экран и показывая особенно непонятные слова.

Однажды в палату к ней вошла красивая женщина, и Анна смотрела на ее удивительное, светившееся изнутри лицо.

– Меня зовут Тина. Я жена Креила. Думаю, тебя эти мужчины уже замучили. – Женщина села в кресло рядом с кроватью. – Как ты отнесешься к тому, чтобы какое–то время пожить у нас? – Женщина улыбалась, и Анна улыбнулась ей в ответ.

– Вы все так добры ко мне... Я не смогу отблагодарить вас за все.

– Ты говоришь глупости. Тебе же нужно какое–то время освоиться, научиться всем пользоваться, все равно ты не сможешь сейчас жить самостоятельно. А потом, когда всему научишься, – сама уйдешь. Решилась?

– Хорошо. – Анне показалось, что и эту женщину она знала всю жизнь.

Ей было хорошо в их семье. Глядя на Тину и Креила, Анне становилось так спокойно, словно и у нее когда–нибудь могло быть такое же счастье. Больше всего потряс ее возраст Тины: в восемьдесят один год та выглядела едва ли на тридцать.

Анна обучалась на удивление быстро. Вскоре она научилась сама подключаться к Машине и проводила бесконечные часы в пси–кресле. Через несколько месяцев она хорошо читала и говорила с заметным акцентом, но правильно. Телепатическое общение не вызывало у нее затруднений.

Анна с Тиной любили кататься на лошадях, и Линган всегда сопровождал их, опасаясь нападения зверей. Элинор окружала бесконечная стена леса, и можно было часами пробираться сквозь него. Когда Анне удавалось перебраться через очередной завал, она звонко смеялась. Ее смех разносился по всему лесу, а Линган, догоняя, любовался ее лицом, становившимся удивительно притягательным.

Как–то, возвращаясь с одной из таких прогулок, они увидели чудесного четырехлетнего мальчика–эспера, прилежно строившего из песка, который не обратил никакого внимания на двух женщин, наблюдавших за ним.

– Чудный ребенок, правда? – сказала Анна, входя в дом. – Скажи, Тина, у вас есть дети?

– Конечно. Правда, они давно уже большие. Один ребенок был родной, а двоих – мальчика и девочку, мы просто воспитывали. Их родители не были эсперами и пришлось помочь. Ты же уже знакома с нашим законом?

Анна кивнула. В свое время ее потряс закон, по которому в случае рождения ребенка–эспера у обычных людей его в возрасте одного года передавали на воспитание в семью телепатов. Закон разрешал родителям раз в месяц и не реже раза в полгода видеться с ребенком, и никто не скрывал, что это и есть родные мать и отец, но уже в пятилетнем возрасте, а чаще и раньше, дети начинали тяготиться этими обязательными свиданиями. Анна долго не могла понять, чем вызвана такая очевидная жестокость по отношению к родителям ребенка, и Тина очень подробно объясняла ей, что иначе невозможно сохранить полноценной психику детей–телепатов, очень ранимую. «Это как пытаться научить ребенка говорить, если родители глухонемые, здесь только один выход – передача в нормальную, для детей, семью», – пояснила Тина. В голове Анны все висела картинка с мальчиком, копающимся в песке, не давая покоя и мешая сосредоточиться.

– А как звали вашего ребенка? – Она смотрела на Тину.

– Марк, – ответила Тина, непонимающе глядя на побледневшую Анну. Та сейчас была очень далеко. Она увидела себя на пыточном столе, рожающей ребенка. Она посмотрела в холодные глаза монаха и спросила, кто родился, а он все молчал, не понимая вопроса, и только потом сказал, очень коротко: «Девочка», и это «Девочка. Мертвая» отозвалось такой болью, словно мир вокруг обрушился и исчез, проваливаясь в прошлое.

Тина вошла в мозг Анны, пытаясь понять, в чем дело, и с испугом отпрянула от закружившейся карусели. «Господи, что же это такое? " – подумала она. Анна была без сознания. Тина лихорадочно начала разыскивать Креила. Его объемный портрет наконец возник в телекоме. Креил обеспокоенно вглядываясь в лицо жены.

