Без Озарения
За что я люблю сумасшедших – они не способны скрывать своих намерений.
Когда речь идет о благих намерениях, – например, осчастливить
человечество, – к словам пациентов клиники доктора Пук Дан Шая можно
относиться спокойно. Но если кто–то из безумцев вдруг заводит речь о том,
что намерен покорить Вселенную, тут, я думаю, самое время принимать крутые
меры, поскольку от желания до идеи не такой большой путь, а от идеи до ее
воплощения путь еще меньше.
Поэтому когда главный врач галактической психбольницы позвонил мне и
сообщил о том, что больной по имени Арузаур изобрел аппарат для
уничтожения цивилизаций, я отнесся к его словам чрезвычайно серьезно и
вылетел на Альтрогениб ближайшим рейсом лучевого лайнера.
– Хорошо, что вы здесь, Шекет! – такими словами встретил меня Пук Дан Шай.
– У нас в запасе всего час, чтобы предотвратить мировую катастрофу!
– Не нужно паниковать, – сурово сказал я. – Не знаю, что придумал этот
ваш... э–э...
– Арузаур.
– Вот–вот. Не знаю, что он придумал, но для того, чтобы построить аппарат,
ему нужны материалы, оборудование, а вы, надеюсь, не настолько
легкомысленны, чтобы обеспечить психически ненормальное существо всем
необходимым для...
– Арузаур утверждает, что никакое оборудование ему не нужно, – прервал
меня Пук Дан Шай. – Он мог бы запустить процесс прямо сейчас, но решил
подождать до полудня – из эстетических соображений. А полдень, как вы
можете убедиться, наступит через пятьдесят четыре минуты!
– Так что же он изобрел, этот Арузаур?
– Не имею ни малейшего представления! – воскликнул Пук Дан Шай. – Пациент
отказывается выдать мне формулу изобретения! Он желает говорить только с
вами, экспертом Института, поскольку намерен получить патент на
уничтожение разума во Вселенной сразу после того, как этот разум будет
уничтожен.
– Не вижу логики, – раздраженно сказал я. – Зачем ему патент, если не
будет никого, кто бы пожелал оспорить его авторские права?
– Вы говорите о логике, Шекет? – вскричал врач. – Вы забыли, где
находитесь!
– Ничего я не забыл, – заявил я, погрешив против истины. – И если у нас
мало времени, не будем его терять. Где пациент?
Не говоря ни слова, Пук Дан Шай повел меня в ту сторону, где, как я уже
знал, располагался корпус тихопомешанных обитателей планет с нейтронной
жизнью. Никогда прежде я не имел дела с представителями нейтронных
цивилизаций, они и здоровые представлялись мне чрезвычайно странными.
Нейтронники обитали в недрах сверхплотных звезд, я даже слышал, что их
находили (правда, мертвыми) в окрестности черных дыр. Размер взрослого
нейтронника обычно не больше земной бактерии, а масса, тем не менее,
достигает сотни килограммов, так что подержать нейтронника в руке вам не
удастся, даже если вы наденете стальную перчатку.
Помещение, где содержались психически нездоровые нейтронники, было похоже
снаружи на батискаф – обычные материалы не могли выдержать давления,
создаваемого телом нейтронника, и поддерживать его в подвешенном состоянии
приходилось с помощью сверхмощных магнитных полей, к которым, впрочем, он
привык на своей далекой родине.
– В чем, кстати, состоит его психическая болезнь? – спросил я Пук Дан Шая,
когда мы вошли в приемный покой. – Чем Арузаур отличается от своих
соотечественников?
– Он возомнил себя ураганом, Шекет, – объяснил врач. – Вы же знаете, как
там у них в недрах нейтронных звезд толкучка! Каждый организм закреплен на
своем, от рождения до смерти заданном месте. А этот Арузаур начал
двигаться, равновесие нарушилось, и цивилизация чуть не погибла,
Галактическая служба спасения едва успела отловить несчастного и доставить
сюда.
– Так у него уже есть кое–какой опыт по уничтожению цивилизаций! –
воскликнул я, не сдержав удивления.
Мы с Пук Дан Шаем стояли в это время перед стереоэкраном, показывавшим,
что происходит в палате. Сначала мне показалось, что там вообще никого
нет. Но потом я обнаружил висевшую в воздухе капсулу размером с горошину.
Разумеется, это был не сам Арузаур, а его личная капсула, где он
разместился со всем возможным комфортом, включая транслятор речи. Именно с
помощью этого транслятора он и произнес фразу, которуя раздалась из
динамика над моей головой:
– Я не уничтожаю цивилизаций, Шекет! – воскликнул Арузаур. – Это
недостойно моего таланта. Я намерен уничтожить разумную жизнь во всей
Вселенной. И хочу получить патент на изобретенный мной способ.
– Зачем вам патент... – начал я, но Арузаур перебил меня:
– Не говорите глупостей! Патент должен зафиксировать мое достижение для
цивилизаций, которые возникнут в будущем.
– Логично, – согласился я, не желая вступать в спор. – Но чем вас не
устраивают разумные виды, уже существующие во Вселенной?
– Мы слишком много знаем! Мы уже исследовали все галактики и добрались до
границ Вселенной в пространстве и до Большого Взрыва во времени! Да что
говорить, вы, Шекет, сами совершили путешествие в Кокон Вселенной! Еще
немного, и во Вселенной просто не останется ничего, достойного познания.
Жить станет скучной! Разум превратится в потребителя и начнет жить не для
познания, а для собственного удовольствия!
– Разве это плохо? – осторожно спросил я.
