Тривселенная - Павел Амнуэль - Книжная Полка

Глава седьмая

Гармоничный–Знающий–Материальное отлепился от Вдохновенного–Ищущего–Невозможного и мыслепотоки заструились между ними подобно маленьким вихрям, какими обычно играют новорожденные души, не осознающие еще сложности окружающего мира.

«Материя должна быть уничтожена», – Гармоничный–Знающий–Материальное был в этом уверен, поскольку лучше прочих представлял, к каким последствиям для мироздания могло привести появление сущности, не подчиняющейся законам природы.

«Уничтожение новой материи опасно для мироздания, – излучил мысль Вдохновенный–Ищущий–Невозможного. – Впервые с начала времен мы имеем дело с разумной материальной структурой, способной к собственному непредсказуемому развитию».

Оба тезиса обрели самостоятельную жизнь, едва были излучены спорщиками, и, обрастая обертонами, свойственными каждой разумной идее, внедрились в мыслительные коконы всех, кто оказался способен воспринять новое знание. Лишь новорожденные сущности не приняли участия в дискуссии – они еще не понимали всей ее важности, в том числе и для самих себя.

В следующие мгновения практически вся Вселенная оказалась втянутой в дискуссию, какая не возникала уже много циклов вращения. Некоторые считали даже, что после того, как мир начал сжиматься и гибель стала неизбежной, никакие дискуссии полного уровня невозможны – не было уже в мире проблемы, решение которой требовало бы взаимодействия более чем трех, максимум четырех идей. Когда, иссякая до полного исчезновения, излученные тезисы обежали мир, оказалось, что новая дискуссия более важна для Вселенной, чем даже спор о необходимости конструирования эмоций, вспыхнувший незадолго до того, как расширение мироздания остановилось, будто жадность, сдерживаемая совестью.

Уровень дискуссии оказался настолько высоким, что разумная эмоциональность превысила пределы безопасности, и по меньшей мере в десятке областей Вселенной взрывы эмоций смели, раздавили, а кое–где и полностью обратили в мысленный фон около миллиона неокрепших после недавних локальных споров сущностей.

Проблема материальности волновала разумных всегда – сколько себя помнил Вдохновенный–Ищущий–Невозможного. Он возник вскоре после Начала – впрочем, насколько именно вскоре, не знал ни он, ни те идеи, что его породили. Смутное было время – ведь развитие Вселенной началось с одной–единственной мысли о бесконечности познания, мысли вполне примитивной, впоследствии неоднократно опровергнутой и погибшей еще в те времена, когда Вдохновенный–Ищущий–Невозможного только начинал понимать собственное предназначение в мире.

У первомысли даже и имени не было – это впоследствии, когда идеи начали возникать, как числа, если вести счет, сообразуясь с вращением Вселенной, первомысль назвали Бесконечной–Неправильно–Истолкованной, но смысла в названии было уже немного, поскольку носитель имени почти растворился в других идеях, более конструктивных и способных пережить не один период вращения.

А что до Вдохновенного–Ищущего–Невозможного, то его–то как раз породили прямые потомки Бесконечной–Неправильно–Истолкованной, – идеи невозможности бесконечного познания в конечной Вселенной, невозможности этического подхода к проблеме расширения мира. Было и еще какое–то количество невозможных в принципе идей, которые, объединившись, создали сущность гораздо более могущественную, способную дискутировать без боязни погибнуть даже с самим Гармоничным–Знающим–Материальное.

Вдохновенный–Ищущий–Невозможного ни в одном из многочисленных споров не смог проникнуть глубже того уровня осознания, который демонстрировал сам Гармоничный–Знающий–Материальное. Это выглядело странным. Закрытые идеи обычно долго не жили – опровергнуть их никто не мог, это верно, но и долгое существование было для них невозможно как раз из–за отсутствия взаимодействия с другими сущностями. Невозможность чего бы то ни было становилась легкой добычей именно Вдохновенного–Ищущего–Невозможного – все эти многочисленные поначалу сущности он давно уже впитал в себя. Все, да не совсем. Сладить с закрытыми идеями Гармоничного–Знающего–Материальное он не мог, а в одной из дискуссий даже потерпел поражение, расставшись с лелеемой им мыслью о невозможности материального присутствия в духовной Вселенной.

Сейчас этой дискуссии суждено было возродиться на принципиально новом уровне.

«Возникшая в мире материя обладает разумом, – заявил Вдохновенный–Ищущий–Невозможного. – Можно предположить, что произошло слияние с материальной структурой какой–то заблудшей идеи, возникшей на окраине Вселенной и вовремя не понятой никем, кто находился поблизости».