– Что случилось?

– Я не знаю, мы разговаривали, и вдруг Анна потеряла сознание... Креил, у нее в голове такое! Я не рискну туда еще раз войти.

***

Анна неподвижно лежала на операционном столе в клинике, куда привез ее Креил, но карусель в ее мозгу не давала разобраться, что случилось. Когда приехали Лао и Линган, они поменялись ролями. Креил занял место оператора, а Линган и Лао принялись зондировать мозг Анны. Как оказалось, они мало чем могли ей помочь.

Память о пытках и сожжении на костре прорвалась в сознание, и теперь оставалось только надеяться, что Анна сама справится с этой ситуацией. Если бы она была обычным человеком, ей еще можно было бы помочь, но вмешаться в мозг эспера такого уровня было смерти подобно.

– Скорость ее мыслепередачи примерна равна моей. Это значит, что в лучшем случае я сделаю ей хуже, а в худшем – и себе тоже. Для того чтобы ее оперировать, мне нужно хотя бы небольшое преимущество в скорости, а я его не имею. – Лао отключился от кресла. – Нужно ждать.

– Может быть, поискать Странницу? С тех пор как мы вытащили Анну, она вообще ей не интересовалась. – Креил пытался по телекому разыскать Странницу.

– Не ищи, ее нет на Земле, – заметил Лао. – Нужно ждать.

Анна очнулась сама, на четвертые сутки. Дежуривший Креил сразу ощутил, как она изменилась.

– Креил, мне можно встать? – Хоть Анна и не видела его, но телепатему вихрь и мужчину в черном различала отчетливо.

– Вставай. – Он принес ей одежду.

– Я хотела попросить вас об одном одолжении. Мне бы не хотелось больше жить в вашей семье, не хочу злоупотреблять гостеприимством, но я не знаю, насколько это возможно.

– Для тебя давно готова квартира. Рядом с нашей. Так что, если что–то понадобится, ты всегда нас легко найдешь... Идем, Анна...?

– Не называй меня больше этим именем! – закричала она. – Прости, это имя причиняет мне боль. Можно что–то придумать?

– Выбирай. – Креил вызвал на экран терминала словарь имен.

– Аолла, – задумчиво прочитала Анна. – Странное имя, но мне нравится. Я выбираю его. Скажешь всем мое имя. Хорошо? И внеси в Машину.

***

Аолле очень понравилась квартира, большая, из пяти комнат, с двумя спальнями (хотя она сразу подумала, что хватило бы и одной), с огромной верандой, увитой плющом. Аолла сидела за легким столиком, вдыхая аромат цветов. Сцены из прошлой жизни кружились в мозгу, и эти воспоминания погружали в печаль. Она прощалась с Анной, понимая, что никогда ей не будет угрожать тот жуткий мир, из которого ее выдернула судьба. Огромная незнакомая страна расстилалась перед ней, и очень длинная жизнь ждала впереди. «Ничего. Когда–нибудь я забуду обо всем», – думала Аолла. Вечерело, и сверчки завели свою песню.

Она легла на большую двуспальную кровать и долго не могла уснуть от подступившей к горлу горечи, слезы текли по лицу, но от этого не становилось легче. Вся та боль, которую столько лет Анна держала в себе, не позволяя распускаться, обрушилась и сдавила ее, наверное поэтому она не сразу почувствовала Лингана:

Мужчина, весь в голубом, на белом коне.

– Тебе плохо? – Он тихо вошел в спальню. Аолла пыталась понять, что было не так, и внезапно осознала: Линган снял часть защитных блоков и сейчас его мозг, всегда недоступный, открыто лежал перед ней. «Будь осторожна! Когда мужчина–эспер снимает блоки, достаточно только ступить на этот путь, а потом все равно, как омут засасывает – и не вырвешься, и не изменишь решение, и не можешь сопротивляться. Если не хочешь – нужно говорить об этом четко и сразу», – вспомнила Аолла слова Тины. Еще секунду она сомневалась, правильно ли поняла Лингана.

