Глава третья
– Тебя опять жена спрашивала, – сообщил Виктор, когда Аркадий вернулся в
офис. – Жалуется, что ты не отвечаешь на вызовы даже по категории «жизнь».
– Сегодня, – мрачно сказал Аркадий, загружая в компьютер принесенную из
хостеля дискету, – я отвечаю лишь на вызовы по категории «смерть».
– И между прочим, она права, – продолжал Виктор. – Аппарат у тебя не для
того, чтобы выключать его, когда тебе заблагорассудится. Другие абоненты –
да, это их проблемы, но частный детектив не имеет права оставаться вне
зоны прямой связи с начальством.
– Это Алена – начальство? – огрызнулся Аркадий. – Спасибо, от тебя не
ожидал.
– Начальство – я, – заявил Виктор, – и если ты этого еще не усек, придется
оштрафовать тебя на десяток рублей, сразу просечешь.
– Хочешь сказать, что ты меня тоже искал?
– Я звонил тебе трижды, а Алена, по ее словам, восемь раз.
Аркадий вытянул из кармашка диск телефона и произнес контрольное слово.
Зашуршало, и Алена сказала раздраженно:
– Аркадий, не забудь по дороге домой заехать к Безугловым, взять у них
першинги. Иначе придется мотать через весь город в пятницу, а тебе это не
нравится.
– Какая забота, – пробормотал Аркадий, переключая канал.
– Аркаша, – голос жены был напряжен, будто Алена едва сдерживалась, чтобы
не заплакать. – Извини, что надоедаю, но я должна тебе сказать, пока не
передумала. Все–таки, – она помедлила, – все–таки я, наверное, тебя люблю.
Ты понимаешь... все в этой жизни так по–дурацки... и если с тобой
что–нибудь случится... Береги себя, хорошо?
Чего это она вдруг? – подумал Аркадий. – Последний раз он слышал нечто
подобное от собственной жены лет пять назад, после того, как, выпив против
обыкновения, он вылетел из верхнего эшелона и столкнулся с грузовиком.
Упал, естественно, сломал пять ребер, кость вошла в печень, и он почти
месяц провел в реанимации, пока синтезаторы отращивали ему дубликат. Алена
тогда дала свой трансплант, а потом, когда он вернулся домой, их идилия
продолжалась добрых полгода. Конечно, все имеет конец, а идилии
заканчиваются обычно драматическим финалом, ему ли этого не знать?
Но сегодня с ним ничего не случилось, разве что... Аркадий поднял взгляд
на Виктора.
– Что слу... – начал он.
– У тебя нет терпения, – буркнул начальник. – Ты еще не прослушал мои
вызовы, я звонил тебе трижды.
Виктор действительно звонил три раза, и, кроме того, был еще анонимный
звонок, кто–то послушал приглашение оставить информацию и отключил связь,
стерев номер своего телефона из списка вызывавших абонентов.
А голос Виктора сказал:
– Аркадий, когда будешь возвращаться, заезжай в приемную МУРа, возьмешь
кодопсис на мое имя. Видишь ли... Гм... Сегодня в шесть погибла группа
Метальникова. Вся, целиком.
– Что? – ошеломленно выдохнул Аркадий.
– Что–что, – пробормотал Виктор. – То что слышал.
– Как такое могло случиться?
– Чтобы это узнать, я тебя и просил забрать мой кодопсис в МУРе. Это же
секретная информация, запрещено передавать даже по кодированным каналам.
– А Алена откуда узнала? – продолжал недоумевать Аркадий. Ему было теперь
очевидно, что неожиданный приступ любви у жены наступил сразу после того,
как она услышала о гибели элитного подразделения МУРа.
– Алена? – с интересом спросил Виктор. – Почему ты думаешь, что она знает?
Мне сообщил Березинский – без деталей, естественно.
– Знает, – твердо сказал Аркадий. – Она потому меня и искала все утро, что
ей вдруг стало страшно.
– Спроси, – неожиданно жестко потребовал Виктор. – Сейчас же позвони и
спроси, если ты, конечно, уверен в том, что правильно ее понял.
Разговаривать в фоновом режиме Аркадий не хотел, угадывать нюансы эмоций
Алены лишь по модуляциям ее голоса он, конечно, умел, но ему нужно было
видеть ее лицо, когда она начнет лгать, а она будет лгать, это очевидно,
потому что узнать о гибели Метальникова от любого из общих знакомых она не
могла, а общественные каналы об этом не сообщали.
Виктор деликатно развернул кресло и начал копаться в сейфе, проговаривая
вполголоса дополнительные распоряжения по перегруппировке информации.
Аркадий вызвал номер домашнего видео, Алена откликнулась мгновенно, будто
стояла у камеры. Ее изображение вспухло над поверхностью стола,
цветопередача была почему–то чуть искажена, и лицо жены отдавало какой–то
неестественной синевой.
– Господи, – сказала Алена, – неужели ты совсем обо мне не думаешь?
Неужели не мог перезвонить сразу? Ты ждал два часа, чтобы я тут мучилась?
– Я был занят, – отрезал Аркадий, – и только что прослушал запись. А какая
срочность, скажи на милость? После нашего разговора...
– Аркадий! – голос жены зазвенел подобно дамасской стали. – Ты знал, что
Метальников погиб и не сказал мне ни слова!