«Слияние духовного и материального невозможно!" – это была совокупная мысль миллионов идей, в том числе и такой старой и уверенной в себе, как Совестливая–Жаждущая–Справедливости. С ней обычно мало кто спорил – ее претензии на всеобщую справедливость давно были отвергнуты обществом. Вообще говоря, эта идея должна была уже погибнуть, но ей позволяли жить из–за других ее достоинств, хотя и второстепенных, но все–таки достаточных, чтобы с этой сущностью обращались если не с почтением, то хотя бы с признанием ее былых заслуг.

«Невозможно? – поразился Вдохновенный–Ищущий–Невозможного. – Значит, предлагаемая обществом идея может стать частью именно моего мировоззрения! Признавая невозможность разумной материи, общество позволяет мне достичь совершенства и стать, следовательно, идейной сутью вселенского масштаба. Я правильно оцениваю ситуацию?» «Нет, – заявил Гармоничный–Знающий–Материальное. – Если бы обнаруженный тобой материальный объект обладал разумом, он неизбежно должен был бы мыслить. Если бы он мыслил, рождались бы новые идеи. Любая новая идея становится известна обществу. Я спрашиваю у всех, кто принимает участие в беседе: кто–нибудь ощутил мысль, у которой нельзя было бы исчислить родителя? Кто–нибудь воспринял идею, возникшую ниоткуда?» Вопрос был, конечно, риторическим, и Гармоничный–Знающий–Материальное, задавая его, прекрасно понимал, что нарушает правила дискуссии. Если задаешь вопрос, ты должен быть уверен в том, что получишь ответ, или хотя бы в том, что ответ существует.

Ответа не было. Происходившее оставалось загадкой и для самого Вдохновенного–Ищущего–Невозможного. Никто, кроме него, не ощущал возникших в мире перемен. Никто, кроме него, не ощутил мысли Аримана. Да взять хотя бы это имя, абсолютно невозможное для мыслящей сути! Ариман. Имя без определения. Мысленное послание, стоящее преградой на пути самого себя.

Вдохновенный–Ищущий–Невозможного понимал, что его оппонент прав. Едва ли не с начала времен повелось уничтожать все материальное, что удавалось ощутить силой собственной воли. И это естественно. Материя изначально чужда разуму, она не участвует в процессе развития Вселенной, не учитывается законами сохранения и, следовательно, находится вне их. Проблема возникновения материи в мире и даже более простая проблема осознания ее природы не решены до сих пор – собственно, к решению даже не удалось приблизиться, несмотря на многочисленные и пылкие дискуссии. Удалось понять лишь, что материя противостоит духовной сути мира, но, будучи уничтожена, она рождает новые, ранее не существовавшие идеи.

Это было самое удивительное, что оказалось связано с феноменом материального присутствия в духовной Вселенной.

Много оборотов назад такое произошло впервые, и никто не помнил подробностей, но последний случай имел место не так давно, Вдохновенный–Ищущий–Невозможного, естественно, принимал в этом участие и сейчас вспомнил не столько детали, сколько возникшее у него тогда ощущение блаженства – ему показалось на какое–то время, что он осознал Невозможное. То, что происходило, происходить не могло.

Конечно, он ошибался и понял это, когда мысленная структура, возникшая после гибели материальной сущности, разлилась по Вселенной, войдя в сознание каждого. Первым ощутил материальную структуру Эмоциональный–Понимающий–Суть. Никто этому не удивился – кому же и обнаружить в мире странное, как не ему? Эмоциональный–Понимающий–Суть чувствовал, что тонет – его затягивало к центру Вселенной, той мысленной точке, где все идеи смешивались, и где гибель сознания была неминуема.

Он сопротивлялся. Он привык сопротивляться, знал, как это делать. Он справился, конечно, и вновь осознал себя, а тут и остальные начали помогать, подталкивая Эмоционального–Понимающего–Суть к правильному решению и отбирая у него часть эмоций, чтобы он более рациональными размышлениями сумел возглавить наступление.

Вдохновенный–Ищущий–Невозможного подключился к акции, когда все уже настроились на атаку. Это было замечательно. Никогда не возникает такого единения мыслей, как в процессе уничтожения материального. Потом экстаз миновал, и Эмоциональный–Понимающий–Суть сообщил, что дело сделано, материальная структура, возникшая в мире, более не существует.

И все стали ждать рождения новой идеи.

В тот раз в мир пришел Создатель–Вселенных. Сам он назвал себя Верящим–Принявшим–Творца. Имя было вызывающим, как и сама эта идея, сразу отторгнутая сообществом. Верящий–Принявший–Творца не мог противопоставить себя гармонии мироздания, он вынужденно подчинялся законам природы, но ни во что не ставил законы общества, в котором имел честь существовать. Именно так – имел честь и был этой чести недостоин.

