Простое Задание
Когда я вспоминаю свое славное прошлое, у меня никогда не возникает
желания изобразить его более яркими красками или, говоря попросту –
приукрасить. Мои успехи самодостаточны и нуждаются только в точном и
беспристрастном описании, что я и пытаюсь делать с помощью своего не
очень, признаю честно, великого писательского таланта.
Я это к тому говорю, что после публикации в ментальной книжной сети
«Гроссбухер» первых моих воспоминаний о работе в Агентурном отделе Службы
внешней разведки несколько (да что там несколько – сотен восемь, не
меньше!) читателей обратились ко мне с требованием: «Перестаньте, Шекет,
восхвалять собственную персону, будто, кроме вас, не было в истории
великих разведчиков! А Зорге? А Штирлиц? А Мата Хари? Не говоря уж о
Фибере–Мибере – герое хартунамских дипломатических боев!»
Согласен, Зорге – это голова. Фибер–Мибер, это, как известно, аж две
головы, что дает герою Хартунама определенное преимущество. Что касается
Маты Хари, то голова не была основным источником ее вдохновения. А
Штирлиц... Гм–м... Неужели читатели моих мемуаров искренне считают, что
этот замечательный разведчик существовал на самом деле?
Нет, господа, я вовсе не занимаюсь самовосхвалением. Моя неискоренимая
черта – объективность, я впитал ее с молоком матери, и это должно быть
ясно каждому, поскольку в качестве материнского молока мне давали в
младенчестве настойку из нектара марсианского лавра, а это растение, как
всем известно, используется также для изготовления так называемой
сыворотки правды, и не нужно, надеюсь, объяснять читателю, что это
означает.
Да, я был великим разведчиком. Но поскольку читателя, как я понял,
утомляют рассказы о победах (сказывается, должно быть, комплекс
неполноценности, которого я, к счастью, начисто лишен), то я готов
поведать и о своих поражениях. Они, естественно, были – я не намерен
скрывать правду! К счастью, пересчитать мои агентурные провалы можно по
пальцам одной руки – я имею в виду, конечно, руку человека, а не глорика,
где определить число пальцев не представляется возможным, поскольку это
переменная величина, зависящая от степени занятости индивидуума: за
завтраком глорик орудует восемью пальцами, при создании живописных полотен
отращивает тридцать четыре, а для тонкой работы по резектуре штуцев
использует не менее ста семидесяти, и это, я слышал, еще не предел.
Первое свое фиаско в качестве разведчика я потерпел на планете Сабейс–7, о
чем откровенно собираюсь поведать нетерпеливому читателю.
– Шекет, – сказал майор Лившиц, – предстоящее задание вряд ли доставит вам
трудности. После работы в Конской голове поездка на Сабейс–7 станет для
вас, полагаю, продолжением отпуска.
Я промолчал, поскольку продолжать отпуск все–таки предпочел бы на
Марсианской ривьере, а не на абсолютно мне не известном Сабейсе под
номером семь.
– Гуманоиды, проживающие на этой планете, чрезвычайно похожи на людей, –
продолжал майор Лившиц. – Настолько похожи, что мне известны случаи, когда
мужчина с Сабейса испытывал сексуальное влечение к земной женщине.
Противоположные случаи, однако, места не имели, что говорит о странной
избирательности наших мужчин, не про вас будь сказано, Шекет.
– Моей задачей будет вступить с сабейской женщиной в сексуальный контакт?
– спросил я, заранее радуясь предстоявшему приключению.
– Только в случае оперативной необходимости, – предупредил майор. – Цель
вашего задания: выяснить, нет ли у духошкоров с планеты Сабейс–7 планов
захвата черной дыры Лебедь–А? Это чрезвычайно важно! Открою секрет: именно
из эргосферы этого небесного тела Земля получает девяносто семь процентов
энергии, используемой для зарядки транспортных звездолетов. Если духошкоры
посягнут на этот источник, вся система наших межзвездных перевозок рухнет
в один момент.
– Почему вы считаете, что духошкоры могут совершить это разбойное
нападение? – задал я вопрос, возможно, не очень уместный для обычного
агента, но вполне естественный для меня, разведчика думающего, а не слепо
выполняющего приказы командования.
– Потому, – значительно сказал майор Лившиц, – что на месте духошкоров мы
бы именно так и поступили.
– Понятно, – кивнул я. – У меня будет легенда или я отправлюсь на Сабейс–7
под собственным именем?
– Конечно, легенда! – воскликнул майор. – Иона Шекет – личность слишком
известная, на Сабейсе–7 огромным успехом пользуются ваши мемуары! Нет–нет,
вы даже из подсознания должны вытравить все, что связано с вашим настоящим
прошлым. По легенде вы – Хунг Барнам, охотник за оражачками с перевала
Клекс. Охотники за оражачками – люди на Сабейсе–7 очень уважаемые, даже
высшее начальство почитает за честь общаться с этими героями в интимной
обстановке. Необходимая нам информация наверняка известна Луже Фобранкес,
руководителю сабейской Стратегической службы. Лужа – чрезвычайно красивая
женщина, так что я вам даже немного завидую...
Меня сбросили с катера над горным хребтом Клекс, и я так вошел в роль
охотника за оражачками, что по пути на равнину действительно подстрелил
взглядом парочку этих милых созданий. Оражачки настолько эфемерные
создания, что на них достаточно бросить один взглад, и готово – бедняги
лишаются чувств и их можно вязать голыми руками.
Простота расслабляет, господа. Это я вам как разведчик говорю. Придя с
двумя оражачками в сумке на центральную площадь столицы Духошкории,
единственного на Сабейсе–7 независимого государства, я легко реализовал
свой товар, получив за него столько местной валюты, что запросто подкупил
чиновника Стратегической службы, и он дал мне пропуск на прием, который
устраивала в тот же вечер Лужа Фобранкес.
