* * *
Ты умер, был ли это голос Творца или собственная мысль, Йосеф не
знал. В белом мире высших сфирот невозможно отделить себя от Всевышнего,
от его желаний и повелений. Йосеф ощущал свое тело, но это было не
ощущение собственника, скорее стороннего наблюдателя. Тело Йосефа Дари
лежало на земле, не на Землепланете, а гдето совсем в ином месте одной
из низших материальных сфер Вселенной. А мысль Йосефа Дари парила в высших
духовных мирах, наблюдая за мертвым телом, в котором уже не билось сердце,
не дышали легкие, не функционировал мозг. Смерть была не клинической, а
окончательной, хотя разложение так и не началось.
Ты умер, голос звучал убедительно, и Йосеф согласился. Он пытался
разглядеть хоть чтонибудь в ослепительнобелых сфирот и понимал, что,
сохраняя физические связи с собой мертвым, он не увидит и не поймет
ничего. В высших сфирот не существует двойного гражданства.
Где я?
Ты там, где предпочитаешь быть.
Йосеф предпочитал быть в Иерусалиме, в своей ешиве, в своей квартире,
среди своих детей в грубом материальном мире, хотя и знал, что истинная
сила, истинная сущность не в материи, а в духе. Он часто думал о том, что
произойдет с его душой, когда Творец сочтет срок его жизни завершенным.
Всей мудрости, прошлой и нынешней, недоставало, чтобы возвыситься до
понимания.
Не обманывай себя, сказал голос, и опять Йосеф не сумел
разобраться чья это мысль.
Она была верной он обманывал себя. Потому что ощущение экстаза,
испытанное им, не было рождено близостью к Главному Свету. Сверкающий мир,
окружавший Йосефа, был столь же материален, как и земля, которую он
покинул. Душа его, отделенная от тела, была столь же материальна, как
город, в котором он жил. И даже мысль его, отделенная не только от тела,
но и от души тоже, была соткана из материальных нитей, и то
обстоятельство, что нити эти невозможно оказалось ощутить, не отторгало
мысль от материи.
Расслабься. Не телом, которого у тебя уже нет, но мыслью, которая
будет всегда.
Что значит расслабиться мыслью? Не думать ни о чем? Невозможно.
Конечно, согласился голос. Расслабиться это думать обо всем
сразу. Расслабиться это плавать в бассейне, лежать на его поверхности
как лежишь, покоясь, на водах Мертвого моря. Но сначала нужно перебраться
через барьер.
Йосеф вспомнил, как прорывался на свет, и как впервые увидел его
после девяти месяцев мрака и страха, но и свет был не менее страшен, Йосеф
кричал, потому что было больно, ледяной воздух врывался в легкие, а вокруг
стояли чудовища, они собирались его уничтожить, потому что он оказался
слишком смелым, и какоето чудовище подняло его вверх, он зашелся в крике,
и...
И хорошо, что одновременно с этим воспоминанием пришло другое
первая встреча с Ханой, помолвка в доме рава Цаха; его будущая жена
сидела, потупясь, рядом со своим отцом, а Йосеф храбрился и пытался
поймать ее взгляд, невеста ему понравилась сразу, но он думал может,
будь на месте Ханы другая девушка, она произвела бы на него точно такое же
впечатление? Многие годы Йосеф не мог вспомнить первых своих слов,
обращенных к Хане. Они пробовали вспомнить вместе, но не смогли оба были
взволнованы сверх всякой меры. А сейчас все вспомнилось так, будто
происходило вчера, более того он смог разглядеть детали, на которые в
тот раз не обратил внимания: например, сидевшего в углу старшего брата
Ноаха, и взгляд его, почемуто тяжелый и недружелюбный. А первыми словами,
обращенными к Хане, оказались: «скажи, тебе нравится лук в супе?»
Йосеф подумал о том, что помнит все, и, подумав это, действительно
вспомнил. Все и сразу. Все, что память человека скрывала в своих потайных
уголках, все, что не могло просто в силу душевной инерции вырваться из
привычных закутков души, мгновенно выпало в осадок, проявилось, всплыло и
обозначилось. Это оказалось легко, и не нужно было более прилагать усилий
ни для того, чтобы вспомнить, ни для того, чтобы описать, ни для того,
чтобы понять.
Обновленная душа Йосефа Дари опустилась в низшие сфирот и обрела
тело. Свое ли?
Он преодолел барьер и опустился в бассейн...