«Вселенная была создана в момент ноль Высшей Силой, – таким было его кредо, отвергнутое практически всеми сознаниями, кроме разве что самых инфантильных, вроде Понимающего–Любящего–Всех. – Высшая Сила – это недоступная нам духовность, обладающая бесконечными возможностями. Сила, способная создавать миры. И создающая их. Наша Вселенная – не единственная. Духовные сущности – не единственно возможные виды разумных. И все создано Им. Просто Им, без дальнейшего определения. Имя Ему – Бог».

Вдохновенный–Ищущий–Невозможного долго спорил с этой идеей. Он даже на недолгое время слился с Верящим–Принявшим–Творца в единую суть и понял неожиданно (к тому, казалось бы, не было никаких предпосылок), что самой большой загадкой мироздания было, осталось и будет всегда происхождение Вселенной. Что было до расширения? Что было до того, как возникло время? Что было до того, как сформировались естественные природные законы? Что существовало, когда сущности были неразумными?

До рождения Верящего–Принявшего–Творца никто таких вопросов не задавал. Время есть последовательность событий, отмеренная мыслью, и движется оно от причины к следствию. Это закон.

Время не идея, время – то, что движет идеи от прошлого к будущему. Время не могло возникнуть само по себе, потому что вне идей время не существовало, разве Верящему–Принявшему–Творца это было непонятно?

Оказывается, нет. По его мнению, идея Вселенной появилась, когда возник из ментального хаоса Живущий–Рожденный–Первым. Разве он был Богом – в том понимании, в каком мыслил это существо Верящий–Принявший–Творца? Нет, Живущий–Рожденный–Первым был первой идеей, обозначившей начало расширения мира, и расширение поначалу питалось мыслями его и тех сутей, что он сам порождал.

Но Верящий–Принявший–Творца сдаваться не собирался.

«Как возник Живущий–Рожденный–Первым? – спросил он. – Кто создал идею жизни? Кто создал этот мир и его законы?» «Он же и создал – своим присутствием, – с некоторой досадой возражал Вдохновенный–Ищущий–Невозможного. – Суть рождает суть, таков закон природы».

«А кто создал этот закон, и кто создал первую во Вселенной суть?» Вдохновенный–Ищущий–Невозможного так и не понял, что хотел доказать ему Верящий–Принявший–Творца. Идея Бога – существа, для которого не было даже второго определения имени, – выглядела нелепой, а нелепости были чужды сути Вдохновенного–Ищущего–Невозможного.

«В Бога нужно просто поверить, – воззвал в конце концов Верящий–Принявший–Творца, уже почти вытолкнутый мысленным давлением Вдохновенного–Ищущего–Невозможного из единой духовной оболочки. – Если не поверить в Него, мы никогда не сможем познать Вселенную. Если все поверят в Него, сжатие мироздания прекратится и вновь начнется расширение!» Вдохновенный–Ищущий–Невозможного вытолкнул наконец Верящего–Принявшего–Творца из собственных мыслей – точнее, сам покинул общую для них оболочку и удовлетворенно ощутил себя в привычном мире, где Знающий–Видевший–Начало сразу и подбодрил его замечанием о том, что верить можно в любую нелепость, и доказывать что–либо нет никакой необходимости. Не нужно забывать, что сам Верящий–Принявший–Творца появился, как внелогичное мыслительное образование – после гибели непознаваемой материальной сущности.

Бог не мог быть объективной сущностью, иначе Он наверняка проявил бы себя. Не существовало такой идеи, а сейчас, когда речь шла о том, уничтожать ли новую материальную структуру, идея Бога тем более ничем помочь не могла и лишь отвлекала общество от принятия решения.

Вдохновенный–Ищущий–Невозможного ощущал исходивший от материального импульс разума и поражался тому, что никто, кроме него, не чувствовал этого. Уничтожение материального разума представлялось Вдохновенному–Ищущему–Невозможного кощунством, но и противостоять он уже не мог, поскольку дискуссию проиграл, и мнение общества стало на время исполнения приговора законом природы, равнозначным закону сохранения знания.

Что он мог? Предупредить.

Если материальное будет все–таки уничтожено, в мире появится новая, ни в каких дискуссиях не рожденная идея, вроде этого странного Верящего–Принявшего–Творца, а он, Вдохновенный–Ищущий–Невозможного, перестанет существовать.

Это печально. И это прекрасно. Он станет частью Идеального–Принимающего–Ушедших, он потеряет себя, найдет покой...

Он не хотел этого! Он знал, что прав, а остальные не правы. Это...

Это было невозможно! Это противоречило законам природы. Он в принципе не мог чувствовать того, что сейчас чувствовал. Он в принципе не мог думать о том, чтобы пойти наперекор общему мнению уже после завершения дискуссии.

Но он так думал, так хотел и знал, что так будет!

Нужно предупредить – и невозможное произойдет.