* * *
Виктор Николаевич Хрусталев, хозяин детективного агентства «Феникс», читал
«Интерполицию». Текст возникал в воздухе в полуметре над уровнем стола и
плыл вверх, к потолку, будто облако дыма, растворяясь и насыщая объем
комнаты не столько информацией, сколько туманом. Аркадий не любил эти
полиграфические изыски, журнал он предпочитал держать в руках. В крайнем
случае видеть на объемном экране. Что за удовольствие в чтении, если буквы
полощутся в воздухе и смазываются от малейшего чиха?
– Садись, – предложил Виктор, – и не изображай из себя невинного
страдальца. Жену нужно бить. Иначе будешь бит сам – простая истина.
– Я не изображаю...
– Тем хуже, если это твоя естественная реакция. Впрочем – твое дело.
Виктор помахал в воздухе рукой, разгоняя текст.
– Интересная статья, – сказал он. – Фэбээровцы на прошлой неделе
раздолбали–таки базу Хозингера в Каролине. Сообщили об этом только сейчас,
поскольку боялись ответных акций в Нью–Йорке, там один ушел недобитый, его
взяли сегодня ночью.
– Живым? – профессионально полюбопытствовал Аркадий. На самом деле это его
вовсе не интересовало, нам бы их проблемы.
– Скажешь тоже, – протянул Виктор. – Зачем им живой свидетель? Вот что,
Аркадий, – оборвал он сам себя, – тут с утра пораньше поступил
запрос–гарант. Я отослал в МУР, ответ должен быть с минуты на минуту. Если
дадут плюс, поедешь.
– С кем? – настороженно спросил Аркадий. Насколько он мог судить, все уже
разъехались, ему вовсе не улыбалось начинать новое дело одному.
– С никем, – буркнул Виктор. – Или ты хочешь, чтобы я сам с тобой поехал?
Аркадий не возражал бы. Толка в работе от Виктора мало, но
ответственность, если что, он взял бы на себя.
– Ты не знаешь, – спросил Аркадий, – что произошло на Крымском? Там опять
гонят через тоннель.
– Покушение, – сообщил Хрусталев. – Стандарт номер восемь. Полагаю, Самсон
не разберется, а Банкир потащит дело на кругляк.
Самсон – а точнее, Игорь Самсонов, начальник следственного отдела МУРа, –
был в свое время приятелем Виктора, оба учились в МГУ на юридическом, оба
получили коричневые корочки, после чего, как водится, сказало свое слово
социальное неравенство: Виктор не получил никаких предложений и вынужден
был заняться частным сыском, а Самсон, сын покойного директора
«Инстатбанка» (взорванного в своей машине, когда Игорь учился в десятом
классе), пошел прямиком в МУР – как утверждал, с единственной целью: найти
и отомстить. Найти–он, конечно, давно нашел, не так это было и сложно,
Аркадий знал, что подобные дела, если вообще раскрываются, то достаточно
просто при наличии нормальной агентуры, но вот с мщением все обстояло куда
сложнее. Насколько Аркадию удалось узнать, Самсону даже не дали
подобраться к заказчикам, а исполнителей пустили в расход еще до
вступления Самсонова в должность.
Что до упомянутого Хрусталевым Банкира, то это было известное всем в
Москве прозвище заместителя министра общественной безопасности Сергея
Столыпина. Он действительно сидел, говорят, на крутых деньгах, хотя
никогда не работал в банковском бизнесе. Капитал же сколотил, вращаясь в
межклановых кругах, это удавалось немногим, а вот выжить после подобных
дел до Столыпина не удалось пока никому. Возможно, – с некоторой долей
злорадства думал Аркадий, – не удастся и Банкиру, в конце концов и до него
доберутся, вряд ли этот человек доживет до пятьдесяти трех лет, возраста,
когда россиянин мужского пола может отправляться на тот свет с сознанием
того, что достиг отмеренной статистиками средней продолжительности жизни.
– Стандарт восемь? – поднял брови Аркадий. – Посреди Москвы?
– А что тебя смущает? – удивился Виктор. – Крымский мост вполне годится
для такой акции.
