Военная Операция
Вернувшись на Землю после долгого отсутствия и переболев несколькими
книгами, не доставившими мне удовольствия, я отправился в расположение
бывшей своей воинской части, хотя и предполагал, что от старых построек не
осталось даже фундамента. Каково же было мое удивление, когда, подлетев на
крыле со стороны Нового Тель–Авива, я обнаружил все те же старые ворота,
ту же подъездную аллею и прежнюю стоянку для наземного транспорта, где я в
свое время держал машину, на которой добирался до базы. Мне даже
показалось, что я вижу свою древнюю «субару», стоящую посреди новеньких
двукрылых «миндо». Конечно, это был обман зрения, и часовой у входа
встретил меня окриком:
– Эй, ты куда? А билет?
Военный билет я, помнится, сдал в комиссариат, когда ушел служить в
Зман–патруль. Впрочем, в прежние времена для входа на базу достаточно было
пропуска, подписанного полковником Охайоном.
– Какой еще пропуск? – повел носом часовой. – Билет нужно купить. Касса
там, у стоянки.
И действительно, я только теперь увидел небольшой домик, на котором было
написано «Касса». В некотором недоумении я подошел к открытому окошку.
– Мое имя Иона Шекет, – сообщил я молодому человеку, игравшему в
компьютерное лото. – На этой базе я служил семьдесят лет назад и хотел
бы...
Кассир поднял на меня взгляд и сказал с иронией, которую даже не пытался
скрыть:
– На вид вам девяноста не дашь. Неплохо сохранились, дедушка. Кстати, для
пенсионеров мы не делаем скидок. Билет стоит двести тридцать шекелей.
– Ну, – сказал я, – если говорить о локальном биологическом возрасте, то
мне пятьдесят два. Сорок один год нужно добавить, учитывая мои
многочисленные странствия в окрестностях черных дыр, где время весьма
причудливо изгибается. Да и служба в Зман–патруле возраста, как вы
понимаете, не уменьшает.
– Послушайте, – молодой человек пришел в такое возбуждение, что даже
высунулся по пояс из своего окошка, – вы что, действительно ТОТ САМЫЙ Иона
Шекет?
– Хм, – скромно признался я.
– Тогда о каком билете вы говорите? Пойдемте, я провожу вас! Подумать
только – сам Шекет! Как я вас сразу не узнал?
– Так ведь я служил здесь семьдесят лет назад, – сказал я, – и с тех пор
немного изменился.
До меня не сразу дошло, что я сморозил глупость: семьдесят лет назад этого
молодого человека не было даже в проекте!
– Как вас зовут, молодой человек? – спросил я своего гида–кассира, когда
мы с ним прошли на территорию базы через служебный вход.
– Иона, – сказал кассир и тут же поправился: – Ой, что я говорю? Моти,
конечно!
– Почему «конечно»? – не понял я.
– Э... не знаю, – смутился молодой человек. – У нас в семье все были Моти
– и я, и мои пять братьев, и отец...
– Как же вы отличаете друг друга? – пораженно спросил я.
– Но это же очень просто, – улыбнулся Моти. – По биометке, конечно.
– Должно быть, я слишком долго не был на Земле, – пробормотал я. – Никогда
не слышал о таких метках.
– О! – воскликнул Моти, обрадованный тем, что может самому Шекету сообщить
нечто ему не известное. – Биометки – это идентификационные телепатические
сигналы. Ну... как бы это... Передавать свои мысли человек не может, во
всяком случае, – обычный человек, как я и мои братья. Но лет сорок еще
назад обнаружили, что каждое разумное существо излучает биологический
сигнал, свойственный только ему одному. Вроде как личный код. Сначала это
открытие использовали в полиции для идентификации преступников. А потом
вообще... Теперь этому в детских садах обучают: посмотришь на человека и
уже знаешь, как его зовут.
– Тогда почему никто на базе не узнал меня сразу? – с подозрением спросил
я. – Если достаточно было посмотреть...
– Так ведь вы давно не были на Земле! Когда вы ходили в детский сад,
идентификационное излучение еще не было открыто.
– Понятно, – пробормотал я. – Но все равно – для чего же называть всех
братьев одним именем?
– Для удобства, как вы не понимаете? Сигналы разные, а имя одно, значит –
братья.
– Так есть же фамилия...
– А фамилия – для жены и мужа.
– Ну хорошо, – вздохнул я. – Насколько я понял, здесь, на бывшей базе,
теперь музей?
– Почему? – удивился Моти. – Здесь действующая база!
– Но... Вы продаете билеты...
– Конечно! Иначе от желающих служить в армии отбоя бы не было. А так
гражданин сто раз подумает, прежде чем предложить свои услуги. Кстати,
цена билета довольно велика – не каждому по карману, и потому в армии
служат, в основном, богатые люди.
– И билет годен на все время службы? – полюбопытствовал я. – Кстати,
сколько времени сейчас служат? Два года или три?
– О чем вы говорите, господин Шекет? Стандартный срок службы – одни сутки.
Приобретаете билет, получаете личное оружие, проходите курс бойца, это
занимает минут пять–десять в зависимости от рода войск, и отправляетесь в
свою часть. У нас, кстати, пехотная дивизия...
– Как и раньше, – кивнул я, и тут до меня дошло.
– Послушайте, – воскликнул я, – так давайте я тоже куплю билет и попробую,
что значит служить в современной израильской армии. Деньги у меня есть.
– Вы уже служите, господин Шекет, – уважительно произнес Моти. – Вы
почетный солдат нашей дивизии, об этом написано во–о–н на той стеле, что
стоит у входа в командный пункт. Можете служить, когда и сколько вам
угодно.