– Во–первых, – произнес Аркадий, – я не имел этой информации. Во–вторых,
откуда ты узнала о гибели Метальникова? И в–третьих, тебе–то какое до
этого дело?
Алена внимательно всмотрелась в лицо мужа. Странный это был взгляд,
Аркадий давно научился читать по глазам жены все ее эмоции и даже
кое–какие мысли, но этот взгляд он классифицировать не мог, впрочем, может
быть, это тоже следствие не очень точной цветопередачи?
– Да, – сказала Алена, – ты действительно не знаешь. Ты... Хорошо,
поговорим, когда вернешься.
Виктор что–то пробурчал, не оборачиваясь, и Аркадий понял намек.
– Погоди, – сказал он. – Дома мы, конечно, поговорим, а сейчас ты скажешь,
кто тебе сообщил о Метальникове.
– Какая разница? – с неожиданной тоской, рвущей сердце, произнесла Алена,
и тут уж нечего было даже и думать, все стало ясно, но это не было ответом
на вопрос, и Аркадий сказал:
– Я спрашиваю: кто сообщил тебе о Метальникове.
Алена посмотрела непонимающе. Она действительно не понимала вопроса.
– Никто, – сказала она. – Разве кто–то должен был мне об этом сообщить? Я
просто... Просто знаю, вот и все.
Изображение вздрогнуло и скукожилось до размеров куриного яйца, сразу
исказились все цвета, только звук не изменился – судорожное дыхание,
всхлипы, а потом... Алена отключила связь прежде, чем Аркадий сумел точно
определить – рыдания это или всего лишь помехи на линии.
– Ну, – сказал Хрусталев. – Что она сказала?
– Я дурак, – мрачно сообщил Аркадий. – Господи, какой же дурак...
– Это не обсуждается, – отмахнулся Виктор. – Она сказала, откуда знает о
Метальникове?
– От него самого, – сказал Аркадий. – Она получила его некробиот.
– Что? – изумился Виктор. – Ты хочешь сказать...
– Вот именно. А я идиот.
Виктор вернулся за свой стол, переставил с места на место несколько
коробочек с экспертными заключениями о каких–то прошедших делах, на
Аркадия он не смотрел. Минута прошла в молчании.
– Может, ты тоже знал? – спросил Аркадий. Ему было все равно – если шеф и
был в курсе отношений Алены с Метальниковым, майором спецназа «Игла», что
могло измениться от этого в их будущем? А прошлое и вовсе не изменить.
– Нет, – покачал головой Виктор. – Не знал и даже не догадывался.
– Как они погибли? – спросил Аркадий.
– Я уже послал в МУР Эльдара, – сказал Виктор. – Он привезет кодопсис,
посмотрим... Оставим это пока, – перебил он сам себя. – Сообщи выводы по
делу Подольского.
Аркадию было трудно сосредоточиться. Слишком много всего. Гибель Влада
Метальникова, одного из немногих людей на планете, которого он не просто
уважал, но которому верил безгранично... И Алена, с которой он, конечно,
жил в последние годы не лучшим образом, но разве мог предположить, что
она... Впрочем, все женщины... Или не все? «Разве ты мужчина?" Ну да, если
она сравнивала с Владом – какой он в действиях, в разговорах... в
постели... Черт, черт, черт.
– По делу Подольского, – сказал Аркадий, – у меня пока нет выводов. Нужно
еще раз проанализировать материалы.
– Это не обычная бытовуха? – удивился Виктор.
– По–моему, это вообще не бытовуха. Я не понимаю, почему МУР разрешил нам
заняться этим делом. Это скорее по их части.
– Исключено, – отрезал Виктор. – В классификации преступлений они не
ошибаются. В конце концов, это их хлеб.
– Подольского убили, – сказал Аркадий, тщетно стараясь сосредоточиться, –
если вообще убили, если он умер не сам... способом, который я не смог
определить. Это не грабеж. Это не сведение счетов...
Аркадий вспомнил сожженное лицо Подольского, страшную маску, надетую на
мертвую кожу.
– Я уже заказал полную процедуру вскрытия, – продолжал он.
– Ты проверил его страховку? – озабоченно спросил Виктор.
– Не успел.
– Так чего же ты...
– Другого выхода просто нет, Виктор. Если мы намерены заниматься этим
расследованием, без экспертизы патологоанатома не обойтись.
– Ты сказал: полная процедура. Стандартная страховка гарантирует общий
анализ.
– Общий анализ ничего не даст, – сказал Аркадий. – В шесть ноль три
оперативник обнаружил, что кожа на лице Подольского полностью сожжена. Я
предположил, что именно этот тепловой удар и стал причиной смерти. А в
десять сорок, когда я производил осмотр, лицо у трупа было совершенно
чистым. Никаких следов ожога. Ни малейших. И смерть я классифицировал как
результат острой сердечной недостаточности.
– Чушь, – сказал Виктор. – И ты это понимаешь.
– Да, – согласился Аркадий. – Потому и назначил полную экспертизу.
– А ну–ка, – сказал Виктор, – давай посмотрим вместе. Одна голова
хорошо... Впрочем, не всегда. Сейчас твоя голова...
Он не стал продолжать, а Аркадий не подумать возразить. Ему было все
равно, что случилось ночью в комнате Подольского. Как он вернется домой?
Он должен будет что–то сказать Алене. Что?