Аркадий позволил себе не согласиться с начальством, хотя и не стал вслух
высказывать собственное мнение. Для устранения конкурента, бывает,
используют и межконтинентальные ракеты (случай с Бераидзе в 2065 году, так
и не ставший стандартом), но подобные идеи требуют для своего воплощения
свободного пространства. Стрельба израильскими ракетами «Иерихо–6» посреди
российской столицы может создать нежелательный прецедент. Стандарт
стандартом, но к чему заказчикам международные осложнения?
В кармане у Аркадия тренькнул вызов телефона и одновременно на столе перед
Виктором высветился квадрат государственной связи, предохраненной от
просматривания.
– Отключи, – бросил Хрусталев Аркадию, и тот послушно надавил на кнопочку,
не вынимая телефон из кармана. Кто бы ни звонил – подождет или запишет
сообщение на автоответчик. В световом квадрате между тем всплыло и повисло
над столом изображение головы Антона Бадаева, эксперта–криминалиста
второго отдела МУРа. Бадаев был с утра небрит, всклокочен и похож на
человека, который провел ночь в не слишком приличной компании. Скорее
всего, это впечатление соответствовало истине, но бывали случаи, когда
Бадаев изображал гуляку и выпивоху, намеренно вызывая у собеседников
вполне просчитываемую реакцию, которой он по каким–то известным лишь ему
причинам и домогался.
– Господин Хрусталев, – сказал Бадаев, полузакрыв глаза и с трудом
сдерживая зевоту, – случай, о котором вы запрашивали, отнесен к категории
частных. Ду ю анденрстенд?
– Андерстенд, – отозвался Виктор. – Я все анденрстенд, кроме одного: зачем
ты, дорогой господин Бадаев, скосил с меня в прошлую пятницу триста
зеленых?
Эксперт–криминалист мгновенно проснулся, молниеносным движением поднялся
из светового квадрата по пояс, выпростав руки, пригладил волосы, и даже
небритый подбородок стал производить впечатление не неопрятности, а едва
приметной бородки, которую хозяин решил отпускать именно с сегодняшнего
утра.
– Господин Хрусталев, какое у вас звание? – резко спросил Бадаев.
– Двухколерный лейтенант, господин бригад–майор, – отрапортовал Виктор по
всем правилам субординации, не сделав, впрочем, даже попытки привстать.
– Помнишь, значит, – сразу заснул Бадаев. – Так зачем же задаешь ненужные
вопросы?
– Денег жалко, – объяснил Виктор.
– Проведешь расследование, получишь больше, чем потерял, – сказал Бадаев,
ловким движением вернул волосы в прежнее состояние хаоса и свернулся в
цветной шарик, который помигал, показывая отключение линии, и скрылся в
световом пятне. Пятно растеклось лужицей по столу и высохло.
– Вот скотина, – с чувством произнес Виктор и обернулся к Аркадию. – Я
тебе не говорил... В пятницу он в порядке проверки закопался в дело
Минина, нашел там три отступления от процедуры и накрыл нас на триста
зеленых.
– Это я уже понял, – вздохнул Аркадий. – Как будем делить? Если поровну,
то мне – хоть в петлю.
– Обойдешься, – хмыкнул Виктор. – Я уже заплатил. Моя вина была, мне и
отвечать.
Аркадий хотел было сказать, что не ожидал от начальства такого
благородства, но придержал язык. Наверняка у Виктора были свои отношения с
Бадаевым, о которых Аркадий не знал.
– Ответ на запрос–гарант положительный, – с удовлетворением сказал Виктор,
отвлекая Аркадия от размышлений о том, какие общие проблемы могут быть у
хозяина частного детективного агентства и эксперта МУРа. – Собирайся,
ехать тебе не меньше часа, возьми мою машину, она мощнее.
Однако... Неужели Виктор помирился со Светланой? Обычно только после
сильных страстей, связанных со взаимными изменами, претензиями, ссорами и
примирениями, Виктор становился способен на благородные поступки. Одолжить
свою машину, например, или заплатить штраф, не содрав часть с собственного
сотрудника.
– Так я беру твою машину? – спросил Аркадий, поднимаясь. Придя в себя,
Виктор вполне мог и отменить предложение, а потом обвинить сотрудника в
том, что тот неправильно его понял.