– Нет, Линган, нет! Я не хочу! – Он сделал шаг к кровати, и она закричала.

Линган сразу же остановился, Аолла почувствовала, как мгновенно закрылся его мозг.

– Прости. – Линган наклонил голову и быстро вышел. – Аолла, я останусь до утра, если что–то будет нужно...

Аолла долго не могла успокоиться. Она прекрасно понимала, что сопротивляться Лингану, фактически управлявшему страной, было настоящим безумием и, если бы он начал настаивать, ничего, кроме подчинения, не оставалось. Но потом она подумала, что он будет мстить. Аолла хорошо знала мужчин, и тем более знала, что Линган никогда в своей жизни не должен был встречать отказа. Как может поступить в такой ситуации этот властный человек, невозможно было предугадать, но то, что ничего хорошее не придет ему в голову – в этом она не сомневалась. Опять всплыла камера пыток, затем вся ее жизнь, в которой бесчисленное число раз ей приходилось сносить куда более страшные унижения, и Аолла решила, что никак нельзя допустить, чтобы ее отправили назад. Постель с Линганом, по сравнению с этим, была просто мелочью, с которой вполне можно было смириться. К тому же она надеялась, что, получив то, что хотел, он оставит ее в покое.

Осознав все это, Аолла набросила халат на голое тело: она спала обнаженной; в том прошлом, из которого ее вытащила судьба, ей не приходилось носить нижнее белье, и теперь трудно было привыкнуть к этому.

Линган сразу сел на кровати, как только Аолла вошла в спальню. Он не спал и, как ей показалось, нисколько не сомневался, что она придет. Остановившись посреди спальни, Аолла сбросила халат, а он пристально смотрел на нее, ничего не говоря, но ей показалось, что Линган пытался прослушать ее мозг. У нее не было защитных блоков, и для него это не должно было составить труда.

– Что ты хочешь, чтобы я делала? – спросила Аолла, и ей показалось, что от этого вопроса он как–то сжался и вздрогнул. – Я все могу, только скажи, как ты любишь.

– Она села на край кровати, а он все также молчал, пристально глядя ей в глаза, и от этого становилось не по себе. Аолла осторожно провела пальцами по его руке.

Линган почему–то вздрогнул, закрыл глаза и резко сказал:

– Уходи!

Его «уходи» повергло ее в ужас. Она прекрасно знала, что не было ничего хуже такого отказа, после того, как мужчина так этого хотел. Для нее это означало, что в любом случае Линган будет мстить, если, конечно, теперь не переубедить его. Аолла легла рядом, провела рукой по его жестким волосам, пытаясь понять по выражению лица его мысли. В мозг Лингана пробраться было совершенно невозможно из–за плотных мыслеблоков. Она вся сжималась от страха, так боясь не уговорить его. Он перехватил и до боли сжал ее руку в запястье, открыл глаза и еще раз повторил: «Уходи!", и, помолчав, добавил: «Не бойся, я не буду тебе мстить».

Аолла еще какое–то время лежала, смиряясь с возможными последствиями того, что теперь могло произойти. Она поняла, что ей не переубедить его, но все–таки попыталась еще раз.

– Линган, может быть, ты простишь меня. – Несмотря на его блоки, она почувствовала его боль.

– Уходи, пожалуйста, уходи! – на этот раз он закричал. Аолла испуганно встала, почувствовав, как боль обиды и унижения пронзила все ее существо, и, даже не поднимая с пола халат, ушла к себе в спальню.

Спать она не могла и только вертелась с боку на бок, время от времени поглядывая на окно, которое никак не хотело светлеть. Эта безумно долгая ночь, когда невозможно было дождаться утра, все тянулась и тянулась. Только под утро ей удалось ненадолго заснуть.

Луч солнца упал в комнату, и это разбудило ее. Аолла быстро оделась, прислушалась – Линган еще спал – и ушла к Креилу и Тине, жившим на ее этаже. Они завтракали на веранде и сразу повернули головы, почувствовав ее смятение и страх.