– За какие заслуги? – удивился я.
– Вы еще спрашиваете! Сам Шекет, бывший агент Зман–патруля, известнейший
звездопроходец, человек, имеющий власть над духовными сущностями,
гениальный изобретатель...
– Ну уж увольте, – прервал я, – я вообще ничего не изобрел, а только
занимался экспертизой... И к тому же, откуда вы все это знаете?
– Из ваших мемуаров, конечно!
– Как? И только на основании моих мемуаров мне были оказаны почести...
– Естественно. Разве этого недостаточно? – искренне удивился Моти.
Гм... В мое время, помню, мемуары были самым ненадежным источником
информации об авторе. Я–то, конечно, иное дело, я никогда не лгал и даже
почти не преувеличивал свои заслуги, но все–таки...
– В чем же будет заключаться моя служба? – спросил я.
– Понятия не имею, – признался Моти. – Это зависит от компьютера, он ведь
должен ввести в ваше подсознание курс обучения.
Через несколько минут я сидел в удобном кресле под направленным мне в
левый глаз синим лучом обучающего лазера. Луч убаюкивал, и я начал было
засыпать, но голос Моти вывел меня из наполовину сомнамбулического
состояния.
– Все, господин Шекет. Можете служить.
Луч погас, и я понял, в чем состоят мои обязанности перед народом и
правительством Израиля.
– Сержант Моти! – сказал я. – Экипировку!
Мне всегда нравились подземные десанты, я с детства мечтал искать,
находить и уничтожать врага в карстовых полостях и даже в земной мантии,
не говоря о ядре. Получив на складе обмундирование, я с гордостью
посмотрел на себя в голографическом зеркале: прямая посадка головы в
шлеме–проницателе, корпус литой, стандарт восемнадцать, высший сорт! Боец
что надо.
И тут же поступила вводная: курляки с Эпсилон Дракона–II, захватившие ядро
Земли еще в 2067 году (подумать только, каковы негояи!), начали
продвигаться по вертикали, пытаясь изменить момент вращения планеты и тем
самым внести хаос в жизнь человечества. Попытку нужно было пресечь, и на
помощь мне пришла вся пехотная дивизия, дислоцированная на базе.
Восемнадцать человек, купивших билеты в действующую армию по полной цене.
Я издал боевой клич и головой вперед нырнул в бетонное покрытие плаца.
Испарители породы работали прекрасно, и на глубину ста километров я
погрузился так быстро, что даже не заметил движения. Пришлось
остановиться, чтобы пройти декомпрессию, ведь порода давила все сильнее, и
к этому нужно было приспособиться.
Я чувствовал, что восемнадцать боевых товарищей находятся неподалеку –
максимум в тысяче километров по горизонтали. Пройдя декомпрессию, я
ринулся дальше вниз, теперь было проще, порода размягчилась, и тело
входило в нее, как нож в масло. Я вглядывался вперед, передо мной были
сотни километров раскаленной магмы, и первого курляка увидел именно я, а
не мои боевые товарищи.
Курляк выскочил из ядра Земли и быстрыми движениями начал грести к западу,
тормозя вращение планеты. Размер курляка не превышал трехсот километров –
небольшой экземпляр, но, должно быть, опытный.
Я направил в его сторону пучковый излучатель, проверил, нет ли на пути
луча кого–нибудь из моей дивизии, и сделал первый выстрел. Пучок быстрых
частиц пронзил породу, и курляка скрутило, будто он попал под нож
мясорубки.
– Ах–ха! – воскликнул я, и восемнадцать воплей были мне ответом.
Восемнадцать моих боевых товарищей произвели свои залпы, и от курляка не
осталось ничего, кроме чуть более раскаленного, чем обычно, вещества,
выдавленного из ядра планеты.
Второго курляка мы расстреляли, едва он только высунул из ядра свою
поганую голову. Третьего настигли в тот момент, когда он, перепугавшись
насмерть, пытался удрать на Эпсилон Дракона–II сквозь прорытый между
нашими планетами нуль–канал.
Больше курляков мы в ядре не обнаружили и занялись межпланетным ходом. Это
было добротное фортификационное сооружение по всем правилам военного
искусства, пришлось залить его магмой и обработать квантовыми резаками.
Жаль было уничтожать столь совершенное произведение технического гения, но
что поделаешь – мы были солдатами, а не экспертами по гениальным
изобретениям.
Операция завершилась, и мы походным строем направились вверх, к
поверхности, гордые от сознания того, что в очередной раз избавили Землю
от нашествия варваров. Я знал, конечно, что завтра курляки сделают новую
попытку, и тем солдатам, кто купит билет на службу, придется вновь
отбивать атаку.
– Ну как? – спросил Моти–кассир, когда я предстал перед ним без
экипировки, ощущая себя совершенно голым в моем костюме–тройке от Хаима
Белота.
– Мы их разнесли! – воскликнул я и добавил: – А что, у Израиля нет теперь
других врагов, кроме курляков?
– Откуда ж им взяться? – пожал плечами Моти. – Будете продолжать службу,
господин Шекет, или с вас хватит?
Я посмотрел на часы: с момента, когда я переступил границу базы, прошло
всего два часа.
– Буду продолжать! – воскликнул я.
– В таком случае я вас оставлю, – сказал Моти. – Мне нужно в кассу,
возможно, сегодня кто–нибудь еще захочет служить, касса открыта до
полудня. А вы идите прямо к майору Фрумкину, он даст вам следующую вводную.