Прием по–сабейски – это именно прием и ничего больше. Госпожа директор
принимает пищу, а гости, столпившиеся у стола, смотрят во все глаза и
комментируют каждый глоток. «Ах, какая косточка! Ой–ой, не нужно так
напрягать челюсти!" Я стоял в метре от госпожи Лужи и молчал, чем и
привлек внимание начальницы Стратегической службы.
– Вы! – сказала она, направив в мою сторону указательный пальчик. – Я
вижу, вы с гор?
– С хребта Клекс, – подтвердил я, сделав шаг вперед, и мы с Лужей едва не
соприкоснулись носами. – Хунг Барнам мое имя.
– Очень приятно, – пробормотала Лужа, глядя мне в глаза. – Вам, должно
быть, скучно на Клексе, это ведь так далеко от цивилизации...
– Скучать не приходится! – воскликнул я. – Нужно постоянно оттачивать свой
взгляд – единственное оружие против оражачков. Но когда я смотрю на вас,
госпожа Лужа, мой взгляд теряет остроту и становится подобен тупому листу
лавкаса!
Это был изысканный комплимент, я вычитал его в одной из сабейских
ментальных книг. Госпожа Лужа не могла, конечно, устоять перед подобным
натиском.
– Дорогой Хунг, – сказала она. – После того, как прием закончится, вы
расскажете мне более подробно о своем взгляде, способном поразить не
только оражачков, но и сердце беззащитной женщины.
В переводе на нормальный язык этот изысканный пассаж означал, что мне
дозволено будет прилечь с Лужицей на одну кровать.
Прием пищи закончился через полчаса, приглашенные разошлись, и мы
уединились в маленьком кабинете, чтобы предаться взаимному обольщению.
Я уже говорил, что простота расслабляет. Слишком уж легко мне удалось
войти не только в доверие к моей дорогой Лужице, но и в ее ментальное
тело. Это еще нельзя было, конечно, назвать сексуальным контактом, но я не
стремился форсировать события. Контакт с ментальным телом называют
интимным, и для моих целей он был даже предпочтительнее сексуального.
– Дорогой Хунг, – проворковала Лужица, когда наши ментальные тела слились
в творческом экстазе, – расскажи мне о себе, о том, как ты живешь в горах
Клекса...
– Ах, Лужица, – сказал я, решив сразу взять быка за рога, – над моей
стоянкой всегда безоблачное небо, я обожаю ночами смотреть на звезды и
мечтать о том, как окажусь в черной пустоте пространства и под солнечным
парусом помчусь...
В общем, можете себе представить. Лужица слушала с восторгом эту ахинею, и
еще глубже внедрясь в ее ментальное тело, я перешел к следующей стадии
операции.
– А больше всего мне нравится смотреть на созвездие Пятки, – мечтательно
проговорил я. – Говорят, там находится черная дыра – странная звезда, к
которой пока не летают наши звездолеты.
– Тебе хочется слетать к черной дыре в созвездии Пятки? – удивилась
Лужица, и наши ментальные тела устроили вокруг наших физических тел пляску
глубокого контакта. – Я могу это устроить, ведь стратегию межзвездных
полетов определяю я и моя служба!
– Э... – сказал я. – Нет, пожалуй, сам бы я с большим удовольствием слетал
лучше на Загарабабаре, ты бы видела, какие там пляжи! А черная дыра... Я
просто думал, что мы получаем из ее эргосферы энергию...
Так я забросил крючок, надеясь, что расслабленная общением со мной Лужица
раскроет секрет и поведает о стратегических планах использования черной
дыры Лебедь–А. Но простота, с какой мне все в этой операции удавалась,
расслабила мои собственные мозги! Я понял это мгновение спустя, когла Лужа
Фобранкес сказала:
– Да? Интересная идея, дорогой Хунг! У вас на Клексе живут умные люди! А
ведь действительно, почему бы не использовать эргосферу черной дыры Пятки?
Там же столько энергии, что можно будет закрыть все наши приливные станции!
Я похолодел. Оказывается, у духошкоров и мысли прежде не возникало о том,
чтобы воспользоваться энергией Лебедя–А! И я – я, Иона Шекет! – сам
подарил эту замечательную идею, причем кому? Начальнику Стратегической
службы!
– Впрочем, это все ерунда, – сказал я, пытаясь перейти от ментального
контакта к сексуальному и надеясь, что этот стресс заставит Лужицу забыть
о моем неосторожном высказывании. Но было уже поздно. Сейчас госпожу
Фобранкес интересовала только стратегия. Ее ментальное тело выскользнуло
из моего, а физическое оттолкнуло меня так, что я оказался за дверью.
– Спасибо за идею, Хунг! – крикнула мне вслед Лужа Фобранкес. – Встретимся
в другой раз!
Вот так, господа, я провалил свое задание. Звездолет духошкоров вылетел к
черной дыре еще до того, как я покинул Сабейс–7. Майор Лившиц боялся, что
духошкоры начнут битву за эргосферу Лебедя–А? Так он эту битву получил –
по моей глупости!
Вернувшись на Землю, я сообщил майору, что задание выполнено. Да,
духошкоры очень интересуются черной дырой Лебедь–А. Ведь Агентурный отдел
именно это хотел узнать, не так ли?
– Совершенно верно, – сказал майор Лившиц. – Вы привезли очень важную
информацию, Шекет. Я добьюсь, чтобы вас представили к ордену Подвига!
– Служу Соединенным Штатам Израиля... – пробормотал я, сгорая от стыда.
Я так и не смог признаться в том, что на самом деле недостоин даже ордена
Мыльной Пены.