– Да–да, – рассеянно сказал Хрусталев, думая уже о чем–то своем и, вполне
возможно, предельно далеком от криминалистики.
Аркадий вышел из кабинета шефа, механически бросив взгляд на часы и
отметив время – восемь тридцать две. В комнате следователей никого не
было: второй сотрудник агентства Эльдар Крутиков то ли еще не приходил, то
ли уже ушел собирать информацию по делу, которым без всякого успеха
занимался третью неделю. Дело было верняк в том смысле, что никаких
достижений в нем быть не могло по определению. Убийство в пьяной драке –
квалификация дана была еще экспертом МУРа, изменить ее частный сыщик не
мог, разве что обнаружились бы принципиально новые обстоятельства. Даже
если Эльдару повезет и он обнаружит в пятнадцатимиллионном городе убийцу
бедняги–алкоголика, то родственники жертвы наверняка не дадут ни гроша
сверх минимума, обеспеченного юридической страховкой, и, тем более, не
станут оплачивать содержание подозреваемого под стражей до суда, а тогда к
чему вся эта розыскная бодяга? Впрочем, Эльдар был человеком
принципиальным и готов был ездить по Москве хоть до морковкина заговения –
точнее, пока выведенный из себя Виктор не отдаст недвусмысленного приказа
бросить это дело к такой–то матери.
Сев за свой стол, Аркадий активировал информ и закрыл глаза. В висках
привычно защекотало, и Аркадий увидел себя стоящим в конце длинного
коридора, освещенного мягким ненавязчивым светом потолочных перекрытий. Он
отметил механически, что освещение только что включили – на стыках потолка
со стенами цвет еще не вышел на стабильно–белый, оставаясь в одних местах
голубым, а в других серо–зеленым.
– Время семнадцатое октября две тысячи семьдесят четвертого года, – сказал
механический голос. – Шесть часов две минуты.
Перед Аркадием была дверь, такая же стандартная, как и коридор. Рядом
стоял невысокий крепкий мужчина с заспанным лицом и злым взглядом, скорее
всего, это был комендант хостеля «Рябина», поднятый с постели в неурочный
час: вскрывать дверь можно было только в присутствии официального
должностного лица. Аркадий обернулся – двое понятых, мужчина и женщина,
переминались с ноги на ногу и о чем–то тихо разговаривали. Женщина, скорее
всего, была уборщицей, которая и обратилась в МУР, когда не смогла войти в
комнату, а мужчина... Может, ее муж. А может, еще один жилец этого
странноприимного дома, в котором Аркадий не смог бы прожить и одного дня.
– Приступайте, – разрешил комендант, прикрывая рукой зевок.
Аркадий подошел к двери, наклонился к замку и произнес:
– Ключ вставлен в скважину с той стороны.
– Ну, вы же знаете процедуру, сержант, – недовольно сказал комендант.
– Я констатирую для будущего расследования, – бросил Аркадий и добавил: –
Отойдите в сторону.
Комендант сделал шаг назад. В правой руке Аркадия появилась отмычка типа
«Бристоль», обычное средство для вскрытия дверей, используемое всеми
оперативниками МУРа. Он ввел в замочную скважину острый конец и несильно
надавил, чуть проворачивая рукоятку влево. Послышался легкий щелчок, ключ,
вставленный со стороны комнаты, повернулся, прихваченный магнитным щупом,
и собачка замка пришла в положение «открыто». Аркадий отключил магнит,
вытащил из скважины отмычку и опустил в поясную сумку.
– Понятые, – сказал он, не оборачиваясь, – встаньте за мной, вы должны
видеть...
Аркадий надел на правую руку резиновую перчатку, потянул на себя створку
двери и вошел в комнату. Нащупал выключатель, и потолок высветился
бледно–серым квадратом. Аркадий сразу увидел тело мужчины рядом с диваном.
Мужчина лежал ничком, прижав к животу ноги.
– Вызовите «скорую», – бросил Аркадий, и комендант за его спиной что–то
быстро забубнил в микрофон.