– Что случилось? – нахмурился Креил.

– Мне не хотелось бы это обсуждать при Тине. Ты не рассердишься, если я украду у тебя мужа? Мне очень нужно с ним поговорить.

Креил встал, и они прошли в кабинет. Аолла нервничала и не знала, как рассказывать о таких вещах, а потом посмотрела на него и попросила прочитать самому в ее голове, очень удивив этим Креила. Он долго вслушивался в ее голову, несколько раз проверяя ее ощущения, и, закончив, только покачал головой.

– Пойдем.

– Куда? – не поняла Аолла.

– К Лингану. Он же наверняка не ушел и ждет, когда мы вернемся. Тебе нужно привыкать жить среди нас. Линган прекрасно знает, что ты ушла ко мне.

– Ты думаешь? – с сомнением спросила Аолла. – Когда я уходила, мне показалось, он спал.

– Это вряд ли. Пошли. Здесь нужно разговаривать всем троим, иначе мне ты просто не поверишь.

Креил оказался прав, и еще в коридоре своей квартиры Аолла почувствовала запах еды. Многолетнее недоедание до сих пор мучило ее, она всегда с трудом могла оторваться от тарелки.

Линган заказал завтрак и красиво сервировал стол, чем очень удивил их: было известно, что у себя дома его обслуживают самые настоящие слуги – обыкновенные люди, но все закрывали глаза на привычки Князя. Он был абсолютно невозмутим, и невозможно было догадаться о том, что произошло ночью.

– Ты не ушел? – Аолла вопросительно смотрела на него.

– Вы же хотите со мной поговорить?

Она нахмурилась, села за стол и начала жевать. Этот вечный голод, даже когда Аолла была сыта, изводил ее. Линган и Креил терпеливо ждали, когда она доест.

Наверное, кого–то постороннего и могла бы рассмешить ее жадность, но им, знавшим ее жизнь, было не до смеха. Только за чаем Аолла более спокойно откинулась на спинку кресла.

– Ты готова меня слушать? – Линган кивнул на опустошенный стол, и она зло посмотрела на него. – Не сердись, я все понимаю.

– Не понимаешь, Линган. – Аолла прихлебнула чай. – Почему ты не ушел? Мне и так было плохо. Хочешь еще добавить?

– Я не хотел тебя обидеть...

– Линг, она уверена, что ты будешь ей мстить и даже отправишь назад, – вмешался Креил. Аолла хотела возразить, но он не дал ей сделать этого: – Теперь ты меня послушаешь, девочка. Ты же сама просила прочитать в твоей голове, врать теперь бессмысленно. Ничего он тебе не сделает. Не сможет. Объясни ей, Линг, почему ты отказался от нее. Мне как–то не очень удобно это делать, а я не хочу, чтобы она страдала из–за недоразумения.

– Ты меня не любишь, Аолла, а проституции в нашей стране нет. Я же тебе объяснял, что никто и никогда, пока я жив, не будет принуждать тебя к этому. И мне очень жаль, что ты меня неправильно поняла.

– Зачем ты остался? Я решила, ждешь, когда я приду.

– Тебе было плохо, в таких случаях нередко бывают психотравмы. Я остался на всякий случай, помочь, если тебе станет хуже.

– О, Господи! – Аолла закрыла глаза, и краска стыда залила лицо, когда она вспомнила, что передумала за эту ночь.

– Более того, Аолла, – продолжил Креил. – Пора тебе узнать, что ты станешь одной из нас, Советников, и со временем войдешь в Совет Вардов, и будешь иметь в нашей стране власти столько же, сколько я или Лао.

– Этого не может быть. – Она недоверчиво посмотрела на него.

– Подтверди, Линган. Я поэтому и не хотел говорить с ней сам. Знал, что не поверит.

– Это правда, – сказал Линган. – Теперь ты понимаешь, что в любом случае невозможно поступить с тобой, как с обычной женщиной. Нам придется очень много лет, столетия, работать вместе, и ни о какой ненависти между нами не может идти речи.