– Разум должен познавать! – отрезал Арузаур. – А если он почти все уже
познал, нужно его уничтожить, чтобы процесс познания начался заново!
– Вот поистине сумасшедшая идея, – пробормотал я, на что Арузаур ответил
холодным молчанием.
До полудня оставалось десять минут, и я поспешил задать следующий вопрос:
– Чтобы дать экспертное заключение по вашей проблеме, я должен знать суть
изобретения.
– Безусловно, – согласился Арузаур и после короткого молчания неожиданно
заявил: – Теперь вы знаете суть, и я жду вашего решения.
Я хотел было сказать, что не привык, когда надо мной смеются – даже если
смеются сумасшедшие, но тут будто молния сверкнула в моем сознании, и я
понял, что действительно знаю все, что хотел рассказать мне безумный
Арузаур! Я перевел растерянный взгляд на Пук Дан Шая, врач понял мое
смущение и объяснил, беспокойно поглядывая на часы:
– Каждый нейтронник способен излучать мысли в виде узконаправленного пучка
нейтрино. Я ничего не понял из вашей беседы, поскольку Арузаур направил
луч точно в центр вашего мозга. Но сам эффект мне хорошо знаком, мы именно
так и общаемся с больными нейтронниками. Но скажите, Шекет, это
изобретение... Оно действительно опасно?
– Это катастрофа! – мрачно сказал я и попытался как можно короче изложить
Пук Дан Шаю суть изобретения Арузаура, поскольку стрелка на часах
неумолимо приближалась к полудню, и для спасения разумной жизни во
Вселенной у нас оставалось всего три минуты.
– Все дело, видите ли, в том, что мы, люди, называем озарением. Можно всю
жизнь собирать информацию и изучать проблему, но если не случится
озарения, интуитивной догадки, по–настоящему крупная проблема так и
останется нерешенной. Вроде бы все есть для решения, кроме самой малости,
но... Если вас не осенило, открытие так и не будет сделано!
– Знаю, – согласился Пук Дан Шай. – Я как–то работал над созданием
препарата, помогающего...
– Арузаур изобрел способ лишить разум счастья озарения! – воскликнул я,
невежливо прервав врача, ударившегося в воспоминания. – Точечные удары
нейтринным потоком – и все! Вы будете всю жизнь биться над проблемой, и
вас никогда не осенит.
– Всего–то? – с облегчением вздохнул Пук Дан Шай. – Я–то думал... Даже
если Арузаур миллион лет будет вредить нам своим нейтринным пучком,
сколько разумных он сможет лишить радости творечества? Ну сто, ну тысячу...
– Вы не понимаете! – воскликнул я. – Арузауру достаточно лишь раз
отправить в пространство нейтринный луч определенной мощности и энергии, а
дальше процесс пойдет по нарастающей, ведь во Вселенной существует
нейтринный фон, который изменится и станет, в свою очередь, влиять на все
мыслительные процессы! Если Арузаур ровно в полдень, как обещал, излучит
свою мысль в форме нейтринного луча, все цивилизации погибнут, потому что
никто и никогда не сможет больше ничего изобрести или открыть!
– Нет ли тут противоречия, Шекет? – осторожно спросил Пук Дан Шай. – Если
не будет изобретений, цивилизации попросту превратятся в общество
потребителей – а ведь именно это так возмущает Арузаура! Разум–то от этого
не погибнет...
– Погибнет! – воскликнул я. – Хватит рассуждать! До полудня двадцать
секунд! Я, конечно, не варвар, но у нас нет времени собирать трибунал!
Немедленно отключайте в палате Арузаура магнитное поле, ответственность я
беру на себя!
– Но пациент умрет! – вскричал Пук Дан Шай. – Я врач, это абсолютно
невозможно!
– Иначе погибнут все! Тут нет выбора – ведь и Арузаур погибнет тоже.
Пук Дан Шай продолжал пребывать в ступоре, он так и не смог решить
возникшую перед ним моральную дилемму, пришлось мне самому отыскать на
пульте регулятор магнитного поля и отвести его к нулю. До полудня
оставалась одна секунда.
Что–то щелкнуло в палате, и бедняга Арузаур развалился под действием
внутреннего давления на миллиарды не связанных друг с другом нейтронов.
Я убил разумное существо, пусть даже с психическим дефектом, и не
испытывал по этому поводу угрызений совести. Разве когда я работал в
Зман–патруле мне не приходилось стрелять на поражение, если моей жизни
угрожала опасность? А сейчас опасность угрожала всем разумным существам во
Вселенной!
– Что я скажу его родственникам? – прошептал потрясенный Пук Дан Шай.
– Правду, – сурово сказал я. – Вы объясните им, что нейтринный фон
Вселенной, изменившись, сначала лишит нас радости озарения, а потом
способности принимать решения. Сначала – важные, но скоро – любые. Вы не
сможете выбрать: пойти направо или налево, выпить чай или кофе, встать с
постели или спать до полудня... Разум есть способность выбрать. Иначе...
Я повернулся и пошел прочь. Пук Дан Шай плелся за мной и бормотал под нос:
– Чай или кофе... Убить или помиловать...
– Вот именно, – сказал я, не оборачиваясь. – Вы не сможете выбрать между
добром и злом. И еще говорите, что это не гибель разума!
На Цереру я вернулся на рейсовом лучевике, и всю дорогу меня преследовало
выражение муки во взгляде Пук Дан Шая. Я закрыл дверь, отключил
коммуникаторы и повалился на диван. Непростое это занятие – спасать разум
во Вселенной. Я еще не знал в то время, что мои проблемы с нейтронниками
только начинаются.