На мужчине был легкий домашний халат с длинными рукавами, достаточно
короткий для того, чтобы не скрывать худых ног. Руки мужчины были
раскинуты, правой он вцепился в ножку дивана, а пальцы левой были
судорожно сжаты в кулак.
Аркадий наклонился. Никаких следов крови. Похоже, что тело было сведено
судорогой, следствие сердечного спазма или еще чего–то... Следов борьбы
нет, в комнате полный порядок, насколько вообще можно говорить о порядке,
когда речь идет о жилище одинокого мужчины сорока трех лет.
Аркадий положил левую руку на висок лежавшего. Труп. Хладный труп –
никаких сомнений. Умер не меньше четырех часов назад, значит, примерно в
два ночи. Эксперт определит точнее, но в целом ясно.
Аркадий стянул с правой руки перчатку, аккуратно сложил и спрятал в сумку.
Осторожно перевернул тело и не сумел сдержать возгласа изумления. Женщина
из понятых, следившая за его действиями, коротко взвизгнула, а ее спутник
воскликнул: «Ни хрена себе!".
Лицо мертвеца представляло собой обугленную маску. Глаз не было – скорее
всего, глазная жидкость вытекла от неожиданного жара, какой бывает только
в топке котла. Кожа почернела и съежилась. Нос, как показалось Аркадию,
растекся по лицу бурой лужей. Но даже не это поразило его в первое
мгновение: странной была граница между сожженным лицом и совершенно
неповрежденной кожей шеи, ушей и затылка. По подбородку проходила четкая
граница, отделявшая полностью сгоревшую ткань от полностью сохранившейся.
Граница эта проходила по скулам и лбу – на миллиметр от волосяного
покрова: волосы тоже сохранились и даже не были обожжены. Будто на
человека надели маску. Маску смерти.
Похоже, женщину мутило, за спиной Аркадий слышал странные звуки, похожие
на позывы к рвоте. Он вернул труп в прежнее положение – теперь, когда тело
лежало лицом вниз, не было никаких оснований думать о том, что этот
человек умер не от сердечного приступа, а от страшного огня, спалившего
лицо.
– «Скорая» приехала, – сказал комендант.
– Пусть подождут, я сейчас закончу, – ответил Аркадий.
Он внимательно осмотрел комнату. На столе чашка с недопитым кофе. Одна. На
плоской тарелке остатки бутерброда. Телевизор на кронштейне над диваном в
режиме ожидания, хозяину комнаты достаточно было сказать ключевое слово и
назвать номер программы. Аркадий ключа, конечно, не знал, да это и не
имело сейчас никакого значения. Компьютер встроен в тумбочку возле
письменного стола. Не очень новая модель, биологическая система, кажется,
даже на световодах.
Аркадий подошел к окну – крайнему слева. На улице уже было светло, сверху
машины на стоянке выглядели маленькими жучками. Рама оказалась закрыта не
только на шпингалет, но еще и на шифровую защелку, обе стекла целы, ни
проникнуть в комнату, ни тем более покинуть ее через это окно не мог
никто. Аркадий перешел к другим окнам, где обнаружил такую же картину.
Труп в запертой комнате. Классика.
– Врач может войти, – сказал Аркадий и щелкнул тумблером нагрудного
микрофона.
В глазах потемнело, в висках закололо, а затем туман рассеялся, и Аркадий
на секунду прикрыл глаза ладонью – у него всегда сбивалась фокусировка
зрения, когда он возвращался из виртуального пространства.
Труп в запертой комнате. Может, и классика. Муровский оперативник сделал
свой вывод и отправился пить утренний кофе с рогаликами. Муровский
эксперт, изучив доклад и справившись по картотеке, сделал вывод о том, что
убийство не относится к числу заказных и, следовательно, не входит в
компетенцию государственной системы правоохранения. А теперь Аркадию
Винокуру, частному детективу, придется возиться с задачей, которая на
первый взгляд выглядит нерешаемой в принципе. Ясно, что использована
какая–то техническая новинка. Ясно также, что действие было направленным,
и убийца пользовался окнами.
Бытовики и уголовники так обычно не действуют. Попросту не имеют
возможности. Значит...
Впрочем, к чему сейчас рассуждать – информации пока недостаточно.