– У меня не укладывается это в голове. – Она облизала губы. – Вы же знаете, кто я. Потом, я совсем неграмотная, даже день своего рождения не помню, не говоря обо всем остальном. – Она помолчала. – Сначала я думала, что вы не знаете о моем прошлом, поэтому так хорошо относитесь ко мне. Это не так?

– Мы обо всем знали с самого начала, кто ты и кем была.

– Ужас. Я ведь ночью об этом и подумала, что если ты знал – безумие тебе сопротивляться. Мне так не хотелось назад! – Она изумленно посмотрела на рассмеявшегося Креила. – Чему смеешься? – нахмурилась Аолла.

– Пойми, нам без тебя никак не обойтись! И никто тебя не обидит.

Она долго молчала, пытаясь это осознать.

– Я совсем тебе не нравлюсь? – тихо прервал паузу Линган.

– Дело не в этом, точнее, не в том, что я не люблю тебя, хотя это, конечно, тоже, – она совсем запуталась, стараясь сформулировать свои мысли. – Ты знаешь, что у меня были мужчины, очень много мужчин, мне кажется, даже слишком много. Я зарабатывала этим на хлеб иногда, когда бывало совсем плохо, но никогда никого не любила и не верю, что смогу полюбить. После того, что было со мной, когда меня столько раз принуждали к этому, даже еще ребенком, совсем маленькой девочкой. Как это объяснить тебе...У меня умерло все внутри. Понимаешь? УМЕРЛО.

Нет чувств, нет желаний, ничего нет, я хочу только покоя и чтобы никто не вмешивался в мою жизнь. Вот и все, и мне не нужен сейчас мужчина, дело ведь не в тебе, мне не нужен НИКАКОЙ мужчина.

– Прости. – Он долго молчал. – Но ты же не знаешь, как это бывает у эсперов?

– Не знаю? Тина мне рассказывала, так что какое–то представление я имею, но мне не хочется пробовать. НЕ ХОЧЕТСЯ! Дайте мне прийти в себя, пожалуйста, и не обижайся на меня.

– Ты уверена, что тебе не нужен мужчина? – вмешался Креил.

– Ты не веришь мне? – удивилась Аолла.

– Это странно, учитывая твое прошлое. Мы же Вард–Хирурги. Основная наша работа – психозондаж, поверь, я кое–что понимаю в этом, и по всему выходит, что ты не сможешь быть одна. Это чистая физиология, и часто не зависит ни от каких высоких чувств.

Аолла задумалась, пытаясь понять, насколько Креил прав, но одна мысль о близких отношениях вызывала у нее неприятие.

– Не знаю, может быть, когда–нибудь, только не сейчас.

– Хорошо, – сразу согласился Креил. – Только я хотел тебя попросить об одной вещи. Не думай, что это касается только тебя, мы все следуем этим правилам, а мне не хотелось бы возвращаться когда–нибудь к этому разговору. Согласись, удовольствия лезть в твою личную жизнь никакого, да и права мы такого не имеем.

Если такое желание возникнет, – он говорил очень четко, – всегда помни, что в нашей стране ты будешь занимать очень большой пост. Поэтому, во–первых, используй другое имя. Со временем ты научишься достаточно хорошо скрывать свои мысли. Во–вторых, лучше, если ты не будешь встречаться с одним и тем же мужчиной дважды. Не перебивай. Это избавит тебя от многих неприятностей. Длительные связи в нашей стране большая редкость, брак, такой, как у нас с Тиной, еще реже. Ты очень скоро войдешь в Правительство. Скандалы никому не нужны, в стране телепатов все очень быстро становится известным. Исходи из этого. Договорились?

– Я учту. Но я почти уверена, что мне это не понадобится. Только бы не принуждали.

– Ну, – Креил улыбнулся, – этого не будет. Теперь ты должна мне верить.

– Как хорошо. – Аолла закрыла глаза, ей очень захотелось заплакать, но она сдержалась, а мужчины встали и потихоньку ушли, чтобы дать ей успокоиться и усвоить информацию.

Аолла еще долго мешала ложечкой в пустой чашке, потом подошла к телекому и вызвала Лао.

– Скажите, вы самый старший из нас?

– Да... Аолла, – он с трудом вспомнил ее новое имя. – Что–то случилось?

– Я бы хотела, чтобы вы научили меня блокироваться, пожалуйста, вы ведь можете?

– Могу. – Он улыбнулся. – Приезжайте.

***

Аолла вошла в операционный зал, подозрительно поглядев на два пси–кресла, стоявших у пульта, напротив друг друга.

– Вам придется раздеться. – Лао показал на одно из них.

– Зачем?

– У вас на теле установлено 36 точек сопряжения с Машиной, если вы не разденетесь, многие из них будут недоступны. – Лао подключился к креслу одной рукой. – Сначала я расскажу вам немного о телепатии. Существует пять основных типов воздействия на психику: проникновение, психозондирование, полное психозондирование, пси–удар и различные операции на мозге. С проникновением вы хорошо знакомы. Каждый раз, когда вы пытаетесь прочитать мои мысли – вы делаете это. Психозондирование – процедура «ощупывания» структур мозга, если они не защищены блоками, при этом можно узнать о человеке почти все. Полное психозондирование – построение модели мозга с фиксацией всех путей прохождения нервных импульсов, его делают редко, только если возникает необходимость в проведении операции для изменения личности.

– Преступникам, например? – спросила Аолла.

– Только при очень серьезных преступлениях, когда другого способа оставить человека в живых нет. Ну а пси–удар – метод психического нападения, правда, используется в основном как оборона. Понятно?

– Это очень просто. Я читала о гипнозе, как он связан с телепатией?

– На самом деле это разновидность психозондажа с элементами психической операции. Очень многие люди обладают скрытыми телепатическими способностями, другое дело, что те, кого они подобным образом «зондируют» и «оперируют», плохо представляют себе последствия такого воздействия. Да часто и те, кто «зондируют», тоже не понимают, что они делают. Ведь самое страшное то, что когда у человека изменяется личность, сам он этого не понимает. Он так же дышит, ходит, мыслит и вроде бы такой же, а на самом деле – это уже совсем другой человек. Ну что, может быть, мы приступим? Ты готова? Мне можно говорить – ты?

– Готова. – Аолла кивнула.

– Если почувствуешь себя плохо, сразу скажи. – Лао проник к ней в мозг. Она ощутила касание руки и напряглась, сопротивляясь. – Неправильно, сейчас ты тратишь слишком много энергии, а эффект минимальный, наоборот, нужно расслабляться, а вот здесь. – Аолла отчетливо ощутила укол в мозг. – И здесь должны стоять блоки.

– Я не понимаю, как это сделать.

– Представь себе бесконечную полосу... Хорошо. Теперь наращивай стену и резко передвинь ее вперед. Абсолютно неважно, из каких представлений ты исходишь, здесь главное результат.

Аолла старалась изо всех сил, но Лао опять отрицательно покачал головой, и они начали все сначала. В какой–то момент ей стало плохо, и отключившись от кресла, она убежала в туалет, где ее безжалостно вырвало.

– Ну что, достаточно на сегодня? – Лао внимательно посмотрел на нее.

– Нет, продолжим. Никогда не думала, что это так тяжело, у вас это как–то просто получается.

– Если бы это было для землян легко, мы бы не подошли вплотную к своей гибели.

Практически не бывает людей с врожденной способностью ставить блоки, и учить было некому, а без них – все мы клиенты сумасшедшего дома.

– Лао, а кто учил вас?

– Меня учила Странница. Несколько месяцев она по очереди пытала нас с Линганом, но зато это было очень эффективно. – Он невесело усмехнулся. – Вся проблема в скорости мыслепередачи, у нас с тобой она примерно одинакова, поэтому я не могу поставить тебе блоки. С обычным эспером мы бы шли другим путем. Чем быстрее у эспера мыслепередача, тем труднее и дольше приходиться его учить. Отдохнула?

– Да, – Аолла кивнула, и они продолжили.

Так начинались годы ее учебы.